Проснуться 25

– Аааа-ля! Аааа-ня! Аааа-ля! – Неразборчивые крики за распахнутым настежь, окном, подняли Надю c постели моментально. Так, что у неё потемнело в глазах и пришлось идти наугад. И она с рассерженным заспанным видом, пошла к окну. На улице никого не было видно, двор был пуст, но мерзкий, писклявый крик продолжался.

– Да, что б она провалилась, эта твоя Аня! – Недовольно буркнула Надя и пошла обратно к постели, легла по удобнее, но заснуть уже не удавалось. Мешали мысли. Она вспомнила сон, снившийся ей до того, как разбудили крики за окном. Ей снилась она сама в своей родительской комнате, крепко спавшей или, может, мёртвой. Вот-так весь сон она и снилась. Ничего не происходило, только её бессознательное тело в чистой постели. Этот сон ей снился очень часто.

– Что там говорил дедушка Юнг о повторяющихся снах? – Задала сама себе вопрос. – Блин... Не помню! Помню, важно обратить на него внимания, а почему... Не помню! Ничего не помню. Когда всё образумится (она до сих пор воспринимала действительность, как временное явление и была полностью уверенна, что  вскоре это всё закончится, и жизнь вернётся в своё нормальное русло) – Когда всё образумится, нужно будет обновить память. Так... – Решила проверить память на предмет любимой поэзии:

Пригвождена  к позорному столбу
Славянской совести старинной
С... (позором?) В сердце и с клеймом на лбу
Я повторяю, что – невинна!
Я повторяю, что во мне ...
Причастницы перед причастьем....

– Блин! Не помню! – Удивлённо сказала сама себе. – А, что-то там:

... С рукой стою на площадях за счастьем...
Где золото моё, где серебро?
В моей руке лишь горстка пепла...

– Стыдно. Боже, как стыдно!

Пригвождена к позорному столбу,
Я всё ж скажу, что я тебя люблю.
Что ни одна до самых недр – мать
Так на ребёнка своего не взглянет.
Что за тебя, который делом занят,
Не умереть хочу, а умирать.
Ты не поймёшь – малы мои слова! –
Как мало мне позорного столба!
Что если б знамя мне доверил полк,
И вдруг бы ты предстал перед глазами –
С другим в руке – окаменев как столб,
Моя рука бы выпустила знамя...
И эту честь последнюю поправ,–
Прениже ног твоих, прениже трав.
Твоей рукой к позорному столбу
Пригвождена – берёзкой на лугу.
Сей столб встаёт мне, и на рокот толп –
То голуби воркуют утром рано...
И, всё уже отдав, сей черный столб
Я не отдам – за красный нимб Руана!

– Хоть этот не забыла. Странно, раньше он мне меньше нравился. Но теперь... Ах, Стрём, если бы ты знал... Ха! Скоро сама начну писать стихи. Кстати, давно не видела его послания! А который час?! – Начало одиннадцатого. Время ещё есть, но спать уже не охота.

Костюм был уже практически готов, она его ночью состряпала всего за несколько часов. Осталось только украсить цепью и сделать поглубже вырез – работы не более, чем на час. В общем, времени ещё было достаточно и она решила ещё полежать. Надя снова подалась в рассуждения над своим нынешним положением. Удивляло и поражало её, что вот столько времени она практически ни с кем не общаласьь. Те пьяные разговоры с Семёном она толком не помнила, да и не было там чего помнить. Телевизор она не смотрела, газет не читала, даже не взялась ни за одну книгу за это время. "Такой застой. Никакого развития".  – Повторила она про себя.

Уже много времени прошло с тех пор, как Надежда ушла от своей обычной жизни. Она теперь не имела ни друзей, ни подруг, ни поддержки, ни помощи. Ей не было с кем поделиться проблемами, спросить совет. С ней не было никого, кому можно было бы доверить ту тьму, которая жила у неё внутри.

Её удивляло, насколько сильно выросло в ней желание поделится новостями. Откуда это жжение в груди? Нетерпение, необходимость, жизненная необходимость поделиться с кем-то своими переживаниями, своими мыслями? Зачем это нужно? Что будет, если она всё же решиться кому-нибудь рассказать о том, что с ней произошло? Ей всё равно никто не поверит, всё равно решат, что она придумала, что ей привиделось, или ей вовсе нужно к врачу. Всё равно, никто не поймёт, как сильно в ней живёт протест против этого "неправильного" мира. Как сильно она хочет вернуть всё вспять, что бы снова было холодно, снова шёл дождь и ледяной ветер обрывал с деревьев коричневые листья. Ей снова хочется вернуться в тот день, сесть за парту и продолжить этот ненастный последний урок. Продолжить с невыносимой болью в голове, с невероятным желанием спать, но просто досидеть и пойти после уроков на обед и дальше всё по накатанной дороге будней. Прямо к новогодним праздникам, прямиком к выпускному баллу, а потом, куда бог пошлёт. Но не в это дурное место!

Но всё тянулось, как и прежде. Этот чужой, враждебный мир теперь стал частью её жизни. Больше всего ей хотелось бросить это ненастное место, проснуться, освободиться, не видеть этого знойного солнца, которое теперь стало для неё символом страшных изменений, знаком того, что она права и это всё не существует. Этого всего не бывает, но есть. Как бы не хотелось всё изменить, но ей не оставалось выбора.

Ей не предоставилось такой возможности - решать самой куда идти и что делать. Её просто бросили сюда и даже не сказали для чего? Что она должна здесь делать, как жить? Более того, даже не предупредили, что это за место и существует ли оно вообще, или это просто плод её воспалённой фантазии?

– Наверное, мне стоит думать, что я умерла и попала в ад... Но где же обещанный свет, который меня должен был притягивать? Где черти с длинными хвостами кисточкой, и адское пламя, как в "Потерянном рае"? Где, чёрт возьми, осознание всех жизненных истин? Где тайное знание, которое люди так надеются обрести после смерти? И почему я не вижу, что твориться на земле? Где доказательство того, что я действительно умерла? Мой сон, который постоянно снится? Мне нужно, мне необходимо увидеть собственный похорон, знать, кто там был, знать, кто плакал за мной, а кто тайком смеялся! Я хочу бестелесным духом прилететь на собственную могилу и приветствовать тех, кто будет меня навещать, тех, кто будет меня помнить. Может, в этом и заключается сущность преисподней - в незнании. Это так мучительно, это невыносимо мучительно, это хуже любых страданий. Незнание - страшная мука, достойная адских глубин! Но чем я заслужила здесь быть? Что я сделала, что теперь должна сгнить здесь в мучениях? В тоске и неведении, в одиночестве, которое раньше мне было неизвестно...