Женский коллектив

     Я всю жизнь проработала в женских коллективах.
     И поняла.
     Комфортный коллектив там, где пожилой строгий начальник, где много работы, где нет "паршивой овцы" или есть сразу две, которые грызутся только между собой на потеху остальным, где у всех отличное чувство Юмора и где всё делается вместе.
     У меня почти такие коллективы и были. Все праздники вместе, смех вместе, магазинными обновками хвастались вместе, на начальников крысились вместе. Претензии к кому-то только на ушко подружке, не вынося на всеобщее обсуждение.
     Мне в этом плане везло.
     Но иногда женский коллектив забывался в своих женских проявлениях, забывая  о присутствии мужчин. И поэтому случались казусы, о об одном из которых я хочу рассказать.
     На заре своей молодости я работала в проектном институте МО. Меня туда привела мама, которая работала в таком же, но другом, проектном институте МО, в котором она была глав.спецом и занималась ПВО всей России. С улицы в такие институты устроится нельзя было. Поэтому там работали только по распределению из учебных заведений и...друзья, знакомые, родственники, мужья, жены, дети и другие протеже тех, кто там работал.
     В большой комнате, в которой я сидела за кульманом, было 13 женщин и три мужчины - двое штатских и один молодой лейтенант по имени Миша. Миша был из буквально  гипертрофированно-зашкаливающей интеллигентной семьи. С невероятно интеллигентной мамой и таким же папой. Из всей нашей группы, он общался только с главным специалистом, руководительницей группы и со мной. Ну так ему хотелось. С остальными женщинами он общался постольку поскольку и не более.  Видимо в силу значительной возрастной разницы. Женщины тоже особо не стремились к общению с ним, напрягаясь его "элитной высокомерностью" и посмеиваясь над его гипертрофированной интеллигентностью    
     В комнате большие кульманы стояли в два длинных ряда с проходом между ними. И ещё несколько кульманов стояло в свободных местах комнаты. Кульманы были высокие и широкие и за ними не было видно сидящего. Поэтому каждый видел только наискось сидящего и рядом сидящего сотрудника. Рядом со мной за соседним кульманом сидел Миша. Мы с ним сидели в самой середине двух рядов кульманов. За нашими спинами было ещё четыре кульмана и перед нами.  За нами сидели две женщины по 40 с лишним лет. Это были две подруги, которые и стали причиной всего происходящего дальше.
     Было время обеда, который уже почти подходил к концу. В комнате было тихо. Кто-то уже пообедал и занимался своим делом. Кто-то ушёл пройтись по магазинам и должен был, как раз подойти.
     Я сидела за своим столом и читала. Миша сидел рядом за своим кульманом и чертил срочный чертёж. В это время из магазина пришли две подруги. Те самые, которые сидели на нами с Мишей. Они разделись и прошли к своим местам. До конца обеда оставалось ещё минут десять.
     Почти сразу подруги зашуршали пакетами, что-то из них вытаскивая. Они стояли около стола со стороны Миши. Поэтому он не видел их, а они не видели его. А я сидела наискось и видела всё, что около этого стола происходило.
     На шуршание потянулись другие женщины, что бы посмотреть кто и что купил. Когда покупки были развёрнуты, то это оказались комбинации, бюстгалтеры и колготки. Все женщины стали разглядывать покупки и обсуждать их,  попутно вспоминая, что и им не мешало бы подкупить новое бельё.
     Каждая стала вслух вспоминать своё бельё. Что и в каком месте уже поистёрлось, порвалось и что нужно в срочном порядке купить. Воспоминания множились. Градус эмоций и голосов нарастал. Подробности становились всё масштабнее. Дальше больше. Забыв обо всём и про всех в комнате, женщины, войдя в раж, стали в ярких красках и с феерическим юмором расписывать бедственное положение своего нижнего белья. Это было непередаваемое зрелище. Каждая, перекрикивая другую,  старалась как можно подробнее рассказать, где и сколько дырок, зашитостей и порванностей в её, давно не новом, нижнем белье. Только и слышалось, а у меня, а у меня, а у меня.
     Бросив чтение,  я сидела и с весёлым интересом следила за этой ярмаркой откровенного бедственно-бельевого тщеславия. Всё это необыкновенно забавляла меня. Про Мишу я совсем забыла. А женщины просто фонтанировали бельевым юмором и  рассказами о бедственном положении своих вещей. Я буквально закатывалась от смеха, наблюдая это неподражаемое зрелище. И только случайный взгляд в сторону Миши привёл меня в чувство. Миша, с расширенными глазами от таких откровений, сидел неподвижно ни жив, ни мёртв. Он уже не чертил. Он боялся даже посмотреть в мою сторону.
     А женщины не унимались. Перебрав словесно все недостатки своих домашних вещей, они перешли к фактическому  подтверждению своих слов. Одна приподняла юбку и стала показывать зашитые дырки на колготках. Другая стала демонстрировать оторванную и просто узлом привязанную бретельку к комбинации. Третья хвалилась какой-то совершенно незашиваемой дыркой бюстгалтера. Ещё одна стала приспускать юбку, что бы показать в каких трусах она пришла на работу. Ещё одна стала в разных местах показывать в каком рванье она ходит. Бельевой митинг практически грозился перерасти в откровенный стриптиз.
     Я смотрела на них, на Мишу и не знала, что делать. Нужно было и женщин предупредить о присутствии Миши. И Мишу как-то отмазать, что бы женщины не затаили на него обиду за невольное свидетельство их бельевых тайн.  А бедный Миша практически уткнулся носом в кульман и, кажется, боялся даже дышать, в страхе быть обнаруженным.
       Я стала показывать им знаками, что Миша здесь и чтобы они сбавили темп бельевой откровенности. Но они не реагировали. Я попыталась ещё пару раз, но всё было безуспешно. Тогда я встала, подошла к их столу и тихо шёпотом, показывая на доску кульмана, сказала что бы они хвалились потише, потому что за кульманом работает Миша.  Реакция последовала незамедлительная. Женщины мгновенно оцепенели с раскрытыми ртами и расширенными,  от ужаса и стыда, глазами. Наступила оглушительная тишина. И вся компания, поправляя на себе юбки и кофточки, тихо на цыпочках , как тени, бесшумно растеклась по своим местам. Сев за свои кульманы, все сделали невинные лица - их там не было, они ничего не знают. Подруги неслышно собрали покупки и тоже сели на свои места с видом - они тоже ни при чём. В комнате воцарилась рабочая обстановка.
     Когда я села на своё место, Миша сидел уже нормально, чертил и делал вид, что он ничего не знает и ничего не слышал. Он не сказал мне ни слова. И слава Богу. Потому что, если бы женщины услышали его и поняли, что он всё слышал...то из-за невольного стыда с обеих сторон, беззаботный мир в нашей комнате точно был бы нарушен.  А так... Он "ничего не слышал". Их около стола "не было". И все остались довольны.