Кормушка

Каменный лабиринт.

Карнаж пригнулся, протискиваясь вперед через узкий коридор. Задев макушкой нависший потолок, капитан выругался и сделал еще несколько шагов. В нос ударил острый запах белой повилики. Эта часть Структуры оказалась настоящим раем для сорняка. Под подошвами сапог с отвратительным хлюпаньем лопались головки соцветий. Белые усики цеплялись за щиколотки. Карнаж раздраженно цыкнул, повел плечами, пытаясь унять ноющую боль в спине. Острая иголка вонзилась в затылок. Ему стоило прилечь хотя бы на пару часов, но любопытство гнало вперед. Тихий голосок здравого смысла был раздавлен бьющимся о стенки разума зверем. Карнаж редко позволял внутреннему чудовищу помыкать собой, но ситуация особая.

Свернув следом за картографом с известной дороги на нехоженые тропы, Карнаж теперь серьезно опасался, правильно ли он поступил, доверившись парнишке. Магистр уверял, что тот прекрасно ориентируется. Вегверн не родился в «Лестнице». Такой же пришелец, как и половина Сектора. Явился к дозорным три года назад, еще подростком, но никогда не рассказывал откуда пришел. Лишь рисовал карты. Как выяснилось, многие давно оценили их точность. Коридоры поворачивали так, как нужно, расстояние совпадало вплоть до дюйма. Капитан даже удивился, что никогда не слышала о талантливом дозорном.

Тихо хмыкнув, Карнаж, наконец, встал в полный рост и вздохнул с облегчением. Потолок поднялся, разошелся в стороны, позволив мужчине разогнуться. Запрокинув голову, он уперся взглядом в кромешный мрак.

Разумеется, он не слышал. Все чаще пропадая в Структуре, капитан уже и не помнил, когда участвовал в полноценном городском дозоре. Он все больше отдалялся от Сектора, занимался проблемами мелких поселений, находил новые и новые проблемы, только бы не возвращаться в отвратную духоту и многолюдность «Лестницы». Карнаж был узником там. Совет «Эдонии» определил его капитаном, сместив с насиженного места предыдущего дозорного. То еще удовольствие оказаться в Секторе и столкнуться нос к носу с человеком, который, по сути, ни в чем не виноват. Капитан отлично знал, о чем тот думает.

«Избыточник? На моем месте? Да вы, наверное, шутите!»

Карнаж бы многое отдал, чтобы просто сбросить с плеч груз ответственности. Малодушие, могли бы сказать многие. Возможно, они правы.

Его тянуло дальше, в дорогу, к новым территориям. К глотку свежего воздуха. Невозможно оставаться преданным городу, который не желает видеть на месте капитана дозора избыточника. Пристальные взгляды, бесконечные шепотки за спиной, насмешки, плевки и скандалы. Он провел пять лет в «Эдонии» и учился контролировать свои силы не для этого. Усталость копилась, разборки между недовольными жителями, не желавшими сотрудничать, мелкие кражи на продуктовых складах, патрулирование территории – все валилось на плечи, а каждое новое разбирательство могло стать последней каплей, переполнившей чашу терпения.

Ки давно с волнением наблюдал за ним, пытался поговорить, но капитан все сводил к шутке, уклонялся и избегал разговоров. Слабо улыбался, отмахивался, скрывался за высокой стеной. Понимал, что обижает друга молчанием, но сделать ничего не мог. Стрелок подозревал, что Карнаж просто перерос «Лестницу». Для него пришло время двигаться дальше. Странное поведение костоедов стало идеальным поводом покинуть город, даже если капитан этого не показывал. Он не прилег ни на минуту, сразу рванул прочь из Сектора, не обратив внимания на уговоры стрелка.

– Смотри, – Карнаж указал на пол.

Коридоры не освещались, в отличие от Секторов. Сами стены Структуры, на свободных от людей территориях, светились достаточно, чтобы бы видеть дорогу и даже мелкие дефекты, трещины и толстый слой белесой пыли. Но странный свет рождал и глубокие исковерканные тени.

Ки обогнул друга, наклонился над черным пятном, похожим на дрожащее желе.

– Похоже на то, что мы видели, – стрелок достал из набедренной сумки стеклопластовую банку, пару перчаток и небольшие щипцы. Подцепив черную жижу, Ки рассматривал тянущуюся за рукой черную склизкую ленту, – ну и дрянь. Ты только посмотри! – чернота медленно разъедала блестящую поверхность.

– Уверен, что пробу вообще можно брать с собой? – капитан потер пальцами переносицу. Бледный лоб прорезала глубокая морщина.

– Посмотрим, – пробормотал Ки. – Если эта гадость начнет разъедать банку, то придется выбросить.

– Лучше бы не пришлось, – сказал Карнаж, – очень уж любопытно узнать, что это.

– Мы еще не нашли ни одного костоедского следа. Кроме тех, что заметил твой картограф у герметичных ворот, – стрелок бросил взгляд на Вегверна. Убедившись, что картограф отошел в сторону, он понизил голос до шепота, – ты думаешь, можно ему доверять? Как-никак он – человек магистра.

– В первую очередь, он мой человек, – парировал Карнаж, – ты же знаешь, как Бравис относится к дозорным вообще и таким, как Вегверн, в частности. И без картографа мы бы добирались сюда неделю. Дороги неизвестные, но ты не можешь отрицать, что парнишка здорово экономит нам время.

– И ни одного вразумительного следа, – сказал Ки.

– Тысячи путей, – устало проворчал капитан. – Даже если парнишка знает многие из них, он не может знать все. Нам остается только искать правильный путь. Он есть, я точно знаю.

– Мы что-то упускаем, – качнул головой стрелок. – Чего-то в упор не видим. Все костоеды были изуродованы, но никаких следов не нашли. Должен же был убийца хоть что-то оставить! Обломок оружия, кожу, волосы, чешую или кусочки шкуры, если это был зверь. Не голыми же руками он их рвал! И не думаешь же ты, что костоед не ранил своего убийцу? В таком случае даже не знаю, стоит ли его искать.

Легкое прикосновение к плечу заставило Карнажа обернуться. Вегверн указал на боковой коридор, отходящий от дороги. Широкий туннель круто уходил вниз. Капитан приблизился к проходу, поморщился. Низкий потолок. Опять придется складываться в три погибели. Прищурившись, Карнаж провел пальцами по серой стене. Тонкие длинные полосы рассекали камень, будто кто-то бил по нему когтями.

– Вот тебе и следы, – мужчина повернулся к картографу. – Знаешь, куда ведет коридор?

Парнишка уверенно кивнул, пошел вперед. Ки спрятал банку с образцом в сумку. Поправил винтовку за спиной. От обеспокоенного взгляда стрелка Карнажу стало не по себе.

– Все в порядке, – сказал он, упреждая вопрос.

– Ты ходишь и говоришь только благодаря сигаретам, – парировал Ки, – да и вообще эта наркотическая дрянь только вредит тебе, хотя и держит на ногах.

Капитан улыбнулся, но улыбка эта стрелку совсем не понравилась.

– Что предлагаешь? Вернуться?

– Конечно, нет, но…

– Тогда и говорить не о чем! – отрезал он. Заметив выражение лица Ки, капитан смягчился и похлопал друга по плечу. – Я в порядке. Клянусь, как только вернемся, я возьму отгул. На пару дней.

К входу, в спешке вернулся Вегверн. Лицо у него было бледным и испуганным. У капитана засосало под ложечкой. Махнув рукой в сторону коридора, дозорный бурно жестикулировал, призывая друзей идти быстрее. Переглянувшись, они поспешили следом.

Тропа виляла из стороны в сторону, падала вниз и поднималась вверх, сужалась и расширялась, пульсировала, будто кровеносный сосуд. Касаясь пальцами стен, капитан наблюдал, как на них появлялись светящиеся полосы. Они тотчас пропадали, стоило сделать несколько шагов.

Коридор заканчивался каплевидной комнатой. Она была достаточно большой, чтобы вместить поселение в сотню человек. Справа и слева в стенах темнели пасти других проходов. Всего Карнаж насчитал восемь. Стандартная развилка, коридоры могли вести куда угодно. В дальнем конце, в тенях что-то двигалось, из-за расстояния не рассмотреть.

– Ки, – шепнул капитан другу, – мне нужно знать, что там происходит.

Отстегнув винтовку, стрелок выбрал удобную позицию и приник к окуляру. Несколько секунд парень молчал.

– Костоеды. Вижу десятерых, – стрелок говорил тихо и быстро. Голос надломился, несколько слов растворились в невнятном бормотании, – твою мать! Там эта черная дрянь, капитан. Они…пьют ее? Не могу понять.

От скопища теней отделилась одна и, пошатываясь, двинулась в сторону бокового коридора. Костоед нетвердо стоял на ногах, смотрел только вперед, голова подергивалась, раскачивалась на длинной шее. Следом за первым потянулись и другие. Одурманенные чернотой, они шли к разным коридорам. Раздутые животы тварей маслянисто поблескивали, кожа натянулась и готова была вот-вот разорваться. Один костоед так и не добрался до коридора. Он опустился на передние лапы, задрожал всем телом. По стенам и потолку прошла колючая вибрация. Карнаж дернулся, когда запястье пронзила острая боль. В вибрации был не просто призыв к охоте или клич о помощи. Это была агония умирающего.

Костоед упал на бок и забился в конвульсиях, кожа на брюхе разошлась и чернота выплеснулась на пол. Черные нити потянулись к шее хищника, впились в нее, разрывая плоть. Отвратительный хруст – голова отлетела в сторону.

Другие твари задрожали, ускорились и скрылись в боковых проходах, словно боялись, что их постигнет такая же судьба. Комната опустела.

Карнаж встал, сделал несколько шагов и прислушался. Ни единого шороха. Капитан с облегчением выдохнул, но расслабляться не спешил. Костоедов могло быть куда больше, кто знает, сколько их вообще «кормилось» здесь. Когда мужчина шагнул к разметавшемуся на земле телу, под сапогами хрустнуло. Глянув вниз, капитан поморщился. Тут и там лежали кости. Наполовину истлевшие, истонченные, но не человеческие. Останки погибших у кормушки тварей?

– Ты только посмотри, – Ки встал рядом с другом и пристально рассматривал тело. От развороченной плоти поднимался пар, запах гнилого мяса забивался в нос, – похоже на то, что мы уже видели! Только костоломка не вырвана.

Похоже – не то слово. Оно было почти идентичным. Даже застыло в такой же позе. Тварь так же подогнула лапы, вытянуло шею, будто хотело, чтобы неведомая сила отделила голову от тела. На шкуре проступили глубокие трещины, часть черной жижи растеклась по полу из разорванного брюха.

Твари носили это в себе. Собирали здесь и растаскивали, точно посылки, по всем уголкам Структуры. Как далеко тянулись эти туннели? Сотни? Тысячи миль? Сколько костоеды успевали пройти, прежде чем чернота рвала их на лоскуты, и высвобождалась из теплого плена чужого нутра? Капитан осмотрел лужу у стены. Секунду спустя он подошел ближе. Тряхнул головой, пытаясь удостовериться, что не спит. Коснулся серого камня над тем местом, где скапливались черные капли конденсата. Поверхность оказалась теплой, пульсирующей. Живой. Капитану почудилось, что поверхность мягко толкнулась в ладонь, точно сердце отстукивало пульс под твердой кожей.

Отдернув руку, Карнаж перевел взгляд на Ки, но стрелок слишком увлекся, рассматривая труп.

Капитан сжал пальцами виски, отчаянно пытаясь ухватить за хвост юркую догадку. В затылке пульсировала боль. Она нарастала, проходилась острыми пальцами-иглами по позвоночнику и копилась где-то в пояснице, намереваясь переломить мужчину пополам. Разорвать, как чернота разорвала костоеда. На мгновение Карнаж даже пожалел зверя. Вряд ли тот осознавал, что стал сосудом для неизвестной заразы.

Капитан замер.

У тел в «Лестнице» были пятна, да и только. Утроба у костоедов большая, можно перенести не меньше бочки этой дряни. И у нее совершенно точно не было ног, чтобы уйти самостоятельно. Тогда куда делось все остальное? Впиталось в стены? Растеклось? Оказалось под городом, просочившись в люки?

Отчего-то стало смешно, хотя ситуация не располагала. Капитан только что касался места, где конденсировалась чернота. Почему бы тогда не предположить, что нечто впитывалось в серый камень, как в губку уже в Секторе. Бред какой-то!

Но ведь стены раньше не истекали чернотой. Такое не пропустишь. Кто знает, какие еще загадки может преподнести Структура.

– Капитан, – Ки коснулся плеча мужчины. Дуло винтовки было направлено на тело.

Шкура костоеда истончалась на глазах. Трещины ширились, напоминая кроваво-красные разломы, на дне которых влажно белела кость. Остатки черноты выплескивались на пол, капитану пришлось сделать шаг назад, чтобы она не коснулась обуви. Тело твари распадалось, неумолимо превращаясь во что-то, напоминавшее пепел.

Ки наклонился над телом, открыл сумку в поисках чистой банки.

– Эта гадость и на стенах, – пробормотал стрелок, – может она отсюда и берется? Ты не думал, капитан? Что если сама Структура порождает ее? – заметив удивление на лице Карнажа, Ки пожал плечами, будто оправдывался. – А что? Баек таких миллионы по Секторам ходит. О том, что мы живем в теле Структуры и все еще дышим только потому, что она нам позволяет.

– Не забивай голову чушью, Ки, – отмахнулся Карнаж, – такими темпами мы окажемся в секте элонитов. Забирай все, что можешь и возвращаемся. Твари не просто так лезли в Сектор, наполненные до краев этой пакостью. У меня дурное предчувствие. Не хотелось бы найти вместо дома пепелище.

Стрелок помрачнел, в зеленых глазах мелькнуло что-то темное, беспокойное. Ки думал быстро, прикидывал сотню вариантов за считанные секунды. Карнаж не сомневался, что худшие из них уже крутились в его голове.

Сектора «Лестница»

Краш бежал со всех ног, зажав под мышкой увесистый сверток. Во имя Странника, он получит за груз столько, сколько не видел за всю жизнь! Гидропонная фабрика, прощай, и гори синим пламенем! Разумеется, пять дней в переходах Структуры – то еще удовольствие, но зато потом можно двинуться куда угодно! Хоть в «Эдонию», хоть в «Звездный». Или вообще осесть в легендарном «Июле», даже на такую мечту денег хватит.

Мрак побери, он так долго планировал это дельце! Месяцами обхаживал нужных людей, лебезил, унижался и молил. Отвратительно, конечно, но унижения стоили полученного приза.

Парень подпрыгнул, чтобы закрутить витиеватое радостное па, но поскользнувшись, едва не впечатался носом в стену дома. Выставив вперед свободную руку, Краш глубоко вдохнул, чтобы успокоить колотящееся сердце. Разумеется, будет погоня. Никто не захочет упустить такой жирный кусок. Так. Выдохни, дружище! Через три часа ты уже будет далеко. Выйдешь за стену и скроешься в коридорах, растворишься в полумраке Структуры.

Добраться бы до какого-нибудь мелкого поселения, запастись для дальнего перехода и поминай, как звали!

Постучав кулаком по груди, парень двинулся дальше. Он то и дело менял направление, сворачивал то на одну улицу, то на другую, путал следы в изгибах переулков. Все время на пути вырастали лестницы. Чертовы лестницы! Что за извращенцы строили этот Сектор? У них была нездоровая тяга к ступенькам, в любом их проявлении. То ли дело «Июль». Благословенное место!

В мыслях Краш уже прогуливался по широким улицам «летнего» Сектора. Он даже не заметил по началу, как что-то хлюпнуло под сапогами. На штанину попало несколько черных брызг, в нос ударил отвратительный кислый запах. Рассеяно глянув вниз, парень остановился. Зажал нос рукой, чувствуя, как к горлу подкатывает волна тошноты.

Ну и дрянь! Тряхнув ногой, он наивно понадеялся, что сможет стряхнуть черную жижу, но не тут-то было. Та словно приклеилась к синтетике, дрожала, будто живая.

Рефлекторно парень потянулся рукой к штанине и коснулся ткани. Что-то укололо палец. Охнув от неожиданности Краш дернулся, шагнул назад и снова угодил в черную маслянистую гадость.

Да что такое?!

Болезненные уколы пронзили лодыжки, неприятная щекотка поднялась выше, впилась болью в бедра, скользнула к животу. Словно тысяча пауков опутывала тело миллионами нитей. Краш не мог сдвинуться с места, дыхание перехватило. Драгоценный сверток упал на землю, откатился в сторону, и чернота на мгновение переключилась на новый объект. Коснулась его осторожно, словно пробовала на вкус. Парень дернулся, но нечто держало крепко, не собираясь отпускать добычу. Все, на что хватило сил – поднять руку к лицу. Он увиденного глаза Краша чуть не вылезли из орбит. Кожа почернела, истончилась, напоминала обугленную бумагу. На ладони плоть разошлась, обнажилась кость.

Боль пронзила затылок. Краш вскрикнул, ноги превратились в вату и совершенно не держали. Чернота позволила парню упасть на колени. Перед глазами проплывали и с отвратительным чавканьем лопались черные пузыри. Черные капли конденсировались на лице, стекали вниз, капали с острого подбородка.

Мрак поглощал его. Проник внутрь через горло, заполнил легкие, тяжестью замер в желудке. Черные слезы сочились из глаз. Мозг все еще сопротивлялся, но Краш уже был изломан и готов сломаться. Он слышал тихий голос, нашептывавший ему все тайные мечты. Он молил уступить, сулил награду, но страх все еще бился где-то в затылке, мешая принять решение.

Все, на что хватило сил – прикрыть глаза.

И мрак позволил Крашу уплыть. Раствориться в мягкой пелене беспамятства, уступив тело новому хозяину.

«Золотая дорога»

На пути к Сектору «Лестница»

Хоженые тропы Структуры помечались краской. Ядовито-желтая полоса шла вдоль стены. В теории, ее невозможно стереть. На каждом ярусе, где жили люди, такие отметки были жизненно необходимы. Стоило свернуть с известной дороги, как человек рисковал пропасть в лабиринтах переплетающихся дорог.

Войт недовольно ворчал. Скулить он перестал полчаса назад, когда Фей фактически вытолкала его из подземного коридора на поверхность, отвесив увесистую оплеуху. Девушка посчитала, что тащиться по узким коридорам до самой «Лестницы» – гиблое дело. Войт отказывался наотрез, считал, что двигаться по нижним путям куда безопаснее. Правда, его пыл поутих, стоило друзьям натолкнуться на рикера. Тварь, отдаленно напоминавшая разжиревшего паука, погибла от чьих-то клыков и когтей, да еще и недавно. Труп, изрядно обглоданный, затащили в один из боковых коридоров. Пасть, усыпанная тремя рядами острых клыков, оказалась разорвала, нижняя челюсть валялась в стороне.

Парнишка взвизгнул, кубарем откатился в сторону и, ударившись затылком о стену, затих.

Алария хотело было проверить, дышит ли он, но Войт с отвращением оттолкнул протянутую руку. Ненависть обожгла ее, словно в лицо плеснули кипятка. Девушка отшатнулась, а Войт поднялся самостоятельно, довольный собой. Фей закатила глаза. Слишком уж подруга церемонилась с мальчишкой. Ядовитые слова готовы были слететь с языка, но пришлось промолчать. Войт в любой момент слетит с катушек. Это так же очевидно, как и то, что белая повилика – сорняк. Взведенный до предела, он мог стать опаснее костоеда.

Фей слишком хорошо знала такую породу людей. Войт того же возраста, что и Алария, но вот мозгами – бесконечно далек от взрослого. Самоуверенный, эгоистичный и самовлюбленный. Его любовь к Аларии напоминала болезненную одержимость, необходимость самоутвердиться, заполучить желанный приз. Сложно понять, видел ли он в девушке человека вообще. Избыточница – как запретный плод. Многие бы просто желали вкусить его, ради удовлетворения любопытства и личной прихоти.

Он преследовал Аларию повсюду, мешал ей во время дозора, проходу не давал. Караулил у спальных блоков, лепетал о глубокой привязанности, о судьбе, связавшей их. Девушка давно отчаялась отделаться от навязчивого внимания, надеясь, что Войт просто повзрослеет, перерастет свою больную влюбленность. Или переключится. Но позже ее безразличие перетопило его одержимость во что-то иное. Темное и отвратительное. Поняв, что ему ничего не светит, Войт всячески старался задеть девушку любым возможным способом. Колкие шутки, граничившие с оскорблениями, сыпались из мальчишки, как из переполненного мешка. Алария молчала. И это злило еще больше. Сейчас же, оказавшись в роли спасителя, Войт окончательно запутался в собственных чувствах. Желание прочитать на лицах подруг благодарность и обожание светилось в глазах, только слепой бы не заметил. Не получая желаемое, он медленно закипал, готовый противиться чему угодно, как пятилетний ребенок.

Окатив Войта волной молчаливого презрения, Фей коснулась плеча Аларии. Нужно двигаться дальше. Мальчишка же только презрительно фыркнул.

Негодование Фей его забавляло. Самоуверенная дура! Что вообще Алария могла найти в этой девице, чтобы еще и дружбу с ней водить? Бывшая наркоманка, плотно сидевшая на вытяжке из красного мха. Уверяла всех, что бросила, но Войт-то знал! Чувствовал, что нутро у девки давно сгнило. Почему же Алария ничего не замечает?! Он бы раскрыл ей глаза, будь девка умнее, и не веди себя, как последняя стерва!

– Почему мы вообще должны идти к «Лестнице»? – проворчал он. Пропустив мимо колкий взгляд Фей, Войт поравнялся с Аларией, – есть куча других Секторов, где можно укрыться. Это же та еще дыра! Почему бы не пойти в «Караван»? Он всего в дне пути, да и разжиться оружием там проще.

– «Караван»? – Алария удивленно вскинула брови, – это же «черный рынок»! Там даже чихнуть бесплатно невозможно, а у нас ни денег, ни припасов. Менять нам нечего! Что ты предлагаешь продать, чтобы получить помощь?

Спокойный тон только подлил масла в огонь тлевшего негодования.

– Слышал я, что в «Лестнице» заправляет избыточник, – хмыкнул мальчишка, – свой ищет своего, да, Алария?

Кровь отлила от лица, губы сжались в тонкую нить. За секунду она словно постарела на десять лет.

– Чувствую, что ты мечтаешь идти один, – прошипела она, – если тебе неприятно мое общество, то вали-ка ты нахрен!

Фей довольно хихикнула.

– Я вас спас! – вспылил Войт.

– Спасибо, конечно! – хмыкнула Алария, – но это не дает тебе права осыпать меня оскорблениями. «Лестница» – ближайший Сектор. И я бы пошла туда в любом случае. На наш дом напали! Это тебя совсем не волнует?

– Волнует! – горячо возразил Войт, – разумеется, волнует! И мы бы вернулись намного быстрее, не продираясь в сторону «Лестницы», а свернув и попытав счастье в «Караване».

– Мальчики там не в цене, Войт, – усмехнулась Фей, – если ты так планировал заработать, я имею в виду.

Мальчишка покраснел до корней волос и злобно зыркнул на девушку, та лишь едко усмехнулась.

– Слушайте! – Алария подняла руку, призывая к молчанию, – что это?

Замерев на месте, она бросила быстрый взгляд в обе стороны дороги. Непонятное шуршание усилилось, словно кто-то бросал на пол горсти песка. Слева мелькнула тень, затем еще одна, воздух разрезал знакомый высокий крик, напоминавший крик маленького ребенка.

– Бежим! – закричала Фей и, схватив Аларию за руку, бросилась вперед.

Войт замешкался на мгновение. Повернувшись к источнику звука, он хотел закричать, но страх сдавил горло. Коридор затопили мохнатые тела рикеров. Падальщики рвались вперед, давили друг друга, кричали от боли.

Словно ослепшие от ужаса, они даже не обратили внимания на мальчишку, но и ждать, что твари пройдут мимо он не собирался.

Фей и Алария маячили впереди. Они почти добрались до одной из герметичных дверей, деливших дорогу на участки. Их устанавливали люди, стараясь хоть как-то оградить себя от опасностей Структуры. Фей коснулась сканера, но тот мигнул красным.

– Проклятье! – рявкнула девушки и от души ударила кулаком по двери.

– Они перекрыли дорогу!

Подскочивший в этот момент Войт, принялся тарабанить по стали, хотя толку от этого было мало. Крики рикеров неумолимо приближались, волной накатывал удушливый запах мертвечины.

– Вот и конец пути! – Войт истерично расхохотался, – что, довольна теперь, что потащилась в этот проклятый Сектор?!

Мальчишка осел на пол, обхватил голову руками. До Аларии доносилось невнятное бормотание, пока его не поглотили визги падальщиков. Черная волна приближалась, по земле, там, где пробегали твари, тянулись полосы липкой крови. Рикеры кусали и давили друг друга, умирали, придавленные телами своих же собратьев. Волна ужаса гнала их вперед. Прижатые к стене, друзья стали бы их последней добычей. Никаких боковых коридоров вокруг, никаких подземных переходов.

Алария на мгновение зажмурилась. Неужели Войт был прав?! Под землей у них был бы шанс добраться до «Лестницы». Звери прошли бы мимо, даже не заметив людей, дверь бы не стала препятствием. Почему она не подумала об этом? Почему не подумала о герметичных преградах, которые, несомненно, могли встретиться на пути?

Руки задрожали, нагрелись. Цвет задвигался под кожей, закипел, заволновался, намереваясь разорвать Аларию изнутри. Нет! Она не сможет остановиться, нельзя срываться!

Рикеры были уже в десяти ярдах, черные тела катились вперед неумолимо, собираясь накрыть друзей с головой.

Сканер мигнул, лампочка загорелась зеленым. Первым в проход ввалился Войт. За шкирку его откинули дальше в коридор. Фей втащили следом. Алария оказалась за дверь как раз когда лапы рикера коснулись щиколотки. Пальцы, сомкнувшиеся на запястье, были просто ледяными. Девушка даже не успела вскрикнуть, как дверь захлопнулась за спиной. Писк электронного замка резанул слух. Сталь отсекла крики падальщиков. К горлу подкатил горький ком, голова будто раскалилась, боль сдавила виски. Кровавое марево заволокло коридор перед глазами.

– Твою мать!

– Заблокируй! – рявкнул кто-то рядом. Голос был низким, холодным. Волосы на затылке зашевелились, по спине пробежал электрический ток.

– Алария! – взволнованный голос Фей был едва слышен, – посмотри на меня!

– Отойди в сторону. Уйди, бездна тебя разорви, ты ей не поможешь!

– Пошел ты!

– Карнаж, она избыточница.

– Я не слепой, заметил!

Перед глазами мелькнула чернота, едва прорезавшая кровавый покров. Фей оттащили в сторону. Алария услышала, как подруга отвесила кому-то хорошую оплеуху. Стало жаль незадачливого спасителя.

Тень щелкнула пальцами прямо перед носом Аларии, привлекая внимание. Веки отяжелели, хотелось спать.

– Смотри на меня, не вздумай отключаться!

Боль опалила щеку. От удара голова мотнулась в сторону, но он отрезвил девушку.

Ледяные пальцы сжали затылок, мужчина притянул ее так близко, что они соприкоснулись лбами. Холод катился по коже, проникал до самых костей, касался позвоночника и скручивался тугим узлом в животе. Вцепившись руками в куртку незнакомца, Алария застыла. Взгляд льдисто-голубых глаз пригвоздил ее к месту. Странно, всего мгновение назад она могла поклясться, что они карие.

Вслед за холодом пришло облегчение. Огонь внутри утих. Несколько секунд тлел, словно собирался вспыхнуть снова, и вдруг погас.

– Смотри на меня, – шептал мужчина, – все хорошо, ты будешь в порядке. Еще секунда и боль отпустит.

Алария хотела заговорить, но не смогла. Из груди вырвались сдавленные рыдания. Слезы облегчения жгли щеки, стекали по подбородку. Холодные пальцы ловили их, вытирали, поглаживали побледневшую кожу. Мягкое прикосновение успокаивало. Рыдания стихли, превратившись в редкие всхлипывания. Сознание ускользало, смазывалось, нестерпимо тянуло в сон. Мужчина не стал приводить ее в чувства, позволил уткнуться носом в плечо.

Последнее, что запомнила девушка – настороженный взгляд. Все-таки глаза у него оказались карие.