К свету

- - -
Любые совпадения с реальными событиями, географическими названиями, учреждениями и людьми считать случайными. Все ниженаписанное является художественным вымыслом.
- - -
С тюбингов и покрытых плесенью кабелей капает вода. За ближайшим отворотом коллектора мокнет наш головной дозор. Идет плановая операция по противодействию несанкционированным подключениям к служебным инженерным сетям, и мы готовы оказать почетный прием всем, кто появится в наших владениях в этот неурочный час.
Внешне мы мало чем отличаемся от обычных работников ГорВодоКанала: мы носим такие же синие спецовки, только без белых полос на спине и рукавах, такие же грязно-серые каски метростроевцев. На правом боку у каждого сумка, как у любого сантехника. Вот только в ней не ключи-трубники и початая бутылка водки, а спецоборудование для работы с радиоэлектроникой. И даже АПэБэшки  и ПэЭсЭмы  с глушителями в наших ладонях, затянутых в потертые кожаные перчатки без пальцев, не сразу бросаются в глаза. Обычные работяги в тоннелях спящего города.
Вдоль коллектора волнами ходит спертый воздух. Приливы и отливы в трубах, заполненных грязной, вонючей водой. На часах половина третьего утра.
Я жестом показываю своему напарнику, Бритве, что хочу чуть покемарить. Он едва заметно кивает. Приказ – «находиться в районе до особого распоряжения». «До особого» - читай, до нового приказа.
Плывет под ногами липкая мерзкая жижа, распухли стекающие из дренажных отверстий ручейки, но я привычно убираю АПБ в нагрудную кобуру под курткой и, прислонившись спиной к вогнутой стенке тоннеля, погружаюсь в чуткий сон.
Двумя тонами тихо щелкнула рация у напарника. Черт, неужели началось! Еще не открыв полностью глаза, я уже ощупываю толстой трубой глушителя черноту коллектора. Бритва успокаивающе кладет мне свою узкую и длинную ладонь на плечо, и чуть слышно шепчет:
- Плановая проверка связи, все чисто.
Киваю Бритве головой на стенку. Он отрицательно качает головой, мол, не время спать.
Сегодня нам «повезло»: 128 участок, линия специальной связи Смольного. Затхлые коробки НУП 'ов, заросшие какой-то рыжей дрянью коммуникации, ржавые решетки с давно спиленными неизвестно кем замками. Нам не нужны фонари, чтобы найти путь в темноте, нам не нужны карты - мы знаем эти катакомбы наизусть. Но каждый раз, когда мы приходим на этот участок, крышка люка как будто отсекает не только свет с поверхности, но и нашу надежду вернуться обратно. И мы бесшумно скользим по этим безликим коллекторам, словно призраки никому не нужной скрытой войны, не прекращающейся ни на минуту.
Шесть часов утра. Снова тихо кашляет условным кодом рация. Наконец-то. Я издаю шипящий свист и через десяток секунд из-за поворота бесшумно появляются дозорные. Мы уходим на поверхность. Машина заберет нас в одном из типичных питерских дворов-колодцев, подальше от любопытных глаз обывателей. Мы вылезем на свет и будем щуриться от яркого утреннего солнца. Через пару минут от нашего присутствия не останется и следа. Только старушки у какого-нибудь подъезда скажут: «сейчас водку пьянствовать поедут ассенизаторы, алкаши чертовы».
 
* * *
Сдав оружие и переодевшись, спустя час я сижу на скамейке в маленьком городском парке на Петроградской. Чувство, что я вернулся из загробного мира, никак не отпускает. Хотя все и обошлось в этот раз.
Я достаю из кармана черной потертой ветровки мобильный телефон. Старая Нокиа 3310. Верчу его в руке, не решаясь набрать номер.
- Солнышко, это я! Как там дела у тебя?
- Здравствуй, Шторм. Нормально дела.
- Ты что такая сердитая? Я соскучился, маленькая.
- Ну, начались слюни. Лучше скажи, когда зарплату получишь? У меня каникулы в универе на носу, а путевка еще не куплена.
- Да пока ничего нет. Обещают через пару дней выдать, мы как раз проект закончили, я думаю, что...
- Слушай, хватит думать, а? Делать надо, а не думать. Работать надо, зарабатывать. Вон, твои сверстники куда больше получают.
Я как будто вижу лицо любимой женщины, искаженное обидой на «менеджера-неудачника».
- Солнышко, я уточню в бухгалтерии, потерпи денек...
- Слушай, Шторм, не буду я терпеть, будь мужчиной, наконец, реши вопрос. И не звони сегодня, я спать хочу.
В трубке послышались короткие гудки.
Я выключил телефон. Затем достал из кармана полупустую пачку «Любви Мента », невидящим взглядом посмотрел внутрь. Тряхнув, губами вытащил сигарету и попытался прикурить. Ласковый весенний ветерок раз за разом гасил неверный огонек зажигалки. Я смял и бросил пачку в урну у соседней скамейки, но не попал. Черт с ней.
* * *
Девятнадцать часов. Оранжевое солнце уже не видно из-за крыш домов. Длинные черные тени стелятся по земле. Я сижу уже изрядно нетрезвый на той же самой скамейке. Мимо идут домой люди, на детской площадке резвится ребятня. Я чувствую себя чужим на этом празднике жизни.
- Молодой человек, ваши документы! - раздается за моей спиной строгий голос.
Я встаю со скамейки, одновременно разворачиваясь левым плечом к спрашивающему. Правая рука чуть сгибается в локте, ладонь складывается в кулак.
Сзади стоит улыбающийся Бритва, тоже уже поддатый. Я опускаюсь обратно на скамейку, напарник садится рядом. Протягиваю ему почти пустую бутылку «Столичной», он делает глоток и передает ее обратно мне. Я добиваю.
Некоторое время мы сидим молча.
- Опять она чудит? - спрашивает меня старлей.
Обреченный кивок.
- Я в училище ходил в патруль часто, - начинаю вспоминать я. - И вот однажды ночью на дежурстве звонит мне моя девушка, и говорит, что она, можно считать, уже бывшая. Что не нужен ей будущий офицер, а нужна сытая и спокойная жизнь. И вешает трубку. Честное слово, был бы пистолет - застрелился бы на месте, настолько меня такое откровение поразило. Начпатр , на что уж нормальный мужик, сразу все понял. Снял с маршрута и отправил в казарму. Сказал, сам доложит причину.
Пошел я в училище. Вижу - в многоэтажке окна горят. Тепло, ярко. Подошел, да так и простоял почти час. Стоял и думал: «Живут же люди нормально. В уюте, в тепле. У них целый мир, свой маленький мир. А у меня целый город. Пустой город, где меня никто не ждет. У них есть счастье, а у меня его нет. Наверное, еще не время... Наверное, и у меня будет счастье. Но прошел год, второй, третий... А что изменилось?» - задаю я вопрос, не ожидая ответа: «Я ползаю по темным тоннелям, рискуя словить пулю, а у других горят теплые и светлые окна.»
Напарник легонько толкает меня кулаком в бок:
- Ты обязательно зажжешь свое собственное окно, друг - негромко говорит он.
* * *
Бритва погиб через три месяца на том же сто двадцать восьмом участке при огневом контакте с «тоннельными крысами» (радиоэлектронная разведка CIA), пытавшимися встроить модуль записи переговоров в схему коммутатора. «Кроты» защитили линию ценой жизни одного бойца.