Вербовка

текст публикуется под редакцией КЛИМОВОЙ Майи Георгиевны


    - Ты мне одну бумажку  напишешь и разойдемся бортами, - сказала кожаная куртка с бритой головой. – Подумать у тебя некоторое время есть, тока, окромя того эпизода, что тебе предъявляю, меня интересуют  другие дела-делишки и незаконный оборот оружия. А пока подумай-поразмышляй о житье-бытье,  о перспективе.
Лысый вывел Беса из кабинета в коридор и наручниками пристегнул к трубе водоснабжения. Бесу хотелось курить, а еще больше уколоться. Его с утра прихватили молодые опера у дверки его драгоценной кормилицы «рыжей кобылки» – ВАЗ2101 оранжевого цвета. Он с деньгами должен был ехать за ханкой, то есть опием-сырцом на всю их банду, в которой он был водителем и, в силу общительного характера, наводчиком. С него-то Коноплянкин и начал задержание банды налетчиков, «хлопавших» наркоторговцев. Заявлений от барыг не было, да и сведения о банде были скудными: лишь клички и один эпизод налета, где сбытчику отравы прострелили ногу, когда он заартачился. Показаний торговец не дал, но на словах рассказал, что перед налетом заходил Бес и выпрашивал опий в долг, но ничего не получил.
    Путем опроса наркоманов с района, установили «Беса». Им оказался Елькин Борис Семенович, и его взяли под наблюдение. Недельку понаблюдав издалека за Бориской, выявили круг его общения и образ жизни. Та ли это банда – неизвестно, требовалось экстренное «потрошение» и решили задерживать Беса с утра когда его потянет колоться, что и было сделано. Коноплянкин прикинул: с утра наркомана будет тянуть уколоться, а вот к вечеру придет истинная «ломка» и развяжется язык. Задержанный был удивлен: оперативники задерживали его как полноценного, тихо обездвижили и «упаковали» в свою машину, а в кабинете все до копейки описали. А потом пришел лысый. «Он главный», - понял Бес. Так и вышло.
Бес, войдя в кабинет, цепким взглядом окинул пустой стол, где стоял один письменный прибор, и в нем -шприц с бурой жидкостью.  Ясно, «баян» с отравой. 
Лысый начал издалека:
- Кофе, чай или трындюлей? – Коноплянкин, не зная человека, начинал стандартно. – Как разговаривать будем, Борис Семеныч?
- Чайку бы сладкого.
- Можно и чайку, - кожаная куртка поставила кипятить чайничек. Время к обеду, можно начинать разговор. – Тогда о ваших приключениях поговорим. Мне так сдается, налетов за Вами и Вашей бригадёхой немерено.
Андрей Петрович перехватил взгляд Беса, сконцентрированный на шприце. Тот заартачился:
- Какие налеты, начальник!  -  Елькин состряпал удивленное лицо. – Таксую я, с того и колюсь, Вы бы шприц  дали, кумарит меня.
- Да мне-то отравы не жалко.
Закипел чайник, и Конплянкин заварил чаю и взял на понт:
 – Только известны мне все ваши налеты за последние полгода. Так, что-то разговор у нас не срастается. Ты  шапочку-то сними, чай, не мусульманин, в кабинете сидишь, это на улице крещенские  морозы.
Бес снял шапку и поправил шарфик, а Коноплянкин прихватил его за этот шарфик, притянул стриженый череп Бориски к столу и в ухо размеренно и внятно заявил:
- Я тебе, сука, и шприц дам, и чайку заварю! Кто стрелял? Какое оружие, где хранится? Все налеты назовешь или сиси парить будем?
И для убедительности нанес удар подвздошье.
- Ты, сука, пойми, я тебе еще навстречу пойду и явку с повинной дам написать.
Бес понял: будут бить и, возможно, ногами, но неожиданно лысый отпустил и, как ни в чем не бывало, взялся за чайник и налил чаю:
- Ах да, вы же, Борис Семеныч, чайку хотели , сей момент.
И он вылил стакан чаю на голову бледнеющему Бесу.
- Ну, вот и попили.
Бес судорожно соображал, взвыв и схватившись за голову: «Куда попал? Здание без вывески, но протокол составили милицейский. Все в гражданке – не иначе «шестой отдел».  Тут срыва нет, надо что-то говорить!» И он начал:
- Начальник, все скажу!  Тока вмазаться надо, кумарит – ничего не соображаю.
- Этот шприц хочешь? – Коноплянкин кивнул на «баян». – Дал бы я тебе его, но сначала поговорить надо. А чайку с сахаром тепленького - попьешь.
Беса морозило, тело покрыли мурашки озноба. Он двумя руками взял теплый стакан: «Сейчас слегка отпустит». Это же знал и Андрей Петрович, владелец кожаной утепленной куртки. Неожиданно для себя Бес решил, что с курткой можно договорится, только надо рассказывать все - и он начал монолог. Петрович его не перебивал:
- Все наркоманы в городе делятся на два клана: на тех, кто продал за дозу душу «грачам» и сам стал грачом и тех, кто не стал продавать, но употребляет и борется с ними. «Грачи», они же подземные жители, появляются ниоткуда  и уходят в небытие, но имеют свои точки сбыта, их находят по особым знакам. Наша оперативная группа работает с Францем. Он выводит нас на «грачей», и мы забираем наркотики и деньги. Считай, начальник, мы вашу работу делаем. Сам я продал душу, и знаю, что меня ждет ад, - Бес выпалил скороговоркой, как бы опасаясь, что его не услышат, как не услышали в сумасшедшем доме, где он об этом кричал.
Коноплянкин слегка присел. Это был новый ход в деле Франца. Подумал: «Кто ты, Франц?» - и услышал голос внутри себя: «Я твоя тень, Андрей». И от Беса:
- Вот Вам бы стрижку поменять - и вылитый Франц получится. Как Вас звать???
- Коноплянкин Андрей Петрович, - и прибавил. – Ну и кто он, этот Франц, ты, конечно, не знаешь?
- Андрей Петрович вы бы мне уколоться дали а?
- В шприце машинное масло.
- Да ну!
- Проверяй. Я тебе не говорил, что это отрава, это ты сам себе придумал: коли у опера «баян» на столе - так это ханка. Нету у меня отравы,  да тебе счас и не понадобится, – и опер прибавил: - Ты мне бумажку  одну напишешь - и разойдемся бортами, так и сходишь, и купишь, и «поправишь» здоровье.
Андрей Петрович молниеносно принял решение вербовать Беса в целях «разработки» Франца. Да и наркотическое  движение его интересовало. Он подумал: «Но кто он, Франц, эта загадочная фигура, и вновь говорят, что я на него похож… Послушаем.»
- Рассказывай, что знаешь.
- Он человек без плоти, он тень… Похоже, Ваша.
- И как же его встретить, если он тень?
- Он человек из зазеркалья, я общаюсь с ним в зеркале, он стоит у меня за спиной и разговаривает со мной.
- Бред. Ты никогда его не видел вживую?
- Нет, деньги и наркотики мы делим, половину я уношу Францу и ложу в камеру хранения в ячейку, какую он назовет, код дает он же. Так и оружие от него получил - револьвер, - сыпал скороговоркой Бес, - а ногу прострелили - так эту барыгу «Оксану-Хипишь» он приказал убить и следил со стороны, я тень его видел... Франц, отпусти меня! – вдруг взвыл задержанный, - я знаю, это ты, мы сделаем, что не доделали!
- Так, может, ты сейчас с зеркалом пообщаешься?
- Зачем? – изумился наркоман. - Я же нашел тебя...
- Ну не ты, а я тебя изловил, и я не Франц, а обо всех его приказах будешь уведомлять меня, Андрея Петровича.
В голове Коноплянкина уже возник план захвата Франца у ячейки камеры хранения - тогда и эти налеты, и убийство ему предъявим, а зазеркалье дело пятое, разберемся.
   Через неделю в сводках происшествий города Коноплянкин прочитал  «… у себя дома обнаружен труп Елькина Бориса Семеновича…», его обнаружили с венами, вскрытыми осколком зеркала.