Паразит

      — Ты должна была его сдать еще вчера!
      — Я хотела…
      — Хотела — сдала бы! Ты же для этого взяла неделю отгулов!
      — Не ори на меня!
      Лида схватила Костю за рукав и развернула к себе. Лучше места для разговора и не придумаешь — метро, час пик, раздражение вздулось в ней морской волной и застыло, удерживаясь правилами приличия.
      — Я пробовала, — повторила она, перекрикивая шум толпы, идущей из электрички. — Не могу. Ни рисовать, ни думать об этом. Упадок сил и никакого настроения, депрессия. Я не знаю, что со мной.
      — С тобой банальное отсутствие дисциплины и самоконтроля, — отрезал он. — Но тебе гораздо важнее нянчиться со своими внутренними высокодуховными ощущениями, как положено творческой натуре, коей ты себя считаешь. Только за них, так, на минутку, деньги не заплатят.
      — По-твоему, это выдумки? — Лида топнула ногой так, что проходившая мимо девочка в шапке с помпоном шарахнулась в сторону. — У тебя не было случая, когда ты хотел, но не смог?
      — «Можно хотеть, пытаться, но не суметь», — издевательски пропел Костя старую песенку. — Оставь эти сказки для своих поклонников, сколько их там у тебя в сети, триста тысяч? Пусть они тебя по плечику погладят и скажут, что это, безусловно, важнее любого дела, твое душевное спокойствие.
      — А по-твоему это ни хрена не стоит, да?
      — По-моему? — Костя поправил очки на носу. — Ни хрена.
      Лида ударила его кулаком в плечо, потом еще раз и еще, Костя развернулся и прижал ее локти к туловищу. Она, рыча, несколько минут брыкалась в его хватке, пока какой-то военный не остановился рядом.
      — Девушка, вам помочь? — деликатно спросил он.
      — Не надо ей помогать, — ответил вместо нее Костя. — Она сама все прекрасно умеет.
      — Сволочь, — рявкнула Лида, пиная его ногой. — Бездарь, а не соавтор, сам карандаша никогда в руках не держал, кривую козу нарисовать не способен, моральной поддержки никакой, присосался, как паразит, со своими комиксами, только нервы треплет! Да я в жизни больше с тобой не свяжусь, клянусь! У меня миллион предложений от людей, которым нравятся мои рисунки!
      Военный пожал плечами и поспешил к подходящей электричке вместе с толпой людей. Тяжело дыша, Лида постепенно сдавала свои позиции, и когда Костя отпустил ее, она с размаху села прямо у стены на пол, обхватив колени руками. Он сел рядом с ней, поморщился от ощутимого синяка на голени.
      — Довольна?
      — Да, — буркнула Лида.
      — Альбом с собой?
      Она открыла рот и тут же закрыла его, искоса взглянув на Костю.
      — Вот даже не знаю, что сказать на такую наглость, — ядовито ответила она. — Допустим, с собой. И что?
      — Не надо допускать, — посоветовал Костя. — Доставай.
      — Зачем?
      — Тебя это успокаивает. Вот нарисуй сейчас эту окаменелость.
      Он пальцем погладил абрис какого-то ракообразного, навеки застывший в отполированной плите известкового мрамора, которым была отделана станция. Абрис напоминал сегментированную спираль.
      — Что это? — спросила Лида, разворачивая альбом.
      — Похоже на наутилуса, — ответил Костя. — Это такой моллюск.
      — Надо же, — заметила Лида, яростно штрихуя рисунок, — миллионы лет назад вылезли из воды и попали к нам в метро, знать не знают, что венцы эволюции на них пялятся.
      — Смотря кого считать венцом, — задумчиво ответил Костя. — Эволюция вообще штука интересная. Не исключено, что мы с ними в родстве.
      — Чушь, — безапелляционно заявила Лида. — Человек произошел от обезьяны, если брать теорию происхождения видов в той редакции, которую наука признает.
      — Не все обезьяны стали людьми, да и сейчас такого не происходит, как ни стараются ученые.
      — Может, это был уникальный вид обезьян? — Лида перевернула лист в скетчбуке и перешла на новую страницу. — Ведь зачем-то они придумали топор? Это более чем странно для животного.
      — Животные иногда действительно ведут себя странно, — Костя усмехнулся. — Например, некоторые муравьи не бегут в свой муравейник на ночь, а повисают на ветках, как ягоды. Как думаешь, почему?
      — Пытаются эволюционировать?
      — Нет. Это результат работы паразитов, которых они подцепили, они заставляют их вести себя странно. Ягоды едят птицы, люди едят птиц. Главная цель у них — пробраться в мозг, где иммунитет донора им не страшен.
      Лида опустила карандаш и испуганно взглянула на него.
      — Хочешь сказать, что люди…
      — Ничего я не хочу сказать, — отмахнулся Костя. — Но возможно, что наш мозг достался нам по наследству совсем не от травоядных обезьян, а от кого-то другого, более хищного, хитрого и хладнокровного.
      Он щелкнул ногтем по окаменелости на стене.
      — Я читала про симбиоз рака-отшельника и актинии, — заметила Лида. — Некоторые из них сами забираются на панцирь рака, а потом уже помогают ему добывать еду тем, что отпугивают хищников. Взаимовыгодное сожительство или как это называется?
      — Соавторство, — засмеялся Костя. — Тебе сейчас лучше? Спокойно?
      Лида оторвалась от блокнота.
      — Черт… Откуда ты знаешь?
      — Вижу, — коротко ответил Костя. — Давай-ка еще тут посидим.

      — Ну вот, — сказал он, разглядывая страницы ее альбома. — "Не могу, не могу..." Смотри, как здорово получилось! Я тут кое-что немного поправлю и завтра выпускаемся. На, вытрись.
      Лида машинально взяла у него платок и высморкалась в него. Отупение, накрывшее ее, не позволило ей даже протестовать против того, что ее скетчбук отправился в чужой портфель. Она собрала негнущимися пальцами карандаши, раскатившиеся по полу опустевшей станции, и запихала их в карманы.
      — Мне другое интересно, — деревянным голосом сказала она, выпрямляя затекшие ноги. — Почему я сама, одна, дома за столом, впадаю в ступор, а с тобой, в грязном метро, с кучей прохожих, под твои кошмарные побасенки — пожалуйста. Что за загадка?
      — Загадка разума, — хихикнул Костя. — Кстати, есть такая книга двух гарвардских перцев, Мерсье и Спербера, которые утверждают, что главное отличие человека от других видов — способность к сотрудничеству, потому что отношения сотрудничества адски сложны, а наилучшим способом существования остается, как ты верно заметила, паразитизм.
      Лида покраснела.
      — Извини, я не хотела тебя обидеть.
      — Меня?
      Он засмеялся и постучал ей по лбу костяшками пальцев, после чего развернулся и убежал в переход между станциями, не дав ей возможности возразить. Оставшись в одиночестве, Лида пальцем поскребла окаменелость в полированной плите станции, пожала плечами. О чем это он? Никогда его не поймешь толком, этого Костю.
      Надо бы кофе выпить…