Певица

Моя мать говорит мне: «Пой!»
И я начинаю петь.

В детстве я была послушным ребёнком: не раскидывала игрушки по комнате, не капризничала, не выпрашивала сладости – ну, разве что иногда. Днём я ждала, когда мама заберёт меня из детского сада. А на ночь она читала сказки, в которых я узнавала себя во всех прекрасных принцессах со всего волшебного мира. Папу я почти не помню. Его подолгу не было с нами. Как рассказывала мама, он уходил в море, чтобы заработать на жизнь и сделать нас счастливыми. Зато он часто приходил ко мне во сне с уловом в огромной сумке, в которой лежала дохлая рыбина невероятных размеров. Там он ничего не говорил, а просто крепко держал меня в своих огромных руках и беспрерывно плакал. В этом сне никто не выглядел счастливым.

Из заморских стран, куда ходил его корабль, он привозил разные сувениры: деревянные статуэтки, разноцветные сабо, смешные куклы ручной работы, украшения небывалой красоты. Но всё это не могло сравниться с драгоценными минутами, проведёнными рядом с отцом. Мне его не хватало. Я злилась, когда он в очередной раз оставлял нас, уезжая куда-то очень далеко.

Мама поздно возвращалась домой после работы. В это время мне полагалось находиться в своей мягкой кровати и видеть очередной сон с сюжетами из дальних плаваний. Я закрывала глаза, но долго не могла уснуть. Мне ничего не оставалось, как прислушиваться ко всем этим звукам: вот, мама идёт на кухню; вот, снова гремит посуда; вот-вот вскипел чайник; вот, открылось окно, и шум города неожиданно оказался в квартире. Мама много курила, но не хотела, чтобы удушающий запах табачного дыма хоть на секунду оставался в периметре четырёх стен.

Потом она заходила в мою комнату и мягко целовала меня в щёку. От неё пахло кофе и сигаретами. Она открывала красивую большую книгу с волшебными историями и начинала читать. Её бархатный голос обволакивал меня, и я каким-то невероятным образом падала в сон. Ах, какой я была счастливой в то время.

Так шёл год за годом. Папа всё дольше отсутствовал дома, а мама всё реже заходила в мою комнату. Мир вокруг меня из волшебной сказки стал превращаться в грустную историю об одиноком цветке на маленькой планете, который перестали поливать. Я вдруг оказалась предоставлена самой себе и проводила много времени одна. Однажды вечером мама пришла домой пьяная. Не замечая меня, она направилась на кухню, налила что-то в стакан, плюхнулась в кресло и закурила. Я спряталась в своей комнате под кроватью с надеждой, что она не найдёт меня, если вдруг станет искать.
 
«Аврора, иди сюда!» – крикнула она мне хриплым и грубым голосом, который отдался во мне эхом огнестрельного оружия. Я бы сравнила этот звук с крушением многоэтажного дома. Мне стало не по себе, а ладони вмиг покрылись холодным потом. Мне ничего не оставалось, кроме как подчиниться, и я поплелась на кухню с опущенной головой.

«Вот, скажи мне, – продолжала она, – кем ты хочешь стать, когда вырастешь?» Последнее слово она произнесла так протяжно и громко, что на букве «а» у неё запершило в горле, и она сильно раскашлялась. В тот момент я вспомнила, что мечтала стать певицей. Мне нравилось щеголять по дому в ажурных платьях, вертеться перед большим зеркалом в маминых бусах и туфлях, которые были неоспоримо велики на несколько размеров. Как-то раз я стащила с маминого комода красивый шиньон. Он так мне приглянулся, что я не смогла удержаться. Я нацепила его на голову и бегала, как сумасшедшая по квартире. Я была так счастлива, я так смеялась! Мне казалось, что меня видят все. Я была знаменита! Я пела во весь голос! Мои зрители рукоплескали мне в это мгновение, а кто-то даже кричал: «Браво!»

«Ты меня слышишь? – напомнила о себе мать, – я с кем разговариваю?» Я робко пробурчала: «Не знаю, кем хочу стать, возможно, певицей». Когда я произнесла эти слова, моё сердце забилось в бешеном ритме. Я снова почувствовала себя одиноким цветком, который в то мгновение упал с высоты пятнадцатого этажа. Стеклянное кашпо разлетелось на осколки, а сухая земля рассыпалась вдоль дороги. Мне было неловко делиться с ней своей сокровенной мечтой, ведь я точно знала, что она будет смеяться надо мной. Я точно знала, что никому в этом огромном мире совершенно не интересно ни то, «кем я хочу стать», ни то, «кто я есть». И никому не было известно, как страдает моё крохотное сердце без родительской любви и заботы. Я мечтала поскорее вырасти, чтобы начать свою новую жизнь, где дом будет наполнен любовью, а душа – счастьем и радостью. У меня будет такая жизнь, такая жизнь, что ни у кого такой замечательной жизни не было и не будет!

Спустя несколько недель мы стоим в вагоне метро. У мамы появилась идея, которую она назвала «замечательной и доходной». У меня зачем-то перебинтованы руки и ноги. Я сижу в инвалидном кресле, которое мама ласково называет «наш реквизит». Она стоит рядом со мной, одной рукой крепко сжимает мою ладонь, другой – держит табличку, где большими буквами написано: «Помогите!». На нас никто не обращает внимания до тех пор, пока мать не говорит мне: «Пой!»

И я начинаю петь.