Тарс Киликийский. Глава 32 Свиток

      Прошло несколько месяцев. Давид со своими родителями остались жить в заброшенном доме наших путешественников. Леви с мальчишками очистили от мусора соседнюю комнату, замазали все щели в стенах. Комната была чуть больше той, где жил старец со своими внуками. Деваться было некуда, и некогда зажиточная семья была вынуждена ютиться в полуразрушенном здании бывших складских помещений рынка. Управляющий рынком, узнав что на его территории появились какие то бездомные, тут же хотел было всех прогнать, но потом решил что можно брать с этих нищих кое-какие деньги, и потребовал еженедельно платить ему по одному денарию за каждую комнату. Делать было нечего. Пришлось всем согласиться
   
   Как-то утром, первого дня недели, Ермий сидел на одном из больших каменных блоков, завезённых на окраину рынка для его перестройки. Свесив ноги вниз, он с тоскою вспоминал друга, оставленного в Сиракузах. Уже долгое время они живут здесь в Птолемаиде, и за это время им не представилось ни одной возможности отправиться на Сицилию. Заработанных денег хватало лишь на еду и плату ха хижину, и Ермий стал с ужасом замечать что они понемногу уже привыкали к жизни в городе. Он продолжал работать на рынке. Старец Пиффил бродил целыми днями по городу, отгородившись в своих мыслях и размышлениях ото всех, и от всего мира. Сури оставалась в хижине, вместе с Фамарью, матерью Давида. С детства лишённая материнской ласки, девочка с первых же дней знакомства с семьёй иудеянина Леви, пристала к матери Давида, желая получить материнсое тепло и любовь. Фамарь также полюбила девочку, и нашла в ней долгожданную дочь, которой у неё никогда не было. Казалось, все были довольны. Все кроме Ермия. Нужно было что то делать, но что именно, он не знал.
   Ермий продолжал грустить и тосковать, и не заметил как сзади к нему подошёл Давид.
- Ермий, пойдёшь со мной?
Ермий обернулся.
- Это ты, Давид? Куда?
- Отец велел сбегать на Августову площадь Там в лавке одного ростовщика, возьмём свиток, и вернёмся.
- Что за свиток? - без всякого интереса спросил Ермий.
- Отец сказал что это свиток со списком  текста пророка Ешайя. - терпеливо объяснил Давид.
- Что за список с текстом пророка Ешайя? - всё также вяло спросил Ермий, с трудом выговаривая незнакомое ему имя.
- Пойдём, пойдём, Ермий. - Давид потащил его за руку.
Ермий нехотя встал, и они направились на Августову площадь.
    Найдя нужную им лавку, мальчишки объяснили ростовщику, кто их прислал. Тот, выслушав,  ушёл во внутреннюю горницу, и через некоторое время, вернулся оттуда с завёрнутым в ткань свитком.
- Вот, возьми, Давид. - обратился он к Ермию. - Дети, будьте осторожны; это очень дорогой свиток.
- А-а-а, я не Давид. - смутился Ермий
- Давид - это я, дядя Бэниамэн. – Улыбаясь, объяснил Давид. - Это Ермий, мой друг.
- Ну извините, дети. - также улыбнулся ростовщик. - Давид, скажи отцу, что  через неделю мне обещали свитки с псалмами.
- Хорошо, дядя Бэниамэн.
- Дети, ещё раз; будьте осторожны. Свиток стоит огромных денег.
Мальчишки закивали головами. Тут в лавку зашёл посетитель, и ростовщик проводил мальчишек к дверям.
- Давид, зачем твоему отцу эти свитки? - Спросил удивлённо Ермий, когда они вышли.
- Ермий, отец нашёл ещё несколько человек, тоже уверовавших в Иешу Назарянина, и они собираются и изучают наши древние Писания.   
- Зачем? - не понимал Ермий.
- Отец говорит, что Иешу велел своим ученикам рассказывать людям что Он - Машиах. А в этих свитках древние пророки писали о Машиахе.
   Ермий так и ничего не понял. Они пошли домой.
Подойдя к кварталу, где находился рынок, Давид остановился и дал Ермию завёрнутый свиток.
- Ермий, подержи, я сейчас.
- Ты куда? - спросил тот.
- Тут за оградой есть смоковница. На ней полно созревших смокв. Сейчас пойду наберу.
- Пошли вместе. - предложил Ермий.
- Нет, там заброшенно, и никто не живёт. Всё заросло кустарником, и к дереву трудно пробраться. Я боюсь за свиток. Ты постой здесь, я быстро.
   Перепрыгнув через рассыпанные камни бывшей ограды, Давид пролез под стволом старой упавшей пальмы, свисающимися ветками одичавшей маслины, и исчез из вида. Ермий стал ждать товарища. Усевшись на гладкий камень ограды, он с любопытством стал осматривать завёрнутый свиток. Развернув полосатую ткань, он увидел кожанный свиток, жёлтого цвета.
- Ну и что здесь такого интересного? - тихо, сам себя спросил Ермий.
Он осторожно развернул разорванный край свитка и увидел какие то незнакомые буквы. Они не были похожи ни на греческие, ни на римские; какие то странные крючки и палочки.   
Ермий так увлечённо рассматривал непонятные письмена, что не заметил как к нему кто то подошёл. Увидев перед собой чьи то сандалии, он поднял голову. Перед ним стоял Верблюд-Дан.
- Э-э-это ещё что? - удивлённо спросил  тот, увидев в руках у Ермия свиток. Ты где это взял, язычник? - Дан выхватил у Ермия свиток вместе с тканью. Прочитав заглавие, он пришёл в ярость.
- Пророк Ешайя! Кто тебе это дал? - закричал он.
Ермий приподнялся с камня. Растерявшись от неожиданности, он не знал что ответить.
- Я кого спрашиваю? - не унимался Дан.
- А что это ты раскричался. - пришёл в себя Ермий. - Ты не в лавке у своего отца. А ну отдай!
Ермий хотел было вырвать свиток из рук Дана, но тот оттолкнул его, и Ермий не удержавшись на ногах, упал за полуразрушенную ограду.
- Не вздумай трогать своими грязными руками эти свитки, язычник! - процедил сквозь зубы, Дан.
  Тут из-под ствола пальмы выбрался  Давид, с полною пазухою созревших смокв.
- Ермий, что это тут у тебя? - спросил он, увидев Ермия, лежащим на земле.
- А-а-а! Сын предателя! - воскликнул Дан, увидев Давида. - Так это ты дал этому язычнику святые свитки?
- Ну хватит. - вышел из себя Ермий. - Ты мне уже надоел.
Он встал, и подняв с земли палку направился к Дану.
- Слушай ты, Верблюд! Дай сюда свиток, не то я разобью твою пустую и глупую голову!
- Что-о-о?! - удивился Дан. - ты мне угрожаешь?  Запомни, язычник, с сегодняшнего дня ты в отцовской лавке больше не работаешь. Понял? Посмотрю на что вы будете покупать свои мерзкие лепёшки.
- Дай сюда свиток! - медленно повторил Ермий.
- Дан, верни пожалуйста свиток. - робко попросил Давид.
Дан был его дальним родственником, и зная его хорошо, Давид очень испугался, увидев свиток в его руках.
- Ты не слышишь, что тебе говорят? - закричал Ермий.
Но Дан и не думал расстаться со свитком. Понимая что его  у него сейчас отберут, он вдруг пустился бежать.
- Отдай! -  только и успел проговорить Давид, понимая что священный свиток он вряд ли теперь вернёт.
Не растерявшись,  Ермий, кинулся за Даном.
- Давид, за ним! – только и успел крикнуть он.
Давид быстро пришёл в себя, и тоже побежал за обидчиком.

  Вдоволь  набегавшись по кварталам северной части города, все трое: Дан, Ермий и Давид выбились из сил, и с трудом перебегали с улицы на улицу. Дан старался пробраться к кварталам ремесленников, где было проще скрыться. Но Ермий и Давид неотступно следовали за ним. Прижимая к груди замотанный свиток, он перебежал ещё одну улицу, и увидел в шагах пятнадцати-двадцати, большой двухэтажный дом. Возле входа в дом, рабы выгружали из закрытой повозки корзины с фруктами. Оглядываясь по сторонам, Дан подбежал к дому, и как только пустая повозка тронулась с места, мальчишка  пробрался  сзади, запрыгнул в неё, и закрыл за собой завесу. Хозяин повозки, старый раб-эфиоп, шёл рядом с повозкой, и ничего не заметил. Разгневанный на своего упрямого осла, он шёл и громко проклинал бедное животное. 
    Отодвинув край изношенной льняной завесы, Дан увидел вдали своих преследователей; сначала на одной улице Ермия, затем и Давида,  обыскивающего другую соседнюю улицу.

   Понимая, что Дана им уже не найти, Ермий и Давид уставшие и обессиленные, присели под маленькой финиковой пальмой. Оба чувствовали себя виноватым; Ермию было неловко перед Давидом, а сам Давид ломал голову над тем, как ему показаться на глаза отцу.
- Давид, прости меня. – нарушил молчание Ермий. – Это я во всём виноват.
- Да нет, Ермий. Мы оба упустили его. И моя вина тоже есть в этом. Что я скажу отцу, даже не представляю.- Давид обхватил руками голову. – Ермий, знаешь, сколько стоит этот свиток?
- Наверное, дорого?
- Ростовщик, дядя Бениамен заплатил за него две тысячи пятьсот денариев.
- Что?
Давид кивнул головой. Они снова замолчали, не зная что делать.
- Давид, у нас весь день впереди. – Решился         Ермий. - Сейчас только третий час. Мы сможем, что-то придумать.
- Что, Ермий?
- Что, что? Надо поймать этого Верблюда, и вернуть свиток. Не подарить же ему просто так?
- Он не отдаст. Я его знаю. – Давид уже упал духом, и уже не верил, что вернёт свиток.
- А мы что, будем просить, чтобы он отдал? Мы отберём то, что принадлежит нам, а потом можно ещё и проучить этого Верблюда.
Давид ничего не ответил. Стараясь подбодрить друга, Ермий стал придумывать разные способы, и в конце концов, вернул Давиду надежду на то, что вечером они смогут вернуться домой со свитком в руках.



      Дом лавочника Шафатия находился на Рыбной улице, недалеко от рынка. Каждое утро, со стороны рыбацкой деревушки, катились повозки со свежевыловленной рыбой, которую перекупщики спешили доставить на рынок. Лавочник давно мечтал  продать дом, и переехать в другой более престижный квартал города, но мечты торговца так и оставались мечтами. И каждый раз, уходя на работу в лавку, он с презрением бросал взгляд на эти ужасно пахнущие рыбой, повозки, или грубо отказывал какому нибудь старому рыбаку, предлагавшему ему дешёвую рыбу.
    Давид и Ермий сидели под стеной хлебной лавки, и издали смотрели за домом лавочника Шафатия. Прошёл целый час, как они пришли сюда, с надеждой увидеть Верблюда-Дана, но тот словно куда-то пропал; не входил, и не выходил из дома. Мальчишки терпеливо ждали
   Тут из лавки вышел хозяин, и увидев незнакомых мальчишек рядом с лавкой, накричал на них и велел убраться подальше. Ермий и Давид послушно отошли на другую сторону улицы. Прошло ещё немного времени, и солнце стало припекать сильнее.
- Ермий, мы так будем до самого вечера здесь сидеть. – Давид уже стал терять терпение. – Может быть, он уже давно в другом месте, а мы здесь его дожидаемся.
- Где же например? – спросил Ермий.
- Знаешь, он скорее всего отнёс бы свиток в синагогу. – Давид стал мысленно  представлять себя на месте Дана. - Я бы так поступил
Ермий ничего не ответил, а только вскочил на ноги, и прижал Давида плотнее к стене.
- Ты что, Ермий?
- Смотри. – Ермий показал рукой.
Из арочных ворот дома лавочника Шафатия выглядывала голова его сына – Дана. Он вышел, осторожно осмотрелся по сторонам, и убедившись что никого нет, дал знак кому то под аркой. Оттуда вышли двое рабов лавочника, держа в руках корзины для фруктов.
- Что он хочет? – не понимая происходящего, спросил Давид. – Они что на рынок за фруктами идут?
- А-га, на рынок. Как бы не так. – иронично ответил Ермий. Ты когда нибудь видел этого верблюда с корзиной? Смотри как осматривается по сторонам. Давид, в одной из корзин лежит твой свиток.
- Ты уверен?
Ермий ничего не ответил.
- Вот змея! – тихо пробормотал он. Что же нам делать, Давид? За кем идти?
Дом лавочника находилась на перекрёстке, и Верблюд-Дан вместе со своими рабами, пошептавшись, направились в разные стороны; Дан направо, один раб налево, а второй пошёл прямо в сторону озадаченных мальчишек. У всех в руках было по корзине.
- Ермий, что делать? – растерянно спросил Давид. – Мы потеряем свиток!
- Пойдём. – Ермий потащил назад Давида. Они скрылись за углом.
- Ты говоришь, что будь ты на его месте, то-о-о, отнёс бы свиток в синагогу? – спросил Ермий.
- Да. А что?
- Тогда бежим за теми двоими. Этот раб, что идёт в нашу сторону, в синагогу по этой улице никак не попадёт. А те могут. Бежим!
   Договорившись, кто за кем следит, мальчишки кинулись догонять Верблюда-Дана и его раба. Давид направился за рабом, а Ермий за его хозяином.


   Повернув за угол большой двухэтажной лавки, Ермий столкнулся с Даном, и не дав ему опомниться, выхватил у него корзину. тот покорно отпустил, и стал презрительно улыбаться.
- Что соскучился по корзинам? - спросил он. - Так и быть, если попросишь прощения, то можешь приходить на работу.
Ермий, откинул крышку, и увидев что корзина пуста, от досады хотел было рухнуть на землю. Но наглые слова Верблюда-Дана вывели его из себя, и он перевернув корзину, изо всех сил ударил своего обидчика надев корзину прямо ему на голову.
- Глупый верблюд! - крикнул Ермий, и кинулся в сторону синагоги.
Дан хотел было разозлиться и ответить, но увидев куда направился Ермий, побежал за ним.

    А в это время Давид неотступно следовал за чернокожим рабом своего родственника. Тот, отрок, лет шестнадцати, заметив Давида, стал петлять между кварталами горшечников, желая сбить его с толку. Но куда бы он не поворачивал, Давид тут же находил его.
Наконец, у больших чанов с разжиженной глиной, Давид догнал беглеца, и схватил его за руку.
- Отпусти! Отпусти, господин! – закричал перепуганный беглец
- Как тебя зовут? – спросил Давид юного раба.
- Господин, господин, прошу тебя, не трогай меня. Я не могу отдать эту корзину, не то мой господин Дан накажет меня. Прошу тебя!
- Послушай. Я не знаю как тебя зовут. – Давид попытался успокоить раба. - В этой корзине лежит свиток, который Дан украл у меня. Этот свиток принадлежит мне, и ты должен мне его вернуть.
- Нет, нет, господин. Не отбирай корзину. Я не отдам. Господин меня накажет. – раб вырвал свою руку, и стал пятиться назад, пробираясь между чанами.
Давид не знал что делать. Раб был старше и сильнее его, и ему одному трудно было просто так, забрать свиток из корзины. Чернокожий отрок был напуган, и Давид боялся, что он со свитком вот-вот упадёт в эти чаны, в которых горшечники отстаивали свою глину.
   Мальчишки продолжали стоять и смотреть друг на друга, не зная, что делать дальше. Вдруг вдали за спиной Данова раба, из-за покосившейся мастерской выбежал Ермий. Давид обрадовался, и не желая выдать друга, отвёл от него взгляд. Ермий стал осторожно пробираться к рабу, который не выпускал из рук  бесценную корзину.
  Сердце Давида стало биться сильнее. Сейчас Ермий схватит раба, и они вместе смогут вернуть свиток.  Но когда Ермий уже был в трёх шагах от желанной корзины, у Давида за спиной раздался крик Дана:
- Бену, посмотри назад!
Дан подоспел на помошь своему рабу, и теперь силы противников сравнялись. Раб оглянулся, и увидев Ермия, кинулся мимо Давида к своему хозяину. Ситуация изменилась, и Давид, не желая расстаться с последней надеждой, вцепился в корзину, и стал тянуть её к себе. Дан и Ермий подбежали с разных сторон, и между мальчишками завязалась драка.
  Изловчившись, Дан вырвал из многочисленных рук заветную корзину, и пустился было бежать, но Ермий тут же настиг его, и решившись разом отомстить за все оскорбления, изо всех сил толкнул своего обидчика. Дан сделал ещё несколько неловких шагов, и видя что не сможет сдержать равновесие и упадет в чан с жидкой глиной; выронил на землю корзину со свитком.
Давид подбежал к Ермию, и они вместе открыли корзину, и достали оттуда завёрнутый ростовщиком Бэнамэном свиток.
- Бену, отбери у них свиток! – раздался крик Дана.
Он, по грудь стоял в грязи, не в силах сдвинуть какую нибудь ногу. Окунувшись в грязную массу, он напоминал глинянную скульптуру. Ермий и Давид оглянувшиись, и посмотрев на него, залились смехом. Зрелище было действительно смешным.
- Я кому говорю. Отбери у них свиток! – не унимался Дан. - Он грязными руками пытался оттереть себе рот, но было бесполезно. Боясь открыть глаза, он стоял и кричал своему рабу. Раб, боясь своего хозяина, не знал что делать. Он хотел было подойти к нашим мальчишкам, но Ермий поднял с земли черепок от разбитого кувшина.
- Попробуй только подойди! – пригрозил он. - Я тебе покажу как верблюд кусается.
- Ты лучше принеси ему воды, чтобы глаза отмыть. – посоветовал Давид рабу. 
- Не радуйтесь, проклятые. Я всё равно отберу свиток. – грозился Дан.
- Ага, отберёшь! Конечно. Пойдём, Давид. – предложил Ермий. – не то этот верблюд лопнет от злости.
Они встали и пошли домой, не обращая на бесконечные проклятия, ещё долго доносившиеся им вслед.

Они прошли Фелиеву улицу и оказались недалеко от городской купальни, где каждый желающий мог искупаться, и смыть с себя городскую пыль.
- Ермий, подожди пожалуйста, я смою с себя эти остатки. – попросил Давид.
- Какие остатки? – не понял Ермий.
Давид расстегнул верх хитона. Вся его грудь была размазана мякотью утренних смокв.
- Ты что всё это время держал эти смоквы при себе? – смеясь, спросил Ермий.
- Я их берёг для Сури и мамы. - вздыхая, ответил Давид.
Улыбнувшись, друг другу, они пошли домой, по дороге вновь нарвав спелых и вкусных смокв.