Камзол из лоскутков. Семья. Гл. 9

        Две тысячи десятый год не был високосным, не обещал нам ничего плохого, встречали мы его всей семьей, с детьми и внуками, радовались, как обычно, пили шампанское под бой курантов.

        Настя с семьей жила в общежитии, занимая целый блок, а это две комнаты, коридор, душ и санузел. Чем не двухкомнатная квартира? Вполне пригодный для жизни уголок, за который не нужно платить бешеные деньги, как за съемное жилье.

        Лешка учился в университете, встречался с Катей и, как мне виделось со стороны, влюбленные были вполне счастливы. А когда все ладится у детей, родители тоже живут спокойно. Как же иначе?

        Однажды, в первых числах марта, ко мне подошел сын, явно желая что-то сообщить важное и не решаясь начать разговор. Я читала это по глазам, хорошо понимая и без слов.

        - Что-то случилось? У тебя очень загадочный вид.

        - Мам, не знаю, как сказать…  В общем, Катя беременна.

        - Ой, как здорово! – воскликнула я. – Делай предложение немедленно!

        - Это все, что ты скажешь? – казалось, что он удивлен.

        - А чего ты ждал?

        - Ну… нотаций. Я же еще учусь.

        - Каких нотаций, сынок? Катя мне нравится, вы уже не дети, до защиты диплома четыре месяца, Катя работает - нет никаких проблем. Подавайте заявление, будем вас женить!

        Он улыбнулся, поцеловал меня в щеку и пошел к своей девушке. Через день они подали заявление, выбрав дату свадьбы – десятое апреля.

        По правилам, нужно было ехать в сваты. Родители моей будущей невестки жили в Гродненской области, мы через Катю сообщили им, что в ближайшие выходные сын приедет свататься, ну, и мы заодно.

        Как же я спешила сообщить радостную новость своим близким, выбрав для этого наилучший день – восьмое марта! Я планировала сразу всех оповестить о свадьбе, не дожидаясь, когда дети вышлют письменные приглашения.

        Позвонив сестре, долго ждала, пока она подойдет к телефону. Я уже решила, что ее нет дома, но трубку сняли.

        - Ну, привет, черепашка! Что так долго трубку не берешь?

        - Да, что-то я еле с постели сползла, - ответила мне Маша. – Как-то ногу тянет, не знаю, в чем дело.

        - Может, нерв ущемился? – сделала я предположение.

        - Наверное, - спокойно ответила сестра.

        - А у меня новости! Отгадай с двух раз, какие!

        Она не угадала, конечно. Я все рассказала, и про беременность, и про поездку к сватам, и на свадьбу пригласила сразу же. А как же!

        - К Лешке обязательно приедем, - заверила она, моего сына все любили.

        А через два дня позвонил Борис и сказал, что мне нужно приехать. Я сообщила, что в ближайшие выходные не смогу, потому что мы едем свататься.

        - Что-то с Машей? – я вспомнила об ее самочувствии при прошлом разговоре.

        - Приедешь, все узнаешь, - он больше ничего не стал говорить мне по телефону.

        Положив трубку, я задумалась. Сердце неприятно дрогнуло, но я отогнала плохие мысли. «Нет! У нас все хорошо!»

        К вечеру я все же не выдержала и набрала номер Татьяны – своей племянницы. Она тоже была немногословна, проскользнуло что-то типа: «все плохо, Тонь», но последняя фраза меня просто убила:

        - Езжайте, сватайтесь, потом приедешь. Потому что, когда ты все узнаешь, тебе будет уже не до свадьбы.

        Но рассказывать, что у них случилось, она не стала. Я не настаивала, мало ли. Если бы что-то серьезное, кто б умолчал. А так, какие-то секреты, или с Борисом проблемы, такое уже бывало.

        «Потом все выясню», - решила я, не зная, что они меня просто щадят. 

        С родителями невесты встреча прошла хорошо. Оказалось, что они простые люди, как и мы. У них три дочери, наша Катя средняя, старшая уже замужем,  младшая еще студентка.
 
        - Мы старшей свадьбу делали и Кате будем, - сказала мне будущая сватья.

        - И мы хотим свадьбу. Родни у нас не очень много, а сын единственный. 

        Придя к полному согласию, договорились праздновать у них, связи и знакомства моих будущих сватов позволяли немного сэкономить. Нас  все устраивало, я всегда стараюсь ладить с людьми и никаких требований не предъявляю.

        Вернувшись, я в тот же день собралась в дорогу. Муж ждал меня у подъезда, чтобы отвезти на вокзал, когда раздался тот телефонный звонок.  Маша знала, что я еду, предупредила заранее…

        - Возьми всю свою волю в кулак, - сказала она  по телефону. – Ты даже не представляешь, через что тебе придется пройти.
               
        Холодом обдали эти слова.  Сразу вспомнилось все, что я слышала за последнее время. Еще в декабре она делала томографию головного мозга, но тогда ее заверили, что нет ничего такого, о чем следует волноваться.

        Что еще? Жаловалась на головные боли. Но давление тоже прыгало, у кого не бывает, все-таки шестьдесят лет.
 
        Еще? Нога… тянуло ногу. Что там? Что?…

        А еще я вспомнила сон, который рассказала мне Маша незадолго до того:
 
        - Мне приснилось, что я по самые плечи завязла в густой черной смоле, только руки остались свободными. Я не могу пошевелиться, мне не за что ухватиться, смертельный страх парализует. Я стала громко звать на помощь, но голоса моего не слышно. Вдруг ко мне с неба спустились три ангела, это были не молодые уже женщины с крыльями. Они подхватили меня под руки и подняли в небо. Я взлетела, и мне стало так хорошо и легко.  К чему такой сон, как ты думаешь?

        -  Не нравиться мне твой сон, - сказала я ей тогда, стараясь говорить спокойнее, на самом деле я страшно боялась таких снов - все предельно ясно в нем: черная смола – это серьезная болезнь, ангелы... охраняют или провожают в последний путь. Но вслух я произнесла, - Ты же выбралась? Значит, все будет хорошо.  Выбрось его из головы - куда ночь, туда и сон.



        Всю дорогу до Москвы я не сомкнула глаз. Я еще не понимала, что на самом деле происходит, но смутная тревога уже поселилась в душе.

        На самом деле я даже не представляла, что меня ждет.
 
        Дверной звонок трижды оповестил хозяев о моем приезде, но за стеной была полная тишина. В недоумении я нажала кнопку еще несколько раз подряд.

        «Где все подевались?»

        Уже чувствуя легкое раздражение, я услышала голос сестры за дверью. Она тоже недовольно ворчала там, пытаясь найти ключ.

        - Тонечка, это ты?

        - Я, Машенька, я, - слезы навернулись на глаза, а голос задрожал от предчувствия беды.
 
        «Почему она так сказала - всю волю? Что там у них случилось?»

        - Не достану ключ,  моя хорошая. Придется подождать, сейчас я Боре позвоню или Татьяне.

        Ее голос я слышала на уровне замочной скважины, еще не зная, что родная моя сестричка уже не может ходить. Она приползла к двери на руках, используя шелковую подушечку, как салазки.

        Самое трудное – первая встреча.  Увидеть совершенно беспомощным родного сердцу человека, еще вчера здорового и цветущего, и не проявить при этом эмоций – настоящее испытание.  Я его не прошла, мое состояние выдали не только заплаканные глаза, но и дрожащие руки, а также ставший вдруг охрипшим голос.

        Маша предложила посмотреть снимки…
       
        Накануне всего случившегося по белорусскому телевидению прошел цикл передач «Врачебные тайны с доктором Терещенко».  Теперь понимаю, что мое внимание к данной программе   оказалось не случайным - высшие силы готовили меня заранее. В одной из передач показали, как выглядит на снимках  раковая опухоль…
       
        Она следила за мной глазами. Специально отвернувшись к окну, я вглядывалась в черную фотопленку с изображением частей ее тела и не могла поверить…

        А еще через несколько дней врачебный консилиум в институте им. Бурденко подтвердил диагноз…

        Однажды она спросила:
       
        - Тонечка, скажи, ты знаешь хотя бы один случай излечения от рака?

        Нужно было что-то ответить…  но я не умела врать…

        Совсем недавно ушла из жизни Валентина Толкунова.  Маша очень любила певицу,  они были ровесницами, заплакала, когда услышала печальную новость.

        Абдулов, Раиса Горбачева, Рейган…   У этих людей были все возможности: достаток, лучшие врачи в распоряжении…  А результат?

        Бывают чудеса, но не в нашем случае. Маленькая опухоль размером с горошину располагалась в гипофизе,  ничем себя не проявляя до поры, а потом обрушилась лавиной…

        Маша сорвалась только один раз, когда мы вернулись из Москвы после обследования.
       
        - Родной мой, прошу тебя, умоляю, продай квартиру и сделайте мне операцию, - как только мы переступили порог дома, она схватила мужа за плечи, упала перед ним на колени в мольбе, словно к Богу воздевая к нему руки.

        Сердца зашлись от немой боли.  Мы прятали глаза, не смея произнести, что уже…  слишком поздно.  Стали поднимать ее, уговаривая  успокоиться.

        Успокоиться? Разве можно успокоиться, узнав, что ты умираешь, что для тебя не наступит весна, ты не увидишь, как вырастут твои внуки, как постареют твои дети. Да что там дети?! Ты сама никогда не состаришься, тебе всегда будет ровно шестьдесят, как отмерила жизнь...

          Съездив к ней, я вернулась домой, подавленная горем и неизбежностью.  Но свадьбу решено было не отменять, у нас было немного времени в запасе -  мы  успевали  поженить детей при ее жизни.

          Моя любимая сестричка благословила брак племянника, находясь в уме и светлой памяти.

          В это время моей будущей невестке приснился странный сон:

          Все гости собрались за столом, ее родители и мы. Наливаем фужеры вином. И тут приходит ее тетя, совсем недавно ушедшая в мир иной, и предлагает нам выпить ее вино, наливает всем из своей бутылки, и мы выпиваем это вино.

          Сон разгадывали всей семьей. Было понятно только одно – поминки состоятся раньше свадьбы.

          Меня смущало одно обстоятельство – вино с того света наливала родственница невестки, а сестра-то при смерти   моя, какая связь? И почему за столом  ее родители, для моей сестры они - чужие люди.
 
          Но за три дня до свадьбы этот сон сбылся, и все стало ясно. Моя невестка потеряла ребенка - от всех предсвадебных треволнений у нее случился выкидыш. Врачи ничего не смогли сделать. Поэтому в ее сне за столом мы были все, ведь этот ребенок  был уже нашим кровным общим.

          А моему брату приснилась Маша, она катила впереди себя(!) детскую коляску с ребенком, улыбнулась и ушла в туман.

          Живя в другом городе, он не знал, что наша невестка в этот день с кровотечением была доставлена в больницу...
             

        Свадьба пела и плясала. А я? Так, с носовым платочком и просидела. Разве можно радоваться в предчувствии такого горя?!

        «Почему так? – спорила я с судьбой. – Перед Настиной свадьбой мама умерла, а как сына женить – сестра уходит. За что мне это все, Господи?!»

                Маша выбрала меня.  Она попросила, чтобы я после свадьбы взяла отпуск и приехала к ней. Знала, что люблю ее искренне, что трудно мне будет принять неизбежное, что каждый день я буду "умирать" там вместе с ней, бессильная что-либо изменить…

        Очень давно, будучи в гостях у сестры,  примеряя очередное подаренное ею платье, я произнесла вслух то, что не давало мне покоя:

        - Маша, если честно, то мне стыдно принимать твою помощь. Я работаю, муж мой тоже, но позволить себе многого не могу. А ты все что-то даришь, поддерживаешь меня и опекаешь всю жизнь, как маленькую.

        - Кто знает, как жизнь повернется, Тоня? - ответила Маша очень серьезно. – Вот буду я умирать, приедешь и отдашь мне свой долг.

        Тогда я заплакала, представив на миг подобный исход, отругала ее, потом мы обнялись,  перевели тему. Долго еще так просидели вдвоем, разговаривая о своем, о женском.

        Как в воду глядела. Или тогда уже все знала наперед? Сколько раз я со слезами вспоминала тот разговор.
 

        Боль ее изматывала. Невыносимая, тягучая,  расползлась своими жалящими щупальцами по всему телу, проникла в каждую клеточку,  день за днем отвоевывая все больше, без просветов.

        За несколько недель этой страшной боли моя любимая сестричка забыла, что светило солнце, что где-то плескалось море, что существует любовь,  радость и все другие прелести жизни. 
 
        А на улице расцветали сады, укрываясь белой россыпью цветов , распускалась молодая зелень. Пришла долгожданная  весна, но только не для нее...

         - Господи, не лишай меня разума и рассудка, - повторяла, как заклинание.

        Она уже не просила ее спасти, как первые дни, молилась все больше о детях и внуках, обо всех, кого любила и помнила.

        Всегда чувствовала, что я рыдаю в другой комнате, находила силы, звала к себе, чтобы отвлечь. Рассказывала свои сны, под воздействием опиума, они были невероятными.  Все, о чем читала когда-то, сплелось теперь в ее сновидениях, и Джордано Бруно, и Трембита…
         
        Говорят, нельзя мешать уходить. А как это сделать? Оставить без помощи? Давление упало до критического, вызвали «скорую». А она открыла глаза и говорит:

        - Зачем вы меня вернули? Я уже стояла на подоконнике, готовая улететь, а вы помешали…

        Ее страдания невозможно было видеть.

        «За что? - спрашивала я у Господа. – Она за свою жизнь мухи не обидела, добрая, светлая, всех жалела, всем помогала. Святая. За что такие муки?»

        Или за нас всех? Как Христос, приняла все грехи на себя? Если бы кто мог ответить!
 
        Месяц я не выходила на улицу, ни на минуту не оставляя сестричку одну.  Пыталась представить последний ее выдох и поняла, что не смогу это пережить, мое сердце остановится тоже.

        Мне нужны были силы, которые могла дать только моя семья - муж, дети, внуки.

        Поцеловав Машу перед отъездом, я долго смотрела на нее, пытаясь навсегда запечатлеть в памяти, точно зная, что никогда больше не увижу ее живой.
 
        Вдруг ее веки дрогнули, и она открыла глаза.   Наши взгляды встретились в последнем прощании всего на несколько секунд перед вечностью. 
 
        Последние дни сестричка  лежала в коме, а дочери моей приснился сон:  Маша очень хотела остаться, и просила об этом Настю.

        Между ними всегда были очень хорошие отношения – «особая связь», как говорила мне сестра, когда я спрашивала об этом немного с ревностью.

        - Я поняла, о чем она просит, - сказала Настя мужу. – Нам нужно зачать ребенка, тогда душа тети Маши останется с нами.

        Следующая ночь стала особенной - Настя выполнила пожелание любимой тети.

        А утром  Маши не стало. Она ушла пятнадцатого мая, выбрав день, когда ни у кого из родных и близких нет никаких праздников, чтобы не омрачить. 
 
        Говорят, что Господь забирает к себе самых лучших.  Когда я так думаю, становится легче.

       Когда выносили гроб с телом из часовни, заплакали небеса, оросив всех нас крупными каплями. Эти слезы продлились всего две минуты – она не хотела уходить. А мы не хотели ее отпускать.

          Но жизнь распорядилась иначе. Лучших всегда забирают первыми, таков закон. Там они также необходимы, как и здесь.

          А мы осиротели без нее сразу. Мы – это ее дочери, а также я и мой брат, наши дети и внуки. Потому что все очень любили ее, она для всех нас была, как Мать Тереза или гораздо больше.

         В утешение, забрав одну душу, Бог послал другую – через девять месяцев моя дочь родила девочку.  У нее  светлые волосы, голубые глаза и доброе сердце. 

         В годовщину смерти мы с братом приехали из другой страны, чтобы поклониться дорогому человеку. Цветущий май был в самом разгаре, деревья распустились, зацвела  сирень, в том году она была особенно хороша – соцветия крупные, пышные, источают божественный аромат.
 
          Как прекрасна наша земля! Куда ни глянь – великолепие природы, неповторимое. На клумбах изобилие тюльпанов: желтые, красные, лиловые, простые и бахромчатые, они созданы поднимать настроение, дарить радость.  Только не мне.

        В сердце живет боль потери. Рана еще саднит, тянущая тоска в душе не дает радоваться весне и краскам земли. 

          Вот и кладбище. На входе – часовня. Здесь проходил последний ритуал прощания перед вечной разлукой. Зажгли свечи, заказали молебен за упокой. Пользуясь случаем,  и за здравие всех живущих.

          Приближались к надгробию с огромным волнением и болью. Слезы скрыть нельзя, уста онемели, только сердца надрывно бьются. Преклонили колени. Боковым зрением увидела, как смахнул слезу мой старший брат.

          Мы остались одни друг у друга, а ведь совсем недавно, на последней встрече, когда праздновали Машин юбилей, мы были так счастливы вместе. Есть фото, где он, высокий и сильный мужчина, обнимает нас, своих сестер. Три родных сердца бьются в унисон. Все еще живы…

          Постояв, в полном молчании, несколько минут, я начала говорить. Мой голос, прерываемый рыданиями, звучал очень тихо:

          - Ну, вот, родная, мы и приехали. Ты спрашивала, будем ли мы тебя навещать? Мы здесь. А ты даже не можешь ответить… Подай нам хоть какой-нибудь знак, что видишь нас.

          И вдруг, в ту же минуту, на мраморную плиту надгробья  упала с неба шишка, со звуком ударилась и отскочила к нашим ногам. Мы с братом переглянулись… Выглядело так, как будто Маша нам ответила.

           Следует добавить, что над местом, где она похоронена, нет никаких деревьев, только чистое бескрайнее небо.

Заключительная глава здесь: http://www.proza.ru/2017/04/21/1333

На фото мы все вместе, последняя наша общая фотография.