Живой труп

Василия Рыбакова считают в деревне первым балагуром и весельчаком: не может он жить без шутки и розыгрыша. Вроде и мужик семейный, имеющий двоих детей, а ведёт себя как мальчуган – шалун.
То соседской козе, повадившейся к нему в огород лазить, скотчем морду перетянул, чтобы не могла она больше его капусту объедать. Коза от голода и страха чуть не сдохла, а соседка с ним уже года три не здоровается…
То бабке Зине, что днём и ночью следит за соседскими мужиками – что делают и куда пошли, привязал картошину к оконному стеклу, и бедная женщина всю ночь не спала – выбегала на улицу посмотреть, кто пришёл. После чего целый день проспала, а мужики, почувствовав свободу от неусыпного ока, перепились так, что домой расползались по темноте, кто как мог: кто на четвереньках, кто, держась за забор, а Ванька Суслов так и спал в кустах.
Но тут судьба решила посмеяться и над самим шутником. Пока жена была в командировке, он поставил брагу из виноградного сока и дрожжей. Залил всё в трехлитровую банку, а чтобы лучше ходила, сверху натянул резиновую перчатку, что в аптеке продаётся. Чтоб жена брагу случайно не обнаружила и (не дай Бог!) не вылила, спрятал её в подполье среди картошки.
Случилось так, что жена спустилась в подполье картошки набрать и увидела руку, торчащую из-под корнеплодов. Бедная женщина решила, что мужа её убили и спрятали в картошке, а раз рука уже успела застыть в такой неудобной позе, значит, это произошло несколько дней назад.
Она только что вернулась из командировки и хотела домашним драников нажарить, порадовать детей, а тут горе такое… Видимо, никто ещё не знает о случившемся. Дети неизвестно где. Ей стало страшно: вдруг и дети там – под картошкой.
Не помня себя, выскочила она на улицу и понеслась прямиком к дому участкового. Долетела, словно на крыльях, взбежала на крыльцо и сразу же, в дверях, закричала:
- Васильич! Беда!.. Ваську мово убили!..
- Как убили? Когда? Где? – навстречу ей уже спешил Иван Васильевич.
- Почём я знаю, кода!.. Дома у нас… и в подполье скинули, картошкой закидали…
Участковый Иван Васильевич Рязанов собирался в район ехать. Жена его, Галина, собирала сумки, чтобы детям и внукам деревенских гостинцев завезти. Услыхав новость, она так и села на диван, уставившись на гостью:
- Как убили? За что? Да кто ж такое сотворил?
Гостья сама ничего не знала. Иван Васильевич спокойно рассудил, что «надо с району группу вызывать», и стал накручивать диск телефона.
- Кто же это мог такое сотворить? Кому Васька дорогу перешёл? И в чём, главное? Мужик он неплохой был, хоть и балагур. Нет, думаю, из своих никто такого сделать не мог.
Жена Рыбакова, только что понявшая, что стала вдовой – потеряла мужа, заголосила во всю мощь своих лёгких:
- Васенька, миленький, родненький! Да на кого же ты меня покину-у-у-ул? Да кто же это такое варварство учин-и-и-и-ил? Да как же мы теперь с детями малыми жить-то бу-у-у-удем?
Галина Рязанова  бросилась успокаивать её. Прижала к своей обширной груди голову гостьи, погладила волосы ладонью. Мгновение – и уже обе женщины голосили.
Иван Васильевич махнул на них рукой – бабы они и есть бабы: им бы только слезу пустить, а тут надо труп осматривать, искать преступника. До района он дозвонился, вызвал опергруппу и стал готовиться к её приезду. Женщины к этому времени немного успокоились и начали обсуждать предстоящие похороны.
Оперативная группа из райцентра приехала действительно оперативно: Иван Васильевич не успел даже дойти до сельского магазина, чтобы побеседовать с людьми на предмет появления посторонних в селе или возможных свидетелей преступления. Пока он спорил с женщинами, на какой стороне кладбища хоронить убитого – западной или северной, милицейский УАЗик уже подъехал к его дому…
К Рыбаковым в дом заходили гуськом: первым шёл Иван Васильевич, затем милиционеры из райцентра, а замыкали шествие Рыбакова и, поддерживавшая её под руку, жена участкового.
Вошли молча, огляделись.
- Вы не заметили, что у Вас пропало из дома? – спросил, оглянувшись на женщин, пожилой следователь. – Хотя бы на первый взгляд.
Рыбакова обвела глазами родную избу.
- Кажись, всё на месте.
- А ты не «кажись», ты точно посмотри! – строго произнёс Иван Васильевич. Сейчас он был первый помощник у приезжих, потому и вёл себя соответственно – строго и внимательно взглянул на хозяйку, словно и не знал её много лет.
Растерявшись от строгости его взгляда, женщина суетливо принялась проверять шкафы, заглядывать по углам.
- Всё на месте, - растерянно произнесла она.
Следователь тоже оглядывался по сторонам, прошёлся по дому.
- Странно как-то: никаких следов борьбы, ни крови, ни беспорядка, - рассуждал он вслух, - давайте-ка труп осмотрим. Может, его сюда принесли из другого места.
Двое приехавших со следователем милиционеров принялись открывать люк подполья. Рыбакова, испугавшаяся увиденного, не помнила, как закрыла его.
Пока один из милиционеров спустился в подполье, все молча стояли вокруг люка. Время от времени слышно было, как хозяйка шмыгает носом – пытается сдерживать слёзы и рыдания.
- Что там, Коля? – спросил с волнением в голосе следователь, не выдержав напряжения. Несмотря на более чем двадцатилетний стаж работы, он так и не смог привыкнуть к виду смерти.
Парень высунулся из люка и тихо что-то сказал старшему. Тот махнул рукой:
- Доставай!
Рыбакова побледнела.
- А сможет он один-то поднять покойника? – как-то неуверенно произнесла жена участкового. - Васька был мужиком нехилым…
- Сможет, - уверенно ответил следователь.
Все смотрели на тёмное нутро люка. Показалась голова милиционера, плечи, грудь. И вдруг вместо трупа все увидели в руках молодого парня трёхлитровую банку с натянутой на её горловину резиновой перчаткой. Внутри банки плескалась прозрачная золотистая жидкость.
Напряжение, владевшее всеми, резко спало, и присутствующие начали улыбаться, сначала робко, неуверенно, а потом во весь рот.
Первым громко засмеялся участковый Иван Васильевич:
- Ай, да Васька, что удумал, шельмец!
Захохотали и все присутствующие. Вытирая слёзы, старый следователь произнёс:
- Столько лет живу, но такого «убийства» ещё не видел!
В это время входная дверь широко распахнулась, и на пороге появляется хозяин дома. Одним взглядом обведя присутствующих и оценив обстановку, Василий возмутился:
- Да что же это происходит! До чего же наша родная милиция докатилась! Ладно, самогонщиков ловят, но чтобы вот так уже и вина домашнего нельзя было приготовить, чтобы не приехала опергруппа… Нет, на такую жизнь я не согласен!
В ответ на его слова все находящиеся в доме мужчины и женщины вновь расхохотались, громко и весело. Хозяин сначала смотрел на них, ничего не понимая, а потом и сам басовито захохотал.
После того, как все закончили смеяться и успокоились, Васька Рыбаков предложил попробовать домашнего вина, из-за которого весь сыр – бор и произошёл. Пили, пока банка не опустела. Вино было хоть и не очень крепкое, но вкусное.
С тех пор Ваську Рыбакова в деревне иначе как «живой труп» и не называют.
19 мая 2009 года