К вопросу о Шопенгауэре. Продолжение второе

4. Геометрия: Сократ, Платон, Евклид, Кант, Шопенгауэр

       Один из ярчайших представителей классической философии Иммануил Кант, в процессе написания основного своего произведения «Критики чистого разума»,  ни разу не воспользовался, для большей убедительности излагаемого, наглядным изображением каких либо геометрических фигур.  «Для того, чтобы познать что-либо в пространстве, например, линию, – говорит Кант, не выходя за пределы слова, – я должен провести ее, т. е. синтетически12 осуществить определенное соединение данного многообразия, так что единство этого акта есть вместе с тем единство сознания (в понятии линии), и таким образом впервые познается объект (определенное пространство)» (7, 108). Нам думается, что Кант считал вполне достаточным использование в своих рассуждениях необходимой, а зачастую и разработанной им  терминологии, чтобы обходится без сопутствующих геометрических начертаний. Учитывая высокую оценку, даваемую Шопенгауэром Канту, нам кажется что некоторые его высказывания в отношении своего кумира допускают неадекватные перегибы: «...<...>...почти всюду, где Кант хочет привести пример для пояснения, он пользуется категорией причинности, и дело выходит удачным, но именно потому, что закон причинности, есть действительная, но зато единственная форма рассудка, все же прочие 11 категорий – фальшивые окна» (17, 754); или, например такое, в том же духе: «...<...>... я требую, чтобы из двенадцать категорий, одиннадцать вышвырнули в окно и удержали только категорию причинности...<...>...» (17, 757). С учетом того, что рукопись трактата «Мир как воля и представление» вышла из под пера Шопенгауэра не менее, чем через 14 лет после смерти Канта, нам кажется, что подобного рода очерняющие оттенки, в любом случае, не имеют объяснимого оправдания.

       Попутно отметим, что нашей целью не является критика шопенгауэровского понимания воли, или, в связи с этим, его особое отношение к смысловому содержанию кантовской вещи в себе (к такой критике нас не побуждают и другие многоплановые рассуждения, сопровождающие весомо емкий трактат «Мир как воля и представление»). Наше внимание привлекают и сосредотачивают на себе только те моменты, которые позволили, как нам думается, расширить собственное наше сознание. Возьмем, например, такое высказывание Шопенгауэра: «Отвергнувши кантовское учение о категориях, подобно тому, как он сам отверг аристотелевское, я хочу теперь, в виде опыта, указать на третий путь, которым могла бы быть достигнута лежащая в основе их цель» (17, 802). Здесь наш интерес вызван именно тем, что Шопенгауэр почти коснулся в этом высказывании возможности выбора некоего третьего: ибо, если кантовское учение для Шопенгауэра «не то» и если аристотелевское учение такое же «не то» (поскольку оно, по утверждению Шопенгауэра, отвергнуто Кантом), то остается единственная потенциальная возможность выхода из такого абсурдного положения – выбор именно третьего. Да, но выбор такого третьего возможен только за рамками четвероякого корня закона достаточного основания.

      При вдумчивом прочтении диссертации «О четверояком корне закона достаточного основания» выявляются и другие просчеты, допущенные молодым ученым, хотя и талантливым, но не имевшим достаточного научного опыта. С целью более конкретного определения этих просчетов рассмотрим, ниже сгруппированные, геометрические рисунки (смотри затемненную часть) – Рис. 3, Рис. 4, Рис. 5, Рис. 6.


http://www.proza.ru/2017/04/20/1908 <<<< К ПРОДОЛЖЕНИЮ ПЕРВОМУ

К ПРОДОЛЖЕНИЮ ТРЕТЬЕМУ >>>> http://www.proza.ru/2017/04/20/2090