9

                (предыдущее:http://www.proza.ru/2017/04/18/863)



Эркин нёс Виу у груди. Магда едва поспевала за ним. Сегодня облака у дороги, словно нехотя разошлись, открывая путь, и сомкнулись за ними.
  Сошедшие с Небес парили над лугом, и тут произошло маленькое чудо. Их любимец вырвался и полетел впереди. Он кувыркался в воздухе, смеясь, нырял вниз и резко взмывал… Ни следа болезни! Счастливые, они переглянулись. Существо с Небес вернулось в свою стихию.
  Спустя время им захотелось поздороваться с пещерой, но здесь начались странности. Они не смогли найти вход. Он будто пропал. Магда ещё не оставила поисков, как обернувшийся назад Эркин тронул её за плечо:
  - Ма… взгляни!
  Она повиновалась и увидела, что к лугу подползают стаи облаков, окружая его. Такого никогда прежде не было. Небо явно не желало сегодня выпускать их.
  - Ты знаешь, Эр… Небу известно больше нас. Возможно, оно оберегает от чего-то внизу, куда иначе бы мы вернулись.
  Эркин восхищённо взглянул на любимую.
  - Я, конечно, знаю, что ты у меня мудра… но, видимо, иногда забываю. И ты всегда вовремя напоминаешь об этом, милая.
  Магда поцеловала его. Паривший рядом Виу рассмеялся.   
 
  Счастливые, они не ведали времени, к тому же на Небе, наверно, свои часы, поэтому самые грозные события в Коронтэне их миновали.
  А внизу действительно происходило небывалое.

  Когда мужскому городу стало ясно, что судья пропал, это было воспринято, как плохой знак. Сначала исчезновение Вафы не связали с уводом поста городошников. Ну, нарушили дисциплину, не устояли перед Эвоной и её девами, ничего удивительного. Ведь некогда едва устоял и судья… Аа… вот и объяснение! Пост ушёл не сам, а вместе с судьёй, не успев предупредить. Тогда должны скоро вернуться.
  Когда же к вечеру не вернулся никто, а костры у женского города закурились с новой силой, всех охватило плохое предчувствие. Часть парней сошлась на площади, обсуждая. Но время было к ночи и, не придя ни к чему, решили «посоветоваться с подушкой». Глядишь, утром вернутся.
  Утром, сколько ни высматривали в поле, никто не шёл.
  - Нужно послать кого-то к девам, - предложил Гай, командовавший в этот день. Сказал в присутствии Дана -- старшего поста у леса. Пост городошников никто не занимал, и вход в город оставался открыт.
  - Я бы сходил посоветоваться к сошедшим с Небес, - ответил тот.
  - Дело, - согласился Гай.
  Каково же было удивление, когда оказалось, что и тех нет дома!
  - Ой, не к добру это… - покрутил головой Дан, и Гай мысленно с ним согласился.
  - Давай кинем жребий, - сказал он, - идти к девам или ждать.
  Жребий указал: идти. Но кому и чем вооружиться?
  - Слушай, - щёлкнул пальцами Дан, - всё может оказаться вполне безобидным, а мы нагрянем туда с дрекольём и станем посмешищем. Разведать надо… Кого они не заподозрят?
  - Мирчо… - после некоторого размышления предположил Гай.
  - Отлично! – воскликнул Дан, - Послать Мирчо к его зазнобе, пусть подаст оттуда знак свирелью – в порядке ли?
  Мирчо согласился с радостью, наиграл им печальную мелодию, которую исполнит, если беда и нужна помощь, и другую – весёлую.

  Нужно ли говорить, как не только заставы, но и прибывшие из города смотрели ему вслед, как ждали заветного сигнала?
  Мирчо, дивясь, прошёл костры, обошёл ямы и почти у самого забора услышал:
  - Стой!
  Скомандовала дежурившая Нора.
  - Куда ты?
  Он показал на свой немой рот и на свирель.
  - Это же Мирчо, друг Лины, - подсказала вторая дежурная, - он – немой.
  - Что не твой, знаю, - пошутила Нора и спросила парня:
  - К Лине пришёл?
  Он радостно закивал.
  - Болеет твоя Лина.
  Мирчо так погрустнел, что Нора с сочувствием сказала:
  - Дин… сходи-ка за распоряжением, можно ли навестить милую ему? Матю ведь живёт у Азы.
  - Иду!
  Дина не успела отойти, как полилась грустная мелодия…

  Помрачнел, уловив её, Гай. С Даном они встретились у поста городошников. Слова теперь были лишними, нужно было идти выручать своих.
  Побелела, услышав звуки свирели, Зия, зашептала себя проклиная.  Эвона, упражнявшаяся в метании бит, даже выронила дубинку. Воительница не переставала её удивлять.  «Она, пожалуй, меня в этом искусстве переплюнет, - пришло на ум Эве, - Но чего испугалась?»
  Спрашивать не пришлось, Зия сама обратилась к ней:
  - Будь я неладна, вчера расслабилась… Если это то, что я думаю, то можем не успеть, Эва. Прикажи всё бросать и тащить из леса и отовсюду то, что горит к кострам! Даже мебель, ограды и постели!
  - Ты в порядке… - осторожно спросила та, - это всего лишь свирель Мирчо.
  - Да, потом поймёшь!
  И, не дожидаясь ответа, Зия понеслась к девам с пращами.
 
  Дину чуть не сбил с ног целый отряд с сучьями в руках.
  - Да что тут у вас? – успела лишь крикнуть им в спину девушка и получила ответ:
  - Срочно тащи всё, что горит на линию огня!
  Так просьба влюблённого не дошла до начальства. На глазах у Мирчо, за ним в считанные минуты выросла стена из деревянных предметов утвари, хвороста, простыней… Он чуть не выронил свирель, наблюдая творимое вокруг. «Не следствие ли это болезни?» – испугался бедняга. Нечего было и думать спросить несущихся и несущих новые предметы и сучья в образовавшуюся гору. Как бы не затоптали!
  Воспользовавшись суматохой, а Нора тоже умчалась за своей порцией пищи для костра, Мирчо прошёл в ворота и отправился искать Лину. Он бродил по городу, напоминающему разворошенный муравейник, и не находил возлюбленную, которая лежала у Эвы в доме. Сколько бы ещё ходил неизвестно, но попался на глаза военачальницы, сразу взявшей его за руку.
  - Ты тут? Без охраны?
  Он пожал плечами.
  Зия мгновенно приняла решение:
  - Пошли, отведу к Лине!
  Каково было удивление и радость девушки, когда воительница, неожиданно возникнув на пороге, произнесла:
  - Сюрприз! Подарок тебе! Сам пришёл.
  А после вытолкнула вперёд Мирчо. По тому, как осветилось лицо больной, Зия подумала: «Теперь скоро пойдёт на поправку…» и исчезла так же, как и появилась.
  К моменту, когда толпа мужчин заполнила поле, военачальница успела полить некой жидкостью и посыпать порошком сваленный хлам, сделав к тому же из своего средства дорожку почти до ворот.
  Видя колышущийся поток голов впереди, который неотвратимо приближался, Эвона поняла, насколько подозрение воительницы имело основание. «Да… - признала она, - я тоже расслабилась». Она спустилась по лестнице, уступив место Зие.
  Та, стоя наверху, сообщила:
  - Идут беспорядочно, плотно, с кольями, штакетинами из забора и дубинами в руках… Камни бросать только, когда передние загорятся! Зажигать по моей команде! Маэль, смени меня!
  Она спустилась и принялась расставлять, давая указания, свой отряд, вооружённый праздничными шутихами.
  «Сколько же Дней Даров она выпрашивала их у Неба, что столько скопила? – удивилась Эва, - Или… научилась изготовлять?» 
  Она подошла к Зие, отдавшей распоряжения и теперь ждавшей сигнала от Маэль. Лицо воительницы было напряжено, она сосредоточена и похожа на сжатую пружину.
  Предваряя вопрос Эвы, она сказала:
  - Тут нельзя ошибиться: зажжём слишком рано – они подождут, пока прогорит и пройдут. Одни шутихи их не остановят. Правда, должен сработать эффект неожиданности… Но панику смогут создать только горящие. Ветер дует в их сторону. Небо за нас!
  - Горящие погибнут?
  - Если Небу не угодны. Рядом вода.
  Эвона отошла в сторону, где у воткнутого в землю белого флага, побывавшего вчера в бою, лежали трофейные биты, и подняла одну. Для того, кто прорвётся…
  На флаге девы вышили цветным бисером ближе к древку сверху вниз три крупных звезды. Верхняя, красная, символизировала Эву, затем шла зелёная – Зия, а после линина -- жёлтая.
  Тут Эва услышала голос военачальницы:
  - Что, Маэль? Сколько шагов осталось?... А теперь?.. Поджигай!!!
  Дальше случилось невиданное и на праздниках. Встала могучая стена огня, из которой прямо в живое с визгом полетели ракеты – Зия заложила их и туда – раздались вопли раненых мужчин, горящие, они носились в панике, сбивая с ног, топча друг друга, поджигая прочих… В них понеслись камни, толпа дрогнула, но, подпираемая сзади, не могла отступить.
  И тогда Зия закричала с лестницы, перекрыв звонким голосом и шум пламени, и визг толпы:
  - Девы, кто крупнее, по две на каждую мою ногу! Держите меня!
  К ней кинулись Агрипина, Вия и другие, прижав руками и телами к лестнице, которая была привязана к забору. Воительница накинула и закрепила свой пояс на венце столба и, выдохнув, принялась прицельно метать камни в задние ряды нападавших. Парни стояли там столь плотно, что промахнуться было мудрено. Рядом с ней на заборе висело несколько больших сумок с камнями.
  Она методично отправляла снаряд за снарядом, выводя из строя одного за другим. Эвона зачарованно следила за ней. «Работает, как машина, совершенная машина, - восхитилась предводительница, - ни одного лишнего движения…» И перевела взгляд на пламя, из которого пока никто не показывался.
  Летящие с Неба камни внесли ужас в толпу. Их атаковали Небеса! Задние ряды, наконец, дрогнули и, закрывая головы руками, побежали, дав возможность отступать остальным. Отступление быстро превратилось в паническое бегство. Парни, объятые огнём, кидались в реку, которой в обычном состоянии боялись, больше огня… Крики, визг, запах палёного, топот множества убегающих ног, стоны затоптанных и раненых на поле слились в гул и вой.
  - Бегут! – удовлетворённо сообщила с высоты воительница, - Слава Небу, а то у меня камни кончились.
  «Опа… - подумала Эвона, - как близко поражение от победы… Я не была у Иги, надо сходить».
  Зия спустилась вниз и приказала не пускать шутихи.
  - Сгодятся для повторного представления… если не усвоят урок с первого раза! Мой запас ограничен.
  Она усмехнулась и подмигнула Эве.
  - Сейчас догорит и нужно собрать камни. Как говорится, есть время разбрасывать их, а есть – собирать. 
 
  Ликование охватило женский город. Радовались и те, кто недавно бунтовал, требуя вернуть их парней. Узрев на что их парни способны, девы притихли в этом отношении. Зию схватили и принялись подбрасывать вверх. Она хохотала, в шутку отбиваясь: «Не щекочите! Я боюсь щекотки!»  Но её крики и смех раздавались уже с высоты. Эва улыбалась, глядя. К ней подойти с этим не решались.  «Из-за моего веса… во всех смыслах», - весело подумала она. Крики: «Мы победили!» неслись по улицам. Девы ходили счастливые, обнимались. Ора обнялась с Ирмой.
  - Что там за шум? – спросила Лина, - помоги подняться. Ой!.. Сюда меня ударила бита городошника…   
 
  Эк, привязанный к постели, тоже не понимал, чего шумят? Ногу лечили, предупредив, что болезнь надолго и раньше времени вставать нельзя – останется без ноги.
  В той же комнате лежал Вафа. Без движения и признаков жизни. Эк подумал: не умер ли он? И как раз в этот момент судья застонал.  «Небо! – испугался, а потом обрадовался городошник, - Ты его хранишь! Значит, и нас не оставишь». 
  Вафа не понимал: почему над ним не исписанный формулами потолок и чистая стена?
  - Где я?.. – слабым голосом произнёс он.
  - В плену, - раздалось в ответ.
  Он удивился. И, пока не в состоянии пошевелиться, спросил:
  - У кого?
  - У дев.
  «Странно… - подумал Вафа, - я же их не люблю».
  Но он только подумал, что подумал, а на деле сказал вслух. И потому услышал:
  - Вот за это мы здесь и находимся.

  В сказании Иги говорится:
  «Однажды судья мужского города приказал побить палками дев, поскольку тех не любил. Но отважные девы, числом три, Эва, Зия и Лина мужественно противостояли наглецам, проучив тех с судьёй в придачу. Ранив двоих и троих пленив, девы вернулись с ними назад. Когда же мужи всем городом явились для отмщения, то бежали с позором, бросив раненых на поле битвы». 


                (продолжение:http://www.proza.ru/2017/04/20/750)