Путь из Снежной долины. Гл. 8. Лесные сумерки

     Заканчивалось лето. Уже два с лишним месяца мы жили в лесу. Ничего особенного со времени той странной ночи со мной не произошло, и я, постепенно вычеркивая из памяти тот страх, испытанный мной, оставил в голове только чудесное свечение. Действительно, жизнь в лесу разительно отличалась от жизни в поселке. Начиная от совершенно новых ощущений и происшествий и кончая бытовыми неудобствами. Хотя, по большому счету, я был теперь счастлив, ибо чувствовал себя свободным и независимым. По-моему тогдашнему представлению весь тот лес «принадлежал» моей семье и мне, и оттого мое мальчишеское воображение было полностью удовлетворено.
     О свечении ночью я никому не рассказывал, считая это своей личной страшной тайной. Когда рабочий день (день, когда я помогал своей маме, а по возможности и отцу с дедом) проходил и я, поужинав, ложился в постель, меня переполняли мысли о возможности и причине появления такой чудесности. Я вспоминал разговор деда на пороге со Старым Филином, вспоминал бабушкины сказки, в которых говорилось о том, что каждое из чудес сокрыто среди нас самих, или о том, что последнее из чудес исчезло вместе с легендарной Колдовской порой, – куча противоположностей! Каким образом соразмерить их, – я не представлял тогда. Однако, твердо веря в увиденное своими глазами, я знал, – дело здесь действительно нечисто. Хоть и не знал, добрая или злая сила проявила в ту ночь такое любопытство ко мне.
     Летний лес, такой незнакомый мне, просто зачаровывал меня. Вся поляна, на которой стоял домик, была устлана ковром из зеленой травы, такой короткой и ровной везде, что я уже начал сомневаться – а не стрижет ли ее кто-нибудь по ночам? По краям поляны росли неизвестные цветы с бело-голубыми венчиками, в которых обычно прятались бабочки, а еще кое-где возвышались островками также незнакомые мне кустарники. Если бы они не отличались от розы отсутствием шипов, огромными, похожими на листы клена, листами, большими размерами и сине-красными цветами, – то были бы вылитые они. Теперь, летом, я чувствовал не один лишь хвойный аромат, но целые гаммы различных запахов, к которым примешивался один, доселе совсем мне незнакомый. Странный и очень воздушный.
     В общем, было здорово.
     В тот день отец и дед нарубили деревьев больше, чем всегда, и поэтому с работой управились только к сумеркам.
     Я, как обычно, сидел на скамейке возле дома, пока меня не пригласили к ужину.
     Смеркалось. Поляна уснула, а на ней, как и в ту ночь, взошла полная луна. Только окно кухни в домике, да желтая красавица светили в тишине над островками темноты. Я поежился от налетевшего на меня холодного ветерка. «И что они не зовут меня? Неужели забыли?» – мелькнуло у меня. Я улыбнулся, поняв, что просто наконец-то меня оставили самому себе. И вправду, ведь мне уже одиннадцать. О, да сегодня же!..
     Вдруг около самой лесной кромки что-то зазвенело. Я расширил от удивления глаза, потом прищурился, силясь разглядеть что-нибудь, но тщетно. Тут звон повторился еще раз. Я почувствовал, как по спине у меня пробежал холодок.
     Из-за деревьев, из непроглядной темени, выплыла телега. На ней сидело нечто искрящееся и сияющее, но с человеческими контурами. Раздался звон, и все исчезло. Я словно окаменел. Не помню, как вошел в дом, помню только, как меня привели в чувство бурные поздравления с Днем Рождения.
     Мама подарила мне и нам всем большой-пребольшой торт (теперь я понял, почему она выгоняла меня из дома целый день), неизвестно как испеченный на небольшой печурке... Отец подарил нож, а дед – именной перстень, который хранился в его шкатулке.
     - Спасибо вам, мама, дедушка и отец, - я поцеловал их.
     Но мысли мои были уже далеко. Смутные очертания разгадки большой тайны показались, как мне тогда виделось, на горизонте.

1999 г.