СУдариха

Квадратная девочка, с лохмами кучерей и просторным промежутком между ногами. Вечно одета в короткое школьное платье и шаровары.  У неё все время текло из носу, и она вытирала его тыльной стороной руки. А,порой, сморкалась залихватски, прижав одну ноздрю пальцем. 

О ней ходили слухи, что она « того».  Что – « того» - не поясняли, многозначительно округляя глаза, и поднимая их к небу. Но часто её замечали с мальчишками постарше за школьным сараем, где хранился уголь.
На такую мелкоту, как я, внимания она , обычно, не обращала. А вот сегодня – обратила.
 Я, как всегда, опаздывала на урок, раздавая сухари бродячим собакам, и  влетела в вестибюль после звонка. Коридоры были пусты, и – ни души.

Да нет, одна «душа» все-таки присутствовала, внимательно за мной наблюдая.
Я хотела обойти СУдариху кругом, да не тут то было: Я шаг влево, и она – шаг влево. Я – вправо, и она туда же. В конце концов ей эта игра надоела, и она толкнула меня в грудь грязной рукой. Легонько толкнула, но я отлетела и упала на спину. В маслянистых глазах её вдруг проснулся интерес, и она повеселела:

- Гы.

Я не хотела с ней драться. Во первых, она была намного сильнее, а, во-вторых, мне её всегда было, почему-то, жалко.
 Но она не оставила мне выбора: подойдя поближе, она лениво, но больно, пнула меня в бок.
- Ах так! – Возмутилась я, забыв про жалость, и бросилась на обидчицу. Куда мне было с ней тягаться, но вот укусить я её могла. Что и сделала, вцепившись зубами в мякоть плеча. Взвизгнув, она попыталась стряхнуть меня с себя, да не тут то было! Я повисла на ней, как дикая собачонка, а она лупила меня свободной рукой, злобно рыча. Я вцепилась в её жесткие кудри и дернула побольнее! И тут мы обе свалились на пол, обнявшись крепче двух друзей! Почти, как в « Мцыри».
Я чувствовала, как трещало по швам мое платье, а мне казалось – это мои ребра ломались под тяжестью её тела.
 Прибывшие на поле боя директор и зауч, в конце концов, сумели растащить нас в разные стороны. Грязные и растрепанные, мы смотрели  друг на друга, готовые в любую минуту опять броситься в драку.  У неё в руках оказался  помятый кружевной воротничок от моей школьной формы. А у меня в кулаке был зажат клок выдранных из её головы волос, который я победно держала над головой, как трофей.
Стыдили, конечно, только меня, – Судариху, по мнению присутствующих, стыдить было  уже бесполезно.

Задевать она меня с тех пор не задевала, только презрительно сплевывала в мою сторону, когда я проходила мимо.

В пятнадцать лет родители выдали её замуж за  старика с большим кадыком на тощей шее,  и с сыном. Одна жена на двоих.

И ничего я не могла поделать со своим дурацким чувством жалости , которое «унижает человека».