Глава 17. Счастье... как оно бывает

     Приближался новый 1976 год. Я с тревогой смотрела на календарь и с чувством обречённости ждала неминуемых перемен в жизни. 
     Иногда в человеке борются два прямо противоположных желания и он сам не может понять, чего хочет душа и что же ей нужно. С одной стороны, мне хотелось вновь увидеть Евгения, за короткое время нашего общения нашлось много общего, что нас сближало. Как и меня, его манила дорога и перемена мест. Он с юношеских лет сразу же после школы пошёл работать в экспедицию. Любил свою работу, тайгу, горы, походы и ночёвки в палатках, увлекался охотой, рыбалкой, мог неделями жить в лесу в одиночестве. Огромную роль в наших отношениях сыграло то, что мы встретились и по-человечески сблизились в поле, ночевали в сырой палатке, что нас поливали одни и те же осенние дожди, и нам было тяжело и холодно в горах, когда выпал первый снег. Удивительным было то, что ещё тогда, на Тельпосе, когда не было ничего, предвещающего возможность любовных отношений, и не было сказано ни одного слова наедине, мы оба знали, что Судьба неизбежно толкнёт нас друг к другу и соединит.
   - Ещё на Тельпосе я знал, что мы будем вместе, - признавался он позже.   
     С другой стороны, это был неуравновешенный, непредсказуемый человек, измотанный прошлыми жизненными перипетиями и изнурительной работой. Меня пугала его злоба и ожесточённость, его частые перемены настроения. Вспоминая наше общение, я не могла понять: хочу ли я, чтобы он скорее приехал и опять появился на пороге моей комнаты? Бегство в далёкий Нижневартовск не получилось, на повторную попытку не было ни времени, ни сил. Я чётко понимала, что он непременно появится, и что мне не удастся избежать близких отношений. Это было странное ощущение — я даже не могла ответить на вопрос: люблю ли я этого человека. 
     За несколько дней до нового года из разговора с начальником партии, где трудился Евгений, я узнала, что его отряд не смогут вывезти в Ухту на новогодние праздники. И испытала большое облегчение... и одновременно — разочарование. Бывает же такое...
     Для встречи нового года наша экспедиция арендовала помещение в ухтинском парке, которое в простонародье называлось «коровником», а официально — зимним павильоном отдыха. В новогоднюю ночь в огромном зале была установлена красивая, нарядная ёлка и накрыты столы со всевозможными яствами. На сцене симпатичная ведущая вела развлекательную программу, игры, викторины, стихи, танцевальные сценки. Сотрудники экспедиции, камеральных групп и отделов, администрации, профкома, бухгалтерии, оформительского и машинописного бюро, многие семейными парами, с удовольствием уселись за праздничные столы. Некоторые были в новогодних костюмах. Как полагается, появились Дед Мороз и Снегурочка с мешком подарков. Каждый получил в подарок маленькую безделушку: ёлочную игрушку, набор карандашей, новогоднюю маску, шоколадку и прочее. Было много тостов, весёлых прибауток, шуток. Выпивки на столах было очень много: помимо шампанского — вино, водка, коньяк, но никто не напился, не слышно было нецензурной лексики. Потом, как водится, устроили танцы, плясали все вместе в хороводе и парами. Разошлись после трёх часов ночи, кто по домам, а у кого остались силы — отправились к городской ёлке...
     После новогодних праздников, в первой половине января, мне опять предстояла командировка в Тюмень. По договору с Тюменским геологическим управлением необходимо было за несколько лет провести гравиметрические работы в северной части Тюменской области и в акватории Обской губы. Была определена площадь работ на летний сезон 1976 года, и мне предстояло закончить сбор геологической информации для написания проекта. На этот раз мы отправились в Тюмень вместе с начальником гравиразведочной партии, которому предстояло организовать работы в новом для ухтинских геологов регионе, незнакомых ранее районах, Иваном Антоновичем Яремой. Остановились в гостинице «Заря», довольно близко от территориальных геологических фондов.
     Иван Антонович был родом с Украины, — худощавый, высокий мужчина лет около 40, худое, узкое лицо, с длинным носом, смешливые, быстрые глаза. В экспедиции был ветераном, приехал в Ухту в конце 1950-ых годов. Работал в полевых партиях на разных работах, неплохо разбирался в технике. Не имея специального образования, выучился на оператора-гравиметриста, заочно закончил институт. Благодаря хорошим организаторским способностям и высокой ответственности вырос до начальника партии. С сотрудниками, подчинёнными был очень доброжелателен и прост в общении.
     Участок будущих работ располагался в Ямало-Ненецком национальном округе западнее меридионального течения  реки Оби между посёлками Берёзово и Мужи. Я корпела над геологической изученностью, которая была в районе будущей съёмки весьма слабой. А Иван Антонович занимался организационными работами, обустройством базы будущей партии в посёлке Берёзово, транспортировкой необходимых грузов.
     Перед поездкой в Тюмень я написала Евгению письмо в полевую партию, но, подумав, не передала, порвала. Улёгся страх, пришло какое-то успокоение, и появилось ощущение, что неизбежность оказаться во власти охвативших чувств к человеку неустойчивому и непредсказуемому отодвинулась. Что всё может решиться само собой — могут сложиться обстоятельства, при которых я стану ему не интересна (к примеру, встретит другую, или возвратится уехавшая и бросившая его жена). Я решила не загадывать ничего на будущее и дать возможность Судьбе распорядиться так, как ей заблагорассудится. Поэтому старалась не вспоминать про Евгения и не думать о предстоящей встрече с ним.   
     Окунулась в изучение отчётов и будущего района работ и мечтала о том, что мне представится возможность уже весной отправиться в полевую партию в далёкий северный посёлок Берёзово, который нисколько не уступает Нижневартовску, расположен гораздо севернее и, пожалуй, даже более интересен. Это самый старый западно-сибирский посёлок с типичными для Крайнего Севера климатическими условиями: продолжительной, до 7 месяцев зимой, коротким и прохладным летом, минусовой среднегодовой температурой и заморозками в июне месяце. Расположен посёлок на берегу реки Северной Сосьвы, недалеко от её впадения в Обь.
     Берёзово — старинное русское поселение, казачья крепость, основанное в 1593 году. Авто- и железнодорожное сообщение отсутствуют. Домов порядка 150, в основном — деревянные одноэтажные, тротуары местами тоже из дерева. Есть старые, дореволюционные купеческие дома. Избежавшая пожаров самая древняя достопримечательность — деревянный мост, проложенный ещё в ХVII веке через овраг. Есть каменная церковь Рождества Пресвятой Богородицы ХVIII века, бывшее женское училище ХIХ века (ныне школа). Машин в посёлке почти нет, но зато по улицам разгуливают коровы. Население занимается сельским хозяйством, животноводством, лесозаготовками и деревообработкой, охотой и рыболовством, работает рыбозавод.
     Посёлок знаменит тем, что с давних времён сюда ссылали непокорных подданных Российской империи. Первым ссыльным был соратник Петра І Александр Меньшиков, сосланный вместе с семьёй. Композиция картины Василия Сурикова «Меньшиков в Берёзове» отчётливо сохранилась в памяти после посещения Третьяковской галереи. Позже я узнала, что в Берёзово отбывали ссылку Долгоруковы, граф Остерман, декабристы, а также революционер Лев Троцкий и будущий создатель «Четырёхзначных математических таблиц» Владимир Брадис. В советское время, в 1930-50-ые годы в Берёзово также ссылали преступников, политических, «врагов народа», «раскулаченных» и немцев из Поволжья.
     В 1953 году в Берёзово было открыто первое газовое месторождение Западной Сибири...
     В феврале в Тюмени установились сильные морозы. При температуре ниже -30; воздух ясный и прозрачный, а веточки деревьев украшены тончайшими причудливыми белыми узорами. Добираясь с работы до гостиницы, я вспоминала, как замечательно и уютно чувствовала себя в этом городе в прошлогоднюю летнюю командировку. Как бродила по улицам, любовалась красивой архитектурой, ходила в кино, сидела в сквере, читая интересную книгу или просто наблюдая за  проходящими мимо тюменцами. Теперь же было только одно желание — скорее попасть в гостиницу в надежде согреться. Но и в гостиничном номере — собачий холод, и приходится ложиться спать в тёплой одежде...
     По возвращении в Ухту мы вместе с геофизиком Валентиной Тимушевой занялись написанием проекта для будущих гравиразведочных работ в Тюменской области. Валентина — выпускница Ухтинского индустриального института, тогда только начинала свой путь в геофизике. Она уже успела потрудиться в полевой гравиметрической партии вначале старшим техником-геофизиком. Заметив её способности, ей доверили инженерную должность и  руководство геофизическими исследованиями в должности старшего геофизика. Она была очень добрым, покладистым человеком, легко находила контакт с людьми, все производственные вопросы решала легко и спокойно. У нас был очень дружный, весёлый девичий коллектив, который называли комсомольским.
     Впоследствии Валентина Николаевна в соавторстве с другими специалистами составила четыре отчёта по гравиразведочным работам, проведённым в Ханты-Мансийском и Ямало-Ненецком национальных округах и на основании полученных материалов выполнила объяснительные записки для издания Государственной гравиметрической карты СССР.
     Вместе с Валентиной Тимушевой в изучении севера Тюменской области принимала участие старший геолог Руфина Михайловна Герасименко. Яркая, незабываемая Личность, привлекавшая внимание не только оригинальной броскостью, непохожестью на других, элегантной одеждой, умеренным макияжем, подчёркивающим выразительные, открытые глаза, но также независимостью суждений и взглядов. Искусная мастерица, отличавшаяся тонким вкусом, сама творила оригинальные наряды, владея мастерством шитья и вязания. Она была моим первым учителем и наставником, ещё тогда, когда я делала свои первые самостоятельные шаги в геологии, подбадривала, вдохновляла и придавала уверенности.
     Руфине Михайловне были по плечу любые геологические исследования. Она начала свою трудовую деятельность в Ухтинской геологоразведочной экспедиции и стала одним из первых геологов, участвовавших в проведении гидрогеологической съёмки в Ухтинском районе. Занималась поиском строительных материалов к югу от Ухты. Перейдя в геофизику, помимо проводившихся основных разведочных работ на нефть и газ, принимала участие в геофизических исследованиях, связанных с поиском драгоценных металлов и бокситов в средней части возвышенности с названием Тиманский кряж.
     Мне очень нравилась эта волевая и независимая женщина, у нас с ней всегда были доверительные, приятельские отношения. Я любила приходить в её гостеприимный дом, находила в нём поддержку и понимание. Она читала много произведений, издававшихся в литературных журналах «Новый мир», «Роман-газете», и всегда была в курсе литературных новинок. От неё я узнала о публикациях в «Новом мире» произведений  Василия Шукшина, Евгения Евтушенко, Чингиза Айтматова, Федора Абрамова, Николая Заболоцкого, в «Роман-газете» — Василия Быкова, Олега Куваева.
     Руфину Михайловну привлекала Личность Николая Рериха, философские взгляды Даниила Андреева, а также теософские идеи Блаватской (тогда книгу Д. Андреева «Роза мира»  и некоторые труды  Блаватской можно было прочитать лишь в машинописном варианте). Она была сторонницей философского воззрения с названием пантеизм — проповедующего связь Бога с Природой и с миром.
     Я с изумлением слушала рассуждения Руфины Михайловны, почерпнутые из теософского учения (Божественной мудрости): о мистических явлениях, о Божественных провидениях, о связи Человека с Космосом и о том, что Бог — это великое Таинство, непостижимое для человеческого Разума. То, что открывается нашему взору на ночном небе, — это всего лишь видимый Космос, а на самом деле Космос гораздо сложнее, существующие в нём формы материи бесконечно разнообразнее и, увы, недоступны человеческому уму из-за его ограниченности. А человеческая Душа — вечна, она переходит из одного тела в другое, воплощается в любую материю (камень, растение, животное и пр.) и продолжает существовать на разных планетах. Моя собеседница пересказывала то, что написано в теософских трудах, к примеру, что Человечество на нашей планете существовало 18 миллионов лет, в далёком прошлом — в виде циклопов, постепенно переходя к современному облику. Миллион лет тому назад большого расцвета достигла цивилизация атлантов, занимавшая материк, расположенный между Евразийским и Американским континентами. Она обладала высокоразвитыми технологиями, летательными аппаратами, «магическими зеркалами», смертоносными снарядами, но погибла в результате геологической катастрофы.
     Всё вышеприведённое моя приятельница почерпнула, в основном, из учения Бловатской, жившей ещё в ХІХ веке, которое было основано на изучении трудов древних философов и на тибетских книгах знаний.
    Я очень удивлялась, что она — первоклассный геолог, верит в такие далёкие от реальности вещи. Ведь геолог изучает науки, которые дают представление об истории развития горных пород и о том, какие остатки живых организмов встречаются в разновозрастных породах. Как-то я спросила её:
   - Неужели вы, образованный геолог, обладая знаниями о формировании земных пород в различные геологические периоды, верите во все эти  идеи, не находящие подтверждения в нашей профессии?
   - Тамара, мы мало что понимаем, наши знания так мизерны, что дают почву для того, чтобы сомневаться в их незыблемости. К примеру, не кажется ли тебе странным то, что официальная наука определяет возраст Земли — около 4 миллиардов лет, самые древние простейшие беспозвоночные организмы имеют возраст около 500 миллионов лет, возраст древних позвоночных рыб — 300-400 миллионов лет. А такой сложный организм как  Homo sapiens появился, по мнению учёных, всего каких-то 6-7 миллионов лет назад и за это время успел сформироваться его высокоразвитый, совершенный мозг? Есть во всём этом какая-то великая тайна, которую нам не дано знать...
     Помолчав, Руфина Михайловна произнесла:
   - Каждому из нас в своё время представится возможность проверить Великую Истину.
     Я очень уважительно к ней относилась, но осилить подобную литературу всё же не смогла. Видимо, для постижения таких воззрений необходимо иметь особый «тонкий» настрой.
     Как-то Руфина Михайловна рассказала мне историю своей трагической любви и жизни. Она приехала на север после окончания московского вуза в конце 1950-ых вместе с молодым мужем. Это была её первая, очень большая Любовь. Но трагический случай в полевой партии оборвал жизнь любимого. Рабочий, бывший рецидивист, освободившийся из заключения, нанёс молодому геологу смертельное ножевое ранение. Для Руфины померк белый свет и, казалось — закончилась жизнь. Она с трудом оправилась после перенесённого потрясения, мужественно боролась с депрессией и со временем нашла силы для нового чувства... Но любовь и жизнь со вторым мужем тоже закончилась трагически: через несколько лет он умер от неизлечимой болезни...
     Но жизнь продолжалась. Руфина вместе с третьим мужем воспитала двух замечательных дочерей, умных, эрудированных и обаятельных, как их мама...   
     Весной 1967 года коллектив Тюменской партии вылетел на место проведения работ, в посёлок Берёзово. Руководил работами всё тот же Иван Антонович Ярема, а заместителем у него был Анатолий Ганюшев, молодой парень, весёлый, добродушный, с большим чувством юмора, добросовестно относившийся к своим обязанностям. Полевая партия состояла, в основном, из молодых ребят и девушек, среди них: Татьяна Гончаренко (выпускница МИНХ), Света Колокольцева (выпускница УИИ), Галина Рахимова, Ольга Пахоменко, Лидия Ли, Вера Маньковская, Виктор Макашов, Анатолий Попов, Иван Канев, геодезическими работами руководил Станислав Ефремов. Жили в домах, которые партия арендовала у местных жителей.
     Как проводились эти работы. Вначале скажу несколько слов о гравитации или притяжении, существующем между всеми материальными телами. Большой и плотный предмет притягивает к себе маленький. Роль маленького при гравиметрической съёмке выполняет элемент прибора гравиметра. В нём на тоненькой кварцевой нити закреплён грузик, уравновешенный зеркальцем. Если перемещать прибор над разной плотности телами в земле, грузик притягивается то сильнее, то меньше, а зеркальце показывает на шкале величину отклонений. Таким образом можно определить места с породами высоких значений плотностей (массивными телами), либо с низкими, разуплотнёнными, рыхлыми породами. Так примитивно можно описать процесс гравиметрической съёмки. На самом деле он несколько сложнее: нужно учитывать и вносить в значения замеров различные поправки, для чего используются математические формулы.
     Можно добавить, что данные гравиметрии используются в военных целях для корректировки трассы полёта ракет, поэтому все материалы, полученные по результатам съёмки, были «вдрызг» засекречены.
     Съёмка производилась на вертолётах Ми-6, Ми-4 и Ми-1. Ми-1 — маленькая, уютная машина на три человека: спереди пилот, сзади оператор и рабочий. Под ногами у пилота стеклянный корпус, и он видит, где находится при посадке переднее колесо. В местах, где на местности возможно разбить сеть –  проложить профиля (линии маршрутов) и пикеты (точки на них), замеры значений силы тяжести производили по профилю. В тех же местах (болото, поймы рек, озёра и пр.), где нет возможности проложить сеть, осуществлялась т. н. десантная съёмка, выполняемая с вертолёта. Таких мест с продвижением партии на север было всё больше. С перемещением съёмочных работ в арктические зоны, отличающиеся высокой заболоченностью, — акватории Обской, Тазовской губы и полуострова Ямал использовалась исключительно десантная съёмка. Дело это особо сложное, требующее высокой точности. Вертолёт зависает над благоприятной для съёмки площадкой или приземляется на неё, если это возможно, геофизики выходят с аппаратурой, делают замеры, садятся обратно в вертолёт и летят на следующую точку. В день операторам приходилось делать по двадцать и более взлётов и посадок, что превышало установленные для полётов правила.
    Девчонки рассказывали, что частенько в белые ночи при хорошей погоде работали круглосуточно. Могли приземлиться на подходящем удобном месте, поспать несколько часов и полететь работать дальше. В таких местах объедались дарами севера, брусникой, голубикой, морошкой, ягодными морями были залиты леса и тундра.
     Однажды пилот обнаружил какое-то, ему лишь заметное отклонение в работе двигателя и сделал вынужденную посадку. Пока он открывал какие-то вьюшки и задвижки, пытаясь отыскать причину неполадки, девочки разбрелись по тундре, ощипывая ягоду-морошку. Возвратившись, увидели мрачное лицо пилота и поняли: что-то ему не нравится. Сели, пригорюнились. А потом летун махнул рукой и сказал:
   - Полетим! Но сперва оприходуем мой НЗ.
     Достал шоколад, банки с тушёной курицей и галеты. Развели костерок, славненько отобедали. Потом запрыгнули в вертолёт и полетели на базу. Пилот набрал максимальную высоту, чтобы можно было успеть в случае падения выйти на авторотацию (падение с раскручиванием винтов от встречного потока, приземление при такой посадке мягким не назовёшь, но находящиеся в машине люди могут отделаться ушибами). И отлично, без происшествий, долетели. Потом уже на аэродроме узлы вертолёта были обстоятельно обследованы и заменена какая-то деталь между винтом и корпусом.
     Однажды неожиданно налетела туча, и вертолёт попал в грозу, за окнами — темнота, то справа, то слева сверкают молнии. Пришлось пилоту опуститься, у всех перехватило дыхание, появилось ощущение, что вертолёт падает. На небольшой высоте лётчик «подхватил» машину и полетел низко, над самой землёй.
     Пилоты летали в наушниках, а операторы — без наушников, целый день — в оглушительном рёве. В результате рёв в ушах не прекращался весь день, даже когда ложились спать. Но никто не придавал этому значения — нужно было выполнять работу.
     Гравиметрическая съёмка продолжалась 8 лет, до 1983 года. Съёмочные работы проводились в летние сезоны и ежегодно продвигались на север. База партии переместилась сначала в небольшой посёлок Мужи, расположенный на Малой Оби, а затем в Салехард. Работы проводились в районе крупных рек Западной Сибири: Сыня, Малая и Большая Обь, Полуй, Надым, в акватории Обской и Тазовской губы, охватив Шурышкарский, Приуральский, Надымский, Ямальский и Тазовский районы Ямало-Ненецкого автономного округа. Ранее, в 1960-ые годы, в этих районах были открыты крупные газовые месторождения.
     Первый отчёт по работам, проведённым в Тюменской области, составила старший геофизик Тамара Алексеевна Карпюк. В 1976-ом году летом мы с Тамарой работали над отчётом о гравиразведочных работах, проведённых на Усинской площади. От совместной работы с ней на многие годы остались самые добрые воспоминания.
     В светлой, просторной комнате, где располагался небольшой коллектив гравиразведочной партии, трудилось шесть молодых женщин. Тамара отличалась мягкой, спокойной манерой общения. Стройная, подтянутая, всегда аккуратно одета и причёсана. Приятное, милое лицо часто освещено добродушной улыбкой, которая очень ей идёт. Большие голубые глаза, глядящие с пониманием и участием. Зная её десятки лет, я никогда не слышала от неё громкого окрика, не видела её раздражённой или злой.
     Руководить женским коллективом очень непросто. У каждой свой характер, свои проблемы, бывает так, что излишние женские эмоции отрицательно влияют на окружающих и даже сказываются на работе. Тамара Алексеевна умела, никого не обижая и не вступая в ненужные споры, успокоить, а если необходимо — урезонить человека убедительным доводом.
     Удивительно, но у Тамары Карпюк никогда не было конфликтов не только с подчинёнными, но и с начальством. Все производственные вопросы она решала спокойно и без проблем. Но свою точку зрения умела с достоинством, не повышая голоса, доказать.
     Тамара Алексеевна блестяще закончила Ухтинский институт, и в совершенстве освоив гравиразведку, почти сразу же стала одним из лучших интерпретаторов этого метода. Она — автор 15 отчётов по гравиразведкочным работам. Геофизический отчёт — это не просто краткая сводка, составленная по материалам полевых работ. Это большая творческая работа, включающая сбор информации по предыдущим изысканиям, обширные сведения по геологическому строению участка, главы по методике проведённых работ, обработке полученных материалов на ЭВМ, а также по интерпретации полученных материалов и уточнению геологического строения в результате проведённых исследований с выдачей рекомендаций по дальнейшему изучению  площади.
     Обладая хорошими аналитическими способностями, завидным упорством и трудолюбием, Тамара в зрелом возрасте, в середине 1980-ых, смогла в совершенстве освоить ещё один геофизический метод — сейсморазведку. Это было не так просто осуществить, — к тому времени в сейсморазведке было внедрено широкое использование обработки первичных материалов с помощью математического программирования. Необходимо было освоить и эффективно применить большой объём новых программ с задачей получения максимально полезной информации. За почти три десятилетия кропотливой исследовательской работы Тамара Алексеевна составила 25 отчётов по сейсморазведочным работам. Каждый отчёт — это огромный труд, изучение и анализ всех имеющихся сведений и собственных полученных материалов. И ещё — это умение образно мыслить, иметь пространственное воображение, помогающее на основании карт физических полей и разрезов представить очертания геологических объектов, находящихся в недрах земли. Ныне от некогда мощной геофизической службы в Республике Коми остались единичные сейсморазведочные партии. Тамара Алексеевна до сих пор руководит группой по интерпретации материалов полевых исследований проводимых работ.
     Исследованиями, которыми она занималась, охвачены десятки перспективных площадей в разных районах региона: на севере, юге, в Предуралье. В итоге было рекомендовано и введено в бурение большое количество объектов, и в результате бурения совершались открытия. Кропотливую и тщательную работу интерпретаторов выполняли, в основном, женщины. Мужчины трудились в суровых полевых условиях, а их жёны обрабатывали полевые материалы и завершали геологоразведочный процесс.               
     После окончания института Тамара по распределению попала в нашу экспедицию и здесь встретила своего будущего мужа Володю Карпюка. Тогда он работал оператором в электроразведке. Володя жил в общежитии и особо ничем не отличался от остальных ребят, молодых специалистов, окончивших техникум: все были молоды, работали в полевых партиях, любили погулять с девушками, в свободное от работы время — выпить в мужской компании, поиграть в шахматы или преферанс. Видимо, она разглядела в этом парне что-то особенное и на всю жизнь связала с ним свою судьбу. По жизни Тамара — человек надёжный и преданный во всём — в семье, в любви, в своей работе.
     Можно сказать, что Тамара Алексеевна благодаря мягкому, терпеливому характеру создала своё семейное счастье. И, несомненно, уют и тепло домашней обстановки способствовали тому, что её муж без отрыва от производства закончил ухтинский вуз и вскоре вырос до начальника полевой партии, вначале электроразведочной, потом — сейсморазведочной. Мужья в геологоразведке большую часть жизни находятся в поле, бывают дома наездами и жёнам приходится, в основном, взваливать на себя заботу о детях и их воспитание.
     Вскоре после свадьбы молодая семья Карпюков получила квартиру в малосемейном общежитии. По соседству жили друзья, сослуживцы, бывшие однокурсники. Геологи — очень дружный и компанейский народ. В общежитии в праздники устраивались застолья, собирались семейные пары, это были большие, весёлые компании из пяти-семи пар. Им всегда было о чём поговорить и что вспомнить. Пели душевные геологические песни, слушали музыку, танцевали. Здесь же были дети, которые тоже сдружились между собой. Через несколько лет все семьи получили благоустроенные квартиры, но сохранилась привязанность друг к другу и обычай собираться вместе за праздничным столом...
     Семья Карпюков воспитала двух замечательных детей, их сын продолжил дело родителей, выбрав профессию геофизика.
     Завершая рассказ об этом человеке, скажу, что Тамара — верный и надёжный друг. Много лет после окончания вуза её связывали крепкие дружеские отношения со своими однокурсницами. Она всегда готова прийти на помощь каждой из своих девчонок, поддержать не только добрым словом и советом, но и материально...
     Идеальных людей в природе, безусловно, не существует. Но у человека выдержанного, умеющего владеть собой, если даже имеются мелкие недостатки, их бывает очень сложно разглядеть...
     Хочу отметить, что крупные открытия в геологоразведке совершались, в основном, женщинами — геофизиками и геологами, интерпретаторами геофизических материалов. Рассказать о них всех невозможно, можно лишь обозначить их главные черты — упорство, настойчивость, тщательность и усердие, высочайшую работоспособность, целеустремлённость и терпение, преданность своему делу. Открытия не приходили вдруг и внезапно, им предшествовал длительный, ежедневный, кропотливый труд, обработка полевых материалов, построение карт и разрезов, и на завершающем этапе — тщательный анализ и выдача рекомендаций.
     Мне хочется перечислить корифеев геофизики, профессионалов высочайшего уровня, трудами которых совершались открытия сотен месторождений в Республике Коми, Ненецком округе и Архангельской области. Женщины, руководившие работами по изучению и обобщению геолого-геофизических материалов: Матвиевская Н. Д., Кузовкова В. Д., Москалева Т. М., Грицкевич Г. И., Чудинова И. Д., Володина В.В., Гудкова В.Д., Иванова А. И., Дегтерева Л. В., Панцерно А. Ф., Стенина В.А., Усик В. П., Казанцева А. Г., Снисарь Ф. Н., Бирон Р.П., Карпюк Т. А. и многие другие; мужчины: Бушуев А. С., Прохоров М. В., Портнов Ю. М., Соломатин А. В., Шитиков Л. В., Серегин А. А.
 
                *               *               *
     И всё таки Евгений ворвался в мою жизнь, и вместе с ним — надежда на что-то новое, неизведанное и долгожданное. В начале марта он возвратился с полевой партии, и начались ежедневные встречи и общения. Было ещё холодно, кучи снега лежали во дворах, а я как-то особенно нетерпеливо ждала тепла. Потому что чувствовала — вместе с ним должно прийти в жизнь что-то большое, доброе и необычное.
     Он появился 8 марта и принёс мне в подарок чудесную друзу горного хрусталя.
   - Где ты раздобыл среди зимы такое чудо? - удивлённо спросила я.
   - Это ещё с лета с Тельпосской площади ребята привезли и в общаге оставили. Я увидел и, вспомнив о тебе, уговорил отдать. Это не составило проблемы, ты же знаешь, как к тебе все хорошо относились.
     Мы много беседовали о прошлом. Он рассказал про учёбу в школе в далёком посёлке на Колыме. О первой любви, закончившейся ничем — девушка вышла замуж, пока он долгие годы скитался по Союзу. Из института его отчислили за драку — он так проучил сыночка ректора института за высокомерие и подлость, что тот попал в больницу. Скрываясь от возмездия, исколесил весь Союз, вдоль и поперёк.
     Евгений был худощавый, спортивного телосложения, чуть выше среднего роста. При общении умел расположить к себе человека, нравился женщинам. Лицо чуть удлинённое, худощавое. Чёрные волосы и брови, почти незаметный шрам над правой бровью, — последствие давнишней драки. Ему очень шли небольшие усики, как и волосы — тоже черные. У него были очень красивые, карие, большие глаза, почти всегда грустные.
     В северном шахтёрском городе Инте у Жени жили мама и сестра. Однажды он сказал:
   - Мне бы очень хотелось познакомить тебя со своими родными. Давай, поедем с тобой на выходные в Инту, это совсем недалеко, всего одна ночь на поезде.
     Он смотрел на меня своими огромными, тоскливыми глазами, и в них было что-то непередаваемое: искреннее, тёплое и ласковое. И я как-то неожиданно для себя согласилась...
     Моя мама, которая к тому времени получила небольшую квартирку, узнав о моих планах ехать в Инту, встала на дыбы:
   - Тамара, ты не в том возрасте, чтобы, потеряв голову, совершать глупости. Посмотри на него — разве он достойная пара для тебя? Зачем ты ищешь сложную судьбу? Он же непостоянный, неуравновешенный. Да ещё и разведённый... Наверное, попивает... От хорошего мужа жена не убежит, а будет держаться изо всех сил...
     Но я уже попала под власть непонятного тяготения. Это было щемящее чувство сострадания и нежности с примесью острого влечения.
     В пятницу после работы собрала небольшую сумку в дорогу. Зашёл Евгений. Сказал, что нас ждёт такси, и мы отправились на вокзал...
     Валентина Алексеевна, мама Жени, была замечательной, доброй и душевной женщиной. Очень радушно нас встретила, усадила за стол, накормила, обогрела. Родом она была из Белоруссии, в её речи чувствовался едва заметный мягкий белорусский выговор. Я сразу же заметила, как тепло относится Евгений к маме и была покорена такой сердечностью и чуткостью.
     Была суббота, нерабочий день, и вскоре появилась сестра Татьяна с супругом. Её муж Гена — простой рабочий парень, шахтёр, доброжелательный и радушный. Сидели за столом, пили красное вино «за знакомство», «за встречу», вели непринуждённый разговор. Душой небольшой тёплой компании был Женя. Он рассказывал о том, как мы познакомились, работая в Тельпосской партии на одном и том же участке, узнали друг друга. Как общая работа, условия жизни, походные костры и ночёвки в палатках сближают людей. Потом мы обсуждали недавно вышедший на экраны страны фильм «Афоня» с Леонидом Куравлёвым в главной роли и совместный японско-советский кинофильм «Дерсу Узала» по роману Владимира Арсеньева. Фильм «Дерсу Узала», повествующий об экспедиции по уссурийской тайге, о мудрости таёжного охотника, о гармонии человека с природой, был нам с Женей особенно близок. В нём путешественника и писателя Арсеньева играл любимый актёр Юрий Соломин.
     Мы замечательно провели два дня, ходили по заснеженному городу, были в кино, в ресторане, и о многом переговорили. Находили множество тем. Вспоминали совместную работу, мечтали возвратиться летом в чудесные места на Тельпосе, где познакомились, провести совместный отпуск в лесу или в горах, на природе, жить в палатке, охотиться, рыбачить...
     Прошли выходные, и Евгений проводил меня на вокзал — нужно было в понедельник идти на работу. Прощаясь ненадолго, мы целовались в полутёмном купе...
     Через несколько дней он приехал, и начался период ежедневных встреч, бессонных ночей, ласковых прикосновений и трогательной нежности. Была ли это любовь с моей стороны? Вероятнее всего, было огромное желание любить и быть любимой. Евгений мог быть очень разным: внимательным и чутким, раздражительным и нервным. Доброта уживалась в нём с жестокостью, а человечность с равнодушием и цинизмом. Изнурительная работа, неудавшаяся личная жизнь оставили отпечаток на его характере... Я прекрасно понимала, что полагаться на такого человека нельзя. Но тоска по Любви взяла верх, и я решила довериться Судьбе, а там будь что будет...
     У меня был проигрыватель, и мы часто слушали с ним пластинки... Вечер. Горит настольная лампа, создавая уютный, мягкий полумрак. Звучит песня «Лебединая верность» в исполнении Софии Ротару. Женя держит мою руку и долго не отпускает. Смолкли чарующие звуки песни, иголка скользит по пластинке, а он, крепко сжав мою руку и глядя своими грустными глазами в мои, тихо произносит:
   - Томка, и где ты была раньше? Ну хотя бы несколько лет тому назад! Где?
   - А где, Женька, был ты?
     Я снимаю пластинку и сажусь рядом с ним.
   - Знаешь, ты мне верь, Тома. У меня нет намерения тебя обманывать. Надоели все эти временные отношения... Хочется чего-то светлого и надёжного.
   - Что, научился ценить?
   - Наверное, так и есть. Знаешь, у меня уже давно не было ничего похожего. Помнишь, тогда, в тёмном зале кинотеатра... Это было что-то... Как будто тёплая волна по душе прокатилась...
   - Конечно, помню, Женя, у меня то же самое было тогда.. Необъяснимые, дивные ощущения...
     В выходные я решила упорядочить привезённые из Тюмени наскоро записанные сведения о геологическом строении территории района будущих работ в Тюменской области. Принесла свои записи домой и принялась за работу. Пришёл Евгений и вызвался мне помочь. Я дала ему одну из своих тетрадок, и он своим ровным, красивым почерком взялся переписывать её. Он прекрасно владел геологическими терминами и только изредка уточнял какие-то детали. Так мы проработали весь день, а вечером отправились поужинать в ресторан.
   - Знаешь, мне с тобой очень интересно общаться, - произнёс он, когда мы вышли из общежития. - У нас много общего — наша работа, окружение, сотрудники. У тебя много книг, журналов. Я ещё не всё перечитал, наверстаю в следующий приезд в Ухту. Благодаря тебе у меня в этот раз получился очень приятный отдых после поля, к тому же содержательный и занятный.
     В ресторане, немного выпив горячительного, Евгений вдруг сказал:
   - Слушай, Тома, ведь тебе не за горами тридцатник. Пора из тебя нормальную бабу делать. Чтобы ты рожала детей и меньше философствовала...
   - Ну, знаешь... Из этой затеи вряд ли что-нибудь получится. Не выйдет, - ответила уверенно.
   - Что не выйдет?
   - Бабы не выйдет.
   - Ну не правда. Ещё как выйдет. Правда, баба будет с интеллектуальными наклонностями, - смеясь, проговорил Женя...
     Я ощущала резкое дыхание весны. Она поселилась в душе задолго до снеготаяния и появления первой зелени на деревьях и кустах. Я почти физически ощущала, как солнечный свет согрел истосковавшуюся душу, и там тихо взошли первые весенние цветы. А иногда там поднимался ветер и бушевали грозовые ливни...
     В конце марта Евгений улетел в полевую партию.
     Дальше я дословно приведу записи из своего дневника более чем 40-летней давности.
                *            *            *
     Сейчас меня волнует и занимает все мои мысли только одно: вскоре я должна стать мамой. Это удивительное и необычное ощущение. Мне открылось Великое Таинство новой жизни, которая появилась вдруг из неизвестного мира и стала частью меня самой. Крошечное создание живёт во мне, со мной, вместе со мной просыпается, радуется солнцу, вместе со мной ходит по улицам. И очень часто напоминает о себе то еле ощутимыми, то резвыми движениями. Я часто размышляю о том, каким он будет и улыбаюсь от мысли, что буду любить его любого, потому что люблю его, невидимого, уже сейчас. Вся моя жизнь подчинена строгому распорядку: вовремя покушать что-нибудь вкусненькое, чтобы ему понравилось. Побольше гулять по свежему воздуху в нашем чудесном городском детском сосновом парке. Побольше радоваться, пусть даже от небольших мелочей, чтобы ему передавалось моё настроение. Пораньше лечь спать, чтобы он хорошо отдыхал и высыпался вместе со мной. Почему-то я уверена, что будет мальчик. Мой сыночек, моя долгожданная радость...
     Иногда я думаю о его папе. Когда Женя узнал, что ему предстоит стать отцом, он, не раздумывая сказал:
   - Вот и хорошо. Думаю — ты не пожалеешь о его появлении.
   - А ты?
   - Я, наверное, тоже. Постараюсь быть ему хорошим папой. Но обещать ничего не могу. Ты же меня знаешь... Вся моя жизнь непутёвой была... Но я надеюсь, что с рождением малыша всё пойдёт по другому...
   - Я не настаиваю, Женя. Но, если ты искренне хочешь стать ему отцом, видимо, захочешь дать ему свою фамилию. Мне это вовсе не нужно, но ему, наверное, в будущем это будет небезразлично. К тому же, мне очень не хочется огорчать своего папу...
   - Конечно, само собой разумеется...
     Была ли это любовь с его стороны или благородство, не понятно.
     Евгений видел, какие у меня доверительные и тёплые отношения с папой. Летом мы с ним съездили вместе в отпуск в Тернополь. К большому удивлению, моему отцу Женя понравился. Он умел произвести на собеседника благоприятное впечатление, когда это было необходимо. Несмотря на его порывистость и неуравновешенность, мог какое-то время контролировать своё поведение и подать себя в положительном свете...
     В этот период мы с Евгением понимали друг друга с полуслова. Это казалось странным, потому что мы были совершенно разными людьми. Несмотря на довольно безалаберный образ жизни, непостоянство в привязанностях и настроении, у него есть сноровка и деловитость, к примеру, он может завести нужное знакомство, «достать» дефицит, любит красиво и щегольски одеваться. Всё это мне чуждо.
     Я задаю себе вопрос: люблю ли я его? И, откровенно говоря, не могу на него ответить. Потому что чувства мои к нему чрезвычайно сложные. Его натура кажется мне честной и справедливой, и это его свойство я принимаю и ценю. Мне кажется, что он не способен на подлость и предательство. Но всё же он полон противоречий, в нём чрезвычайно много всего: и положительного, и отрицательного.
     Иногда в нём рвётся наружу то безмерное отчаяние, то резкость и нетерпимость, то усталость и опустошённость. Бывает он и равнодушным, безразличным к собственной жизни, в такие минуты ему даже хочется не жить, не быть, по крайней мере, он об этом говорит... И я никак не могу понять, всерьёз это или просто игра.
     Он бывает агрессивным и даже жестоким. Однажды отхлестал по лицу молоденького паренька только за то, что тот шутя преградил мне дорогу. Да так, что у мальчишки из носа пошла кровь. Я была шокирована, и не выдержав, сделала ему замечание:
   - Зачем же ты так, Женя? Ты же видишь, что он просто неуклюже пошутил, молодой же, глупый.
   - Дурь нужно вышибать смолоду, - уверенно парировал Женя.
     Вместе со своим другом Анатолием Женя ездил на заячью охоту весной, когда на неё был запрет и привозил убитых беременных зайчих с маленькими детёнышами внутри. Увидев этих маленьких не родившихся зайчат в брюшке у зайчихи, я еле сдержала слёзы.
   - Женя, ну что же вы творите. Нельзя ведь убивать не родившуюся жизнь...
   - Тома, тебе нужно хорошо питаться, мясо в дефиците, в магазинах бывает редко, там одни обглоданные кости. А это же деликатес, свежатина. Очень полезно для малыша.
     Но я была в шоке и потреблять такую «свежатину» не могла.
     Как-то он мне в подробностях рассказал, как избивал рабочего Гришу за то, что тот после глубокого запоя никак не мог прийти в себя и приступить к работе, а потом связал его и оставил в палатке, а сам ушёл на профиль.
   - Женя, как ты мог так жестоко обойтись с человеком? Гриша неплохой парень, добрый и безобидный.
   - А что же мне, сидеть возле него, пока он прохрюкается? А работать кто будет? Или оставить одного в палатке в таком состоянии, а самому на профиль уйти? Так он может с перепоя сигануть куда-нибудь, потом отвечай за него...
     Иногда он становится легкомысленным. Буквально на моих глазах начинает волочиться за какой-нибудь юбкой. К примеру, так было в поезде по пути в Тернополь, заигрывая с проводницей в вагоне, он потерял всякое чувство меры, грубо похлопывая её по ягодицам. Я вовсе не ревновала — разве случайный флирт с незнакомым человеком — это то, что заслуживает хоть какой-то реакции? Но осадок остался. 
     В нём удивительным образом уживаются доброта и чуткость с какой-то беспощадной жестокостью, деловая хватка с ветреностью и беспечностью.
     Наверное, это всё же какая-то своеобразная любовь, с примесью жалости и сострадания. И вполне трезвая оценка его человеческих качеств. Я прекрасно осознаю, что его многочисленные недостатки являются препятствием  к тому, чтобы воспринимать его подарком Судьбы.
    Но, в большей степени — это просто тоска по взлелеянной мечте о Любви, которая живёт в душе много лет. Я думаю о том, что такой Любви и такого Любимого, которых нарисовало моё воображение, наверное, не существует в жизни. Потому что каждый человек — обычный смертный, со своими многочисленными недостатками. И, возможно, призвание женщины в том и заключается, чтобы любить бескорыстно и самоотверженно обычного человека со всеми его достоинствами и изъянами.
     Первая любовь была совершенно другой, чем нынешнее чувство. Она была слепа и безоглядна. Любимый виделся мне идеальным и непогрешимым, я его, можно сказать, обожествляла. Несомненно, он обладал огромным самоконтролем и умением прятать свои недостатки, которые открылись мне только в особых обстоятельствах. Но, тем не менее, первая Любовь была прекрасна, она была моим огромным богатством и несравненным эталоном нравственности и чистоты...
     В сентябре, в межсезонку Евгений выехал на отгулы, и мы с ним расписались. Тихо, никого не уведомив, никакого торжества по этому поводу не устраивали. Пришли домой, я приготовила скромный ужин. Он сидел за накрытым столом, пил водку и мечтал о том, как накопит денег, купит машину, такую же, как у Анатолия, и будет ездить в лес на охоту и рыбалку.
   - Сына, как только подрастёт, с собой брать буду. Да, мужик должен обучаться мужским занятиям с малых лет.
   - Женя, а если всё же девочка родится?
   - Нет, не родится — мы брак не производим.
     Побыв в Ухте неделю, Евгений отправился в Инту, повидать маму. Возвратившись, опять улетел на работу в полевую партию...
     В октябре появилась угроза потери ребёнка, и меня отправили в больницу. Лежала за городом, недалеко от Ухты, в больнице, расположенной в красивом сосновом лесу. Врач была очень внимательна, давала добрые советы и поддерживала морально. Кололи уколы, ставили капельницы, к тому же питание было отличное: молочные, мясные блюда, много овощей и фруктов.
     В светлой, просторной палате вместе со мной лежали три женщины, я — четвёртая. С утра до ночи в палате стоял хохот. Предметом разговоров, в основном, были они — мужчины. Две девочки — одна продавец, вторая — бухгалтер — наперебой рассказывали о семейной жизни, о причудах мужей, разбирали интимные подробности взаимоотношений со своими избранниками. Обе они, как и я, лежали на сохранении.
    Была ещё пожилая женщина баба Маша лет под 60, работавшая штукатуром-каменщиком на стройке. Лежала она по причине старческой, называемой климаксом, который протекал у неё с большими сложностями. Она не отставала от собеседниц, сыпала анекдотами и рассказывала разные смешные истории. У неё было простое круглое лицо, изрезанное ранними морщинами, видимо, от частой работы на открытом воздухе. Как-то баба Маша спросила у меня:
   - Тома, а как по-культурному назвать вот это... то, что делают мужики с бабами в постели?
     Девочки все зашлись смехом.
   - Баба Маша, неужели ты не знаешь?!
   - Да, как-то даже и слышать не приходилось. У нас бабы на работе называют это по-простому …..
   - Баба Маша, это нужно называть — интимные отношения, - ответила я серьёзно.
   - Ну надо же. Я когда-то подобное слышала, но ведь так никто не называет, вот и забыла.
     И потом баба Маша рассказала такую историю.
   - Прожила я со своим мужиком 40 почти лет. Троих детей ему родила. Но вот ведь, не понимала, как это — получать от отношений с ним... как ты их там назвала, Тома? — интимных этих, какое-то удовольствие. Но вот на старости лет довелось узнать.
    Иду как-то я вечерочком с работы через Пионер гору. После работы заходила к подружке, припозднилась, темнело ужо. А там есть небольшой лесочек, пока не застроенный домами. А ниже ПТУ находится. Иду я через этот лесочек, ни души вокруг, а навстречу мне три парня, лет по 18-20, наверное, видимо, из ПТУ. Парни — ко мне. «Бабка, давай нам... ну это самое, интимное». Я взмолилась: «Мальчишки, да я же старая. Вы же, миленькие, во внучата мне годитесь. Может, всё же, помоложе поищите?...». Они не отступают: «Давай, бабка, некогда нам искать. Нам всё равно, старая ты или молодая». А один, такой заботливый, снял с себя куртку и постелил на землю, чтобы не замёрзла, видать. Ну что делать? Пришлось уступить.
     И они стали делать себе утеху. Сперва один, потом второй. И вдруг что-то во мне такое блаженное появилось, там, внизу, ну в этом месте, куда они достали... Никакими словами не передать. Прожила век, а такого никогда не знавала-то.
    Девочки, родненькие, не поверите, я диким голосом заорала и парня-то этого обхватила за шею, думала, что задушу. Они, видать, не на шутку перепугались, бросили меня и убежали. Вот беда... Куртка-то паренька этого заботливого так и осталась на земле. Иду домой и вся счастливая-пресчастливая. Как это, думаю, могло получиться, что с дедом проживши жизнь, ничего этого не знала. Беда...
     Девчонки в палате опять хохотом зашлись. А баба Маша продолжала.
   - Взяла я эту куртку, принесла домой и думаю: «Бедный паренёк, теперь мёрзнуть будет. Как бы куртку-то эту ему вернуть?». Недели две ходила вечерами с курткой на это место в надежде, что появятся ребятки и куртку верну...
   - Ха-ха-ха!!! - покатились от смеха девчонки. - Да ты, баба Маша, не за тем ходила. Признавайся, понравилось, видать. Вот и надеялась ещё разочек повторить удовольствие.
    Да я бы, честно сказать, и не отказалась, попроси они ещё. Хорошие ребятки, вежливые...
                *               *               *
     Сыночек мой появился на свет не без проблем, но всё обошлось благополучно. Родился немножко раньше срока, но здоровенький и очень хорошенький. Евгений был в полевой партии в Усть-Цилёмском районе, и забирала меня из родильного дома мама. Я не могла прийти в себя от изумления, от счастья, ворвавшегося в жизнь. Любуясь на спящего малыша, на глаза наворачивались слёзы радости. Несколько месяцев не могла поверить в реальность, в то, что он здесь, что он со мной, это было величайшим, ни с чем не сравнимым чудом. Ночами я молилась и благодарила Господа и Судьбу за посланный дар.
     Я сразу же позвонила начальнику партии Леониду Бородину и попросила отправить Евгению радиограмму в полевой отряд, извещающую о рождении малыша. В ответ мне было передано требование радостного папы, чтобы ребёнка не смела регистрировать до его приезда. «Имя сыну дам сам».
     И начались счастливые дни ожидания. Сначала — первой улыбки, потом — первых бессвязных слов: «а-ку», «а-гу», и похожих. Наблюдение за тем, как сынок растёт, умнеет с каждым днём, начинает различать лица близких людей, игрушки. Все перемены записывала, фиксировала в дневничок: число, вес, рост, улыбка, смех, слова, взял в ручки игрушку, повернул головку на звуки голоса, встретил бабушку радостным криком. Сыночек мой был на удивление спокойным. Никогда не будил меня среди ночи, давал выспаться, не плакал, не капризничал. Когда мы бывали с ним на приёме в поликлинике у детского врача, я с интересом поглядывала на других малышей. И мне казалось, что мой — самый лучший, самый чудесный.
     В эти первые месяцы жизни сына я поняла, что материнство — это самое большое счастье, которое дарит женщине жизнь...
     Я мечтала о его будущем.
     Он растёт для того, чтобы не знать грязи и подлости. Чтобы быть честным и справедливым. Добрым, чутким и гуманным. Чтобы любить Природу и Женщину, дающую Жизнь будущим поколениям. Чтобы знать, что у него только одна Отчизна и одна Мама. Растёт мой маленький... Я смотрю в его голубые глаза, на его милое и спокойное личико. Смотрю с надеждой и опасением...
     В апреле приехал с поля Женя. Мы вместе зарегистрировали сына, и он собственноручно написал имя: Дмитрий. Он замечательно относился к сыну, с удовольствием таскал его на руках, агукал и охотно возился с малышом. Но основные заботы о младенце, конечно, лежали на мне. И очень много помогала мне в бесконечных хлопотах моя мама, ежедневно приходившая к нам после работы.
     Евгений частенько уходил из дома, то по делам (сдать полевые журналы, наведаться в камералку, бухгалтерию), то для встречи с друзьями, приехавшими с партии. В меру выпивал, слушал магнитофонные записи, особенно любил песни Владимира Высоцкого. Иногда явно скучал.
     Однажды он ушёл из дома и не пришёл ночевать. Утром следующего дня явился и как ни в чём не бывало уселся завтракать. Я не стала ничего спрашивать, надеясь, что он сам объяснит ночное отсутствие. Но он не стал оправдываться, переоделся и опять ушёл. В этот раз он отсутствовал двое суток. Появившись, велел мне собрать его вещи:
   - Я ухожу от тебя.
     Молча начала укладывать в рюкзак вещи.
   - Почему ты не спрашиваешь, куда?
   - Я догадываюсь, Женя.
     Взглянув в его лицо, я увидела измученные, полные тоски и слёз глаза.
   - Я ухожу к первой семье...
     Я не плакала, не уговаривала, не кричала, не ругалась, прекрасно понимая, что всё это напрасно и только поставит меня в ещё более унизительное положение. Я не стала ему напоминать, как он ранее отзывался о своей первой жене: «она и упряма, и глупа, и сварлива, и вообще ему не пара». И, самое главное — что она его, как он неоднократно утверждал: «бросила, унизила, растоптала его чувства». Я посчитала ниже своего достоинства повторять все его прежние высказывания. Несмотря на трагичность ситуации, мысли работали чётко. И до меня вдруг отчётливо дошла простая мысль — мужчине, уже имевшему семью и потерявшему её, нельзя верить: причины разрыва могут быть вовсе иными, чем он преподносит. И ещё — если он поступил некрасиво с  женщиной, в прошлом связанной с ним семейными узами, если он может говорить о ней плохо, то это вовсе не значит, что подобное он не сможет повторить с тобой.
     Только когда он ушёл, я дала волю слезам. Но плакать было некогда — у меня на руках было крошечное, родное существо, которому требовалась моя забота и внимание, и которое не могло прожить без меня ни дня. Самое главное в моей жизни — это мой сыночек, моя кровиночка, моя Любовь. Он будет только моим, самым верным, самым надёжным и преданным и заменит мне всех в мире мужчин.
     На следующий день у меня пропало грудное молоко. Димочке шёл пятый месяц, он кричал от голода, и мы с мамой не знали, как и чем его накормить. Потом всё же решились, принесли из магазина молоко, разбавили его кипячённой водой и покормили. Он успокоился, но начались проблемы с кишечником, ребёночек впервые вёл себя беспокойно и, как мне показалось, за несколько дней заметно похудел.
     И тогда моя мама нашла разумное решение.
   - Немедленно лети, Тамара, на Украину, к отцу. Там на рынке у частников превосходное коровье молоко, не порошковое. Из него будешь делать творожок,  кефир. Можно потихоньку начинать варить ему жиденькие кашки, овсяную, гречневую, протирать и кормить. Здесь Димочка пропадёт, не поднять. Очень милый ребёночек, жалко его мучить в этом холодном краю.
     На улицах Ухты в середине апреля лежали снежные сугробы. Время не отпускное, поэтому с билетами на самолёт не было никаких проблем. Через два дня ранним утром мы с сыночком вылетели в Москву, а оттуда прямым рейсом к вечеру того же дня — в Тернополь.
     На следующий день я отправилась на приём к детскому врачу. Сияло яркое солнце и было по летнему тепло. В детской поликлинике моя проблема была решена мгновенно. В тот же день на детской молочной кухне я получила пять бутылочек с детским питанием. Это были чудесные, натуральные, вкусные готовые молочные продукты: творожок, кефир, два вида каш и молоко. Мой драгоценный мальчик наконец-то был сыт, спокоен, перестал плакать и впервые за последние ужасные дни начал улыбаться и лепетать.
     Ежедневно, пока Дима ещё спал, я ходила в магазин, покупала продукты и готовила папе обед. Тернопольские продуктовые магазины существенно отличались от ухтинских. Здесь было молочное и колбасное изобилие. Но магазинов было немного, поэтому нужно было постоять в небольшой очереди. Но в рабочее время покупателей в магазинах было мало, и очередей не было. В трудовом городе народ работал, а не промышлял по торговым точкам. Помимо государственных, работали ещё кооперативные магазины, в которых цены были немного повыше, но продукты качественнее. На городском рынке цены тоже были повыше, но продукты свежие и отборные. По пути на обед папа заходил на молочную кухню, забирал бутылочки с питанием и приносил домой. К его приходу на столе уже стоял обед. Покормив папу и проводив его на работу, я занималась сыночком. Кормила, гуляла с ним на улице, а возвратившись с прогулки, оставляла его в кроватке спящим и стирала ползунки, кофточки. День был заполнен хлопотами и заботами. Частенько забегали мои подруги: Лариса, Оля, Галя, Люба.
     Так я постепенно приходила в себя и обретала уверенность в будущем. Теперь мне было ради кого жить, кому отдавать тепло души и любовь, у меня появились и цель, и смысл в жизни. И это было замечательно, несмотря на полное разочарование в его непостоянном папе и на его предательство.
     Как-то, гуляя в городе с маленьким сыном, сидящим в колясочке, я случайно встретила своего первого, давно потерянного Любимого, которого не видела шесть лет. Он остановился, с любопытством заглянул в колясочку и произнёс:
   - Привет, Тамара. Сколько лет, сколько зим... Кажется, у нас появилось пополнение. Сын?
   - Да, сын.
   - Хорошенький. Есть в нём что-то наше... А кто папа?
   - Тебе это так интересно?
   - Мне интересна ты... А мальчик без отца — это сиротство...
   - Наверное, это всё же моё дело...
     В Тернополе, несмотря на усталость и хлопоты, я писала стихи. Все они были посвящены сыну, сыночку, моему солнышку.

        Заалела в садах калина,
        На душе тишина, покой...
        А ладошки у крохи сына
        Пахнут осенью и травой.

        Безмятежно руками сына
        Впервые дотронусь к цветам,
        И его глазами синими
        Присмотрюсь к седым облакам.

        Я хочу для него
                Так мало:
        Счастливого детства дни,
        Чтоб глаза улыбкой сияли,
        Ведь они у сына — твои.

        Чтобы вырос щедрым, могучим
        И добром завершал дела.
        Чтобы был немножко везучим,
        Судьба благосклонной была.

        Чтобы был он честным и смелым
        И от зла не прятался в щель,
        Справедливым, умным, умелым,
        Чтоб упорство имел и цель.

        Чтоб орда не грозила бедами,
        Чтобы в мире царил покой.
        Чтобы мальчики вслед за дедами
        Не поглощались войной...

     Я прожила в Тернополе счастливый год и, возвратившись в Ухту, сразу же вышла на работу. Для сына экспедицией уже было выделено место в детских ясельках.
                *               *               *
     Евгений так и не нашёл приют в этом мире. Жил с разными женщинами, бегая от одной к другой, ни с кем не находя счастье и покой, заводил детей, менял места работы. Как был, так и оставался неприкаянным и одиноким. В 46 лет свёл счёты с жизнью, выстрелив себе в сердце. У него было охотничье ружьё, и он был хорошим и метким охотником.