Любовь зла...

 
История подлинная, поэтому все имена и названия изменены
       
       Эта поистине удивительная история случилась в одном маленьком прикамском городке в начале 1994-го года. Ничем не примечательная Нина Коробкина, работала бухгалтером на Главпочтамте в окружении «холодных» и бесстрастных чисел. Эдакое «тусклое пятно» на лице назревающего капитализма, «с маленькой, но хорошей зарплатой». Нине было уже 37 лет, но, как говорится, «а Германа все нет», а Германа-то хотелось. Так случилось в её жизни, что никакого любовного опыта у Ниночки не было. Парни, с которыми она знакомилась, уплетали её пирожки, замуж приглашая других. Зная о своей внешности все, Нина не обижалась, а желала им «долгой и счастливой жизни».
       Вы поняли, дорогие читатели, что Нина была не замужем. За тихий и  соглашательский характер, на работе её все, даже начальник, звали Ниночкой. Ниночка была небольшого росточка, одевалась во «все темненькое» за неимением «светленького», жила одна в однокомнатной чистенькой квартирке и была близорукой, поэтому очки надевала только на дальних дистанциях. У Ниночки имелся небольшой садово-огородный участок в черте города, который её кормил, и поэтому все свободное время она проводила среди зелени и овощей  и находила удовольствие в «земляных» работах. То есть, «воздух родины вдыхала» по полной. Родителей у Ниночки уже не было, брат, который был её намного старше, жил в Хатанге и работал там охотником в какой-то артели, хотя известий от него не было уже года три. Как занесло брата в такую даль, Ниночка не помнила, и когда её спрашивали об этом, она тихо отвечала: «Там платят хорошо». Ниночка любила стряпать и иногда выдавала что-нибудь этакое, например, с тыквенной начинкой. Но теста всегда получалось много, несколько пирожков она относила соседке, Серафиме Антоновне, бывшей учительнице математики и родственной душе, немного оставляла для себя да бездомным кошкам и собакам, и обязательно приносила своим сослуживцам, которые всегда восторженно встречали Ниночкины новшества. И, вообще, в «суровые» 90-е  такие маленькие радости вносили хоть какое-то разнообразие в суетную почтовую жизнь. На работе она никого не выделяла, только немножечко робела перед начальником.
       Надо сказать, что Ниночка жила от своей работы  и не далеко, и не близко. Если ехать на автобусе, то дорога умещалась в четыре остановки, а если идти пешком, да еще не торопясь, то выходило минут сорок. В темные времена года она добиралась автобусом, боялась приставучих личностей в мужском обличье. А летом ходила пешком, дабы прогуляться, размяться от сидячей работы.
                ***
       В тот день Ниночке везло во всем. Утром, начальник Всеволод Всеволодович Тряпицын, которого из-за труднопроизносимого «наименования»  все звали просто ВОЛОДЯ (букву я взяли из фамилии), похвалил её  за годовой отчет, пирожки с луковой начинкой разошлись на «ура», зацвела на подоконнике её любимая фиалка, а в летнем небе играло лучами августовское солнышко. Ниночка предвкушала вечер, который она проведет в любимом огороде. И тут, как гром среди ясного неба! На сортировочной станции перепутали накладные, в результате в александровский почтамт не доставили несколько важных грузов. Прибежал взмыленный ВОЛОДЯ, свел бровки домиком и жалобно воззрился на Ниночку. Когда «шеф» встает в такую позу, это, значит, что-то случилось. Широко раскрыв глаза и заливаясь краской, Ниночка приготовилась к худшему. ВОЛОДЯ заговорил, чем совершенно смутил ее:
       - Дорогая Ниночка! – Тут, понимаешь, позвонили из Александровска, у них проблемка вышла с грузами..на сортировочной, видимо, напутали. Проверить бы надо, документы поднять, копии накладных, а то люди волнуются. Сможешь? - И немного стушевавшись, добавил. -  Я тебе доплачу.
       Конечно, Ниночке вовсе не хотелось сидеть и «поднимать документы» и рыться в накладных, тем более, что перед глазами уже плыли зеленые грядки с несобранными помидорами, но доплата ей бы не помешала, да и не грех помочь ВОЛОДЕ – он всегда к ней хорошо относился.  Она вздохнула… и согласилась. Обрадованный Тряпицын, через маленький коридорчик влетел в свой кабинет. А Ниночка стала исправлять чужие ошибки.
       Тем временем на улице уже разливались фиолетовые сумерки.  Наконец, Ниночка собрала все нужные документы в папочку и понесла в кабинет к начальнику. Работа была проведена огромная!
       - Вот, Всеволод Всеволодович, все сделала. Я пойду? – вопросительно отрапортовала Ниночка, протягивая папку ВОЛОДЕ.
       Всеволод Всеволодович широко улыбнулся:
- Не со-мне-ва-юсь, что все пре-кра-сно! – пропел он. – Беги!
-До свидания, Всеволод Всеволодович, - без запинки сказала Ниночка.
       Вернувшись к себе, она  полила фиалку, собрала сумочку и выпорхнула на улицу. Сначала она глубоко втянула пряный воздух, улыбнулась и, так как ей в данный момент некуда было торопиться, медленно пошла в сторону своего  района проживания, где стоял её родной пятиэтажный дом. Дорога домой проходила мимо стройки, которую из-за нехватки финансирования «заморозили» и никак не могли обратно «разморозить». Она шла  по тихим улицам маленького городка, сказочным светом горели фонари, было тепло и хорошо на душе. Почему-то подумала о Всеволоде Всеволодовиче, и прилично ли было попить с ним чаю, с тыквенным вареньем… просто поблагодарить…Эти мирные  мысли женщины, не растратившей свое чувство заботы, которой так хотелось любви и простого человеческого счастья, прервала какая-то возня и стоны. Ниночка вздрогнула, и сладкие мечтания упорхнули, как бархатные мотыльки. Только сейчас Ниночка заметила, что улица, по которой она шла, не освещалась. Она огляделась и по спине пробежал холодок. Ниночка прислушалась. Возни больше не было, но стоны повторились и ещё, протяжное «Оооох-ооо-оох!»  Она второпях расстегнула сумочку, чтоб достать очки, перебрала на её дне  все имевшиеся там предметы, и тут с ужасом вспомнила, что очки оставила на работе! Быстро переварив всё это в голове, Нина приняла решение. Она осторожным голосом, как ей показалось, произнесла:
       -Кто там?
       На самом деле это был шепот. Она повторила попытку и сказала «Кто там?» решительней и громче. Ответа не последовало. Ниночка вспомнила предостережения матери и медленно стала продвигаться вперед, щуря глаза и для храбрости обняв свою сумочку. Она уже подходила к сторожевой будке, над которой горела тусклая лампочка.  Ниночка уже громко выкрикнула, как ей показалось:
        -Я сейчас милицию позову. Кто здесь?
       Вот тут-то близорукость и сыграла свое дело.  Послышалась возня, и от стены отделилась какая-то фигура и начала медленно расти и разрастаться в свете качающейся лампочки, заслонять все собой и страшно завыла. Ниночка от страха съежилась, глаза её округлились до размеров кофейного блюдца и она тоненько запела:
        -Ма-амо-очк-а-а!
       Вдруг фигура разом ухнула вниз и Ниночка отчетливо услыхала:
       -Лю-уди-и, моммо-гите-е!
       Онемевшая от ужаса, Нина какое-то время стояла, не имея возможности шелохнуться, но, затем просчитав все «за» и «против», (ведь она была бухгалтером), решила подойти к ухнувшей фигуре. Поступок для молодой женщины, крайне героический, судя по обстоятельствам. Почти вслепую добравшись до «фигуры», Ниночка споткнувшись обо что-то,  сама ухнула на щебень и вымазалась какой-то непонятной субстанцией, оставшейся от «замороженной» стройки, при этом ободрав коленку. Но так как ругаться Нина не умела, она всё повторяла:
        -Ой, ой, мамочка!
       На земле у забора лежал мужчина  в плаще, поодаль лежала шляпа полями вверх, словно для подаяния. Очки в толстой оправе съехали на подбородок. Ниночка прислушалась. Из несвязного бормотания она разобрала только «ой, п-лохо». Ниночка немного замешкалась, и, все-таки, страх  стал улетучиваться, возник интерес. Нахлобучив шляпу на голову незнакомца и  хромая на разбитую ногу, она попробовала оттащить человека  к свету, чтобы разглядеть его получше. Может ему нужна помощь? Мужчина оказался тяжелым и от него пахло спиртным. Она вдруг вспомнила, как бабушка рассказывала ей о войне, где была медсестрой и вытаскивала с поля боя раненых солдат. Воодушевившись этим воспоминанием, Ниночка мужественно  стала вытаскивать человека к детской площадке, где горел свет и попыталась усадила его под грибок. Затем она отдышалась, достала из сумочки платок, вытерла лицо, руки и кое-как перетянула раненую коленку. И только потом взглянула на «раненого».  Мужчина был лысым, на вид ему было около пятидесяти, виднелся белый воротничок рубашки и узел галстука. «На пьяницу не похож,  хотя и напился, конечно, здорово,  пахнет. Но с кем не бывает», - подумала Ниночка с позиции женщины, не имевшей близкого контакта ни с трезвыми и не с пьяными мужчинами. Какой-то салфеткой, извлеченной из сумочки, Ниночка обтерла мужчине лицо. «Не Жан Марэ, конечно, так  и я не Мерлин Монро», - мысленно вынесла критический вердикт Ниночка.- Что же мне с ним делать?» Решение пришло быстро. Сначала она его тихонько пошлепала по щекам, потом сильнее, взявши его за грудки начала трясти, повторяя:
       -Очнитесь, ну очнитесь же!
       Все как в фильме «Бриллиантовая рука», вот только будильника у Нины не было. Вместо него она открыла флакончик с дешевыми духами и поднесла к носу мужчины. Наконец, старания её увенчались успехом. Мужчина громко чихнул, потом  открыл глаза и начал осматривать все вокруг. Его мутный взгляд стал наводить фокус и, наконец, сфокусировался на лице Ниночки.
       -Мужчина, Вы меня слышите? - вдруг появился в его голове чей-то далекий голос.
       -ММ-да, - промычал мужчина в ответ голосу.
       -С Вами все в порядке? - спросил уже отчетливее голос.
       -Н-незнаю…Ох, плохо мне…  - уже более внятно ответил мужчина.
       -А зачем напились-то так? - снова спросил голос уже явно исходивший от человека, который склонился над ним.
       -Да я и не пью совсем,… у дру-уга был на юбилее… Не знаю, как полу-училось, ой, голова…, - заговорил мужчина  понимая, что над ним из какого-то тумана склонилось женское лицо.
       Вдруг что-то нахлынуло, какая-то волна окатила Ниночку с ног до головы. Она уже знала что делать.
       -Идти-то сможете? – спросила она у мужчины.
      -Наверное, да, - уже более внятно откликнулся тот. – А куда,…мне бы домой, …а Вы-то кто? –посыпались вопросы.
       Разговор начал налаживаться.
       -Я живу тут рядышком, сейчас ко мне и пойдем, куда ж  Вы такой, что семья скажет?- затараторила Ниночка, чувствуя уже обуявшую её заботу.
       -Вы где сами-то живете?
      -Я на улице Толстого…Льва Николаича…. А у меня нет семьи, только мама. Ой, голова…вы меня извините, ради бога…-практически осознанно проговорил мужчина.
       «Хм, извиняется, другой бы ругался с пьяну-то»,- радостно удивилась Ниночка. А вслух сказала:
       -Нет, маме нельзя в таком виде показываться. Сейчас у меня приведёте себя в порядок и поедете домой. –  Объяснила Ниночка мужчине суть дела, чувствуя  в себе прилив небывалой силы. – Обопритесь на меня, тут недалеко.
       -Так ведь неудобно, что ваши скажут, нет, нет,…- запротестовал мужчина.
       -Я одна живу, - поставила жирную точку Ниночка и удивилась своей решимости.
       Мужчина, оказавшийся небольшого роста , неуклюже обхватил Ниночкино плечо.
       Поднимаясь по лестнице, он упал, споткнувшись об развязавшийся шнурок, порвал плащ и разбил губу, стукнувшись о перила. Впереди, на лестничной площадке приоткрылась дверь и выглянула соседка Серафима Антоновна, видимо услышав шум.
       -Это Вы, Ниночка? – удивленно спросила она. – С кем это-то Вы, кто это?
       -Добрый вечер, Серафима Антоновна, я Вам потом расскажу, - сдувая волосы со лба и впервые как-то нервно ответила ей Нина.
       Она мастерски обработала разбитую губу, но  теперь Ниночке предстояло самое страшное: ей надо было раздеть незнакомого  мужчину! Не догола, конечно, но верхнюю одежду точно. Это был ее первый опыт в подобном деле!
       Когда плащ был аккуратно зашит и  почищены брюки, Ниночка  увидела, что мужчина спит сном праведника на диване, поджав волосатые ноги, и уже храпит. У неё в квартире храпит незнакомый мужчина! Неужели это не сон?
       «Маленький  какой», - подумала жалостливо Ниночка, заботливо укрывая мужчину пледом. Примечательного в нем ничего не было: треугольный нос, как у Чебурашки, вспухшая губа, редкие волосы на затылке и мокрая лысина, очки, во время безмятежного сна, забравшиеся на большой лоб. «Говорят, что лысеют от большого ума…», - подумала Ниночка и ей вдруг захотелось погладить мужчину по этой лысине.

       Время было уже за полночь, и Ниночка решила все-таки разбудить незнакомца, ведь его могли потерять дома. Оставив ему вычищенные брюки, вышла из комнаты. Через некоторое время она вернулась и протянула ночному незнакомцу стакан с огуречным рассолом: чтобы голова не болела. Мужчина, уже изрядно протрезвевший, с некоторыми трудностями в произношении из-за разбухшей губы, стал извиняться за причиненные неудобства, потом благодарить  Ниночку за мастерство в оказании «добрых услуг» и маленькими глоточками пил холодный рассол, смешно шмыгая носом. Ниночка слушала, опустив глаза, щеки её заливал легкий румянец, и  было видно по всему, что  эта ситуация для неё очень приятна, тем более что мужчина показался ей положительным.  Тогда они спохватились, что разговаривая, они все ещё не знакомы.
       -Меня зовут Лев Валерьянович, можно просто Лев, - с легким поклоном представился мужчина.
       -А меня – Нина Фёдоровна, можно просто Нина, - с улыбкой сказала Ниночка.
       В разговоре выяснилось, что Лев Валерьянович работает закройщиком на обувной фабрике, живет с мамой и женат никогда не был. Не пьёт, под заборами не валялся, был на юбилее у друга, там его хотели познакомить с какой-то женщиной, ведь ему осенью будет уже 49, а чтобы он был посмелее, наливали, «наверное, из всех бутылок, так что теперь голова болит». Про себя Ниночка сказала, что работает на Главпочтамте бухгалтером, в Хатанге живет брат, а в свободное от работы время любит повозиться  на садовом участке.
       Лев Валерьянович еще раз извинился и засобирался домой, «чтобы маму не волновать». «Заботливый», - подумала Ниночка.
       Уже стоя на пороге, Лев Валерьянович замялся. По выражению его лица Ниночка поняла, что он хочет ей что-то сказать, но не решается. Он переводил взгляд то на Ниночку, то в пол. На мгновение их глаза встретились. Тогда Ниночка приняла воистину судьбоносное решение. С колотящимся сердцем, она вдруг произнесла не  своим голосом:
       -Лев Валерьянович, теперь Вы знаете, где я живу.  Заходите, я Вас чаем с тыквенным варенье угощу!
       -Спасибо, Нина Фёдоровна…Нина, обязательно зайду,- как-то радостно и облегченно выдохнул Лев Валерьянович и вышел за дверь.
       Ниночка закрыла глаза и обессилено прислонилась к коридорной стене. Неведомое волнующее чувство охватило её, что это, как это, все ли правильно она сделала и делает сейчас?
        Она спокойно уснула только в три утра. В её квартире витал стойкий запах мужчины.
                ***
       Весь следующий день Ниночка сидела с блуждающей улыбкой, цифры складывались в слова, которые вчера говорил Лев Валерьянович и сослуживцы понятия не имели, что же произошло с их Ниночкой! А Ниночка влюбилась!
       Лев Валерьянович на своей фабрике испортил две выкройки «демисезонных» туфель. Что же творит с народом любовь!
       Он пришел к Ниночке в субботу, когда она стряпала пирожки с грибами и жареным луком. На плите кипятился чайник. А маленькая вазочка на столе была наполнена тыквенным вареньем. Вся в муке, она открыла дверь не просто ему, а своему долгожданному счастью!
       А через две недели Лев Валерьянович пришел к Ниночке с аккуратным чемоданом в клеточку.
       Свадьба была скромной, но очень душевной. Были, как говориться, «все свои» – сослуживцы, друзья Ниночки и Льва Валерьяновича, и, конечно, его мама, которая оказалась доброй и чуткой женщиной, чем-то похожей на артистку Валентину Сперантову. Пригласили даже соседку, Серафиму Антоновну, долго удивлявшуюся рассказу Ниночки. Только брат из Хатанги не приехал. Но это было уже не столь важно для Нины. Главное для неё было рядом.  Возле нее сидел любящий и любимый мужчина, такой долгожданный, умный и заботливый.  А ещё была одна маленькая тайна. И это она так разукрасила её щёки нежным румянцем. И Ниночка, заполненная уже чем-то особенным и прекрасным, терпеливо ждала конца торжества, чтобы  рассказать о ней своему мужу, когда они, счастливые, пойдут по тихим улицам города в свой теплый дом.
       Вот и говорите после этого, что настоящих мужчин на дороге не найти! Надо только места знать или, по крайней мере, их чувствовать.