Встречи с прошлым

Единственный портрет Макара Погосова был сделан в Москве в 1896 году. Сначала находился в дербентском доме, а потом был вывезен в Баку. Позже этот портрет был передан мне, внучке Макара. Так распорядилась его дочь Тамара, выбрав из четырех внучек своего отца, меня. Я поместила на том портрете маленькое фото его супруги, моей бабушки Гаянэ.
       Я всегда представляла себя частью рода Погосовых,чью фамилию я получила с момента рождения. С детства интересовалась своими корнями. И случилось так, что именно мне выпали три необычные встречи с прошлым.
   
 Первая  встреча  произошла в далеком 1957 году в Баку, на улице Гоголя в доме шесть. Здесь с 1918 года жили мои тётушки. Итак, весна 1957 года. Мне лет восемь. Я стою на лестничной площадке третьего этажа и греюсь на солнышке. Мне не разрешали выходить на открытую площадку, боялись что я с неё упаду.  А меня, непоседу, туда так тянуло! Хотелось посмотреть вниз, что там во дворе, кто там бегает, во что играют дети? Тётушки были правы, я все же как-то споткнулась, прыгая на ступеньках и кубарем скатилась по крутой лестнице на второй этаж. Вскочила, отряхнулась и захромала вверх на третий этаж. Отделалась синяками и ободранными в кровь коленками и лицом. Досталось от тёти за не послушание.
 
  Так вот стою я в один солнечный день на площадке третьего этажа и вижу во двор вошел старик.  Опираясь на толстую, высоченную трость, он медленно направился к лестнице. По стуку этой трости я поняла, что он уже поворачивал на площадку второго этажа. Вскоре стук прекратился и мне стало слышно его тяжелое дыхание. «Значит, старик остановился»,- подумала я. Вновь раздался глухой звук его трости. Я поняла, что этот старик приближается к площадке третьего этажа. «Сейчас рассмотрю его трость поближе». Вот уже вижу его спину, седую голову. Еще пару шагов и он поворачивается. Наши глаза встречаются. Старик вновь остановился, вцепившись двумя руками в свою палку, перевел дух и обратился ко мне:
- Где живут Погосовы?
- Это мои тёти, идите за мной, я вам покажу их дверь,- затараторила я, поглядывая на необычную трость в его руке.  Теперь разглядела резьбу на ней. «Красивая трость!»,- подумала я. Когда он вошел в дверь, я было сунулась за ним в комнату. Ну как же без меня?  Успела только заметить побелевшее лицо тёти Риты и услышать её слова: «Уведи ребенка». Нора моментально выпихнула меня в коридор. Это было очень странно. Я зашла на их коммунальную кухню, но там не было ни одного из соседей. Стало скучно, а если честно, хотелось все же узнать, что там у тетушек происходит? И как же так вышло, что они меня сами в коридор да и выпустили? Недолго думая, я подошла к дверям и заглянула в замочную скважину. Надо сказать, что большой тяжелый вставленный ключ не мешал увидеть происходящее в комнате. Я заглянула в замочную скважину и испугалась. Старик стоял на коленях, весь трясся и плакал. Неожиданно дверь распахнулась, больно ударив меня по лбу. Это тётя Нора схватила меня за плечи и втащила в комнату. И вот, я уже стою у стола по середине комнаты. Старику помогли сесть на стул, а он все твердил:
- Прости меня,Рита-ханум.
- Бог простит. У него проси прощение.
  Вопросы: «Какой Бог? Где Бог? Какое прощение? Почему тетю Риту старик назвал ханум?- вихрем пронеслись в моей головке, но влезть в разговор взрослых я не посмела. «Подумать только, а в школе говорили, что Бога нет!»- продолжала я размышлять, почесывая лоб, в то время, как тётя Рита прижала меня к себе и сказала старику: «Смотри, это внучка Макара. Ты и её обездолил».
   
Позже, я всё же у тёти Норы попыталась выяснить, кем был этот старик и почему он пришел. Нора неохотно ответила: «Он сын нашего слуги. Сейчас он болен, но приехал выполнить волю своего отца. Его отец виновен в убийстве Макара-нашего отца».  Нора вздохнула, посмотрела на портрет и добавила: «Перед смертью приехал. Разыскал. Просит прощение». Тётя говорила резко, быстро и коротко с оттенком горечи. Мне показалось, что она разговаривает сама с собой. Я вдруг почувствовала жалость к тёте и поняла, что больше этого она мне не скажет. Да и было мне мало лет, чтоб всерьез заинтересоваться далекими событиями. Кроме того, вечером приехал папа и вскоре мы с ним вернулись к нам домой на улицу Солнцева.
 
   Вторая встреча подарила мне возможность гордиться своим дедом.  Мне было семнадцать лет. Я окончила школу и не прошла по конкурсу в ВУЗ. Мамина подруга Татьяна Давыдовна устроила меня на работу к себе в управление. Еще раньше туда же, после смерти папы, Татьяна устроила на работу в бухгалтерию мою маму. Я стала архивариусом. Вскоре меня повысили до зав архивом, что дало мне возможность зарабатывать целых сорок пять рублей, которыми я оплачивала уроки английского языка, продолжая готовится к поступлению в ВУЗ. Весь архив находился в заброшенном клубе на территории Торгово-закупочной базы, и мне надо было пять раз в неделю ездить туда и принимать дела. Надо сказать, все документы, привезенные одной организацией для передачи другой, валялись огромными кучами по всему заброшенному клубу ТЗБ. У входа клуба меня встретила маленькая, красивая женщина. Звали её Тененгольц Фаина Георгиевна. Она не только сдавала мне дела, но и обучала меня работе архивариуса.
 
   Была осень 1967 года. Бакинский, уже достаточно холодный неприятный ветер то и дело влетал в этот огромный неотапливаемый клуб через разбитые оконные стекла. Пожелтевшие листы архивных книг то и дело раскрывались,поднимая пыль. В воздухе стоял неприятный запах этой пыли и кислых гнилых овощей Торгово-закупочной базы. Иногда от этой вони было невыносимо работать, но время поджимало.Фаина Георгиевна куталась в пушистую шаль. Её красивы тонкие руки в перчатках с обрезанными пальчиками, совсем замерзли. Она надевала такие обрезанные перчатки, чтобы было легче перелистывать страницы старых пожелтевших книг и оберегать руки от грязи. В перерыве она курила, элегантно держа сигарету, пила горячий кофе и угощала меня. Я взбиралась на сцену, где стоял старый расстроенный рояль и пыталась играть. Любимый Шопен звучал тоскливо и бесцветно в разбитом, холодном зале. Как-то раз она спросила меня, откуда мой род Погосовых.Разговор состоялся в сентябре 1967 года.
- Жив ли в семье кто из старших Погосовых?
- Да,тётя Тамуся,папина сестра.
- Попроси ее приехать.
- Хорошо,- сказала я, продолжая что-то подбирать замерзшими пальцами.
   
 На следующий день женщины встретились, сели рядом и разговорились. Я отошла к роялю. Вдруг до меня дошли странные звуки. Я посмотрела в их сторону и увидела, что они, обнявшись, плакали. Выяснилось, что всю свою жизнь Фаина помнила наказ своей бабушки: «Первая молитва за столом о нем, о Макаре Погосове». Своего деда и отца Фаина не помнила, только знала, что их убили. Жили они в Дербенте с мамой и бабушкой очень бедно. Бабушка всегда заставляла ее маму смазывать лицо глиной и редко выпускала из землянки. «Красивая ты, боюсь я за тебя»,- говорила она дочери. У Фаина были скудные воспоминания, но одно она помнила четко. Однажды, бабушка велела ей бежать к дому Погосова Макара. «Никуда не сворачивай, нигде не останавливайся, только бегом к Погосову Макару,- повторила бабушка несколько раз.- Он даст еду». Малышка тогда не понимала, что в Дербенте орудует банда головорезов. Но сделала все, как велела бабушка. И Макар помог: через слугу послал еду, мусульманскую одежду для женщин, дал денег и велел уезжать из Дербента. Тот же слуга сопровождал их до порта, и они отплыть на пароме в Баку.

    В разговоре с Фаиной Георгиевной тогда же я узнала, что в военные 1941-42 годы, она вместе с девушкой Женей дежурила на бакинских крышах. А после войны Фаина и Женя работали в одной организации. Эта девушка, Женя Хачатурова часто заменяла её, когда Фаина убегала домой, покормить маленького сыночка. Обе рисковали. Женя-это моя мама. Я рассказала маме о Фаине Георгиевне, и они тоже встретились. Вот такую весть из прошлого я получила в 1967 году. И в семнадцать лет, глядя на портрет деда, я воспринимала этот портрет не как застывший образ, а как личность, к которой я непосредственно имею отношение.
   
   Третья встреча возникла в моей жизни, как неожиданный подарок на пятое марта. На дворе был 2009 год, в тот день мне исполнилось шестьдесят лет. Листая страницы в Интернете, я рассматривала старые фотографии Дербента. Одна фотография меня очень заинтересовала. На ней группа солидных людей. Читаю надпись, смотрю внимательно на лица и, затаив дыхание, узнаю… справа второй сидит за столом мой дед, Макар Герасимович Погосов. Не веря своим глазам, бегу в комнату, смотрю на фото деда на стене. Убедилась!  Он - на обеих фотографиях, одну и Макара. Под фотографией надпись: «Дербентское городское общественное управление, 1904-07гг»
 Вот она, третья встреча,- подумала я и сказала себе, - должно быть продолжение!» Так начались поиски. Мне стало ясно, что я должна написать историю семьи Погосовых.
     На тот момент я еще не знала, что познакомлюсь с журналистами из Дербента, которые работали над своим проектом. Они собирали истории, рассказанные о родных, друзьях и недругах. Разные голоса слились в долгое эхо ушедшего времени, а множество личных историй составили единую историю города Дербента. Книга вышла в 2016 году. История моего деда Макара Погосова вошла в этот полифонический роман под названием «Был такой город. Дербент». В январе 2016 я получила эту книгу. Мои тётушки и мой отец были бы рады иметь такую память.  А я продолжаю писать историю своей семьи.

Случилась и четвертая встреча, встреча с домом, в котором родился мой отец, где на пороге был убит мой дед Макар.
И уже совершенно фантастическая встреча пятая случилась в августе 2019. На этот раз не я искала, а меня искали. И произошла встреча с уникальным роялем, который мой дед Макар приобрел для своей любимой, моей бабушки Гаянэ.Эх,если бы рояль мог говорить,он о многом бы поведал.Разумеется, я обязательно напишу и обо этой встречи с роялем. А заголовок уже готов - "Если бы он мог говорить..."