В поисках гетеры

Мой коллега – социолог до мозга костей. Сидя в кабине туалета известной московской библиотеки, он изучал надписи и граффити, оставленные на его стенах. Своими наблюдениями исследователь поделился со мной. В тот момент я мыл руки у выхода из клозета. «Совершенно чистая выборка! Научные работники, гуманитарии, посетители читального зала», - восклицал он.  «Минимум матерщины и известных письмен, состоящих из трёх букв. Некто нацарапал: «Хочу гетеру! - тараторил собеседник, - Какой уровень запросов! Кому-то не просто женщину подавай!»
Затем коллега хитро посмотрел на меня и прошептал:
- Кто-то приписал номер телефона в ответ на ту просьбу.
- По-моему, тебе изменяет исследовательская этика, - ответил я.

Совсем недавно, до моего приезда в Москву, у меня уже была история и весьма своеобразная. Какое совпадение - одну девицу мне тоже рекомендовали как «гетеру». По-грузински это слово произносится следующим образом - вместо «г» издаётся звук типа английского «h»...
Социологический центр, в котором я работал тогда, находился в Комсомольском городке. Он находился далеко от Тбилиси, своего рода заповедничек. После помпезных праздников городок надолго погружался в тишь и благодать. Один знаменитый гость в своём выступлении назвал это место «комсомольским раем». «Надеюсь, в некомсольском рае не так нудно!» - заметил кто-то из сотрудников. Народ томился. Начальство бдило во всю. Однажды один из секретарей ЦК, проезжая по шоссе, ведущего в городку, приметил в глубине дендропарка машину с потушенными фарами. Он приказал шофёру остановить его «Волгу» и выключить фары и потом перебежками от дерева к дереву стал приближаться к подозрительной машине. То, что он подглядел в ней, вызвал у него праведный гнев. На следующий день о нём говорили, что он проявил бдительность и предотвратил половой акт неких чужаков.

Окна и балкон нашего центра выходили на искусственное озеро. В тот день, как обычно в перерыв, мы сидели на балконе. Шёл разговор о футболе.
- Эти деревья похожи на обнаженных нимф, полощущих свои волосы в озере, - вдруг произнёс кто-то из нас. На самом деле видно было, как плакучие ивы, посаженные на берегу озера, склонились над водой, их гибкие ветки погружались в неё. На некоторое время все позабыли о футболе. Тишину прервал зычный голос секретарши:
- Батоно Гурам, вас к телефону!
Звонил мой друг по фамилии Чепарухин. Первое что он мне заявил - есть одна девушка коллекционирующая пластинки. С некоторых пор его одолевала идея открыть в городке дискотеку. «Между прочим, я слышал, что эта девица – гетера, она вполне доступная» - прозвучало в трубке. Был назван адрес. Мы договорились о встрече, чтобы совершить совместный визит. «Ещё один озабоченный!» - подумал я.
Вернувшись на балкон, я поделился информацией. Звонок моего дружка вызвал оживление среди коллег (известный фрик!). А когда я похвастался, что вечером меня ожидает приключение, народ разволновался.

Я прибыл на место встречи. Чепарухин опаздывал. Признаться, музыкой я не увлекался, дискотечными делами тоже, и был нужен приятелю, как человек вхожий в комсомольские круги. Ждать я его не стал и поспешил по адресу. Искал не долго. Стучу в дверь. Её открыла девушка, худая, с изнеможенным лицом. Глаза её были сухими, усталыми, навыкат. У меня сразу пропало настроение. Я подумал про себя, что ожидания оказались явно завышенными и уже начал упрекать дружка за неразборчивость. Она деловито поздоровалась со мной. Пока мы заходили во внутренние покои, я объяснил ей, что мой приятель вот-вот появится. Меня ждало испытание...
В комнате находилось общество меломанов, специально созванное хозяйкой для встречи с нами. Не успела Ольга (её имя) невыразительным голоском представить меня, как посыпались вопросы, на которые я заведомо не мог ответить. Моё невежество в музыке разоблачили сразу, его было не спрятать из-за неожиданной серьёзности, с какой меня встретили. Я сказал, что больше занимаюсь организационными вопросами, что репертуаром дискотеки ведает мой приятель. Мне не дали отдышаться и начали задавать вопросы по организационной части, в которой я был не более компетентен. В какой-то момент у меня беспомощно опустились руки. Не помню другого случая, когда бы мне по-настоящему захотелось лицезреть Черпарухина. Возникло неловкое молчание. Я подсел к журнальному столику, взял первый же попавший журнал и притворился будто читаю его. На самом же деле краем глаза следил за окружением. На меня точно смотрели, как на афериста. Один парень с бородой, по виду главный эксперт, засобирался уходить. Он с укоризной посмотрел на Ольгу. Был там ещё высоченного роста усач. Тот вообще откровенно косился на меня. Преобладала с виду интеллигентная публика, некоторые были типичными ботанами. Это был салончик со своими завсегдатаями. Все пили кофе. Мне кофе Ольга не предложила. Вероятно растерялась. Постепенно я освоился, осмотрелся. На стенах комнаты висели рисунки. Повсюду лежали разные поделки. Как потом выяснил, Ольга училась в академии художеств. Пауза угрожающе затягивалась...
Но вот оно - спасение, в дверь постучали. В комнату вошёл Чепарухин. Он сразу взял быка за рога. В тот вечере я подивился тому, насколько широка его эрудиция. Он жонглировал английской терминологией, названиями ансамблей. Присутствовавшие еле за ним поспевали. Собравшийся уходить бородач, забыл о своём намерении. Усатый успел что-то вякнуть, получилось к месту, чем остался доволен. Ольга излучала довольство. Её постное лицо засияло. Я заметил, что и ростом Чепарухин был выше того усача.
Наконец, вспомнили обо мне. Чепарухин сказал:
- Гурам Александрович – работник ЛКСМ. Он должен посодействовать тому, чтобы дискотеке выделили место в Комсомольском городке.
По тому, как на меня посмотрели присутствовавшие, я понял, что отношение ко мне изменилось в лучшую сторону. Ольга спохватилась, извинилась за оплошность, как это она не предложила мне кофе.
Тут ввернул фразу мой товарищ:
- Гурам Александрович, присоединились бы к обсуждению, а то сидите в сторонке, журнал читаете, правда, держите его почему-то вверх ногами.
Так оно и оказалось. Я вспыхнул, народ сдержанно посмеялся. Перед уходом Чепарухин позаимствовал у Ольги несколько пластинок, а бородачу оставил мой телефонный номер. Мол, о ходе дел справляйтесь у Гурама. Ольга проводила нас до дверей.

Уже на улице я выразил дружку своё недовольство по поводу его замечания о журнале.
- Это я тебя в отместку за то, что не дождался меня. Хотел поживиться в одиночку? – был ответ.
Потом он с досадой заметил:
- Гетера да не та!
- С чего ты взял, что она того...? – спросил я.
Мой дружок пожал плечами.

На следующий день на балконе коллеги требовали от меня отчёта о моих похождениях. Я не стал распространяться и прибег к отвлекающему маневру... Посреди озера бил фонтан из трубы, по которой в водоём подавали воду. Водяной столб достигал метров 15 в высоту. Струя рассыпалась на мириады капелек, они облачком зависали над поверхностью, обволакивали нервный шумный водяной столб, играя на солнце цветами радуги. Я начал:
- Геи позаимствовало цвета радуги для своего флага.
Я показал пальцем в сторону озера. В те времена мало, кто знал об этом. О лицах с нетрадиционной ориентацией народ любил посудачить, но о подобных деталях не ведал. Все разом глянули на фонтан.

Прошла неделя. Мне позвонила Ольга. Спросила о делах. Потом робко осведомилась о пластинках. Сказала, что они из коллекции её отца. Он спрашивал о них. Я пообещал порасспросить Чепарухина, что и сделал. Он не сразу понял, о каких дисках речь, потом вдруг просёк. Оказывается, потерял их, оставил в троллейбусе. Здесь я дал волю своему обвинительному ражу. В авантюру завлёк!
Через две недели опять позвонила Ольга. Я отделался ничем не значащими репликами, довольно скоро уехал в Москву. Чепарухин, кстати, дискотеку в городке открыл. Обошёлся без помощи Ольги и её друзей.