Танец теней

Карл прибыл к воротам, когда уже смеркалось. Взяв в одну руку чемодан с вещами, а другой неспешно открывая ржавые ворота с причудливым рисунком, изображающим битву неких существ, которых и описать то сложно, он вошёл на территорию поместья. Со скрипом открывающиеся ворота, казалось, разбудили всех животных в округе, которые вот-вот должны сбежаться, чтобы посмотреть кто же тут такой шумный. Или даже съесть: голодных волков в местном лесу, как оказывается, тут стало больше, чем где-либо ещё в округе. Это Карл усвоил, пока кучер рассказывал об очередной жертве, найденной неподалёку от дороги.

Направляясь к величественному замку, Карл осматривался по сторонам. Опавшие листья были собраны в кучи и готовы к сжиганию; справа от замка, чуть поодаль, располагался небольших размеров водоём с беззаботно плавающими лилиями на поверхности воды, отражавшей алый закатный отблеск солнца, клонящегося ко сну на заднем дворе замка; местные псы, обнюхав прибывшего, вернулись к своему хозяину: не особо приметному управляющему средних лет, среднего роста, в сером смокинге, вероятно, только что, гладко выбритого, с короткой стрижкой чёрных волос и с небольшой улыбкой на лице подаренной Карлу, как почётному гостю.

Сам замок показался Карлу просто исполином среди всех замков, в которых он до этого побывал: старый, серо-тёмный, осыпанный осенними листьями, явно более ветхий в правом крыле, с тремя башнями, словно перстами, тянущимися к небесам; окнами, словно глазницами старого мудреца, восседающего на троне из костей, мрачно и надменно оглядывающими территорию перед собой и всех, кто на ней находится и вратами из чёрного дерева, которые, казалось, противятся самому времени, так как, на вид давно должны были сгнить. Только подойдя к управляющему, Карл заметил конюшню и кузнецу неподалёку от левого крыла.

— Господин, Карл! Как же мы рады, что вы решили вернуться столь скоро после… ужаснейшей трагедии. Наши соболезнования, — управляющий открывал врата замка, впуская прохладный воздух и остатки дневного света.

— Арчибальд, зови меня просто Карл. Не хочу ни титулов, ни надменности, ничего того, что могло бы нас как-то различать. Чемодан я сам отнесу.

Арчибальд кивнул, впустил Карла, сам зашёл внутрь и запер за собой двери. Внутреннее убранство поражало Карла каждый раз и до этого, но сейчас всё выглядело особенно красиво и мрачно. Шторы на окнах уже были опущены, а тусклый свет свечей был не способен добраться абсолютно до каждого уголка главного холла; с картин родословной серьёзно и пристально смотрели предки Каролины – умершей жены Карла. Но Карл не считал, что всё так просто в этой смерти, поэтому он и вернулся сюда для выяснения всех обстоятельств. В огромном камине потрескивали свежие дрова, медленно сгорая, наполняя своим теплом холодный воздух замка. Широкая лестница на второй и третий этажи по правую сторону от входа заскрипела, когда на ней появилась служанка.

— Я приготовлю ванну, господин Карл, — миловидная девушка двадцати пяти лет от роду с косой белокурых волос улыбнулась и отправилась на второй этаж.

— Роза, и вели приготовить ужин. Скажи, чтобы закололи барашка! — догнал её голос Арчибальда, повернувшегося к Карлу. — Вы должно быть голодны с дальней дороги.

Роза обернулась на ступенях, кивнула и продолжила шествие вверх по лестнице.

— Арчибальд, а нет ли у нас чего-нибудь крепкого, виски или бренди, с хорошей выдержкой? — поинтересовался Карл, снимания пальто и шляпу и вешая их на рога чучела оленя.

— Непременно скажу, чтобы подали к ужину, — улыбнулся Арчибальд.

— Нет, давай мы лучше с тобой после посидим тут, у камина, поболтаем, — улыбнулся в ответ Карл, садясь в кресло у огнедышащего квадратного рта с языками пламени и протягивая последнему руки, чтобы согреть их.

— Хорошо, но я… — опешил Арчибальд. Впервые такая честь была удостоена его.

— Не беспокойся, Арчи. Я же сказал, давай будем наравне, сегодня я хочу отдохнуть с дороги, так не откажи мне в любезности. Не хочу в одиночку погружаться сегодня в раздумья.

***

Карл стоял у зеркала, обмотанный полотенцем. Это был тридцатипятилетний мужчина, выглядевший чуть старше своих лет, явно покалеченный судьбой, среднего телосложения, с короткими ухоженными волосами бурого цвета, зачёсанными на левый бок, щетиной недельной давности, довольно высокий - под метр восемьдесят. Он пытался вспомнить, как выглядела его жена в последний раз, когда он её видел. Но его тело окутал постепенно остывающий воздух в банной и раздумья пришлось отложить.

Неспешно одевшись, Карл прошёлся по не запертым комнатам, где давно уже никто не жил, заглянул в свою, где уже были разложены его вещи, закрыл окно, сам заранее расстелил постель и получше растопил камин: он не был уверен, что сегодня не напьётся, поэтому лучше было заранее подготовиться. А такие простые вещи он всё же любил делать сам, не прибегая к помощи прислуги. Пока он спускался по лестнице в холл, у стола кружила прислуга, расставляя блюда и наливая свежевыжатый апельсиновый сок. Сама прислуга, служанки, повара, да и сам Арчибальд ужинали в специально отведённом для них зале, рядом с кухней.

— Отужинай сегодня со мной Арчи. Ты знаешь, ты ведь как часть семьи для нас. Вернее уже для меня.

— Давно не было такого удовольствия ответить на ваше предложение, - иногда Арчибальд ужинал с Карлом и Карлой за одним столом. Он старался не отдаляться от прислуги, но и не слишком часто выделяться, будто он слишком уж вышепоставленное звено среди прочих работников замка.

— Я знаю, что многим тебе обязан. Пока я был в городе, ты следил за этим местом. Я благодарен тебе. Я знал, что на тебя можно полностью положиться.

Закончив ужин, Карл подложил дров в камин в холле, придвинул второе кресло, бордового цвета и поставил рядом небольшой столик с двумя стаканами и только что откупоренной бутылкой бренди. Арчибальд попросил Розу принести лёд.

— Ты знаешь, сегодня можно напиться, Арчи. Я это тебе говорю. Не знаю, насколько я здесь задержусь, наверное, пока во всём не разберусь. Но если по какой-либо причине я завтра уеду, хочу чтобы мы с тобой хорошенько выпили сегодня.

— Я бы с удовольствием, но мне надо следить за всем тут. Но, учитывая, что это первый раз такая честь… — с воодушевлением отчеканил Арчибальд.

— Арчи, давай как-нибудь менее официально. Я просто хочу разузнать, что ты сам думаешь обо всём этом, — Карл разлил по стаканам бренди, один протянул Арчибальду, второй взял себе и с минуту просто вдыхал аромат напитка, глядя, как огонь пожирает брёвна и слушая сладкий треск в камине.

— Мне очень жаль. Я рад, что вы вернулись, и надеюсь, всё наладится, — Арчибальд последовал за Карлом, который, наконец, осушил бокал залпом. — Вы же разговаривали со следователем?

— Да, я ознакомился, и не один раз, с отчётом сыщика. И я не верю. Он утверждает, что она утопилась, но на это не было причин. Я помню кровь. Отчётливо. Её убили, Арчи, — Карл налил по второй, — и убили хладнокровно.

— Но кто мог это сделать? — Арчибальд предложил лёд Карлу, но тот отказался.

— Не знаю. Я думал на прислугу. Но мы же не делали ничего плохого. Скажи, мы были хорошими хозяевами? Честными? Мы никогда никого не обижали и ничем не обделяли. Да я сам за любого заступился бы.

— Да, вы… Карл, вы были лучшей четой в округе. Да что там - вообще по стране. И я говорю это не из лести, я знаком с другими управляющими и знаю, какого некоторым из них приходилось.

— Спасибо, Арчи, — Карл выпил залпом второй бокал и разлил в третий раз, как только Арчибальд выпил свой.

— Может всё же льда? — Не унимался Арчибальд, видя, какими темпами выпивает Карл.

— Да, надо бы притормозить. Ты всегда знаешь, когда и что сказать и сделать, Арчи, — Карл улыбнулся, кладя лёд себе в стакан.

Карл поудобнее устроился в старинном мягком кресле аналогичного цвета, что и второе и стал осматривать высокие своды холла, широкую лестницу, картины, серебряные канделябры самых причудливых форм с потёкшими свечами, казалось, играющими тенями на холодных стенах. В этом зрелище для Карла всегда было что-то еле уловимое, что-то таинственное, магическое, столько же притягательное, сколь и отталкивающее своей бездной неизвестности. Карл пытался уловить какие-то знаки, подсказку, но когда по его телу пробежали мурашки от дуновения лёгко бриза, пронёсшегося по холлу, Карл мыслями вернулся к Арчибальду.

— Может, её напугал кто-то. Она испугалась, поскользнулась. Или кто-то хотел прибрать к рукам всё наше поместье. Она ведь была последней наследницей по завещанию. Хорошо, что в городе адвокат уладил дела с завещанием и правами на имущество. Не представляю даже, чтобы здесь мог жить кто-то ещё.

— Может быть. Хотя не слышал, чтобы соседи имели зуб на вас. Поверьте, я бы узнал об этом первым.

— Я знаю, Арчи. Если со мной что-то случится, я бы хотел, чтобы поместье отошло тебе, — Карл всё ещё не спеша вертел в руках бокал, всматриваясь в напиток.

— Я… не знаю даже. Господин Карл… я очень… — Арчибальд так и не смог договорить и просто осушил свой бокал. – Я не смогу принять столь щедрый подарок. У меня есть свой дом в моём родном городе, и я планирую переехать жить туда на старости лет. Я как-то рассказывал вам: там моя семья, мои дети, которых я порой навещаю.

— Я знаю. Просто у меня никого ближе больше не осталось, а ты хороший человек, — Карл выпил и наполнил бокалы в четвёртый раз. — Но если это твой окончательный ответ, то я думаю в будущем продать поместье и тоже окончательно переехать в город.

— А что если, её убил не кто-то, а что-то? — почти шёпотом произнёс Арчибальд, всматриваясь в языки пламени и переводя разговор в иное русло.

— Ох, дорогой Арчи, а вы уверены, что вам ещё наливать? — улыбнулся Карл.

— После произошедшего, стали поговаривать, что в лесу поселилось некое существо: не то волк, не то человек. Кто-то даже говорил, что он словно парит между стволов деревьев и нападает на жертву сверху. Говорят всех, кого нашли в лесу, загрыз он, а не волки.

— Оборотень? Я что-то такое слышал в городе, но не счёл это чем-то серьёзным. Вот и кучер только про волков упоминал, — Карл на секунду задумался и решил, что это не такая уж безумная идея. — А не хочешь ли завтра сходить в лес на охоту?

— Ну, у нас есть ружья и револьверы и пули к ним, но вдвоём это слишком опасно. Даже если этот, как вы говорите, оборотень вымысел чей-то, волки к зиме озлобленнее становятся. Чуть ли не к ограде вокруг замка приходят. Словно выжидают, чтобы напасть на первого, кто осмелиться покинуть пределы, — Арчибальда слегка передёрнуло, хотя он был далеко не из трусливых.

— Возьмём кузнеца или конюха. Они крепкие малые, - подытожил Карл. Он понимал всю абсурдность затеи, но так же, как и Карл, надеялся, что это поможет сбросить хоть часть тяжёлого груза утраты.

— Что ж, тогда думаю, надо предупредить его и ложиться спать.

— Тут ты прав, Арчи. Ты сходи пока до него. А я ещё посижу. Если хочешь - забирай бутылку. А то я один всё выпью, а это бегство в пропасть.

Арчибальд предусмотрительно унёс бутылку бренди и направился в комнату, где после ужина все собравшиеся болтали, играли в кости и пили свежее пиво, сваренное на местной пивоварне неподалёку от замка. Такое разрешалось лишь раз в месяц, а тут как раз был повод по случаю приезда хозяина.

Карл сидел с наполненным до краёв бокалом и думал о том, что же он хочет найти тут. Какие доказательства, каких свидетелей. Быть может, Арчибальд прав и его жену действительно убил невиданный зверь? Что ж, в таком случае, завтра у него есть шанс поквитаться сполна.

Осушив бокал, Карл направился на второй этаж в свою спальню. Заперев на ключ дверь, потушив камин, раздевшись и улёгшись на кровать, получше укутавшись под одеялом, Карл смотрел, как на стене причудливо играют тени в неведомом танце, который, казалось, никогда более не повторится. Танец теней, представленный этой ночью лишь для него одного. Единственное в своём роде выступление. Симфония тьмы, словно неведомая сила играет на органе, сотканном из всевозможных людских страхов, выдавая мелодии ужаса, аккомпанементом к чему стал белый свет луны, пробивающийся сквозь окна, оставшиеся незанавешенными. Впрочем, быть может, ему показалось это более необычным, чем раньше из-за того что он был уже достаточно пьян.

***

Очнувшись утром, Карл обнаружил себя в совершенно другой комнате, нежели засыпал: раздвинутые узорчатые тёмно-зелёные шторы; небольшой книжный шкаф, полностью заставленный книгами разных авторов из разных стран; старинный письменный стол, на котором находились пачка бумаги и перо с чернилами; довольно небольшая кровать и тумбочка, стоявшая в ногах, на которой находился графин с водой и стакан. Всё это было окружено светом, и тени были очень тусклые, разве что, в самых укромных уголках они достигали концентрации цвета чернейшей смолы.

Умывшись, одевшись и направившись в холл, Карл, идя по коридору, почувствовал еле уловимый запах духов. Он даже остановился и вдохнул поглубже, не веря своему обонянию. Да, это были те самые духи, которые так любила его жена. Карл стоял пока запах не рассеялся, а затем словно заворожённый устремился по коридору вперёд, а затем и назад, вновь ловя носом это блаженное дуновение.

Окончательно убедившись, что это, должно быть, просто остатки памяти всплывают в его сознании, Карл спустился в холл, где приступил к завтраку: куриный бульон на первое, яичница с жареной говядиной на второе и крепкий чёрный чай без десерта. Завтракал Карл за большим столом, как минимум на сорок персон, по двадцать с каждой стороны. Деревянные стулья известного местного художника представляли собой целое произведение искусства, изображавшее историю борьбы простых людей с неким демоном, терроризирующего их посёлок. На спинке каждого из стульев был изображён небольшой эпизод, посвящённый этому противостоянию, так, стулья всегда стояли в определённом порядке. Карлу нравились эти стулья и эта история, чего нельзя было сказать о Каролине. Картины предков, висевшие прямо у широкой лестницы, были днём не такие мрачные, словно, изображённые на них люди и сами несколько оживлялись благодаря поступающему солнечному свету из окон, хоть и лучи его падали лишь на некоторые из картин. Стены казались не такими угрюмыми и старыми. Пол скрипел не так меланхолично, возможно, благодаря оживлению в замке: кто-то что-то ремонтировал на третьем этаже, где-то за дверьми кухни что-то готовилось, раздавался звонкий голос кухарок.

Кузнец Вениамин и Арчи уже ждали Карла на улице, когда последний одевшись, вышел во двор. Свежий, прохладный воздух заставил Карла уткнуться носом на мгновение в воротник пальто, который вновь отдал запахом духов жены.

— Странно, — еле слышно промолвил Карл. — Не помню, чтобы я давал ей своё пальто так часто, чтобы тут остался запах. Должно быть, я действительно не в себе.

— Простите? — откликнулся Арчибальд.

— Я говорю, — прибавив в голосе, попутно подходя к двоим мужчинам с ружьями наперевес, начал Карл, — всё у нас готово?

— Да, господин. Вот ваше ружьё. Приманка, снаряжение, еда и питьё в сумке. Всё с собой, мы уже перепроверили, — ещё раз мысленно осмотрев содержимое сумки, сказал Вениамин.

Кузнец был грузным бородатым мужчиной сорока двух лет от роду, не особо разговорчивым, но всегда находящим время помочь с чем-либо кому угодно. Он очень любил своё дело и в свободное время постоянно придумывал что-то особенное для ковки, будь то новый элемент ворот с причудливым узором, либо просто искусно вылитые бокалы поистине мастерской работы.

— Ну, Арчи, где в последний раз видели этого нашего мерзавца? — завёл разговор Карл, пока они направлялись от ворот в сторону болот.

— Поговаривают, что он может обитать ближе к северу, там, за болотами. Пару охотников даже пытались сделать что-то вроде карты, отмечая места его нападения. Но нельзя с уверенностью сказать, что все найденные жертвы - его. Некоторые были в очень плохом состоянии, порой определяли жертву только по известным лишь родственникам приметам.

— Ну, хорошо. А как он мог проникнуть на нашу территорию, за забор? Да ещё и не тронуть псов, которые непременно бы залаяли, приблизься чужак к замку?

— Это остаётся загадкой. Быть может, они настолько его испугались, что и голоса подать не смогли, хотя, все знают, у нас самые отважные псы. А не съел он их, потому что была жер… — Арчибальд осёкся.

— Да, может, ты и прав.

Некоторое время все трое шли молча, внимательно следя за дорогой впереди, под ноги, а затем и друг за другом, когда зашли в гущу болот, самых обычных, каких в округе было полно. Было сыро, но не холодно. Благодаря тому, что они довольно тепло оделись и сделали к тому времени пару привалов, охотники чувствовали себя всё ещё бодрыми, не смотря на то, что дорога заняла уже не один час.

— Я думаю, скоро надо поворачивать назад, — мрачно сказал Вениамин, когда все они уже были далеко за болотами, в спокойном лесу, звучавшем лишь пением птиц и шорохом невидимых мелких животных. — Не стоит тут оставаться даже в сумерках, не говоря уже о полной ночной тьме.

— А что если заночевать? Есть спальники, Арчи? — сказал Карл, всматриваясь меж стволов деревьев, словно ища приглядное место для ночёвки.

— Есть только один, — резко отрезал Арчибальд, предчувствуя стальной настрой Карла.

— Тогда будем дежурить по очереди.

— Да, но… тут в любом случае слишком опасно, мы же не знаем, что это за зверь. Что если ночью он опасен как никогда и видит словно филин. Да и, может, ушёл он с этих мест. Да и существует ли он вообще? Да и волки тут стаями.

— Не впадай в панику, Арчи. Ты беспокоишь меня, я же знаю, ты не из трусливых, но даже если ты не за меня, может, тогда ты, Вениамин? — наконец отвлёкшись от поиска ночлега, обратился к кузнецу Карл.

— Думаю, надо уходить, — не сводя пристального взгляда с ближайших деревьев и крепко держа ружьё, не спеша, стальным утробным голосом вымолвил Вениамин. — Арчибальд прав. Тут волки куда злее, голодные, только и ждут, что бы путник какой заблудившийся попался.

— Два против одного? Ну, спасибо! — в сердцах процедил Карл.

Карл решил успокоиться, ещё немного пройдя вперёд в одиночку, жестом остановив последовавшим за ним сначала Арчибальда, а затем и Вениамина. Остановившись где-то метрах в ста от них, Карл глубоко вдохнул свежий осенний воздух лесной чащи и на какое-то время закрыл глаза.

Карл уже подходил к оставленным позади спутникам, как вдруг обнаружил, что они совершенно не двигаются. Они медленно поднимали ружья и целились куда-то чуть правее Карла, пристально, казалось, совсем не моргая, смотря ему куда-то за спину.

— Что там, — шёпотом произнёс Карл, медленно подойдя к Арчибальду и Вениамину.

— Стая. Волков тринадцать. Здоровые и голодные, — не переводя взгляда на Карла, негромко и спокойно произнёс Арчибальд. — Надо уходить, но если что надо быть готовыми стрелять.

Карл медленно снял с плеча ружьё, проверил его и не спеша, повернувшись в сторону затаившейся стаи, нацелился на морду одного из видимых зверей.

— Давайте потихоньку уходить, по очереди будем поглядывать назад. Выберите себе одного из волков, чтобы уложить его наверняка, если придётся стрелять, — Карл начал пятиться первым. — И Арчи, я знаю, что только ты нас сможешь вывести из леса. Мы с Вениамином не такие следопыты как ты, поэтому ты командуй куда бежать, если что.

Так они шли, пока не вышли к болотам, где, как оказалось, стая взяла их в полукруг. Волки лучше ориентировались на этих болотах, что было видно по тому, как они обходят и перепрыгивают опасные места. Площадь была довольно открытой. Волки инстинктивно понимали, что среди деревьев у людей меньше шансов подстрелить кого-то из них, но в тоже время на болотах человек бросился бы в панику или бегство и начал бы тонуть, что дало бы стае преимущество и, хоть, и не полноценный, но ужин. Люди понимали то же самое и не стали открывать огонь, пока один из волков не набросился на Вениамина, который уже вошёл в лес, из которого они вышли в самом начале своего пути. Прозвучал выстрел. Кузнец хорошо стрелял, метко. Туша волка упала на землю, не успев слишком высоко подпрыгнуть, пока была живым существом. Следом последовали выстрелы в надвигавшихся волков от Арчибальда и Карла. Никто не промазал. И пока последние перезаряжались, Вениамин, после своего выстрела, успел зажечь факел, чтобы отпугивать волков и заодно лучше освещать путь; темнело. Волки начали набрасываться со злобным рыком, прерывающимся воем, на всех троих. Так они, перебежками, приближались к окраине леса, когда уже совсем стемнело. Вениамин стрелял в прячущихся за деревьями волков, Арчибальд, как наименее меткий, стрелял реже, в основном махая факелом. Карл периодически останавливался и хорошенько прицелившись, стрелял, в основном, наповал. Они убили уже девять волков и двоих ранили, как услышали страшный рёв, словно какой-то сильный порывистый ветер завязался узлом и раздирал сам себя. Вениамин как раз перезаряжался, когда на него откуда-то сзади, из-за ближайшего дерева, набросилось нечто огромное. Шерсть переливалась серо-чёрным окрасом в свете факела, которым тыкал в морду зверя уже подоспевший Арчибальд. Карл начал стрелять в туловище животного, боясь задеть борющегося с такой неимоверной силой Вениамина. Зверь кусал кузнеца, бил огромными лапами с когтями, раздирал его плоть, но никак не мог повалить на землю этого человека. Наконец, Вениамину из последних сил удалось зафиксировать зверя, и Карл нанёс сокрушительный выстрел в голову.

— Просто большой и голодный волк. Просто волк… — с хрипом произнёс кузнец и, потеряв сознание, повалился вместе с осевшей тушей наземь.

***

Карл старался остановить кровь, сочившуюся из неимоверного количества ран кузнеца, пока Арчибальд побежал за живущим в замке личным доктором некогда семьи, тёплой водой, повязками и прочими принадлежностями.

— Только живи! Слышишь? Вениамин, не смей тут умирать!

Когда подоспел доктор, Карл был уже весь в чужой крови; он отошёл от стола, на котором лежал кузнец. Карл, пребывая в глубоком потрясении, вышел на улицу и просто уселся на землю, глядя на небо, которое сейчас было чистым, безоблачным, и стал разглядывать звёзды. Одно из созвездий почему-то принимало образ того самого большого и злобного волка. Казалось ещё немного и этот звёздный зверь спрыгнет с неба и нападёт на Карла.

Арчибальд подошёл и положил руку на плечо Карлу, отвлекая последнего от мыслей, какими бы они ни были на тот момент.

— Он умер, господин Карл. Нельзя его было спасти. Слишком много ран и они слишком глубокие. Я… — Арчибальд осёкся и тоже поднял голову, устремив взгляд в небо. — Он даже не приходил в сознание. Я лишь, надеюсь, он не сильно мучился, пока его не забрали туда.

Карл вскочил и вбежал в кузню, где они и положили Вениамина, так как она была ближайшей постройкой от ворот. Карл кричал, бил кулаками в грудь кузнеца, тряс его, словно бы тот спал и просто не хотел вставать. Наконец, Карл обмяк и упал на пол рядом со столом, на котором лежало бездыханное тело.

— Прости меня. Слышишь? Я не хотел. Я знаю, что виноват. Прости меня. Забери, если хочешь. Я всё равно уже пропащий человек. Тут проклятое место.

Ещё какое-то время они находились в кузне одни. Повсюду лежали инструменты, заготовки, недоделанные вещи причудливых форм. В конце концов, Арчибальд поднял Карла с пола и накрыл тело кузнеца простынёй, которую принёс с собой.

Когда Карл пришёл в замок, холл казалось, сдавливал его своими стенами. Серыми, облезлыми, плесневелыми, словно за его отсутствие весь замок опустили под воду и держали там очень долгое время. Всё сделалось сырым. Свечи потушены. Шторы чёрные, словно закопчённые. Картины размазаны, будто писал их вслепую годовалый ребёнок. Неизвестный гул стоял повсюду. Сырость, мрак, холод и почти что физическая дрожь замка пронизали Карла. Он упал на колени и спрятал своё лицо в ладонях, крепко зажмурившись, словно бы ждал, пока всё вернётся на места свои. Роза накрыла его пледом и сказала подниматься с пола, не то он простудится. Наверху ванная уже была готова. Карл не помнил, как Роза помогла ему подняться по лестнице, как раздела его и усадила в ванную, помогая смыть кровь, пот и грязь.

Спустя два часа Карл спустился в новой свежей одежде, чистый, но пьяный. Он успел выпить целых две бутылки вина, которые были спрятаны у него в комнате ещё в то время, когда он жил тут со своей женой.

Спускаясь по лестнице, Карл вновь ощутил аромат духов своей возлюбленной. Не в силах и не в состоянии размышлять, он просто зашёл на кухню схватил первую попавшуюся бутылку, вышел в холл и плюхнулся в кресло у камина и огляделся вокруг: всё было в порядке, как вчера вечером, но не как пару часов назад. Арчибальд присел в соседнее кресло.

— Не стоит винить себя, — спокойно сказал Арчибальд, с сожалением глядя на Карла.

— Не прошло и двух дней, как кто-то ещё умер здесь. Я приехал сюда, чтобы разобраться с одной смертью, а в итоге из-за меня произошла ещё одна, — еле говоря, но довольно твёрдо произнёс Карл.

— Вы не виноваты в том, что этот зверь напал на него. Он мог напасть и на меня и на вас.

— Дело не в звере, а в том, что я повёл его туда. И ты знаешь, что? Никакой это не зверь её убил. Да я, наверное, сам её и убил, как убил Вениамина! — Карл с горла отхлебнул напитка и, зажмурившись, поставил бутылку на пол.

— Давайте, пойдём спать. Вы слишком пьяны и не понимаете, что говорите. А у нас сегодня был тяжёлый день. Мне тоже жаль Вениамина. И все остальные горюют, но никто не винит вас в случившемся. Мы все всегда за вас, вы знаете это, — Арчибальд поднял бутылку с пола и сам сделал глоток, уставившись на огонь в камине.

— Я, наверное, был плохим мужем. Не заметил, когда Каролина нуждалась во мне, не уделял ей должного внимания. И она не выдержала. Да, должно быть, она всё-таки сделал это сама. А я лишь подтолкнул её к этому, — с этими словами Карл откинулся в кресле и уснул мёртвым сном.

***

Очнувшись на следующее утро от пьяного сна в своей комнате, Карл, заметил на письменном столе заколку Каролины. “Странно, — подумал он, — неужели она действительно где-то здесь? Или её дух? Может, она всё ещё бродит по всем этим комнатам нашего поместья?”

После завтрака Арчибальд сел рядом с Карлом, угрюмо смотрящим на огонь в камине. Рядом, на столике, стояла чашка с чаем и молоком.

— Я поговорил с гробовщиком, Вениамина похоронят как следует. И ещё, наш конюх и несколько служанок ночью собрали вещи и сегодня же утром уехали в свои родные сёла и города. Я пытался их отговорить, сказал, что вчера произошёл несчастный случай, и мы с вами всё сделаем, чтобы такого больше не повторилось. А они и слушать не стали. Были очень сильно перепуганы.

— Скажи, Арчи, — вяло начал Карл, еле шевеля губами, — кто-нибудь заходил из служанок вчера ко мне? Кто-то оставил заколку, а они такие точно не носят.

— Нет, мы как раз с конюхом вдвоём принесли вас в вашу комнату. На счёт заколок не уверен, но вроде бы я ничего такого не заметил. Всё было как обычно.

— Хорошо. Ты заплатил покинувшим нас? — Карл отпил чаю и глубоко вздохнул.

— Предложил, но никто не стал брать денег почему-то. Словно сговорились, бормоча, что отныне это проклятый замок.

— Вероятно, они правы… ладно, Арчи. Я хочу немного посидеть один.

К тому времени, как Карл допил уже прилично остывший чай, он обнаружил, что прошло около двух часов такого созерцания на огонь. На самом деле его привлекла Роза, спускавшаяся по лестнице то ли с чердака, то ли с третьего этажа. Карл тут же поднялся с кресла и неспешно направился в её сторону.

— Скажи, Роза, — начал Карл, когда Роза ещё только спускалась по лестнице, — ты ведь разговаривала с Каролиной за день до её смерти?

— Да, — опуская глаза, промолвила служанка. — Госпожа Каролина тогда была очень расстроена. Вбежала по лестнице вся в слезах, захлопнула за собой дверь и рыдала всю ночь.

— Интересно, и что же она тебе сказала? Вы ведь с ней перекинулись парой слов или ты хотя бы узнала, что с ней? — в ту пору никто не задавался подобными вопросами, а сыщик отделался лишь невнятным письменным описанием показаний прислуги.

— Сквозь рыдание было сложно разобрать, господин Карл.

— Ладно, спасибо тебе, Роза, и на этом. — Карл собирался пойти по своим делам, но, уже отвернувшись от девушки, в последний момент вспомнил одну вещь, которая привлекла его внимание. — Скажи, Роза, почему наверху часть комнат заперта? И что вообще у нас там находится? Память моя сдаёт, я раньше не часто исследовал наше поместье, всё дела, дела. Ты туда часто ходишь, наверняка можешь рассказать поподробнее?

— Честно говоря, я просто проверяю, остаются ли они такими же запертыми, протираю пыль, ставлю новые свечи в канделябры и некоторые другие вещи по хозяйству, — Роза всё так же скромно стояла, вытянув руки вдоль туловища перед собой и сцепив пальцы замком, слегка опустив голову и стараясь не смотреть в глаза Карлу.

Карл не стал более задерживать служанку. Он оделся и вышел во двор, вдыхая свежий воздух поздней осени и бродя вдоль небольшого водоёма рядом с замком. Это было то самое место, где на то злополучное утро было обнаружено тело Каролины. Когда Карл смотрел с верхних этажей замка, он видел на земле идеальную окружность из бетона, неглубоко взрытую землю, и всё это пространство, впоследствии заполненное водой внутри. Одно время там любили плавать лебеди, утки, и жили лягушки. Каролину нашли мёртвой в этом самом миниатюрном пруду. Она лежала большей частью тела в воде, а из затылка всё ещё струилась тонкая багровая нить крови, растекаясь по жидкой поверхности.

Карл сначала стоял возле пруда, потом какое-то время сидел на каменном парапете, переводя взгляд то на воду, то на кувшинки, то на горизонт. В его голове не было никаких мыслей, казалось, там давно уже властью правит бездна и тишина. Однако в какой-то момент вихрь голосов, и особенно Каролины, и кадров из светлых радостных воспоминаний взял дело в свои руки и Карл решил отвлечься, занявшись делами в замке. Он никогда не любил слишком сильно поддаваться воспоминаниям об окончательно ушедших людях, даже самых родных, или потерянных больших возможностях, а лишь следовал дальше, порой даже не осознавая, в чём смысл его следования.

Карл перебирал в своём рабочем кабинете разные ценные и не очень бумаги. Сложно сказать, какие слухи теперь будут ходить об этом месте по округе после вчерашнего, но Карл надеялся всё же продать замок, землю и окончательно переехать в город. Теперь уже даже как можно быстрее. Конечно, надо было куда-то в хорошее место пристроить и оставшуюся прислугу и, само собой, Арчибальда.

Рабочий кабинет находился на втором этаже и был просторным, хорошо освещённым местом, куда в данный момент пробивались согревающие лучи солнца. С четырьмя высокими окнами, книжным стеллажом, камином, столом на двенадцать персон, тремя тумбами и столиком, за которым сидел сам Карл спиной к окнам. Кипа бумаг была разбросана по столу; там же стоял стакан с горячим чаем и стейком средней прожарки, только что приготовленным к обеду. Карл решил перекусить, не отрываясь от разбора бумаг. Многочисленные договора, опись имущества, старинные резюме прислуги, письма и даже план поместья. Последнее привлекло его внимание, так как до этого он никогда не видел самый настоящий чертёж строения поместья. Покончив с основными бумагами и набросав примерный текст заявления о продаже, Карл переключился на чертёж и принесённый прислугой свежезаваренный горячий чай. Настали глубокие сумерки; Карл задёрнул шторы, зажёг свечи и лампы, дав раскочегариться сцене, на которой скоро будет настоящий триумф – выступление теней под оркестр, состоящего из начавшегося дождя, и уже стремительного бьющего в стёкла и потрескивания только что подброшенной в камин тлеющей древесины.

Быстро, на первый раз, обежав чертёж глазами, Карл заприметил, что тут были сделаны пометки более позднего периода, уже спустя не один десяток лет после окончательной застройки поместья. Кое-где даже стояли даты; но сам автор же более свежих пометок остался неизвестен, так же как и то, являлся ли он же и архитектором и непосредственно строителем этих изменений наяву. Карл несколько раз внимательно прошёлся по плану; ненадолго отвлёкся и перебрал наскоро ещё несколько кип бумаг, ища какие-либо иные затесавшиеся документации или пояснения, но ничего не обнаружил, как и днём, когда он внимательно всё пересмотрел.

Карл с первого же взгляда заметил наиболее интересную деталь на плане: пририсованное помещение небольших размеров, как раз рядом с его рабочей комнатой. Вполне вероятно, что это обыкновенная тайная комната для уединения хозяина поместья и хранения его же особо важных бумаг. Нередко в стенах замков специально оставляли пространство для подобных убежищ. Карл разглядывал схему сидя за столом, спиной к окнам, и, согласно планировке, комната находилась по правую руку от него. Он встал из-за стола, прихватив с собой подсвечник с горящей свечой и, подойдя к стеллажу с книгами, за которым и должна была находиться комната, стал внимательно осматривать стену на наличие сквозняков, медленно ведя свечой слева направо. Ничего не обнаружив, Карл, начал ощупывать стеллаж, стараясь найти скрытый механизм, который бы открыл вход, но этот вариант тоже не возымел успеха. На полу возле стеллажа явно были следы передвижения последнего по полу, хоть и малозаметные, но сдвинуть вручную массивную конструкцию, наполненную книгами, Карлу не удалось.

После ещё нескольких минут тщетных попыток хоть на сантиметр сдвинуть стеллаж с места, Карл отправился к рабочему столу, осматривая его на предмет кнопок или рукояток, вынимая небольшие ящички из него, заглядывая снизу и ощупывая ножки. Ничего не обнаружив, Карл таким же способом осмотрел большой стол, тумбы, канделябры, даже стены и настенные подсвечники. В конце концов, взгляд Карла устремился на камин; затушив огонь, он стал ждать, чтобы каменные стены хоть немного остыли. В нетерпении, Карл, стоя на коленях, начал ощупывать внутренности камина. Когда его рука наткнулась на небольшой рычаг, он тут же потянул за него. Спустя пару секунд по всей комнате раздался негромкий скрежет. Всё ещё оставаясь на коленях, Карл чувствовал, как приходят в действие механизмы, от которых несильно содрогается пол. Невидимые шестерни скрипели, жужжали, лязгали, но справлялись со своей задачей, отодвигая стеллаж у противоположной стены комнаты.

Встав, Карл отряхнул руки, взял свечу и направился к открывшемуся проходу. Скрытая комната оказалась чуть больше, чем представлялась на плане. В огненном блеске свечи, Карл разглядел невысокий свод потолка, небольшой стол с креслом, отдельный камин, несколько полок, и ещё пару отдельных кресел рядом с маленьким столиком, на который аккурат поместился бы поднос с ужином. Карл перенёс и зажёг несколько свечей, разжёг огонь в камине, сел в кресло у столика и начал осматривать комнату. Вытяжка камина, видимо, состыковывалась с другой, от иного камина замка, а свежий воздух в помещение поступал, по логике, через специальную открывающуюся дверцу, небольшой проход за которой выходил на улицу у окон соседней комнаты. Всё было вполне скрыто от человеческого глаза, иначе бы эту комнату было легко обнаружить. Закрыть стеллаж отсюда оказалось проще: на стене, прямо у входа был другой рычаг, потянув за который, Карл оказался в уютном скрытом помещении в котором явно недавно проводилась уборка. На деревянных полках лежали какие-то бумаги и пара книг; на спинке кресла лежал шерстяной шарф Каролины красного цвета, а на столике стояла шкатулка с её украшениями и несколько флаконов с благовониями. Карл даже не пытался уже понять, как всё это здесь оказалось; он чувствовал себя уже достаточно сонным и усталым. Но заинтересованность в пишущей машинке, стоявшей там же, на столике, и воткнутый в неё лист, на котором повествование застыло на половине странице, не давала Карлу отдаться объятиям Морфея.

Начав читать текст, начало которого было напечатано на листках, лежащих небольшой стопкой рядом с машинкой, Карл почувствовал, как перемещается в совершенно иное место, ощущая при этом поразительную схожесть своей жизни и того, что описано в истории. Герой повествования, по описанию, внешне и по характеру был похож на Карла. Он никак не мог выбраться из некоего замка, а точнее из его окрестностей, каждый раз просыпаясь на утро у себя в кровати. Герой точно так же находит потайную комнату, в которой хранятся тайны старинного ордена и книга некоего культа, чтение которой впоследствии пробудило устрашающего, ужасного на вид Левиафана, дремлющего всё это время в пруду рядом с замком. Пруду, по описанию очень напоминавшем собственный пруд Карла. Вой бешеных псов, бродящих на смердящих болотах близ поместья. Тёмная канализация, в которой было прекрасно слышно треск половицы сверху, звонкий стук капель, стоны и лязг кандалов призраков людей, некогда сброшенных в эту зловонную яму умирать от холода и голода. Туман, окутывающий замок, так что с окон ничего не было видно даже вблизи пары метров. Исчезновение людей: прислуги, гостей. Умершая жена главного героя. Всё это напоминало чудовищные опыты над психикой человека. Окружённый содрогающим рёвом Левиафана, мучительным воем псов и холодным стоном призраков, главный герой истории был обречён вечно скитаться по замку, виня себя в смерти жены.

Карл заблудился где-то в потёмках сознания, пока блуждал в таких же потёмках замка то ли своего собственного, то ли описанного на этих страницах. Письменный деревянный стол, сохранивший в себе запах дыма от сигар и чернил от пометок на свежеисписанной бумаге показался Карлу порталом в ад, а печатная машинка с её клавишами букв инструментом, на котором можно сыграть величайшую симфонию ужаса.

Дочитав, Карл некоторое время сидел в кресле перед печатной машинкой и рукописью, со страниц которой сходили кошмары с чудовищами этого замка. История была не закончена, так же, как и его собственная. Карл чувствовал, словно спускается в подвал, как герой истории в канализацию, в закоулки собственного сознания, где, наконец, и встречает Каролину, а эта история, как и упомянутая книга, пробудившая Левиафана, пробуждает в его собственном разуме что-то страшное и доселе скрытое от него самого. Карл откинулся на спинку кресла и устремил свой взор прямо, где у противоположной стены, в одном из кресел он увидел блеклый силуэт - тень своей умершей жены.

***

Проснувшись, Карл первым делом увидел Розу, которая ставила поднос с ужином на прикроватный столик.

— Теперь всё будет хорошо, вот увидите, вы поправитесь, и всё будет хорошо, — служанка улыбалась. Впервые за долгое время в этом замке можно было видеть настолько лучезарную, радостную и полную воодушевления улыбку.

День заканчивался, о чём говорили лучи закатного солнца, пробивающиеся сквозь небольшое окно в крыше. Роза неспешно, плавным движением приоткрыла его, впустив прохладу в небольшую, но уютную и ухоженную комнату, в которой находилась лишь кровать, на которой всё ещё лежал Карл, столик и кресло зелёной обивки.

— Где это я? — Карл сперва даже не узнал свой голос, ставший заметно тише и мелодичнее.

— На чердаке, — вновь улыбнулась Роза. — Вот ваши вещи, на кресле. На столике небольшой ужин. Подкрепитесь, приводите себя в порядок и проходите в соседнюю комнату. Там вас ждёт очень интересный человек.

Роза тут же поспешно вышла, а Карл приподнялся, усевшись в кровати, протягивая руку навстречу лучам, словно бы только они и могли его согреть теперь. Спустя несколько минут после того, как Карл быстро перекусил, одеваясь, он почувствовал непривычное ощущение странно сидевшей на нём одежды. Выйдя в единственную дверь в соседнюю комнату, как и советовала Роза, Карл увидел немалое помещение, заваленное коробками с бумагами и разнообразным количеством инструментов, в центре которого на стуле с высокой спинкой сидел тёмноволосый мужчина, с зачёсанными назад волосами, сгорбившись над какими-то бумагами, лежавшими перед ним на широком столе. Он явно был старше всех остальных обитателей замка. Роза наводила порядок за его спиной – у дальней стены была кипа бумаг, ящиков, книг, даже обычная школьная доска, исписанная непонятными формулами и вычислениями, с графиками и небольшими рисунками. Сам же мужчина выглядел довольно уставшим, с редкими неглубокими морщинами на лице и поседевшими бакенбардами, но одет был прилично: бурый костюм, галстук-бабочка, коричневые туфли, кончиками выглядывавшие из-под стола, очки в красивой серебристой оправе. Слева от него, под коричневым брезентом находилось что-то довольно странное по форме и большое по размерам.

— Ну, вот мы и снова встретились, — сказал мужчина негромким, с лёгкой хрипотой, голосом, услышав, как вошёл Карл, попутно отрывая свой взгляд от бумаг. — Меня зовут… Кристофер. Да, можно просто Кристофер, — улыбнувшись уголком рта, промолвил он.

— Добрый вечер. Кажется, мы с вами не знакомы, — начал Карл, делая шаг в сторону Кристофера.

— Как сказать, как сказать… — Протянул Кристофер, отводя свой взгляд куда-то в пол, мимо Карла.

Приближаясь к столу, за которым всё ещё неподвижно сидел Кристофер, Карл краем глаза заметил высокое зеркало, висевшее на стене по левую руку от него. И всё тем же краем глаза он увидел платье, в которое он был одет. Платье его жены. Повернувшись лицом к зеркалу целиком и замерев, Карл разглядывал себя. В том, другом мире, по ту сторону, перед ним стояла стройная дама, ростом чуть ниже его, в красивом наряде цвета ржавчины, чуть закрывавшем изысканные туфли бордового цвета. Прямые рыжие волосы спадали на плечи, обрамляя красивые пропорции овала лица. Глаза бездонной черноты, из которых через мгновение потекли слёзы, были наполнены непониманием, отчаянием и усталостью.

— Ох, бедная, бедная девочка. Ты так и не смогла простить себя, — на выдохе промолвил Кристофер, заметив не моргающую, ошарашенную Каролину.

— Что? Я не понимаю… Кто я? — Каролина растерянно попятилась в дальний угол комнаты, бросая взгляд то на Кристофера, то на своё отдалявшееся отражение.

— Присаживайтесь, госпожа Каролина. Вот, выпейте воды, — подбежавшая Роза поспешно взяла бокал, стоявший на одной из тумбочек, и налила в него из графина кристально чистой воды.

— Что ж, думаю, пришло время всё объяснить, — глубоко вдохнув, начал Кристофер. — Ты - Каролина. А твой любимый муж Карл - мёртв. Ты убила его. Мои экспериментальные технологии и методы лечения не помогли тебе, к сожалению. Ни понять, ни простить, ни забыть. Все твои страхи лишь обострились. Тебя отправили в лечебницу, после того как твой рассудок затуманился в тот момент, когда ты поняла, что мужа ты сама и убила своими собственными руками. Я старался тебе помочь. Честно.

Каролина сама не заметила, как уже сидя на стуле и держа бокал с водой, вместо этой комнаты перед глазами мелькали разные уголки и обитатели этого поместья: лестница в холле, канделябры, потайная комната, Арчибальд, мёртвый кузнец Вениамин и звёздное небо в день его смерти, и даже Карл, лежащий в пруду.

— Мы нашли тебя вчера в тяжёлом бреду в тайной комнате поздно ночью, - продолжил Кристофер. – Не знаю, что ты увидела в тех строках, но то, что ты читала это просто отчёт о субъекте и его психосостоянии. Твоём психосостоянии. Психиатрия, да и вообще наука, сейчас каждый день движется, открывая всё новые и новые изобретения и методы лечения. Личной же мой метод, — Кристофер, сняв очки, наконец, встал из-за стола, и, подойдя к брезенту, стянул его с невиданного устройства, — заключался в этом.

Машина напоминала скрещенный паровой котёл, из которого выходили разной толщины латунные трубки, с модернизированной динамо-машиной. Внутри огромной колбы в самом её центре то и дело мелькали искры и электрические дуги, а из трубок выходили еле заметные струйки пара. После того, как машину обнажили, стало слышно, как где-то внутри неспешно, то друг за другом, то в унисон, вращаются шестерни. На передней панели находилось некое подобие клавиш, как на печатной машинке, но только лишь с цифрами. Стрелки на датчиках стояли неподвижно на разных значениях давления, тока, напряжения и некоторых менее понятных величинах измерения. Машина была отлажена хорошо, это было и видно и слышно.

— Я не мог, — Каролина посмотрела на свои руки, ставшие такими гладкими, миниатюрными и ухоженными. — Я не могла этого сделать. Вы врёте!

— Этим устройством я всего лишь пытался стабилизировать твоё ментальное состояние. Но, видимо, этого не достаточно, так как она не может залечить душевные травмы. В этом случае техника пока что сдаёт свои позиции перед живым человеком.

Деревянные стены комнаты затуманились, Роза и Кристофер расплылись, звуки машины совсем утихли. Каролина вновь пристально продолжила смотреть на свои руки, которые всё ещё сжимали бокал с водой.

— Не в первый раз мы уже с тобой видимся, и не в первый раз я всё рассказываю тебе вновь и вновь. А затем опять работаю над своим устройством, стараясь улучшить его, — Кристофер облокотился на стол и, нахмурившись, взглядом полным сожаления пристально разглядывал Каролину. — Никто из самых именитых профессоров так и не смог излечить твою душу. Я лишь попытался излечить твой разум. На какое-то время наступает просвет в твоём мироощущении, но затем ты вновь падаешь в бездну иллюзий, предпочитая зацикленный круг страданий и вины. Словно бы любое твоё улучшение это непозволительная роскошь. И даже твой возврат сюда и весь этот спектакль согласившейся подыграть прислуги, словно всё соответствует твоему вымыслу, не дал никаких результатов.

Каролина стояла у самого края пруда и яростно спорила с Карлом. Она не могла различить свой голос, слова вылетали, но это был лишь шум, будто звук стремительного водопада. Её глаза застилали слёзы, размывая очертания лица мужа. Он тоже что-то говорил, но более спокойно, придерживая её за плечи. Эта была та самая безветренная ночь с безупречно чистым небом и яркими звёздами на нём.

— Я никогда не чувствовала себя здесь полноценной. Я никогда не хотела здесь оставаться, боясь признаться в этом самой себе. Даже когда Карл переехал сюда по моей просьбе, я не смогла полностью избавиться от всего этого ощущения пустоты. В ту ночь он говорил, что мы завтра же переедем в город, но было уже слишком поздно. Я уже тогда сдалась и, пожалуй, не было пути к исцелению, — неспешно, но на одном дыхании Каролина вымолвила эти слова и, содрогнувшись, подняла свой взгляд, устремившийся в противоположную стену.

Тот роковой эпизод всё ещё стоял перед глазами Каролины, проигрываясь в особо чётких деталях. В какой-то момент Каролина уже ничего не видела из-за слёз, и из последних сил с яростью толкнула Карла, убежав при этом в направлении, где должен был быть вход в поместье.

— Я думаю, сейчас мне уже точно не зачем всё это продолжать. Бегите, спасайтесь вы оба, пока я и вас не погубила, — Каролина перевела взгляд сначала на вернувшиеся очертания Кристофера, потом на слегка расплывчатую Розу, сидевшую на стуле в дальнем конце комнаты, внимательно наблюдавшую за ней и перебиравшую свою белокурую косу, и остановилась уже на чётко видной машине.

Каролина не стала оглядываться, она вбежала в замок и заперлась в своей комнате. Но она знала, что последнее, что она увидела бы, это то, как её муж Карл лежит большей частью тела в пруду, а из его макушки вытекает тонкая струйка багровой жидкости, стекая по камню под его головой и затем расплываясь по воде зловещим узором смерти. И нашли его холодное и мокрое тело прислуги лишь утром.

Каролина неспешно встала со стула и резко замахнувшись, бросила бокал в устройство, прямо в его сердцевину - в стеклянную колбу. Осколки бокала разлетелись; колба в машине покрылась трещинами. Кристофер и Роза опешили и тут же схватились за брезент, чтобы накрыть устройство, но было поздно: спустя пару секунд колба окончательно лопнула, ранив всех присутствующих своими осколками. Устройство задребезжало, шестерни заскрежетали, датчики начали зашкаливать. Спустя мгновение раздался оглушающий взрыв, изрыгнув струи пламени во все стороны и отбросив всех обитателей комнаты на пол. Огонь слишком быстро начал распространяться по чердаку.

— Бегите! Спасайте свои собственные души! — Каролина, поднимаясь на колени, выкрикнула это так громко, как только могла, зная, что Кристофер и Роза точно так же были оглушены взрывом.

Роза тотчас же бросилась к двери, за которой находилась лестница, ведущая на первый этаж замка, а Кристофер несколько раз постарался добраться до Каролины, но путь ему преграждал широкий перевёрнутый стол, охваченный пламенем, спадающие с окон горящие шторы и многочисленные линии огня, пересекающая комнату. Каролина схватила оставшийся не тронутым огнём прочный стул и продолжила громить машину изо всех сил.

Кристофер схватил оставшиеся целыми свои записи и пару дневников и ринулся вслед за Розой к выходу, напоследок оглянувшись на девушку, отчаянно борющуюся с его детищем. Каролина, оставшись в противоположном конце комнаты, была заперта в этой огненной ловушке. Отбросив ножки, оставшиеся от стула и разглядывая горящие детали машины, валявшиеся на полу, она попятилась, пока не упёрлась в стену. Бежать в комнату, из которой она вышла менее получаса назад, не было смысла: укрыться там негде, а окно слишком маленькое, чтобы вылезти в него. Но Каролина и не собиралась больше бегать от самой себя. Она закрыла глаза, стараясь не обращать внимания на огненные вспышки, мелькающие за её веками, и начала представить, как они с мужем вновь вместе. И той самой ночью они оба идут в обнимку назад в замок, примирённые и спокойные. Огонь уже добрался до её ног, но она даже не почувствовала этого. Она представила, как все её терзания уходят, и этот огонь очищает её душу. А потом наступила тишина и они с Карлом вновь оказались вместе, сидя у согревающего камина, но уже не в замке её родителей, а в его отдельном доме в городе.

Арчибальд, побежал вверх по лестнице, когда услышал взрыв и подхватил прихрамывающих и всё ещё оглушённых Розу и Кристофера. Все они, включая оставшуюся прислугу, сумели выбраться из замка до того, как весь он был охвачен разгорячённым пламенем.

— Бедные, бедные люди, — еле слышно, с особой горестью в голосе промолвил Арчибальд, стоя на уже охваченной ночью улице, не отводя взгляда от полыхающего исполина.

Башни замка изрыгали в небо языки пламени, стараясь испепелить звёзды, из окон вырывались насмешливые лица адского пекла, как духи, выбирающиеся из заточения, а весь этот некогда живой замок отбрасывал по всей окрестности танцующие тени невиданной красоты.


12.02.2016