дядя саша

Дядя Саша

С дядей Сашей я впервые познакомился в нашей городской бане. В парилке. Он тогда сильно ругался на всех парильщиков, за то, что слишком много пару наподдавали, дышать было нечем.
А второй раз я с ним встретился уже в нашей железнодорожной больнице, куда я попал по причине своей жестокой простуды. Мы с ним лежали в одной больничной шести местной палате.
Коллектив больных мужиков в нашей палате был дружный, весёлый. И самый старший из нас по возрасту был дядя Саша.
Жизнь у дяди Саши была суровой, жестокой и не баловала она его спокойствием и добротой. Прошёл он круги ада, как говорится, на всю катушку.
Несмотря на свой пожилой возраст, он выглядел довольно таки внушительно. Видно было сразу, что в молодости он был крепок и силён!
Ростом дядя Саша был около 2-х метров, могучего телосложения, сильные руки, тяжёлый и суровый взгляд, квадратная челюсть. И по характеру он был очень не прост. К себе близко ни кого не подпускал и был не доверчивым до предельности. На вопросы всегда отвечал коротко и жёстко.
Но у нас в палате больной народ был весёлый, заботливый, с юмором и с великодушием. И все к друг – другу относились с большим уважением.
И дядя Саша оттаял немного душой. И разоткровенничался. И начались потом воспоминания о прожитой жизни, о военной молодости. А мне запомнились всего несколько случаев из его прошлого, рассказанных им.
Во время войны он служил в морской пехоте. И я всегда представлял себе, как сурово выглядел в форме морского пехотинца дядя Саша, здоровенный, 2-х метрового роста детина! И как он рвётся в бой из морских глубин с автоматом наперевес и прямо нагло прёт на пулемёты врага, засевшего в прибрежных скалах.
А в общем так оно и было: выпрыгивала морская пехота с десантных судов в ледяную морскую воду и, освещаемая вражескими прожекторами, шла прямо на немецкие пулемёты, засевшие в прибрежных скалах норвежских фиордов.
И сколько тогда морского десанта погибло от этих пулемётных очередей, никто во время боя не считал. Но к счастью, погибали не все. И, оставшиеся в живых, вырывались из холодных объятий морских волн на берег и громили врага не жалея, беспощадно. За всех своих погибших друзей!
И я многие годы представлял себе эту картину! А смог бы я вот так, как они? Из ледяной воды, освещаемый прожекторами,  идти на пулемётную очередь? И причём молча! Перед стрельбой кричать нельзя! Да и морской прибой заглушит общее и могучее УРА!!!
Запомнились мне ещё рассказы,  как дядя Саша с друзьями освобождал Норвегию  от фашистов. И рассказывал про уличные бои, и как дрались буквально за каждый дом!
В одном из городов, говорил дядя Саша, они увидели огромное подземное хранилище вина. В нём хранилось великое множество деревянных бочек с вином. И матросы, огрубевшие от войны, от смертей и от тяжёлых военных будней, не могли оторваться от этих изумительных и прекрасных вин. Но надо было идти в бой. И тогда прибежал офицер с особого отдела и, размахивая пистолетом, начал орать благим матом на матросов,и распаляясь ещё больше, начал палить с пистолета в воздух!
И тогда кто – то из матросов тоже выстрелил из винтовки в верх, дал команду И все разбежались. Никто ни чего не видел, ни кто, ни чего не знал. Бои за освобождение города продолжались.
После войны дядю Сашу назначили командиром отряда ЭПРОН. И дядя Саша вместе со своими друзьями - матросами поднимал затонувшие во время войны суда со дна реки Днепр.
А жили некоторые матросы из ЭПРОНа в частных домах в одном из пригородов Киева. Но не все. Часть матросов жили в казарме. А сам дядя Саша жил в одном из частных домов у хозяйке.  Жили они с женщиной, как сейчас говорят, в гражданском браке.
Дисциплины воинской в отряде не было почти никакой. Потому что надоела матросам за все военные годы эта дисциплина. Люди мечтали о гражданской жизни.
Но вот однажды кто – то из матросов украл в отряде американскую транспортёрную ленту. И, разрубив на куски, продал на базаре.
После такого преступления, военный трибунал воздал каждому матросу по его заслугам.
А дяде Саше за развал дисциплины в отряде, за панибратство, за круговую поруку, как командиру досталось больше всех: его отправили отбывать наказание в восточную Сибирь, в так называемый, «Ангарлаг!» И дядя Саша добросовестно отбывал своё наказание, как и многие заключённые, на стройках народного хозяйства и, конечно – же, на лесоповале.
Но вот однажды,как рассказывал дядя Саша, привезли к ним в «Ангарлаг» железнодорожного профессора. Поселили его отдельно от других заключенных в деревенском доме, чтобы ничто не мешало профессору работать на благо советских железных дорог, ну и на благо Родины, конечно.
А если для каких либо дел профессор понадобится в Москве, то его срочно туда отправляли на самолёте, и после необходимых консультаций, возвращали назад, для отсидки, так сказать, положенного срока.
А ухаживать за профессором, то- есть вести хозяйство в деревенском доме и поддерживать необходимый порядок, определили дядю Сашу. И дядя Саша с удовольствием работал на деревенском подворье профессора. Ремонтировал дом, стайку, забор. Рубил дрова, кидал привезённый уголь, копал огород. Сам - то Дядя Саша был деревенский и потому любил  эту работу.
С профессором – железнодорожником они нашли общий язык и стали почти друзьями. И профессор помог дяде Саши овладеть необходимыми железнодорожными знаниями и подготовил его к сдаче экзаменов на машиниста паровоза.
И дядя Саша после «Ангарлага» много лет водил поезда по сибирским железным дорогам. До самой пенсии.
И вот тогда – то, когда он был уже в преклонном возрасте, я и познакомился с ним. И слушал его воспоминания.
Дяди Саши уже давно нет среди нас. Да я и сам уже в немолодом возрасте. Но до сих пор помню его рассказы о прошлой жизни, о войне. И до сих пор в моей памяти остался огромный, двухметрового роста старик, с квадратной челюстью и с огромными ручищами, недоверчиво и жёстко глядящий на людей.
А ещё у меня перед глазами до сих пор стоит картина, как матрос морской пехоты, ночью, освещаемый немецкими прожекторами, прыгает с десантного судна в ледяную морскую воду и прёт нагло на вражеские пулемёты, запрятанные в норвежских фиордах среди тёмных скал,.