УКУС,

                Дай Бог не вляпаться во власть
                И не геройствовать подложно
                Дай Бог слепцам глаза вернуть
                И спины выпрямить горбатым
                Евгений Евтушенко.
               
               

                УКУС.
     Сморщенное старушечьё лицо с детским обиженным выражением, просящими глазами, встречала врача на утреннем обходе с мольбой в голосе:
-Докторок, отпусти меня домой.
-Бабушка, не могу, заболеешь бешенством, помрёшь ведь. Бешенство неизлечимо.
-Ну и пускай себе, сколько той жизни осталось.
-А меня ведь отдадут под суд.
-А я одинокая, у меня нет ни мужа, ни детей.
-Ну, тем более оставайся, в тепле, на казённом пропитании.
-А дома курочки остались, помрут ведь, если не покрадут.
-Бабуля, окончим курс прививок, отпустим, их уже мало осталось.
 - Этих докторов ничем не проймёшь,-  жаловалась она соседям по палате, шаркая по полу  бурками, обутыми в самодельные красные галоши, оставшиеся ещё вероятно со сталинских времён.
     Из санэпидстанции приходит письменное отношение: принять безотлагательные меры по проведению антирабических прививок жительнице отдалённого села, которую укусила неизвестная собака. Главврач направляет Игоря, ответственного за антирабическую помощь с целью обязательной госпитализации для прививок.
-А если откажется?
-Привлекай участкового.
 Игорь:
-Нашли мы эту деревню, хата на замке, милиционер привёл прячущуюся в огороде укушенную женщину.
-Ну что, поехали на прививки.
-Не поеду, у меня много дел по хозяйству.
-Пишите письменный отказ.
-А,  пожалуйста.
Милиционер:
-Применять к ней силу я не имею никакого права, она законов не нарушала.
-Доложил главврачу, он заставляет меня ехать туда повторно, я отказался, он готовит на меня публичную разборку
-Я взял магнитофон хорошего качества (одолжил у комитетчиков),  что бы записать происходящее.
 Разборки обычно проходили в виде монолога главврача, который не выбирал слов и выражений, затем ему вторили приближённые, соревнуясь между собой, кто из них выскажется резче, что бы угодить главному.
-И как ты сможешь незаметно сделать запись?
--Увидишь.
      В назначенное время Игорь заходит в кабинет, где уже все собрались за столом, садится  напротив главврача, небрежно бросает дипломат на стол перед ним.
-Ну, и почему ты не выполнил мой приказ?
-А я написал об этом в объяснительной.
-А мне до одного места твоя объяснительная. Если она умрёт от бешенства, тебе тюрьма и никакой адвокат тебя не защитит. Зачем ты давал клятву Гиппократа? Где твой врачебный долг?
     Собравшиеся угодливо кивали головой, Игорь сидел с непроницаемым лицом.
Председатель парткома:
-Твоё поведение, как члена партии в ближайшее время будет рассмотрено на партсобрании в расширенном составе со всеми вытекающими, в том числе с возможным исключением.
-А я и сам подам заявление на добровольный выход из рядов партии.
Первый заместитель:
-После таких слов необходимо ставить вопрос: а не лишить ли его  высокого звания врача? Не перевести ли в фельдшера? Пусть подумает о своём месте в медицине.
Второй заместитель:
-Да, такое поведение заслуживает серьёзного наказания, что бы другим неповадно было игнорировать приказы главного.
Главврач:
-Ну, и что ты можешь сказать в своё оправдание?
-Я не хочу оправдываться.
-Ты понесёшь серьёзное наказание.
-Я по этому поводу консультировался с областным хирургом и прокурором. Их ответ однозначен: при отказе пациента от лечения врач не должен нести никакой ответственности, а если вы меня накажете, я подам протест в вышестоящие органы.
   Все застыли в растерянности, никто до сих пор не перечил так упорно главному. Игорь забрал дипломат и с гордо поднятой головой вышел из кабинета.
      Мы все ожидали исхода экзекуции в ординаторской. Игорь, бледный от разборки, дал нам прослушать запись. Восхищённые, мы по очереди пожали ему руку, для снятия стресса дали  выпить коньяка. 
Заведующий отделением:
-Да, всем нам приходится прогибаться перед начальником, но до  определённого уровня, ниже которого не позволяет чувство собственного достоинства и самоуважения. Ты с честью это доказал.
 Миша:
-Да, мы должны выполнять врачебные обязанности, но не полицейские, а если начальство путает одно с другим, то это на их совести.
 Володя:
-Мы должны всем, а нам никто. Народ ведёт безобразный образ жизни, а мы должны отвечать за его здоровье. Мы являемся буфером между требованием государства повышать уровень здоровья народа и этим народом, который ничего не хочет.
Заведующий:
 -До сих пор начальство наказывало нас поодиночке при полном безразличии остальных. Этот укус консолидировал нас в противостоянии с ними. Во все времена была глухая вражда между начальниками, у которых была своя правда и нами, правдой  рядовой массы. И всегда правда начальника побеждала. У меня такое чувство, что в этот раз наша правда победит.
     Как и ожидалось, никакого наказания не последовало. Ведь любой начальник любит метать гром и молнии перед подчинёнными, но боится гнева вышестоящего начальства.