Как творятся мифы

Мой дед, Рыжанков Семён Андреевич, участник войны, с первого до последнего дня прошёл с катушкой на спине. Через полгода после смерти героя настигла награда, присно поминаемая медаль за город Будапешт.

В доме деда собрались его ровесники, шестеро фронтовиков, которым тогда стукнуло примерно столько лет, сколько мне теперь.

На стенке висел репродуктор и бормотал Воспринималось это, как фон при плотном общении. В 19 30 по первой программе обычно передавали "Театр у микрофона". Мне интересно, а им – нет. Тема у них животрепещущая: где сена скрасть. Но вот как-то все притихли.

Из синей в полоску коробочки вытекла душещипательная история про бывшего беспризорника Сашу Матросова. Я глядела и диву давалась. Как слушают! И хватило наглости в мои десять лет раскрыть ротик, а у них хватило мудрости его не заткнуть.

- Вот брехня! - Сказала я. - Как вы можете на полном серьёзе слушать россказни! Навалиться грудью на пулемёт, да так, чтобы он кровью захлебнулся! Поверить в подобное мог бы тот, кто никогда не видел пулемёта.

Я, разумеется, видела и пулемёт, и дырки в подставках для мишеней на стрельбище. В результате попадания в железнодорожную шпалу с положенного для стрельб расстояния получалась сквозная пробоина толщиной с мою руку.

- Если всех вас, - продолжала я испытывать терпение, - поставить в очередь, навалить грудями, эта дрянь пройдёт сквозь жидкое и не почешется.

- А ведь почесалась и не прошла.- Был ответ. –

Мужики в полной силе и возрасте не веровали сказкам, но знали, что говорят. Мне же объяснили так:

- Иисус Христос стал перед Богом за весь мир, Авдотья Рязанка - перед ханом, Сусанин - перед захватчиками, Матросов - перед пулемётом».

Они настаивали: – не перед фашистами, а перед пулемётом… и захлебнулся. Так было.

После где-то в антисоветском самиздате прочла: «Тоталитарная пропаганда искусственно создаёт античеловеческих героев, нарочито противопоставляет живое механическому, призывает людей быть беспощаднее железа».

- Скажите, кто из вас не ходил? - Спросил дед Семён.

Таковых не нашлось, ведь делали это все. На ложь сие не тянуло, слишком просто, буднично отвечалиь взгляды и кивки. Лгать друг перед другом не получилось бы. Одноклассники знали каждого с первых шагов, видели на просвет, умели высмеять до болячки.

Итак, приятели моего деда утверждали - большинство солдат, непосредственно бывших на передовой, совершили подвиг Матросова, и не по разу.

В той же самиздатине история Матросова возвелась в ранг прославления самоубийства во имя великой цели. Цель, дескать, - всё. Человек – ничего.

- У нас Костик Ай пятнадцать раз ходил, не убили и звезду не повесили. – Сказал дядька из соседней деревни.

Костика звали Аем за часто упоминаемое слово и склонность к страхам. Был он маленького роста, короткорукий, со стабильным пятном позади, потому что предпочитал садиться на землю, минуя корточки (поскольку исконный пастух).

Ай даже от нашего гусака шарахался (больно щипучий). Куда такому на пулемёт! Да - туда же, куда и всем.

Пошли словечками по технике обезвреживания пулемёта, выяснили: Задача стояла подняться и выжить. смерть шагнувшего вперёд солдата означала необходимость встать следующему. Нужно добежать, чтоб не убили, нашвырять гранат, отвлечь, дав возможность остальным подскочить и разобраться.

В том радиоспектакле фронтовики слушали себя. Что доподлинно сделал Матросов, существовал ли он или вымышлен пропагандой, никого не интересовало.

«Дело должно называться именем человека, - объяснили мне. – Имя Александра Матросова родилось среди солдат прежде, чем звезда героя в его послужном списке, так они считали. Никто не завёлся на тему: почему не его прославили на весь свет и не Костика.

Раз в поликлинике наблюдала старика, пытавшегося оспорить подвиг Матросова. Он доподлинно знал и тот батальон, заградительный, который гнал на смерть ту штрафную роту, и количество водки, которое в героев вливали, да мало ли чего знал!

Наглядно встала параллель между теми и этим, возник вопрос: в чём разница? В том, видимо, что одному надо самореализоваться за счёт нас, а другие смогли – за счёт пулемёта, и довольны созерцанием уцелевших в мясорубке русских хат, воробьёв, мальчишек в речке.

Оказывается, Сусаниных и Рязанок было не меньше, чем Матросовых, как бы их ни звали, один Иван, другая Авдотья, третий Александр. Ни те ли святые молятся о каждом, совершившем подвиг и благодарном за него?

Как результат наблюдения за темой, сложился алгоритм рождения мифа: сначала дело, потом имя и наконец подтягивание исторических фактов прицельно для того, чтобы дед из поликлиники подсчитал количество влитого в штрафников и заград отрядспиртного.

«Не пейте». Велел один писатель. Матросовым в тот вечер не кончилось. Пулемёта тоже препарировали сполна. Оказывается он - и репрессии, и фашисты, и самиздат с буржуйскими деньгами, а в будущем перестройка с братвой и наркотвой…

Пулемёт- порождённая несовершенством мира механическая убивалка, поглотив живое сама захлёбывается. Жестоко это или нет, пропаганда бессильна ответить. Каждому решать и делом доказывать: нужно ли ходить на пулемёты.

Плюгавый Костик Ай пятнадцать раз ходил, не убили и звезду не повесили.