Цветок иван-чая

        До сих пор помнятся суровые и могучие, без украшений, монастырские стены, у подножия которых плескалась прохладная синяя вода озера. Так тихо, светло и одиноко было кругом, так безлюдно, словно одиночество было веч¬ным порождением здешней земли, и все звуки, как хрустальные вспугнутые птицы, поднимались вверх и исчезали в нем навсегда. Казалось, среди пустынности самого времени возвышались эти молчаливые громады, и на вершинах башен резные флюгера бесстрастно и гордо смотрели куда-то за даль озер, словно мудрым оком своим оглядывали неприступную толщь ушедших веков.
        В совершенно полых, головокружительно высоких башнях монастыря было темно, так что становилось жутко: мнилось, необъятная прорва камня обрушится и погребет под собой все.
        Далеко тянулись гигантские сооружения, не повторяющиеся, нескончаемые, молчаливые. И демоническая фантазия их, необузданная, словно стихия, так чуждая нищенскому убожеству современных каменных жилищ, страшащихся выйти за малейшую грань рациональности, их расточительная мощь, необъяснимая непрактичность, их бесцельный простор, на которые был затрачен многовековой каторжный труд тысяч и тысяч безымянных душ - все это было непостигаемо, таинственно, как и тот гений, что воздвиг застывшую средь бесконечной изменчивости суровую каменную симфонию...
        Многометровая толщина стен совсем не ощущалась в нишах бойниц. Ниши эти сужались утюгом ко внешней стороне. Сквозь них проглядывали холодный простор свинцового озера, клокочущие волны которого уже были освещены поднявшимся солнцем, и зелень лесов и островов -  пейзаж простирался где-то внизу, за пределами укреплений, ограниченный узкой щелью бойницы.
        Если вы спускались вниз, то оказывались среди безлюдных переходов и задворок, где, несмотря на весь их размах, не было ни души, где лежали в запустении накрененные, ушедшие в землю тяжелые плиты могил, мраморные и гранитные, с уже стершимися надписями, изредка встречались выше человеческого роста надгробья из белого и черного мрамора, украшенные узорами, искусными навершиями и ангелами, кое-где лежали рухнувшие каменные кресты. Поодаль стояла проржавевшая, из кованого железа, усыпальница.
        В стенах было множество выбоин, и по ним, пожалуй, можно было даже взобраться вверх. А железная крыша одних из ворот сорвалась с каркаса, и на земле от нее остался жалкий след обглоданных годами останков.
        Но внезапно в самой вышине, в тени нависавших уступами мрачных стенных карнизов, я увидел растущие прямо из стен яркие, рвавшиеся вверх, алые, нежные цветы иван-чая. Как умудрились вырасти они там, на камне крепости, среди холода и тени, среди озерных сквозняков?
        Многое вы знали на своем веку, стены. Могущество и падение, измену, любовь, процветание и гибель - вы знали все, и всегда это была жизнь, она вечно трепетала, ведь все было направлено против нее, все стремилось ее смять и уничтожить, и вы защищали ее как могли, бесстрастные судьи эпох. Но все-таки она сильнее вас - сильнее вас этот красный цветок...
        Разверзлись в синем бездонье удары благовеста, и казалось, рекли: «Человече, не завянь в неизбывной тени, на которую обречен судьбой, не загуби цвет, что так алчут истоптать неведение и зло...»
Знаю, есть он в тебе, недолгий и хрупкий, но более сильный, чем тысячи неправедных ветров с озера времени.


Рецензии
Очень образно, понятно, символично... Классику не обманешь...

Нина Шклярова   01.04.2020 13:18     Заявить о нарушении
На это произведение написаны 4 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.