Доставка цветов и устроительство фейерверков

комедия в 2-х частях


время действия: 90-е г.г.





действующие лица:

ЖАННА, 21 год
НАСТЯ, её родная сестра, 23 года
ТИМУР, друг Жанны, 21 год
АРСЕНИЙ, супруг Насти, 24 года
ДАНИЛ, 20 лет









Часть 1

СЦЕНА 1.  Гостиная в трёхкомнатной городской квартире. Тимур ремонтирует компьютер, Жанна суетится вокруг них. Настя, в креслах, рассматривает журналы.

ЖАННА. Сегодня последний срок, если уведомление не придёт, значит всё.
НАСТЯ. Такая красота… блеск.
ТИМУР. Ты коллекционируешь приглашения на работу?
ЖАННА. Я коллекционирую понимание о себе, как о специалисте.
ТИМУР. Резюме – это всего лишь трёп, специальность здесь не при чём.
НАСТЯ (над журналом). Невозможно… чума!
ЖАННА. Ну, что ты возявкаешься, Гусик! Ты же – голова, а тут какой-то допотопный компик.
ТИМУР. Голова – не средство для возни, ею аккуратно надо шевелить.
ЖАННА. Шевелят ушами и волосами.
ТИМУР. А я шевельнутый на всю голову. У тебя, Жанночка, не компьютер, а один большой глюк.
ЖАННА. Денег на новый нет и покуда не светит.
НАСТЯ. Нельзя же так божественно жить… как же так можно! (Ревёт.)
ТИМУР. Настя, ты плачешь?
ЖАННА. Настька! Достала!
ТИМУР. Такая чувствительная женщина, ошалеть можно.
ЖАННА. Я, блин, все твои журналы повыкидываю!
НАСТЯ. Ну, ты дуркуша… Малявка, тебе ещё невдомёк понимать в красоте.
ЖАННА. Ты, значит, как бы, рубишь в красоте, а я не рубиха…
НАСТЯ. Я не только рублю, я понимаю, я живу красотой даже во сне.
ЖАННА. Иди в свою комнату и хоть уревись на свои картинки.
НАСТЯ. Не хочу я там сидеть одна.
ЖАННА. Ты нам мешаешь. Уйди в кухню или вон, в детскую.
НАСТЯ. Целовались бы, ушла, а так – ни за что. Мне, может, с Тимуром приятно пообщаться, просто на него поглазеть.
ТИМУР. Так приятно.
ЖАННА. Я тебе его фотку пришлю, отглянцую, если хочешь.
НАСТЯ. Зачем ты вечно лаешься. Энергию некуда девать? Возьми пылесос, швабру и – вперёд, на баррикады генеральной уборки.

Входит Арсений, с улицы.

АРСЕНИЙ. Всем.
НАСТЯ. Здравствуй, муж. Как долго тебя сегодня не было. Снимай пиджак, мой руки. Еду разогреть?
АРСЕНИЙ. Сыт. Пиджак повешу.
ЖАННА. Не выйдет, мужчина в доме. У вашей двери замок сломался, который ты ставил.
АРСЕНИЙ. Врезал. Замки не ставят, врезают. Инструмент.
НАСТЯ. Вызвали слесаря, ждём.
АРСЕНИЙ. Сам.
НАСТЯ. На косяке уже живого места нет, хватит. Придёт спец, пусть устанавливает, как положено. Давай, пиджак повешу.
АРСЕНИЙ. Нет. Зябну.
НАСТЯ. Лето, жара, что с тобой? Заболел? Сенечка мой…
АРСЕНИЙ. Я тебе не козюлечка! Отстань.
ЖАННА. Арсен, почту смотрел?
АРСЕНИЙ. Где?
ЖАННА. В ящике.
АРСЕНИЙ. Настя.
НАСТЯ. Что?
АРСЕНИЙ. Лекарство от нервов.
НАСТЯ. Что-то произошло. Вот твой клубок со спицами и начатый шарф, чтоб не начинал нового.
ЖАННА. Почту смотрел, я спросила?
АРСЕНИЙ. Нет.
ТИМУР. Мужское вязание на спицах – это сейчас не тренд, это сейчас трендище.
НАСТЯ. Сеня, что произошло?
АРСЕНИЙ (вяжет). Жизнь, Настя, и ничего больше. Происходит жизнь, ежедневно, ежемгновенно.
ЖАННА. Спицы сломаешь! Арсен, ты чего на меня пялишься, впервые видишь?
АРСЕНИЙ. Ты кто?
ЖАННА. О, сестрица, вызывай неотложку и ну его на фиг отсюда.
ТИМУР. Арсен, ау.
АРСЕНИЙ. Чей там голос.
ТИМУР. У тебя во внутреннем кармане пиджака, похоже, письмо.
АРСЕНИЙ. Нет.
ТИМУР. Угол конверта торчит.
АРСЕНИЙ. Где? А. Да. Мне ж такое в голову не могло прийти! Заглядываю в почтовый ящик, вижу знакомый конверт, с реквизитами моего банка. Смотрю адресата, а письмо не мне.
ЖАННА. Мне?
АРСЕНИЙ. Вижу: ей! На. (Кидает конверт на стол.)
ЖАННА (вскрывает конверт). Мне! И молчит ведь. (Читает письмо.)
НАСТЯ. Из твоего банка Жанне? Не поняла.
ЖАННА. Да! Есть! Я сделала это! Ха-ха!
АРСЕНИЙ. Она сделала это.
ЖАННА. Пятая контора! Ты понял, Гусёк? Пятая фирма, которая меня хочет! Все поняли? А ведь я вот-вот, как диплом получила. И меня все хотят. Одним резюме всех – в позу любви!
ТИМУР. Ну, и озабоченная же ты.
ЖАННА. В смысле?
ТИМУР. По Фрейду, вся подкорка сознания выражается в словах.
НАСТЯ. Не понятно, кто в позе любви – они или ты?
ЖАННА. Пошлячка. Деревня.
АРСЕНИЙ. Как ты вообще додумалась отправлять документы на мой конкурс?
ЖАННА. Так, за компанию, рекламный проспект на столе валялся. А я здесь живу, не поверишь.
НАСТЯ. Тимур, будь человеком, если знаешь, объясни.
ТИМУР. Жанна отправила заявку на замещение вакантной должности в банк твоего супруга. Таким образом, она стала конкурентом Арсению.
НАСТЯ. Но конкурс ведь формальность, он объявлен потому, что так положено по закону. На самом деле должность обещана нам, да, Сеня?
АРСЕНИЙ. Пять контор тебя хочет. Удовлетворись четвёркой.
ЖАННА. А вдруг в этом конкретном банке непосредственно моя судьба?
АРСЕНИЙ. Все банки – банки, какая тебе разница, которая из них стоит на полке, в кладовке. По любому, выскочишь замуж, наковыряешь деток, станешь показывать товаркам на банки в кладовке и хвастать своей исключительностью. А товаркам плевать, они покивают и опять на шмотки перекинутся с киношными звёздами. И не надо мне петь, что будет не так. Так и только так.
ЖАННА. Бабство – вот единственная счастливая судьба в мужском мире, да?
АРСЕНИЙ. За редким исключением. Причём, с огромными моральными потерями для исключений.
ЖАННА. Все мужики одинаковые.
ТИМУР. Я так не думаю.
ЖАННА. Да ты и не мужик.
ТИМУР. Многовато оскорблений для одного дня! Определитесь уже с дозировкой, доктор, так недолго и залечить здорового молодого человека.
ЖАННА. Ладно! Не учи. Извини.
АРСЕНИЙ. Что, глазками хлопаешь, Настёна, не понимаешь, что происходит? Твоя сестра оставляет без работы твоего мужа, отца твоего сына. В просторечии: кормильца. Шутки в сторону, это серьёзно. Она меня на конкурсе сделает. Я знаю джентльменов, которые проводят собеседование, я с ними работаю. И ты знакома. Помнишь, корпоратив прошлой осенью? И свою сестру ты тоже знаешь. Если ей чего приспичило, тормоза отключаются автоматически.
НАСТЯ. Замолчи.
ЖАННА. Ты прав, зятёк, так и есть.
НАСТЯ. Позволь Арсению получить работу в банке. В кои-то веки он добрался до финала! У тебя ещё есть варианты.
ЖАННА. На колени встань.
ТИМУР. И не стыдно!?
НАСТЯ (встаёт на колени). Жанна… Жанночка! Ради всего святого, не ходи на собеседование.
ТИМУР. Эй, подними супругу с колен.
АРСЕНИЙ. Пусть торчит, если самостоятельно на ногах стоять не способна. А ты ещё раз тявкнешь, на дворе привяжу, будешь охранять подъезд.

Звонки в дверь.

ТИМУР. Это ты мне?
АРСЕНИЙ. Нет, компьютеру.
ТИМУР. Немедленно извинись.
АРСЕНИЙ. Извиняюсь. Себя-то самому, чего не простить.
ЖАННА. Да отоприте уже кто-нибудь дверь!
НАСТЯ. Я открою. (Уходит.)

Входит Данил, с роскошным букетом, за ним – Настя.

ДАНИЛ. Здравствуйте, доставка цветов. Гусаров Тимур Тимофеевич, кто?
ТИМУР. Я.
ДАНИЛ. Распишитесь, пожалуйста, в получении заказа.
ТИМУР. Как я рад вам, даже представить не можете! (Расписывается в квитанции.) Скажите, пожалуйста, вы, случайно, не спортсмен?
ДАНИЛ. Нет. Куда поставить, положить?
ТИМУР. Просто на стол. Судя по вашей фигуре, вы умеете драться?
ДАНИЛ. Ясный перец. Я только из армии.
ТИМУР. А сколько вы получаете за вашу работу? За доставку цветов?
ДАНИЛ. Коммерческая тайна.
ТИМУР. Умоляю, скажите на ухо!
ДАНИЛ. Мне – нормально, я доволен. Мне-то, главное, цветы – людям радость.
ТИМУР. Вопрос жизни и убийства! Вы же воин, должны проникаться нуждами гражданского населения. Скажите, сколько! Шепните, ради бога!
ДАНИЛ. Хорошо, шепну. (Шепчет Тимуру, вслух). Нормально.
НАСТЯ. Что он задумал…
ЖАННА. Не знаешь, что?
ТИМУР. Я заплачу вам годовую зарплату, если вы согласитесь на сегодняшний день стать моим телохранителем. При условии, что слёту, с этой минуты. Фифти - прямо сейчас.
ДАНИЛ. Фифти?
ТИМУР. Половину.
ДАНИЛ. А… Ну, так-то я бы на сегодня уже свободен.
ТИМУР. По рукам?
ДАНИЛ. По рукам.
ТИМУР. Время пошло.
ДАНИЛ. Пусть идёт.
ТИМУР. Охраняйте.
ДАНИЛ. От кого?
ТИМУР. Эх, если бы знать. Главное, буквально с данной секунды будьте готовы отбивать меня от всех напастей.
ДАНИЛ. Идёт. Деньги?
ТИМУР (берёт портмоне). Сейчас, отсчитаю.
ЖАННА. Деньги на веник ахнуть.
НАСТЯ. Может, и колечко, как в кино…
ЖАННА. Лучше айфончик или айпадчик какой завалященький.
НАСТЯ. Любовь…
ТИМУР. Вот аванс, держите. Как звать?
ДАНИЛ. Данил.
ТИМУР. Данил. Красиво. Я – Тимур. Ну, вы в курсе. Начнём? Эти цветы я хочу преподнести в самый важный день моей жизни. Буквально ровно через два месяца, в Тимуре, мне исполнится двадцать один год. Совершеннолетие по всем меркам. И взрослую зрелую жизнь я хочу начать расписанным… То есть, женатым. Данил, готов?
ДАНИЛ. Ну.
ТИМУР. Этот букет – тебе, Настя.

Пауза.

ДАНИЛ. Мне вручить?
ТИМУР. Я сам. (Подносит букет Насте.) Прими.
НАСТЯ. Мне… (Принимает букет).
ТИМУР. Я прошу тебя стать моей женой.
ЖАННА. Что!?
НАСТЯ. Что?
АРСЕНИЙ. Что!!!
ТИМУР. Данил.
ДАНИЛ. Ну, ну. 
ТИМУР. Хочешь – верь, хочешь – нет, но я с пелёнок мечтал о такой жене, как ты. В тебе всё чудесно - и душа, и внешность, и вся ты - одна сплошная домашняя радость.
АРСЕНИЙ. Так вы, что, вместе!? (Наступает на Тимура, с кулаками). Ах, ты…
НАСТЯ. Арсен! Нет же, нет!
ДАНИЛ (прикрывая Тимура). Не надо.
АРСЕНИЙ. У меня – пояс по карате! (Бьёт ногой.)
ДАНИЛ (перехватив ногу). А у меня – война.
ТИМУР. О!
ЖАННА. Подлец… подлецы!
АРСЕНИЙ. Нога! Пусти!
ДАНИЛ. Команды не было.
ТИМУР. Драка между людьми – это атавизм имперского мышления. Есть мирные пути урегулирования… А драться из-за женщины, в принципе, неразумно. Ну, выиграл ты бой, а она тебя не любит. И что потом, насиловать? Надо уметь договариваться и подчиняться выбору самой женщины.
АРСЕНИЙ. Пусти, больно! Очень!
ТИМУР. Отпустите.
ДАНИЛ. Да, хозяин. (Освобождает Арсения.) Не сердитесь, под Кандагаром таких каратистов мы в поленицу складывали, вина не ваша, но моя беда.
АРСЕНИЙ (идёт к Насти). Ах, ты…
НАСТЯ. Я!? Я-то причём!?
ТИМУР (закрывает собой Настю). Не смей.
ДАНИЛ (закрывает собой Тимура). Ну, не надо же, добром ведь прошу: угомонитесь.
АРСЕНИЙ. Ты - афганец… эх…
ТИМУР. Неужели ударил бы жену?
ЖАННА. Легко. Отойди, Арсен, не мешай Гусю лапчатому ломать комедию. Итак, Гусаров, что дальше?
ТИМУР. Настя, он бьёт тебя?
НАСТЯ. Не стоит о наболевшем. Тебя спросили, что дальше?
ТИМУР. А дальше приземляемся на чудную планету, заселённую грешными тварями и твоей божественностью, Настенька. У меня есть деньги. Вот, смотри. Идём к компьютеру. Гибкость ума и ловкость пальцев на основе компьютерных технологий – бац, и ты в фаворе у фортуны, без всяких хождений на работу в банк. Можешь купить свой дом. Интерьер - на твой вкус. Вот сумма всех моих счетов… Почти всех.
ВСЕ (собрались у монитора). Ох, ёооо…
ТИМУР. Данил?
ДАНИЛ. Тоже смотреть?
ТИМУР. Конечно, вы должны быть уверены во мне.
НАСТЯ. В баксах?
ТИМУР. Евро.
ДАНИЛ. Ух, ты…
ЖАННА. Старый компик глючит...
АРСЕНИЙ. Бред… фильм ужасов…
ТИМУР. Компьютер твой я давно наладил, просто тянул время до доставки цветов. Как видите, до шести нулей осталось чуток. Деньги чистые. Всё это твоё, Настя. Не торопись отказываться! Это твой шанс. И моя радость. Не губи нас, Настенька. Я, конечно, не Аполлон, но и не Квазимодо. Согласись.
ДАНИЛ. Виноват, хозяин, вам сколько лет?
ТИМУР. Двадцать один, Данил.
ДАНИЛ. И уже миллионер… круто.
ЖАННА. Типа умный. Тупой везунчик.
ТИМУР. Настя… Настя. Сейчас не в деньгах дело, не в разуме, всё это при нас, дело в чувствах. Решай.
НАСТЯ. Так странно. Не знаю…
АРСЕНИЙ. Она ещё и не знает! Ах, ты тварь! Я её кормлю, одеваю…
НАСТЯ. Я не тварь.
АРСЕНИЙ. А кто? Кто ты?
ТИМУР. Она – божье творение.
НАСТЯ. Я женщина. Твоя жена.
АРСЕНИЙ. Моя жена? Так, какого ж хрена тогда задумываешься!
НАСТЯ. Тимур, ты серьёзно?
ТИМУР. Абсолютно.
НАСТЯ. А я тебе, не поверишь, верю.
ТИМУР. Благодарю.
НАСТЯ. Я всегда тебя ценила… Где-то тут был телохранитель?
ДАНИЛ. Ну.
НАСТЯ. Благодарю. И ты мне тоже нравишься, Тимур.
ЖАННА. Ох, Арсен, ты прав, она точно тварь…
НАСТЯ. Как же вы меня достали, родственнички, блин. Тимур, я согласна.
АРСЕНИЙ. Что!?
ТИМУР. Это – ты мне?
НАСТЯ. Тебе! Тебе… тебе.
ТИМУР. Ура… Настя… Настя!
НАСТЯ. Только без рук. Не на людях. Идём отсюда.
ТИМУР. Да…
АРСЕНИЙ. Да!? Да…
ЖАННА. Гусик, а мне ты ничего не хочешь сказать?
НАСТЯ. Идём, Тимур, идём…
ТИМУР. Уходим…
НАСТЯ. Уходим!
АРСЕНИЙ. Она его сама тащит, бессовестная!
ЖАННА. Эй, вы! Хоть раз о ребёнке помянули бы!
НАСТЯ. Она ещё сыном моим мне в лицо тычет.
ТИМУР. С сынишкой Настеньки мы классно ладим, сама знаешь. Не тебе стыдить. Тебе карьера важнее деторождения. Человеком хочешь выглядеть? Справедливым гуманистом? Так откажись от конкурса, уступи Арсению место в банке.
НАСТЯ. Пойдём уже, а, милый?
ТИМУР. Идём. Данил, идёмте.
ДАНИЛ. До свидания.

Тимур и Настя, под прикрытием Данила, уходят.

АРСЕНИЙ. Я не знаю, что сделаю!
ЖАННА. Когда?
АРСЕНИЙ. Сейчас!
ЖАННА. Что?
АРСЕНИЙ. Не знаю… Киллера найму!
ЖАННА. Уйди, дурак, с глаз моих.
АРСЕНИЙ. Что?
ЖАННА. Он ведь мне собирался сделать предложение. Что, что с ним! Почему так всё навыворот случилось… Желаю быть одна! Это моя комната, я здесь живу. Иди к себе, там и мечтай, мститель.
АРСЕНИЙ. Жуть… жуть! Жуть. Что делать… что делать. Отдохнуть, поразмыслить. В «детскую» - да, правильно, там чисто. (Уходит в «детскую».)


СЦЕНА 2. Двор. Из подъезда выходят Настя, Тимур и Данил.

НАСТЯ. А! О! У! Ну, мы дали! Ох, и провокатор же ты, Тимур!
НАСТЯ. Дура, дура, дура я… Что делать теперь, женишок? Как выкручиваться?
ТИМУР. Всё, что хочешь.
НАСТЯ. А что, что я хочу, что?
ТИМУР. Не знаю. Что угодно.
НАСТЯ. Надо же, так всё подстроить, такую сумму денег заранее нарисовать. Обалдеть.
ТИМУР. Не торчать же здесь, посреди двора.
НАСТЯ. Предлагаешь поторчать в другом месте? В каком? Только не хамить, достало сегодня.
ТИМУР. Подумай и реши.
НАСТЯ. Ишь какой, самоуверенный. Может, и правда такой богатый?
ТИМУР. Правда.
НАСТЯ. Да? Проверим. Шалун. Озорник! Дай только время на размышление, и уж я тебе сделаю заказ места, не сомневайся.
ТИМУР. Не сомневаюсь. Данил, спасибо, вы были очень кстати. Получите вторую половину…
ДАНИЛ. Только по окончании работы. Вы наняли меня на день.
НАСТЯ. Он прав, мой псих не такой уж безопасный, как может показаться. И да, я его боюсь, Арсен может поколотить. Меня, во всяком случае.
ДАНИЛ. В вашем дворе дорога разбита, пришлось машину за домом оставить. Можно просто покататься, покуда дама придумывает будущее.
НАСТЯ. Гений! Да! Кататься! Куда идти?
ДАНИЛ. Хозяин – он.
НАСТЯ. А я?
ТИМУР. А ты – хозяйка. Нет, мы не едем. Нам надо прогуляться.
ДАНИЛ. Я поохраняю ненавязчиво.
ТИМУР. Данил, вы – клад. Но вы уволены. Расчёт получите. (Подаёт деньги.)
ДАНИЛ. Благодарю.
ТИМУР. Прощайте.
ДАНИЛ. Я должен дать вам визитную карточку нашего магазина! Но последняя осталась в букете. Я сбегаю.
ТИМУР. Не надо! У меня есть контакты, я делал вам заказ.
ДАНИЛ. Непорядок.
ТИМУР. Ничего. Спасибо. Оставьте нас.
ДАНИЛ. Конечно. Клады в земле, а я на воле. Гуляйте. (Уходит.)
НАСТЯ. Под ручку можно тебя взять, хозяин?
ТИМУР. Нужно, хозяйка. Интересный парень, непростой.
НАСТЯ. Вперёд, вперёд, вперёд. (Уходит с Тимуром.)


СЦЕНА 3. Гостиная. Входит Арсений.

АРСЕНИЙ. Где? Где вязание? Вот оно, дорогое моё… (Вяжет.)

Входит Жанна.

ЖАННА. Если они через час не вернутся, очень удивлюсь. В крайнем случае, к вечеру. Вон, и цветы бросила. Не её это цветы. Мои, мои… мои! (Подбирает цветы.) Что это? (Поднимает с пола карточку.) Визитка салона цветов. (Читает.) Составление букетов… доставка в черте города бесплатно. Бесплатно же, ага! (Прячет картонку.) Пригодится.
АРСЕНИЙ. Однако, денег у него…
ЖАННА. Я тоже в шоке. Знала, что он на бирже играет, иногда сутками бабки гонял по Сети, но чтоб столько!
АРСЕНИЙ. Давай рассуждать здраво.
ЖАННА. Здраво? Сейчас? Я – пас.
АРСЕНИЙ. В твоём возрасте не пасуют. И в моём. Молодость – это вам не шишками швыряться! Это ум, разум, мысль, интеллект.
ЖАННА. А без истерик?
АРСЕНИЙ. Здраво не выходит, переходим на логику.
ЖАННА. И?
АРСЕНИЙ. Не нукай!
ЖАННА. Я сказала «и». Иа… ослик такой, мультяшкин. И я… и ты… Ослы.
АРСЕНИЙ. Может быть, чтоб они за нашей спиной танцы-подлянцы крутили?
ЖАННА. Да нет, понятно, я просекла бы на раз.
АРСЕНИЙ. Подумай, повспоминай.
ЖАННА. Он постоянно при мне, как хвост.
АРСЕНИЙ. Хвост Иа?
ЖАННА. Что?
АРСЕНИЙ. Иа – ослик такой, мультяшкин.
ЖАННА. Кончай подкалывать, и так тошно.
АРСЕНИЙ. Тимур однозначно пришёл сделать предложение тебе. Разве не так?
ЖАННА. По моей логике, конечно, так. Исключительно так и никак иначе. Но у него же своя есть. Хотя последние месяцы у него была всегда одна – моя. А как иначе? Со мной нельзя своевольничать, не позволю.
АРСЕНИЙ. И?
ЖАННА. Он сию секунду всё придумал, буквально на ходу. Импровиз, блин!
АРСЕНИЙ. С чего вдруг?
ЖАННА. Я с ним обращалась мерзко.
АРСЕНИЙ. Как всегда.
ЖАННА. И ты Настьку всю обхамил, как всегда.
АРСЕНИЙ. Но она же пошла с ним! Как будто запланировано, нет?
ЖАННА. Она не с ним пошла, Арсений, она пошла от тебя, а он - от меня. Ненадолго. Чтобы раздразнить. Обратить на себя внимание. Привлечь… Обнять так, прижаться… Нет, не на людях же. Хотя почему нет, если хочется. Мне не хочется. Не хотелось. А сейчас хочется. Хоть беги за ним!
АРСЕНИЙ. Я за моей не побегу.
ЖАННА. Ещё бы, там такой Данил встретит, мало не покажется. Наваляет по полной, да ещё и накостыляет.
АРСЕНИЙ. Я – не Тимур, не надо меня чмарить, не-то схлопочешь!
ЖАННА. Ну, да, своего Данилчика мне в защиту не поставить.
АРСЕНИЙ. Да зачем же здесь грубая сила, когда судьба решается?
ЖАННА. Вот и я говорю, вернутся.
АРСЕНИЙ. Ну, я пойду в нашу комнату… в свою. Чёрт! Без Настасьи здесь нет ничего моего! Если что, придётся уходить.
ЖАННА. Да живи, не парься.
АРСЕНИЙ. Дожили, карате не помогает. Надо было столько лет тренироваться.
ЖАННА. Тебе двадцать пять лет, а скулишь, как детскосадник. Лучше напейся, только не ной.
АРСЕНИЙ. Жестокая ты.
ЖАННА. Нормальная я!
АРСЕНИЙ. Детскосадник должен сидеть в детской. (Уходит в «детскую».)
ЖАННА (с цветами). Сами вернутся. Потому что это была шутка. Поставить в вазу. Вот, как умеют, сволочи, так и шутят. Нет у нас такой вазы. Поставить в ведро. В мусорное. Шутка. Только почему же я не смеюсь. Потому что мне не смешно. (Уходит в кухню.)


СЦЕНА 4. Улица. Здесь Настя и Тимур.

НАСТЯ. Ну, мы, с тобой, и дуркуши. Правда?
ТИМУР. Колбасит меня не по-детски.
НАСТЯ. Всё же зря ты уволил Данила, страшно.
ТИМУР. Надо привыкать вдвоём..
НАСТЯ. Как будем давать задний ход?
ТИМУР. Уверена, что надо давать?
НАСТЯ. Не знаю. Ты же не из любви ко мне устроил сцену.
ТИМУР. Уверена, что не из любви?
НАСТЯ. Уверена, что из любви. К Жанке.
ТИМУР. Уверена, что не к тебе?
НАСТЯ. Эй, очнись.
ТИМУР. Не желаю. Не хочу. Не могу.
НАСТЯ. Дуркуешь.
ТИМУР. По-моему, нет. Я ни на чём не настаиваю. Понимаю, что всё как-то вдруг. Но что, если в нашей шутке есть доля правды? А вдруг это и не шутка, а вся правда. О нас. О нас с тобой. Предлагаю, продолжить.
НАСТЯ. Сумасшествие. И что дальше?
ТИМУР. По любому, прём до определённого предела. Чтоб они попереживали. Раньше завтрашнего утра не объявимся.
НАСТЯ. Меня всю ночь не будет дома?! А что, сильно. И где мы её проведём? У тебя дома?
ТИМУР. Дома - родители. Снимем номер в отеле.
НАСТЯ. Дорого!
ТИМУР. Принципы дороже.
НАСТЯ. Я без ничего ушла…
ТИМУР. Вдарим кредиткой по шопингу!
НАСТЯ. Я вот даже в такое количество денег, что ты показал, не верю, а тут… я и ты…
ТИМУР. Сумму легко проверить. Сегодня же.
НАСТЯ. Предположим. Классно, конечно, из нищеты вырваться. Как фейерверк. Даже подумать страшно. Да ведь деньгами одними сыт не будешь. Хотя в наше время это очень важный фактор. Безусловно. Но я не продаюсь. Это-то ты понимаешь?
ТИМУР. Слава богу. Значит, ты здесь и сейчас не из-за возможности вырваться из нищеты. Вернее, не столько из-за этого.
НАСТЯ. А вот ты уверен, что я и ты… мы вместе можем.
ТИМУР. Не знаю. Очень надеюсь. Но раз уж так фишка легла, почему не попробовать. Всё равно с нашими бывшими разборки предстоят, так хоть пусть будет за что. Если, понятно, нам захочется вернуться. И разойтись самим, друг от друга. Да ведь и они ещё неизвестно, как себя поведут. Фейерверк так фейерверк, а?
НАСТЯ. Ты не врёшь, что я тебе нравлюсь?
ТИМУР. Вру. Я чувствую к тебе нечто большее и объёмнее, чем привычное «нравлюсь». Мне страстно хочется, чтобы наша незапланированная эскапада оказалась объективным ходом нашей, с тобой, жизни.
НАСТЯ. Эскапада… слово какое.
ТИМУР. Сейчас переведу…
НАСТЯ. Не надо, понятно. Просто я до тебя не дотягиваю, Тимур. Я ж обыкновенная богиня, не какая-то там богиня богинь. Кроме шуток, ты представляешься мне большим и выдающимся. А я…
ТИМУР. Ты – богиня богинь. Верь, я не вру. А деньги на то и деньги, чтобы придать уверенность твоей веры в себя.
НАСТЯ. Вот так запросто взять и отставить Жанну?
ТИМУР. Так ведь вышло как вышло, запросто, значит, запросто. Я не хочу о ней думать.
НАСТЯ. Жанна – моя сестра, мне за неё обидно.
ТИМУР. А за себя тебе не обидно? Что такое сокровище, как ты, оказалось бесхозным, в панельной трущобе, с глянцевыми журналами вместо судьбы, которой ты достойна от природы.
НАСТЯ. Да ладно… тоже мне – сокровище.
ТИМУР. И мне! И тебе. Сокровище. Мне ещё очень надо постараться, чтобы огранить тебя, сберечь и сохранить. Ты просто не выходила толком со двора. А когда появишься в настоящем обществе, где правят красота и щедрость, как бы мне тебя не потерять…
НАСТЯ. Ну, тут ты можешь быть уверен, не потеряешь. Ты – не Сеня, можешь быть спокоен, от таких, как ты, не убегают.
ТИМУР. Радость моя…  Идём… идём. Идём?
НАСТЯ. Идём.


СЦЕНА 5. Гостиная. Размеренные звонки в дверь. Из «детской» входит Арсений. Из кухни входит Жанна.

АРСЕНИЙ. Они!
ЖАННА. Я открою. (Уходит.)
АРСЕНИЙ. Они, голубчики, больше некому. Хохмачи. Вот интересно, как они сейчас всё разруливать будут.

Входит Данил, за ним Жанна.

ЖАННА. Поставила в кастрюлю, сейчас принесу. (Уходит в кухню.)
ДАНИЛ. Извините, я - за букетом.
АРСЕНИЙ. Да без проблем. Всё равно он здесь никому не нужен. Даже вазы нет.

Входит Жанна, с букетом.

ЖАННА. Как было, не раздербанивала, с ленточкой. (Подаёт букет Данилу.)
ДАНИЛ. В букете должна быть визитная карточка магазина. У меня запасной нет. Жаль, должен был оставить.
ЖАННА. Зачем?
ДАНИЛ. Вам, обоим. Так положено, потенциальным клиентам.
АРСЕНИЙ. Жлобьё, цветы с могил собирают.
ДАНИЛ. Надеюсь, вы пошутили?
АРСЕНИЙ. Неудачно. Не вы, не вы.
ДАНИЛ. А почему с могил?
АРСЕНИЙ. Потому что здесь сейчас две могилы.
ЖАННА. Лично я живу не в могиле, а дома.
АРСЕНИЙ. Эта квартира – склеп.
ЖАННА. Так и пошёл вон тогда!
АРСЕНИЙ. И пойду!.. когда пойду. Я здесь прописан. (Данилу.) Ну, и что они там делают… голубки, про что воркуют?
ДАНИЛ. Думают.
АРСЕНИЙ. Что, даже и не поцеловались? Что, даже и за руки не взялись?
ЖАННА. Оставь в покое человека.
ДАНИЛ (отделил от букета три цветка, подаёт Жанне). Вам.
ЖАННА. Спасибо. Вы интересный… очень.
АРСЕНИЙ. Может, я и вам мешаю?
ЖАННА. Мешаешь.
АРСЕНИЙ. А я не уйду.
ЖАННА (подаёт руку.) Жанна.
ДАНИЛ (пожимает руку). Данил. Мне нравится доставлять цветы. Понимаете? Красивая работа. Компенсация, как бы. За два года того, что там было. Когда я был там… ну, тянул свою срочную лямку. Воевал, короче. Ни за что, ни за кого, а так – по приказу. Короче, молодцы вы, живёте, как хотите. С ума сходите. Пургу гоните. Беситесь на ровном месте. Здорово. Нормально. Всего доброго. (Уходит.)
АРСЕНИЙ. Вот и вся любовь.
ЖАННА. Цветы, действительно, обалденные. Правда? (Танцует вальс.) Ох, цветочки вы мои, цветуёчечки…
АРСЕНИЙ. На моих похоронах для меня все цветы – трава. К чёрту замок! Дверь – к чертям! (Выбивает дверь в комнату.) Я на неё пахал, а она… травы-травы!? (Уходит в комнату.)

Из комнаты Арсения слышится грохот, звон разбитого стекла.

ЖАННА (подходит к комнате). Ну, ни фига себе, пляски на паркете…
ГОЛОС АРСЕНИЯ. С фейерверком!
ЖАННА. Арсений! Охрендел!?
ГОЛОС АРСЕНИЯ. Здесь всё имущество на мои деньги куплено! Имущество по суду делить? Знаем, кому всё достанется… я ж благородный джентльмен. Так не достанется же ничто никому!
ЖАННА. Соседи полицию вызовут.

Из комнаты грянула музыка, затем появился Арсений, в танце.

АРСЕНИЙ. А я ещё и спляшу, танец называется «прощальные шиздецы российского оленя, от которого ускакала олениха, копытнув на прощание в самое сердце и раздолбала его вдребезги». За что Настасья на меня когда-то запала? За телодвижения! Ты хоть чуток любила своего Гусю? Так присоединяйся, соратник по облому, сбросим стресс!
ЖАННА. Я и сейчас чуток. Пойду на свежий воздух, пройдусь. Не агонизируй, Сенька, они ещё вернутся. Потому что они нас любят. (Уходит из квартиры.)
АРСЕНИЙ. А это мы сейчас проверим. Зря ты, глупая девчонка, цветы забыла, ох, зря! Я сейчас всю эту красоту на лепестки пущу… в мусор её, в мусор. (Обрывает лепестки.) Любит – не любит… Настенька, цветочек аленький, чудища ей богатого захотелось… Оборву, как цвет, клянусь, оборву… Порву на лепестки! В лоскуты! Сошью ковёр из твоих лоскутов и придрелю к стенке! Любит - не любит, плюнет – поцелует, к сердцу прижмет - к чёрту пошлет… по адресу, по адресу!


СЦЕНА 6. Отель. Гостиная в «люксе». Настя рассматривает журналы. Из ванны входит Тимур.

ТИМУР. Спокойной ночи, дорогая.
НАСТЯ. А поговорить?
ТИМУР. На ночь? Ты знаешь, разговоры перед сном нагоняют кошмары.
НАСТЯ. Ты задариваешь меня, обхаживаешь, как писаную торбу. Я не слепая, у тебя всё в порядке с эрекцией, ты на меня реагируешь. Зачем терпеть?
ТИМУР. Вон оно что…
НАСТЯ. Почему не пристаёшь? Мы живём вместе! Ты девственник?
ТИМУР. Свят-свят-свят, нет, конечно.
НАСТЯ. Значит, знаешь, что если однажды съездил в Париж, уже хочется там остаться навсегда. Или хотя бы посещать в уикенд.
ТИМУР. Витиевато, но доходчиво.
НАСТЯ. Так не мучай же меня, я же живая.
ТИМУР. Пойми, Настенька, для меня крайне важно сохранить принцип: секс с любимой возможен только после свадьбы, правда, желательно тут же.
НАСТЯ. Почему, баран старорежимный! Тебе чуть больше двадцати, ты юнец, в твоей черепной коробке должна сперма плескаться, а не принципы. Весь мир живёт в свальном грехе, ничего святого, чем мы хуже, а ты лучше?
ТИМУР. Хочешь свального греха? Вон – порог, шагай. Возвращайся в трущобы за мужниными тумаками и наслаждайся сексом по уикендам, если до тебя снизойдут.
НАСТЯ. Вот так просто? Гонишь?
ТИМУР. Да нет же! Ты – радость моя непреходящая!
НАСТЯ. Господи, писал бы уже стихи, романтические хроники. Выражайся нормальными словами, пожалуйста, хотя бы в домашней обстановке. Правда, это отель. Можно матом, разрешаю.
ТИМУР. Я убеждён, что весь мир живёт по тем же законам, что и десятки тысяч лет до сегодняшнего дня. О всеобщем Содоме и Гоморре рассказывают только в СМИ. Их рассказ – не констатация факта, а рекламная кампания. Богачам хочется, чтобы люди жили, как скот.
НАСТЯ. Началось моралите…
ТИМУР. Как кошечки в интернете, что лижутся с собачками, а козочки с волчатами. Скотом легко управлять. Им выгодно сделать из планеты скотный двор. Но они врут. У них ничего не получится. А когда грянет Миллениум, осталось-то фиг-да-ни фига, человечество стряхнёт с головы перхоть, а они думали, что корона, и заживёт по-новому, как надо. А пока просто выключи телевизор, выруби интернет и пойди в гости к живым знакомым.
НАСТЯ. А соседи не выключат и не вырубят, и вообще не пустят.
ТИМУР. Попробуй. Вышвырни журнал, встань с дивана, выйди в люди. Мы – там. Ау.
НАСТЯ. Всё! Хватит! Объясни, как дожить до свадьбы сексуально неудовлетворённой женщине? Заметь, не девочке, а рожавшей тётке. Ты играешь с огнём, Тимур.
ТИМУР. Разве ты не получаешь, что хочешь? Не моя вина, что ты никак не можешь оторваться от глянцевых журналов. Займись каким-то делом.
НАСТЯ. Ты сказал: любимой. Точная цитата: секс с любимой возможен только после, далее ля-ля-ля. Ты уверен, что слово «любимая» обо мне? Давай, представим, что ты меня не любишь и просто плюхнемся в кровать.
ТИМУР. Завтра к сыну едешь?
НАСТЯ. Естественно.
ТИМУР. Привет передай. Или тоже поехать… Хотя нет, там же твои родители. Не стоит напрягать всех раньше времени, которое может и не наступить.
НАСТЯ. Блин, я поняла! Ты меня взял типа на испытательный срок?
ТИМУР. Наконец-то дошло. Настёна, для того и придуманы этапы создания крепкой, надёжной семьи. Сватовство, обручение и только через месяцы, а то и годы – свадьба.
НАСТЯ. Оцениваешь меня, как животное.
ТИМУР. Я – не зоофил, я обожаю богиню. Но семью-то создавать с женщиной. Вспомни себя. Мы знакомы не один год, а обратила ты на меня внимание всерьёз, как, впрочем, и другие, лишь когда я показал сумму на моих счетах. Разве не так?
НАСТЯ. Не совсем.
ТИМУР. Совсем-совсем. Прежде, чем прийти со мной сюда, чтобы жить под одной крышей, ты проверила карточки в магазинах, действительно ли у них есть покупательная способность. Ты испытываешь меня, как бюджетную организацию, я тебя – как супругу. Честно признаться, я готов был на всё в тот день, когда мы ушли вместе, но ты заперлась на ночь.
НАСТЯ. Я не хотела, чтобы ты подумал, будто я шлюха за деньги.
ТИМУР. И ты своего добилась. Я всё ещё так не думаю. Да. Я путёвки нам купил, в Словению. Самый дорогой в мире курорт. Послезавтра самолёт.
НАСТЯ. Хорошо. Хорошо… хорошо!
ТИМУР. Не задерживайся. Спокойной ночи. (Уходит в спальню.)
НАСТЯ. Спокойной… спокойной. Пойду-ка я накачу, что ли, пару-тройку снотворных колёс и поеду, куда поедется…


СЦЕНА 6. Сквер. На скамейке Данил конструирует бомбу из детской игрушки. Из-а поворота выходит Жанна

ЖАННА. Сегодня фейерверк будет на стадионе, говорят, обалдеть. Идёшь?
ДАНИЛ. У меня там друганы афганцы трудятся, как раз фейерверкерами. Не выговоришь. Конечно, пойду. Ты кто?
ЖАННА. Привет.
ДАНИЛ. Ну.
ЖАННА. Не узнал. Обидно. Узнай, пожалуйста, не-то я со скуки сдохну.
ДАНИЛ. Ну. Ого! Вы!? Жанна, что ли, которую обнесли цветами?
ЖАННА. Спасибо. Да. Чем занимаешься?
ДАНИЛ. Тренируюсь, чтобы не потерять квалификацию, делаю разные варианты упаковок для взрывчатых материалов.
ЖАННА. Это же детская игрушка.
ДАНИЛ. Ну. Какая разница. Да ладно, она муляж. Как вы меня разыскали?
ЖАННА. Розыск – не женское дело. Я просто взяла ваш адрес в салоне цветов.
ДАНИЛ. А как вычислили, что за салон?
ЖАННА. Визитная карточка. Из букета.
ДАНИЛ. Ну-ну. Вы её тогда случайно нашли или специально спрятали?
ЖАННА. Неужели непонятно.
ДАНИЛ. Но я же не дома, я в сквере…
ЖАННА. Человек – не животное, умеет разговаривать. Язык – великое дело, особенно женский. Вы делаете бомбу?
ДАНИЛ. Да. Типа праздничного сюрприза, с фейерверком. Я – военный сапёр запаса, должен быть всегда в боевой готовности номер раз. О ваших друзьях хотите расспросить?
ЖАННА. Да нужны они мне сто лет в обед. Хочу взорвать мою скуку, вдрызг, чтоб аж фейерверком. Рады меня видеть?
ДАНИЛ. Ну. Ещё как.
ЖАННА. А в чём закавыка? Розыск – чисто мужское занятие.
ДАНИЛ. Без спроса… неудобно, ну.
ЖАННА. Гульнём?
ДАНИЛ. Что? Как…
ЖАННА. И?
ДАНИЛ. Ну.
ЖАННА. Я плачу.
ДАНИЛ. Нет. Мужской род - я. Сначала мои деньги растратим, если не хватит, тогда примемся за ваши. Когда?
ЖАННА. Немедленно.
ДАНИЛ. Ну… я рад.
ЖАННА. За мной. (Уходит.)
ДАНИЛ. Ну… ну. (Уходит вослед.)


СЦЕНА 8. Улица. Тимур и Настя, идут, разглядывая обручальные кольца.

НАСТЯ. Тимур, ты - моё счастье.
ТИМУР. Ты действительно не расстроилась, что мы без свадьбы, расписались с чёрного входа?
НАСТЯ. Ни капли! Так интереснее! А помнишь, как служительница удивилась, что мы с кольцами! Думала, что мы – нищеброды. Вот, дуркуша. Растерялась, без блюда, и – в хрустальную пепельницу. А когда разглядела, по-моему, ох, как поняла, в какую они цену. Ты – моя жизнь!
ТИМУР. Завтра смотрим дом. Вот жизнь! А, вот и Данил.

Вбегает Данил.

ДАНИЛ. Здравствуйте, Тимур Тимофеевич. Настя, добрый день.
ТИМУР. Здравствуйте? Рад, рад!
НАСТЯ. Привет! Что-то вы, Данил, выглядите…
ДАНИЛ. Извините, что побеспокоил, вы же разрешили, если что. Проблема. Может, поможете?
ТИМУР. Конечно! Вы мне, невольно, счастье принесли. Слушаю вас?
ДАНИЛ. Уволили меня из салона, без работы остался.
ТИМУР. Вот как. Что ж, я посоображаю. А за что?
ДАНИЛ. Ну, там… одно к одному. Короче, тронул девушку свою, легонько, для острастки. А она на освидетельствование сгоняла и сдала меня властям. Сама оттуда, серьёзнее, чем я подозревал, оказалась девушка. Связи включила. Меня на цугундере так приняли, что еле живым выбрался. Сама она меня выкупила. Я её простил. Расстались полюбовно, без претензий. Но работу потерять успел.
НАСТЯ. Нельзя бить женщин, нельзя.
ДАНИЛ. Поддатый был. Дурак совсем.
ТИМУР. Вот, что. Постоянной работы у меня для вас нет пока, зато могу предложить разовый контракт. Вы же, помнится, служили сапёром?
ДАНИЛ. Да. Ещё как служил, награждён.
ТИМУР. День рождения у меня на днях, через десять дней. Можете устроить фейерверк? За городом. Я бы даже сказал – иллюминацию!
ДАНИЛ. Ясный перец, сделаем.
НАСТЯ. И Жанну пригласим, и Арсения. А?
ТИМУР. Почему нет. Ну, Данил, по рукам?
ДАНИЛ. Ага!
ТИМУР. Я по ходу подумаю насчёт постоянного заработка. Всего доброго. Машина ждёт. В новую жизнь. Мы сегодня расписались. Идём, Настенька.
ДАНИЛ. Ура! Поздравляю!
НАСТЯ. Сказка… жизнь моя - сказка! (Уходит с Тимуром.)
ДАНИЛ. Устрою фейерверк, мало не покажется.  (Уходит.)


Часть 2

Вечер. Загородный дом. Гостиная. Данил, орудуя армейским ножом, устанавливает взрыватель в настольные электронные часы. Входит Настя.

НАСТЯ. Как вам мой дом, Данил?
ДАНИЛ. Ну. Нормально.
НАСТЯ. Мебель, правда, от прежних хозяев не выброшена, от нас ещё не расставлена, всё - в кучу. Тимур приедет, займёмся вплотную. Хотя какой из него физический труд, тут нужен мужчина на все руки и ноги, не только голову; мужчина на все конечности. Но этот дикий вяз перед террасой – просто какой-то тупорылый мрак. Его надо уничтожить.
ДАНИЛ. Вяз уберётся, если прикажете, легко.
НАСТЯ. Какой у вас огромный нож, им же неудобно…
ДАНИЛ. Привычка. Ну. На войне всё удобно, когда есть нож.
НАСТЯ. Меня всю колотит. Я вся, как бы в коконе, понимаете? Душ не помогает. Ни смыть, ни отодрать. Колдовство, кто-то позавидовал моему счастью и насылает порчу. А вы как?
ДАНИЛ. Ну, я не колдун.
НАСТЯ. Как с работой, Тимур что-то придумал, решил проблему?
ДАНИЛ. Ну. Не знаю.
НАСТЯ. А что, если останешься у меня, в доме, к примеру, садовником. Ты же работал доставщиком цветов, разбираешься. Подучишься. Я была бы главным цветком в нашем саду. Как, к примеру, куст роз.
ДАНИЛ. Как в кино хотите, в немецком?
НАСТЯ. Не поняла?
ДАНИЛ. Ну, немецкие мелодрамы такие, обычно с сантехниками или там водопроводчиками.
НАСТЯ. Ах, вон оно что.
ДАНИЛ. Хозяйка, есть чёткое правило, народная мудрость: в своём огороде не гадить.
НАСТЯ. Ах, вон оно как. Что ты подразумеваешь под словом «гадить»?
ДАНИЛ. Ну. Я – не гад.
НАСТЯ. А я – да. Змея, по гороскопу. Да ведь я же и не про огород толкую, я – про сад, Данил.
ДАНИЛ. Ну.
НАСТЯ. Что значит «ну»?
ДАНИЛ. Ну. Ну…
НАСТЯ. Отлично. Самолёт Тимура по расписанию ещё только вылетел, успеешь.
ДАНИЛ. Я-то бы да, а вы-то нет, очень уж вы яростная натура, как я понимаю, быстро не хотите.
НАСТЯ. Такой тонкий семейный психолог нам очень даже нужен в доме…
ДАНИЛ. Всё, таймер на месте. Насчёт вяза. Я – сейчас, подождите, ага?
НАСТЯ. Приспичило, что ли!
ДАНИЛ. Очень.
НАСТЯ. Одна нога там, другая – здесь.
ДАНИЛ. Ну, так бывает обычно после взрыва. Юмор у нас такой, подрывной. Точнее, подрывной, мы, сапёры, подрывники же. Ну. Я - мигом. (Уходит в сад через террасу.)
НАСТЯ. Языкастый. Безрадостный совсем. Не подходит.

В двери входит Арсений.

АРСЕНИЙ. Двери нараспашку. Комары богатых не едят? Добрый вечер.
НАСТЯ. Сеня?
АРСЕНИЙ. Я.
НАСТЯ. Какого хрена!
АРСЕНИЙ. Ты сейчас про что?
НАСТЯ. Зачем ты здесь?
АРСЕНИЙ. Ну вот здрасьте, приехали. Прошу, приглашение, на бумаге. Что у вас за семья, один не знает, что вытворяет другой.
НАСТЯ. Разыгрываешь.
АРСЕНИЙ. Написано: день рождения, с фейерверком. Да на, сама читай, если не разучилась от безделья. (Подаёт карточку.) Не ближний свет, чтоб разыгрывать, ехать сюда из Новгорода - не за угол завернуть. Я хоть и бывший, но человек же. Надо же такой дом поиметь.
НАСТЯ (рассматривает карточку). Туфта. Мы сегодня никого не ждём. А тебя так и вообще - в принципе. Не позвал бы тебя Тимур из-за меня.
АРСЕНИЙ. Не хотел ехать, чувствовал, здесь что-то не так. Куда теперь деваться, на ночь глядя, да ещё из вашей заповедной глуши. Сюда маршрутки не ходят.
НАСТЯ. А вообще, что скажешь? Про меня.
АРСЕНИЙ. Что… Красивая. Не моя.
НАСТЯ. Жалеешь?
АРСЕНИЙ. Да.
НАСТЯ. Сеня… Пойдём. Покажу дом… Расположение комнат, санузел.
АРСЕНИЙ. Неудобно как-то…
НАСТЯ. Идём, я сказала.
АРСЕНИЙ. Разуться хоть…
НАСТЯ. Не надо, там разуешься. Быстрее же, время!
АРСЕНИЙ. Куда торопиться…
НАСТЯ (подталкивает впереди себя Арсения). Иди уже, иди.

В двери входит Жанна.

ЖАННА. Добрый вечер. Родственники.
НАСТЯ. Жанна…
АРСЕНИЙ. Здорово, соседка.
ЖАННА. Бывшая.

В двери входит Тимур, с чемоданом.

ТИМУР. Сюрприз! Какие люди кругом. Я, случаем, адресом не ошибся ли…
НАСТЯ. Так рано?
ТИМУР. Поменял билет на час раньше. А, так это ты на такси приехала, Жанна. Со спины не узнал, вот, как одежда меняет походку.
ЖАННА. Можно подумать, ты меня когда-нибудь узнавал по походке.
АРСЕНИЙ. Разве, что по полёту.
ТИМУР. Настюш, не чмокнешь даже?
НАСТЯ. Да я готова тебя заглотить от радости! Счастье моё! С днём рождения! С приездом, дорогой! Билет поменял, так спешил к своей жёнушке. А она так рада, так рада муженьку своему ненаглядному.
ТИМУР. Которому?
НАСТЯ. Сам наприглашал.
ТИМУР. Арсений.
АРСЕНИЙ. Привет, я не виноват. С днём рождения.
ТИМУР. В чём?
АРСЕНИЙ. Что тут оказался.
ТИМУР. А тебя, ангелочек, какими ухабами в нашу берлогу замело?
ЖАННА. Похоже, происходит нечто забавное. Убогое приглашение, оформлено пошло, как в каком-нибудь московском торговом центре. С днём рождения.
ТИМУР. Я никого не приглашал.
ЖАННА. Я списала на новоселье, неустроенность, а тут день рождения, аж двадцать один заветный год, совершеннолетие хозяина… Так, а это ещё кто… О, нет!

С террасы входит Данил.

ДАНИЛ. Ну. Как вас всех угораздило одновременно? Неожиданно.
ЖАННА. Так, всё, я пошла отсюда.
ДАНИЛ. Уже никто никуда отсюда не пойдёт, ну. Никогда. Я пойду, попозже, а вы останетесь. Я собрал вас, приглашения подогнал.
ТИМУР. Что значит «никогда»?
ЖАННА. То и значит.
ДАНИЛ. Она знает.
ТИМУР. Жанна – та, твоя девушка?
ДАНИЛ. Ага.
НАСТЯ. Ты бил мою сестру, сволочь! Ах, ты урод…
ЖАННА. Сеня, держи её, не пускай! Он же её убьёт!
АРСЕНИЙ. Стой! (Обхватывает Настю.) Говорил, не связывайся…
НАСТЯ. Я не связывалась.
ЖАННА. Он мне говорил.
ТИМУР. Я не удержал бы, силёнки не те.
ДАНИЛ. А ты и не удержал.
ТИМУР. То есть?
ДАНИЛ. То и есть.
НАСТЯ. Урод! Врун! Не слушай его, Тимур! Да пусти ты меня уже.
ЖАННА. Не выпускай, Арсен, держи!
ДАНИЛ. Точно, не выпускай. Она знает.
ТИМУР. Наслаждаешься?
ДАНИЛ. Не, кайф ловлю.
ТИМУР. К делу?
ДАНИЛ. Ну. Сначала демонстрация. Хозяйку бесит вяз во дворе. Бесит?
НАСТЯ. Бесит - не то слово! Как ты!
ДАНИЛ. Вон тот. Ну. Сначала обращу общее внимание на пульт для телевизора. Его я пока не трогаю и никому не советую. Я вообще советую ничего не трогать и на меня не кидаться, а-то самое интересное не увидите. Нечем будет смотреть. Или некому. Порежу, пущу шкуру на лоскуты! Она знает. Любовь моя, классная тёлка, только слишком много о себе думает. Типа самая хитрая, умнее всех, а когда-то станет круче всех. Дура. Ну. Смешно. Сейчас увидим, кто тут крутой, а кто пологий. Подрывной юмор! Смотрим сюда. Все! Вот, финтюшечка с кнопочкой. Я её приготовил нарочно, спецом для демонстрации. Большой палец кладётся на маленькую кнопочку. Нажимается. И получается один, очень скромный, целенаправленный и строго дозированный взрыв. Мирный. Ну. Только, пожалуйста, девки, не визжите, от восторга потом, ага? Готовы? Три… два… один. Бумс.

В саду, за окном, происходит взрыв.

АРСЕНИЙ. От, блин.
ДАНИЛ. Теперь, чтобы не было дурацких сомнений, все разом подошли к окну и поглядели на место, где недавно рос вяз.

Все подходят к окну.

ДАНИЛ. А? Какая работа! Даже стёклышко в доме не треснуло.
НАСТЯ (бьётся в истерике). Ааа!!!
ДАНИЛ. Заткнись!
АРСЕНИЙ. Настя, Настя… Не могу.
ДАНИЛ. Кинь на диван, возьми подушечку и заткни, не-то я это сделаю.
АРСЕНИЙ. Тимур, помоги!
ТИМУР. Иду. (С Арсением, укладывает Настю на диван, укрывают, успокаивают.)
ЖАННА. Тёма… послушай…
ДАНИЛ. Всё! Оглухел я от бабьего визга! Знаешь ведь, не люблю. Знаешь, чего мне стоит терпеть, не грохнуть сучку!
ЖАННА. Данил, дорогой…
ДАНИЛ. Дай ей воды! Залей её водой! Нельзя мне, нельзя слышать… женщины, дети, старики… мужичьё – все визжат, орут… сволочи! Оставь меня, крик, оставь! Кровь, сопли… вонь! Невыносимо… невыносимо! Я – воин! Военнообязанный! Я не виноват! Был приказ, приказы не обсуждаются. Я прав, прав, прав я… прав.
ЖАННА (поит водой Настю). Тих-тих-тих… сестрица, не надо, потерпи. Тихо… тихо…
ТИМУР. Данил, как ты?
ДАНИЛ. Нормально, хозяин. Ну. Нормально.
ТИМУР. Давай, поговорим…
ДАНИЛ. У вас будет возможность наговориться, выговориться и вообще. Со мной не надо. Поздно. Раньше надо было! Надо было! Было! Надо! Сейчас никто не говорите, пока я не уйду, иначе никаких гарантий насчёт себя не выдаю. Ей-богу, шарахну, тут же. Слова надо вспомнить… я же знал их, повторял. Да-да. Помню. Вы ж понимаете, что на такой хлопок соседи не сбегутся. Это насчёт вяза. Соседи предупреждены относительно праздничного фейерверка сегодня. Мало ли, что на вашем участке бабахнуло. Да и не деревня тут, чтоб зевак дожидаться. Все попрятались за заборы. Информации нет, команды не поступило, так что, человеки не дёрнутся. Дождутся ещё одного хлопка хотя бы, подтвердить подозрение. Ну. А если кто и проявит чувствительность в пополам с бдительностью, так ведь пока-то сюда, кто съедется. Так что, ребята, вам здесь никто не помешает пообщаться.
АРСЕНИЙ. Данил, посмотри на себя в зеркало, ты же болен, тебе доктора нужно.
ДАНИЛ. В зеркало? Тоже типа хитромудрый? Никому меня впредь не перебивать! Ну. Не, Арсений, человеку опасно глядеться в зеркало, а воину просто запрещается. Зеркала врут, если макияж там или причёсываешься. А если глядеть на себя долго, пристально, можно разглядеть человека. Так-то бы животное там или насекомое, и всё – путём, а тут вдруг бумс и – человек. Тогда всё, хана. Прозрение начнётся, размышлизмы всякие, душевности. Нельзя, нельзя воину глядеться. Вот пульт. Нажимаю нужные кнопки. Это я его разблокировал. Теперь вы даже за порог ступить не можете, тут же грохнет. Это я про взрыв. Дом заминирован. Кто не знает, здесь, в этом углу посёлка, сотовая связь не ловит. Сбросились бы на общую вышку, мало ли что случается в жизни, так ведь нет, каждый вкладывается в личную крепость друг от друга с высоким бронебойным забором. Ни ума, ни фантазии. У вас полчаса. Всяко бывает, вот подстраховка. Ну. Если я через тридцать минут не услышу взрыва, то активирую свою финтюшечку. Вот она, моя финтюшечка, выглядит вот так. (Демонстрирует взрыватель в руке.) Полчаса. Вернее, тридцать пять минут, пять – моих, я их за собой зарезервировал. Надо же объясниться. Передвигаться можно по всему дому, на здоровье, но за периметр выходить – здоровью навредить: всё взлетит. В двух словах про то, с чего бы это я тут всё вот так решил с вами поступить. Чтоб не быть голословным, друганы афганцы подсказали включить видео. Документальное. Ну. Все – на экран. Я сказал: глядеть на экран! (Включает телевизор, где демонстрируется видео военных действий в мирном селении.) Афганистан. Это война. Армия приходит в мирное селение – в логово врага. Ну. Вы меня разочаровали. Я демобилизовался, думал на воле хорошо, свободно, а главное радостно. Самую красивую работу себе подобрал: доставка цветов. И хоть бы раз, кому от этих цветов стало просто хорошо или хотя бы очень приятно. Какое там, ни разу! То цветы не те, то не той, то не так упакованы… Народ, вы же не люди. Доставили вам цветы – радуйтесь. Не имеете радости, растеряли там по жизни, мало ли, профукали, бывает. Так просто кайфуйте, балдейте, тащитесь. Так ведь нет. А ваша четвёрка мне просто под руку попалась, последние четыре капли моей радости высушили. Просто так, по настроению, ни с того, ни с сего, устроили друг дружке разгром. Разве можно так жить - ни с того, ни с сего? О собственном сыночке даже не задумались. (На экране документальное кино перебивает детский мультфильм.) О родителях тоже. Только о себе, любимых. Каждый только о себе. Не стыдно? Нет. А ведь должно быть совестно. Ой, чего это? А, мультик! Советский. Сбой программы. Вместо Афгана-то. Цифровое телевидение в нашей стране – это, я вам доложу, чума. Пусть идёт. Наш командир, из прежних, старик, рассказывал, что Римский Папа был такой, поляк Иван Палыч, какой-то там по счёту, третий ли, первый, не помню. Так вот, он говорил, что все детям мира надо глядеть советские мультфильмы. Они, говорил он, добрые и правильные, не то, что в Голливуде, где всё жестоко и насмерть. Советские мультики воспитывают нужных людей, многочисленных, весёлых, послушных, реальных любителей Отечества. Короче, истинных солдат. Там ещё песенка классная будет, мы её в казарме любим петь хором. Ну. Просто прикиньте. Разве такими вы видитесь нам? Нам – пацанам, кто гниёт на войне. За вас. Гнить-то ладно, и без войны загнить можно. Но мы же на войне! За страну. За вас. Врубитесь, мы уже никогда не вернёмся в мир мирными людьми. Хотели бы, да вы ж не даёте! Уясните, мы, воины, как монахи в погонах, пусть не молимся, да, но мы бьёмся за вас, ради вас бьём, погибаем и не сдаёмся. Мы охраняем ваши жизни, как ангелы. Мы – ваши ангелы-хранители. О, песенка. Все слушают! Можно подпевать. (Звучит песня из мультфильма.) Всё, кончилась. Классная песня, а? Обалденная. (На экране новостная передача перебивает мультик.) Чёрт! Во телик глючит! Нет уж, новости нам не нужны. Заткнись! (Выключает экран.) У нас тут своя новость, большая, животрепещущая одна на всех. Прочувствуйте уже, продумайтесь! Нельзя же нас так не ценить… Мы же не телом вас охраняем, не оружием, мы вас жизнями охраняем, своими личными, детскими жизнями! Вы оба даже в армии не служили. Просто так, ради конституции, ради гордости за себя. Вас таких миллионы. Трусов и лжецов. Ладно, пусть так, ну. Теперь в армии главное не количество. Кто попал, тот попался. Всё, я – солдат. Не вы, я. Потом мне приказали воевать, а куда денешься, если приказ. Само Отечество приказало. Пусть среднего рода, без лица и голоса, но приказ есть приказ. Такая писулька на бумажке. Ладно. Я-то прояснился на этом свете, потому что уже знаю, зачем я живу: за тем, чтоб погибнуть. Ладно. А вы? Вы зачем живёте? Чтоб подохнуть? Так ведь, чтоб родиться и умереть, необязательно быть человеком, можно быть пичужкой, бактерией тоже можно, хламидой монадой. Примитивно, ну. Не нужны вы, ребята, в жизни, на земле не нужны. Какие-то ошибочные. Не обязательные. Могло быть, могло и нет. Но по мне, как на танке, проехали. Да каком танке, танк – военная машина, нет, на тракторе. Ну, давили бы себе подобных, меня-то за что. Меня – не надо было. А всего-то и дел было, что улыбнуться, когда я цветы доставил. И вручить тому, для кого букет был заказан. Порадоваться цветам, обрадоваться друг дружке. Я же за это воевал. Я же за этим вернулся живым. Эх, вы. Эх, я. Ну. В общем, сами поговорите между собой, полчаса есть. Я-то же всё про вас узнал. Честно, с рассуждением, прикидывал. С боевыми друганами поделился, обсудил. По всему, вышло, что у меня на вас есть все права. Афганцы не ошибаются. Жанна, извини, но я тебя предупреждал честно и открыто: я – твоя карьера. А если карьера – твоя жизнь, то значит я и есть твоя жизнь. А всякая жизнь кончается. Честно-честно, кончается. Точно говорят, отсюда живым никто не выберется. Хотя если честно, Жанка, со мной – не жизнь, я ж не твой парень, вон он твой – Тимур. Нормальный он. Насчёт пульта не договорил. Если полчаса покажутся лишними или сколько-то там минут, чтоб не париться, лучше поджариться: нажимаете на пульте любую кнопку и - всё. Следите за циферблатом часов. Когда покажет девятнадцать пятьдесят девять, останется шестьдесят секунд, можете хором, как в кино, озвучить обратный отсчёт. Дойдёте до нуля. На циферблате покажутся четыре нуля. Можете ещё добавить: бумс. И – вся любовь… Ну, дальше сами.  Мои пять минут истекли. Ваше время пошло. (Уходит.)
АРСЕНИЙ. Тимур, звони!
ТИМУР. Не ловит.
АРСЕНИЙ. Звони, говорю!
ТИМУР. Отстань.
ЖАННА. Сам позвони.
АРСЕНИЙ. Обалдела? Дорого же. У меня симка новгородская, не расплачусь.
ТИМУР. Могу позвонить.
НАСТЯ (Арсению). И сидит ведь. Расселся, догони, набей его. Ножичка испугался, мужчина называется.
АРСЕНИЙ. Там такой тесак…
НАСТЯ. Да, у Данила всё, как надо, настоящий рыцарь. Два мужика сидят, сопли на локти наматывают, трусы. Тимур! Умник – разумник. Философ хренов, на фига ты его в дом запустил?
ТИМУР (показывает мобильник). Слышишь, Арсен? Связи нет.
НАСТЯ. Ты хоть понимаешь теперь, что ты обыкновенный болван и ничего ты не видишь дальше носа, и ни одного человека не понимаешь.
ТИМУР. Верно.
НАСТЯ. Так, сестрица, давай, рассказывай всё, что про него знаешь. Я-то, в отличие от всех вас, хоть и не хвалюсь умом, но интуит-то у меня работает. Сто процентов он вернётся. Ко мне. Я его тут, покуда вы собирались, охмурила.
ЖАННА. Ты…
НАСТЯ. На раз-два-три. Мне надо знать все его предпочтения по сексу, частота изменения настроения, ну, ты теперь сама уже всё знаешь, что требуется для мудрой женщины. Когда он вернётся, я его быстренько оприходую и мы все тихо-мирно разойдёмся, живые и сытые. Я всех нас спасу, и вас заодно, так и быть. Что? Что он любит? Что-что? А главное: как! Давай, давай, колись!
ЖАННА. Я не знаю, о чём ты.
НАСТЯ. Ой, она всё ещё строит из себя невинность.
ЖАННА. Я ничего не знаю из того, что тебе требуется. Извини, сестра, у меня к сексу с любимым другие мерки, я не потребитель.
НАСТЯ. Но мерки-то есть. Ладно, сама разберусь. Сколько у него сантиметров? Ну, примерно.
ЖАННА. Заткните её, ребята!
НАСТЯ. Не трогать меня! Вы не смеете! Не достойны! Я вся рождена для Данилы!
ТИМУР. Ты к ней ближе, Арсен, плесни на неё воды да побольше.
НАСТЯ. Зачем? Сейчас не время поливать, душ я ещё успею принять.
ЖАННА. Арсен, у неё истерика.
АРСЕНИЙ. Да ладно! А так не скажешь.
НАСТЯ. Я самый здоровый женский человек в доме…
ЖАННА. Гуся, ваза.
НАСТЯ. Так-так, главное продумать, где произвести мирные переговоры. Диван мягковат, я уже думала. Кровать тоже не очень. Нужно что-то твёрдое, но не пол… Ааа!
ТИМУР (вылив на голову Насти воду из-под цветов). Вода не питьевая, не облизывай.
НАСТЯ. О, боже. Зачем? Милый! За что ты вылил на меня воду из-под цветов… А… Мне плохо. Плохо мне. Я сейчас вернусь. Сколько времени осталось? Ой, ещё успею. Мне в душ надо. Горю вся. Прости, Тимур. Наговорила… Чушь порю. Арсен, проводи меня, пожалуйста.
АРСЕНИЙ. Куда?
НАСТЯ. В ванную, конечно, ты же муж.
ТИМУР. Проводи-проводи.
АРСЕНИЙ. Неловко мне…
ЖАННА. Веди уже, гад! Совсем без мозгов, что ли?
АРСЕНИЙ. Ладно-ладно, понимаю, не дурак. Идём, Настёна.
НАСТЯ. Идёшь?
АРСЕНИЙ. Иду.
НАСТЯ. Помнишь, где ванная?
АРСЕНИЙ. Я там не был ни разу.
НАСТЯ. Да ладно! Тогда я тебя провожу и покажу, где - что. Возьми меня под руку, не надо под локоть, уронишь. (Уходит с Арсением.)
ЖАННА. Несчастная.
ТИМУР. Не скажи. У неё всё есть. Придёт в себя, улыбнётся перед смертью, нет – и слава богу.
ЖАННА. Тогда, с букетом, ты хотел сделать предложение мне?
ТИМУР. Данил… Ты его знаешь лучше, он реально решил сделать это с нами?
ЖАННА. Жуть. Уяснить не могу. Просто ужас. Один кошмар в мозгу. Чёрт меня дёрнул пойти к нему. Ведь я – сама, не он пришёл, как положено, мужчина к девушке, нет, я, девка с мозгами набекрень, прискакала, мол, на, возьми меня, за первым разом желательно нежно, а потом уже не сдерживайся, пожалуйста. Теперь мы все из-за моего гормонального разрыва мозга имеем общий вполне анатомический взрыв.
ТИМУР. Тебе. Конечно, тебе. Не жалею, что выкинул фортель, плохо, что продолжил. Можно же было не усугублять. Но Настя такая женщина… на сто процентов. Не сдержался, воспользовался.
ЖАННА. Да. Данил сделает это.
ТИМУР. Теперь вы расплачиваетесь за мою глупость. Ты не при чём, Жанка.
ЖАННА. Твой айкью ниже моего не потому, что ты глупее, а потому что не додумываешь до конца, доходишь до первого правдоподобного ответа и – по тормозам. Истина же всегда в конце пути, а путь к ней коротким не бывает.
ТИМУР. Причём, есть подозрение, что за истиной и ходить-то никуда не надо, она всегда под рукой или под черепной коробкой.
ЖАННА. Если бы я вела себя с тобой по-человечески, не подначивала бы, не оскорбляла, не унижала, ты сделал бы предложение мне, а самец Данил доставил бы цветы и канул в небытие.
ТИМУР. Тогда это была бы не ты.
ЖАННА. То есть, как ни крути, сегодняшний день – моя вина. За исключением, конечно, твоего дня рождения.
ТИМУР. Ты не любила меня.
ЖАННА. Я!? Дурак! Я и сейчас тебя люблю! Конченный остолоп. Данил – это ниже пояса, это тоска тела, это страсть. Ты мог бы стать и тем, и этим, и ниже пояса, и выше, и душой, и умом – всем! Но не смог переступить черту. А я так хотела, так ждала, так мечтала. Тимур, господи ты боже мой, я так надеялась на тебя!
ТИМУР. Дурак. Дебил.
ЖАННА. Теперь-то что. Время идёт.
ТИМУР. Щёлкает. Слышишь? Хронометр, как танцор фламенко, щёлкает пальцами… вот-вот выкинет какое-то коленце…
ЖАННА. Я как-то размышляла и пришла к выводу, ты был прав, настаивая, что первый секс должен быть в первую новобрачную ночь. Но задалась справедливым вопросом: а как быть тем, кто не уберёг. Или не уберегли. А в наше расхристанное время не очень-то и берегут. И пришла к выводу, что первый мужчина должен стать и первым мужем. Дальше, как получится, хотя в идеале такой союз самый счастливый, а значит, самый надёжный и самый полезный для семьи. С изменами, со ссорами, с заскоками.

Вбегает Настя.

НАСТЯ. А! Не смей! Тимур – мой! Не трогай его! Законный супруг мой! А эта уже тянет свои похотливые ручонки, подставляется… А вы что? Не того? Одетые, далеко друг от друга…
ЖАННА. Не дури, мы – чужие люди.
НАСТЯ. Я же видела, как вы обнимаетесь!
ТИМУР. Приоденься, Настенька.
НАСТЯ. Да? Да-да. Так вы точно не того?
ТИМУР. Ни того, ни сего. Мы просто беседуем перед смертью.
НАСТЯ. А, да-да, дело нужное. Помешала. Я пойду тогда, вернусь. Прохладно. Жанка, гляди у меня, не безобразничай в чужой семье! Так ведь, Тимур?
ТИМУР. Так-так.
НАСТЯ. Поцелуешь?
ТИМУР. Нет, я занят. Разговариваю.
НАСТЯ. А со мной поговорить? И не только…
ТИМУР. Возвращайся и всё будет правильно.
НАСТЯ. Может, со мной пойдёшь? Чего тянуть, скоро умирать…
ТИМУР. Нет-нет, милая, нам с Жанной обязательно надо поговорить. Ведь мы не встречались с того самого дня, когда мне доставили цветы.
НАСТЯ. Точно. Я делала всё, чтобы вы не встретились. Доставка цветов. Ну, так я пошла. Ох, уж эта доставка цветов. (Уходит.)
ТИМУР. С фейерверком. Доставка цветов с фейерверком.
ЖАННА. Как я хочу к Данилу! Если бы он был сейчас со мной, пусть и смерть, чёрт с ней. Всё же тело сильнее человека. А ведь всё это время я молила бога о встрече с тобой. Но Данил – мой первый мужчина. Данил – моя семья.
ТИМУР. Неприятно ощущать себя подопытной крысой во время эксперимента на тему поведения животных, знающих о неминуемой гибели.
ЖАННА. Я – не крыса. Уж лучше быть кроликом. Пусть подопытным, но милым несчастным кроликом.
ТИМУР. Я – крыса. И ты. Кролики сейчас в ванной комнате.
ЖАННА. Самое время для размножения.
ТИМУР. Кстати, сколько осталось?
ЖАННА. Хотя кролики не всё время размножаются, как-то ещё живут же.
ТИМУР. О, ещё жить да жить. Долго тянется, когда ждёшь.
ЖАННА. Да, я – крыса, ты прав.
ТИМУР. Прав… и не лев. Хватит смеяться. Мысль какая-то только что мелькнула, правильная, мудрая и улетучилась. Циферблат глаза мозолит.
ЖАННА. Обожаю тебя. Сколько помню, с первой секунды знакомства, обожаю. Кролики, крысы, какая разница, все плодовиты, потому что не задумываются, не мыслят, а живут себе и живут, как живётся. Зачем нам мозг, лишний орган, лишний.
ТИМУР. У всех есть мозг. Наша проблема не в органе, а в том, что он производит. Интеллект – главный враг человека.
ЖАННА. Настька – богиня, чудо. Вот тебе и богиня с чудом. Меня тогда так уело: меня называл королевой, а эту корову – богиней!
ТИМУР. Настасья – идеальная женщина. Конечно, богиня. Просто она этого не знает и соответствовать, соответственно, не может.
ЖАННА. Не желаешь поднять королеву до божественной высоты? Или унизить донельзя. Я не возражаю.
ТИМУР. Ради сравнительной экспертизы? Данил лучше.
ЖАННА. Потому что первый. Нежный, аккуратный, могучий.
ТИМУР. Интеллект нам не подвластен. И мы ему. Думаю, он, как аппаратура, что надевают на черепную коробку подопытного. Она не воздействует, она только снимает показания. Информация передаётся исследователю. Точнее, обыкновенному лаборанту. Вот и вся заоблачная иерархия, все наши ангелы, архангелы, во главе - Бог. Имя у него может быть какое-угодно и сам он не всегда один и тот же.

Входит Арсений.

ЖАННА. Бог – это должность?
ТИМУР. Да. Думаю, да. Руководитель проекта.
ЖАННА. Доктор наук, академик.
ТИМУР. Бог.
АРСЕНИЙ. А я рад, что вы так попались! Даже и чёрт с ним, что я тоже здесь. Главное, что вы получите по заслугам. И не смейте поминать всуе Бога! Нет бы молиться перед смертью, каяться. Как я. Вы, конечно, ни одной молитвы не знаете, а меня водили в духовную школу, по выходным. Попались? Без молитвы на тот свет могут не принять, оставят здесь подыхать, долго, нудно, а главное, в болячках и язвах. До тех пор, пока не дойдёт, что надо обратиться к Господу. Как я. Сделайте одолжение, безбожники, общайтесь тише и где-нибудь в углу, подальше от нормального молящегося человека. (Встаёт на колени.) Я молюсь.
ТИМУР. Отойдём.
ЖАННА. Да без проблем.
ТИМУР. Знать бы, где взорвёт наверняка, чтобы без долгих мучений и наверняка. Не дай бог, выжить и остаться калекой.
ЖАННА. Деньги у тебя есть, медицинский присмотр обеспечен.
ТИМУР. Одно дело, когда за тобой присматривает Бог с помощниками и совсем другое – люди, изображающие божества. Вспомнил! Конечно, деньги, вот, что я хотел. Интернет не работает, жаль. Напишу завещание. Хорошо, всё под рукой, и ни в какой кабинет идти не надо. У меня в секретере, чего только нет, и бланков практически на все случаи жизни, хотя для нашего государства никаких бланков не хватает. Есть, причём, заверенная нотариусом. Вот так надо страховаться.
АРСЕНИЙ. Здесь скоро всё разнесёт в клочья.
ТИМУР. По всему, мой сейф должен выдержать. Ну, а на нет и суда не надо.
ЖАННА. Твои родичи, если не пересобачатся, по любасу профукают. Они же не знают, что делать с миллионами.
ТИМУР. А я не моим, я Насте завещаю. (Пишет завещание.)
ЖАННА. Ей-то на фига!
ТИМУР. У неё есть сын. Только, пожалуйста, не рассказывай сестре. И ты, Арсен, смолчи, пожалуйста. Она в пограничном состоянии, реакция не предсказуема.
ЖАННА. По-моему, она, таки, уже за границей, такое вытворять при законному супруге.
ТИМУР. Всем сестрам по серьгам, каждому брату – зарплату… Что наработал, то и получи. 
ЖАННА. Всегда знала, что ты чудо. А я убогая. Все люди убогие. За редким исключением. Независимо от профессии. Ни душ, ни духа. За исключением, может быть, засланцев высших сил. Которые живут с нами. Типа киборги, знаешь? Они нам помогают как-то, чему-то учат, подбрасывают знания. А мы их в грязь, в пыль, в мусор.

Входит Настя.

ТИМУР. Вроде Леонардо да Винчи?
ЖАННА. А что, конкретный киборг. Столько всего натворить человек не в состоянии. Он ведь один. Один над всеми.
НАСТЯ. Всё сбылось, всё есть. А меня во всём этом скоро не будет. Жаль.
ЖАННА. О сыне хоть кто-нибудь из вас двоих разочек вспомнил бы…
НАСТЯ. Ему-то что? Чего о нём-то переживать? У него всё нормально. Любящие дед с бабкой, которых он сам любит больше нас, родителей. Дом в деревне. Городская квартира, какая-никакая. И жизнь. Долгая жизнь впереди. Ему наверняка и не скажут, что с нами, поберегут детскую психику. Когда скажут, он нас и в лицо-то вспомнить не сможет. Чего ж нам-то на него последние минуты тратить. Молится, что ли? Арсений, хватит ерундой заниматься, там твои теперешние просьбы уже никому неинтересны. Раньше надо было, всю жизнь, а-то ишь подхватился. Скоро встретишься лично, и покаешься, и попросишь, и просто пообщаешься со всеми святыми за упокой.
АРСЕНИЙ. Отвали, не то, как дам.
НАСТЯ. Я те дам! Давала… Стулом по башке! Кончай, я сказала! Время ещё есть, так давайте заполним его как люди. Выпьем, потанцуем. День рождения же.
ТИМУР. Двадцать один год. Совершеннолетие.
АРСЕНИЙ. А мне ещё нет и двадцати пяти! Я не жил!
ТИМУР. Двадцать пять – четверть века. (Берёт вязание, вяжет.)
ЖАННА. Настька, у тебя все мужики вяжут.
АРСЕНИЙ. Я ни в чём, ни перед кем не виноват! В отличие от некоторых. Которые, как раз, и сломали мою судьбу. Я требую поиска выхода!
НАСТЯ. Я не виновата, что ко мне прибиваются психи. 
ЖАННА. А не принять ли нам на грудь по стаканчику-другому. Ты своих пацанов знаешь, кому – чего.
АРСЕНИЙ. Так ты умеешь вязать!?
НАСТЯ. Бар здесь, Анюта, греби сюда.
ТИМУР. Вязать – не гвозди забивать. Свяжу себе шарфик в гроб.
ЖАННА. Гребу-гребу, я подводная лодка…
АРСЕНИЙ. А у меня есть. Вот. (Достаёт из сумки шарф.)
НАСТЯ. Зато у тебя, сестричка, мужчина здоров аж на всю голову. (С Жанной наливает выпивку по бокалам.)
ТИМУР. Ну-ка, ну-ка?
ЖАННА. Это точно!
НАСТЯ. Хорош ржать, зараза, я ж тоже сейчас умру от смеха.
АРСЕНИЙ (показывает шарф). Понял, как здесь сделано?
ТИМУР. Не говори, сам соображу. 
ЖАННА (подаёт всем бокалы). Есть дилемма: или самим нажать кнопку, чтоб взлететь, или дождаться, когда мой Тёма сделает это за нас. Думаем-думаем, думаем. Кстати, Сеня прав: нам не в чем по большому счёту каяться, слишком молоды. Если и есть вина, то в прошлой жизни. Я, к примеру, даже довольна сложившейся историей. Как представлю, что мне предстоит вытерпеть, карабкаясь по карьерной лестнице, на вершине которой могу оказаться не я, аж жить не хочется. И сколько невинного населения при том придётся положить. Зачем мне эта гражданская война, лучше я умою руки сегодня. Голосую за то, чтобы самим нажать кнопку. Готова взять на себя сей подвиг. Ни за что не поддамся моему Тёме, я сама нажму кнопку. Выпьем и взлетим. Пьём!
НАСТЯ. А мне жаль, что я не курю. Прикинь, если я курила бы, то делала это втайне от своих мужей. Обязательно, втайне. От сына – тем более. Но вот сейчас я сидела бы нагло и на их глазах дымила бы, как распоследняя сволочь! Больше мне признаваться не в чем. А, да, и присоединяю мой голос к предыдущему оратору. Но после одного последнего танца. Пьём.
ТИМУР. Не скажу, чтобы мне было неинтересно жить. Каждый день мой стоит денег. Но если прикинуть наперёд, то получается, что вся моя жизнь сложится из одинаковых, будничных интересных стоящих дней. А это скучно. Так что, пожалуй, и я присоединяюсь к посошку. И к дамам, относительно кнопки. Не стоит тянуть. Пьём.
АРСЕНИЙ. И не надо на меня пялиться! Я-то из вас самый пострадавший. Я уже два месяца страдаю от несправедливости ко мне, а вы только один сегодняшний день. И тот, блин, последний. Никакой справедливости. Ничего, вам на том свете отольётся. Оно, конечно, выпью, но не с вами. И не за вас. Отдельно. Сам по себе. Вот такое я чмо. Нет! Я выпью за сына. За моего сына! Дай ему Бог… А что? Что может дать ему Бог? Ничего такого. Того же, что и мне. Того же, что и вам, троим. Того же, что и всем людям. Ничего другого, ничего нового, ничего неизвестного. Нет-нет, я пью не за сына, не за вас, не за нас, я - просто так, сам по себе.

Все выпивают.

ТИМУР. Так, что же нам делать с дилеммой, Арсен?
АРСЕНИЙ. Нет! Давайте, подождём! Вдруг он передумает и за минуту до взрыва вернётся и освободит.
ЖАННА. Ага, жди от него. Не придёт. Я его знаю. Надеяться не на что. Большинством голосов решение принято: взлетаем добровольно. Ключ на старт…
НАСТЯ. А можно – я!
ЖАННА. Нет уж. Ни одна женщина не переуступит другой женщине подарка от любимого мужчины.
ТИМУР. Жми.
ЖАННА. Решено. Где пульт? (Берёт пульт.)
АРСЕНИЙ. А меня-то почему не спросили!
НАСТЯ. Да пошёл ты, слизняк. Ой, а танец!
АРСЕНИЙ. Ну, что сказать, я согласен.
НАСТЯ. Тимур, ты – мой.
ТИМУР. Имеешь право. Только я музыку включу.
АРСЕНИЙ. Я не желаю танцевать с этой крысой.
ЖАННА. Крольчиха занята, кролик. Мои руки должны быть свободны. Кнопка пуска на тот свет – моя.
ТИМУР (включив музыку). Эта музыка для всех и всяких, хоть парами, хоть по одному. Слышите?
НАСТЯ. Танцуют все и те, кто хочет.

Все танцуют.

ЖАННА. Ребята! Обратного отсчёта не будет, ну, его. Прощаемся. Осторожно! Кнопка нажимается! Пуск. (Нажимает кнопку пульта.)

В саду разрывы фейерверка.

АРСЕНИЙ. Фейерверк…
НАСТЯ. Красота…
ЖАННА. С днём рождения, Тимур.
ТИМУР. И тебя… и вас всех… с днём рождения. Мы живы.

Арсений, Настя, Тимур и Жанна радуются, кто во что горазд. Входит Данил.

ДАНИЛ. А радости-то, радости… куда деваться. Умеют же…Одни ещё романтики, другие уже дельцы, а радуются одинаково, как все. Бумс.