Ранее утро заканчивающегося дежурства

Ранее утро заканчивающегося дежурства. Пелена сна и сигаретного дыма перед красными глазами. Жалость к себе и роптание на судьбу про себя. Свернутый кулек для пепла из квитка за октябрь с вновь четырехзначной цифрой. Чайный пакетик с оторвавшейся ниточкой затонул на дне покрывшегося коричневой коростой стакана. По поверхности остывшего чая расплываются белесые пятна, как от бензина на весеннем асфальте, только не радужные, а монотонно серые, как будни. Морщины на лице. Морщины на судьбе. Мешки под глазами.

Конец дежурства.

Снова звонок, снова откуда-то набрали 5-36. Мерзкая трель телефона, выставленного на самый тихий звук. Сердцебиение, как и двадцать лет назад, сразу после института, когда после каждого звонка, как Булгаков в «Записках молодого врача» Ждал чего-то, что окажется сильнее. Резкий голос: «Да!» «Доктор, это 26-я терапия, у нас дедушка с ректальным кровотечением, нужна колоноскопия! Хирург смотрел. Запись оставил, рекомендует» Сплюнул. «Привозите». Сходить умыться, прогнать остатки так и не приходившего этой ночью сна.

«Я вам говорю я лежу здесь час и жду! Я ветеран труда! У меня льготы и выслуга лет! Я что, не заслужил!?» Скрипучий голос деда периодически срывался на хрип, он сипел, клокотал, бесновался в его старой глотке, кадык бегал по шее как челнок швейной машинки. Лицо его было похоже на черносливину, из двух щелей из-под тяжелых век смотрели белесые глупые глаза. Глаза выражали удовлетворение: «Я жаловаться буду вот что! Сидите, ничего не делаете! Вы еще и зарплату получаете! Я тут два часа езжу по больнице! Сволочи! Я до министра вашего дойду!». «Я в танке горел!» - присовокупил для усиления эффекта дед, которому в Войну было не больше 9 лет. Метая вокруг себя гром и молнии, обрушивая на привезших его сестер потоки воспоминаний, которые, как ему казалось, придают ему внушительности и солидности чередой заслуг, перемежая их требованиями и обещаниями всех возможных бед и несчастий, дед сипел и дергался на каталке. В такт ему поскрипывали колеса. Каталка дергалась, стоя на одном месте.

Доктор шел из душевой на шум. Доктор кусал себя за щеку и сжимал кулаки. Сестрам на ходу сквозь зубы: «В манипуляционную». Деда ввезли. «Штаны спускайте, на бок спиной ко мне, колени к груди, обхватить руками» - сестра была опытная. Загудел осветитель, загорелся экран. Доктор ввел тубус несколько грубо, случайно. Определенно случайно. Процедура оказала неожиданный эффект. Дед как-то скукожился, брови его поползли вверх, а складки и морщины на лице несколько разгладились. Уголки губ с застывшей слюной поползли вниз а рот приоткрылся. Глаза прояснились, и как-то по особенному погрустнели. Стало тихо. Колоноскоп продвигался к слепой кишке. «Доктор… Товарищ доктор, не знаю, как Вас зовут…» Хотел что-то спросить дед блеющим тихим голоском. Колоноскоп вышел так же быстро как и был введен.

Сестрам в коридор:

- Забирайте пациента, где история? Подготовка отвратительная! Вы его клизмили вообще!? Я протокол напишу – нет там кровотечения никакого.

- Эм… А история на УЗИ.

- Что она делает на УЗИ??

- Так мы же его на УЗИ привезли там и история…

По кафельному коридору в кабинет УЗИ везли тихого опрятного дедушку. Лицо его выражало спокойствие и смирение.

Одно колесо каталки болталось и противно скрипело.

В воздухе пахло умиротворением.