Понимаешь, малыш...

Наверное, в каждой жизни случился однажды первый опыт обманутой привязанности. Давно, очень давно, любимое лицо мамы вдруг исказилось тенью отвержения и недобро оскалилось. Впервые в жизни ты услышала, что ты не мамина "малышенька", а "вредоносная гадина, жри, что дадено" или что-нибудь более невинное, но в том же ключе. Первая прививка ужаса быть брошенной, выкинутой из отношений любви или хотя бы из отношений ясности, отдана "дяде милиционеру" или тому же"бабайке", забирающему детей для непонятных и страшных целей. Со временем морок рассеивается, и сквозь безутешные слезы мы видим любимое лицо - но страх! Страх невыносим настолько, что мы быстро прячем его подальше и начинаем искать, нет ли способа избежать его. И мама смотрит на нас любимыми глазами с оттенком печали и очень подробно и терпеливо поясняет и растолковывает сложную табель о рангах, в которой надежда на избавление от дяди милиционера напрямую коррелирует с тем, кого надо слушаться для того, чтобы тебя сочли хорошей. Маму ли, потому что она твоя мама. Папу ли, потому что он твой папа. Бабушку ли, потому что она твоя бабушка. В идеале все твои родственники должны воспитывать тебя примерно одинаково, и они очень стараются делать именно так, с грозным рычанием вырабатывая общую воспитательную позицию, когда думают, что ты спишь. Обмирая от страха, ты лежишь и думаешь о том, как все ключевые фигуры детства страшно ругаются друг на друга из-за тебя. Твоя привязанность обманута, но это не простое отвержение. Она обманута тайно, в кулуарах, где тебе "нечего делать", где все все решено за тебя.

Ты вырастаешь, и все "мы", в которые ты вступаешь, или в которые тебя принудили вступить, не спрашивая согласия по малолетству, подвергаются проверке на прочность.

Есть ли с насильником? Веселиться ли с обидчиком? Начинать ли общие дела с обманщиком? Любить ли предателя? Верить ли лжецу?

Отвергать ли больного? Глумиться ли над немощным? Смеяться ли над бессильным? Избегать ли отчаявшегося?

Вразумлять ли глухого? Просвещать ли слепого? Смиряться ли с ненавидящим? Махнуть ли рукой на убегающего?

Услышать ли собственное "люблю", "принимаю", "доверяю" или, растерзав, выбросить его подальше?

Как много зависит от того, насколько страшным было любимое лицо, сделавшее тебе инъекцию ужаса во имя грядущей хорошести тебя и навыка терпения неудобства общественного блага.

"Понимаешь, малыш, есть на свете другие люди..."

Странные другие люди, которым мешает то, как ты думаешь, пишешь и говоришь. То, как ты обходишься со словарем...