Письма для космонавта

Гриша Горелик по прозвищу "Красный", которое получил за невозможную рыжую гриву, подыхал. Сырая и дождливая зима, непонятный заморский вирус, и почти неделя без еды и ночлега совсем доконали его. Гриша, едва только почувствовал гадкий озноб, сунулся домой, но дверь была опечатана,  мать в психушке- допилась до белки, а участковый - жучара уже спал и видел, как через черных риэлторов продаст квартиру, в которой был прописан и Гришка тоже.
Домой, стало быть нельзя - с черными риэлторами, которых крышует участковый, лучше не встречаться.  Подвал, в котором Гришка жил, затопило  говном -  хлипкая канализация и дебилы-жильцы, которые теперь, в зиму, сидели без воды и в дерьме, но скидываться на аварийку не хотели. Аварийка же за "спасибо" тоже не спешила ехать и нырять в фекалии.
Гришка кантовался то в переходах метро, то в крытом рынке, но везде сырость и мокрота, и он чувствовал, как все ближе и ближе подходит к нему смерть. Слабость и боль  от каждого движения -  уже на грани обморока, сквозь серую дымку лихорадки он вдруг увидел открытую дверь парадного. Там внутри сухо и тепло - даже на лестничной клетке батареи отопления. Гриша, непонятно из каких сил, втерся в это замечательное парадное, заполз на самый верхний этаж и прислонившись к теплой батарее провалился в спасительный сон.

Снилась ему бабушка, которая называла его "Солнышко" и целовала в макушку, еще до того, как отца сбила машина, а мать с тоски запила и стала по пьяни бить его смертным боем. Так Гришка  оказался на улице.
Бабушка Даша после того, как похоронили отца, прожила недолго. До последнего вздоха тревожилась она о Гришке, понимала, что как только ее не станет, Гришке в этой жизни уже никто не поможет.
  Бабушка во сне была молодая. Пожалуй, такой молодой Гришка ее не мог помнить. Она снимала с него грязные одежки, протирала вкусно пахнущей губкой, потом поила с ложки теплым бульоном, таким  душистым, что Гришка сам захотел стать губкой, чтоб впитать этот золотистый бульон весь, до последней капельки. Было так тепло и хорошо, что Гришка из сна с бабушкой провалился в мягкое, как перина, забытье.

То ли слеза, то ли капелька пота затекла Гришке в ухо и от щекотки он проснулся. Сперва показалось, что сон продолжается - он лежал на кровати, под одеялом и не было ни серой пелены лихорадки, ни боли, ни ломоты. Потом Гришка огляделся и увидел, что он в чистой комнате и за столом спиной к нему сидит человек и что-то пишет в тетрадку.
Гриша Горелик по прозвищу "Красный" сперва струхнул, но когда человек повернулся к нему, то страх прошел. Гриша его знал. Еще в прошлой жизни, когда Гришка ходил в школу, он приходил к ним в класс, приглашал в Дом детского творчества, в кружок юнных литераторов.
Еще  он преподавал литературу в вечерней школе и неизвестно почему, но за ним ученики ходили как привязаные. Хоть с виду дядька был чистый "космонавт"- так Гришкина бабуля называла чудаков не от мира сего, добавляла еще "на своих мультиках". Космонавта  звали
Марк Илларионович, но точно Гришка не запомнил.
Космонавт бросил свою тетрадку и подскочил к мальчишке.
- Мальчик, ты не бойся, меня зовут Марк Илларионович,  я нашел тебя около своей двери. Из-за высокой температуры ты был без сознания, и врачи "скорой" не хотели брать тебя в больницу, чтоб статистику не портить. Вот наша соседка - доктор, лечила тебя, а я помогал. И в милицию мы не ходили потому, что тебя нельзя оставлять, ты очень серьезно болен. Тебя родители ищут наверное? Раз ты очнулся, скажи телефон, я им позвоню.
- У меня нет родителей. Я сейчас уйду.
-Это совершенно невозможно. Ты три дня бредил, у тебя пневмония. Вылечишься, в потом уж уйдешь, если так нужно, но я тебя не гоню.
И с этими словами Марк Илларионович принес из кухни клюквенный морс и заставил Гришку его выпить. Морс оказался очень вкусным. Потом Гриша ел кашу. Он был так слаб, что еле держал ложку. После еды Гришу сморило сразу и он провалился в сны. А Марк Илларионович вернулся к записям в тетрадке.
День за днем Гришка поправлялся. Прошла противная слабость и потливость,  исчезла дрожь в ногах, еще немного донимал кашель, особенно по утрам, но Тамара Никандровна говорила, что это нормально и скоро пройдет и кашель.
Гришка читал книги, которых было у Космонавта множество и чем лучше он себя чувствовал, тем груснее ему становилось. Скоро уже нужно будет уходить. А идти-то некуда. Он жил на улице, но не в стае. Ни с бомжами ни с цыганами ни с малолетними ворами он не знался. Гришка Красный, еще помнил, что он Горелик и не терял надежды вернуться к нормальной жизни.

Прошел месяц. Гришка совсем выздоровел.  И он понимал - пора уходить - не медаль он висеть на шее очень хорошего, но очень небогатого человека. Марк Илларионович тревожился, что Гришку потянет на улицу к каким-то мутным компаниям, а Тамара Никандровна ждала, что шустрый мальчишка со дня на день обнесет квартиру этого лопуха -Марка Илларионовича, который был хуже малого ребенка - всем верил и всех жалел.

Марк Илларионович не выдержал первым. Его университетский друг трудился в  Опекунском совете. К нему, нарядившись в  парадный костюм, пришел Марк посоветоваться. Вернулся Марк Илларионович весело насвистывая - видимо друг из Опекунского обнадежил. Вечером он решил побеседовать с Гришей.
- Ты понимаешь - начал он волнуясь - тебе нужно учиться.
-Что, в интернат меня отправите?
-Нет, зачем? Я могу тебя устроить в вечернюю школу, где я работаю.
- Правда? А днем я смогу где-то работать! Я уже узнавал! Можно флаера раздавать или на мойке работать. Меня возьмут - я старательный!
Марк Илларионович не ожидал такой радости. Он готовился долго уговаривать Гришу, доказывать и спорить, а тут такая радость.
-Но я не хочу, чтоб ты работал. Ты ребенок еще!
-Я - мужчина. И я не могу висеть на вашей шее. Дядя Марк, ну пожалуйста!
- Хорошо. Но только не в ущерб учебе.
Так Гришка прижился у Марка Илларионовича. Тамара Никандровна качала головой и приговаривала - теперь у меня по соседству два мальчишки - рыжий и седой. А Марк и Гриша громко хохотали  и в один голос отвечали - "Не выдумывайте, Тамара Никандровна".
Хоть Марк Илларионович уже давно был вдовцом, а дочь жила в Америке, но его небольшая квартира никогда не пустовала. Гости приходили и званные и незванные. Читали стихи свои и чужие, спорили, даже ссорились, потом тут же мирились. Гриша не любил стихи. Наверное потому, что не понимал. Обычно читал первую строку, редко вторую и тут же терял интерес. Но споры слушал внимательно, хотя понимал мало. Но Марк с горящими глазами, веселый и даже какой-то удалой, в такие моменты был совершенно счастлив, поэтому Гришка не сразу, но привык к поэтическим гостям и бесконечным поэтическим спорам.

Минула весна и начались каникулы. И Марк и Гриша радовались предстоящему лету и свободному времени. В июне должна была приехать дочь Марка - Лиза. Она с мужем и сыном жили в Америке потому, что ее муж - физик работал по контракту. Контракт уже два раза продлевали - видать шибко умный этот Паша. Гришка чувствовал, что зятя Марк не жаловал, но  Тамара Никандровна была согласна приютить Гришку в июне, так что он не вникивался особо. В июле намечалась поездка к морю в детский лагерь. Одна ученица Марка Илларионовича работала директором детского лагеря, и там нашлась работа и для Марка и для Гришки.
Но неприятности следовали одна за другой. Сперва Лиза с семьей отменили поездку потому, что у Паши случилась какая-то конференция, где ему нужно было читать доклад. Весь июнь Марк ходил грусный и Гришка ничем не мог его приободрить. Потом в июле зарядили дожди и отдых в лагере был испорчен. Марк простудился, кашлял почти неделю,  и до конца смены так и не выздоровел окончательно. Он как-то резко исхудал, стал плохо спать и быстро уставать. Когда в конце июля Гришка и Марк Илларионович вернулись в город, то Тамара Никандровна погнала соседа в больницу.
В больнице назначили кучу обследований и анализов. Марк Илларионович пытался по скайпу связаться с дочкой, но Лиза не отвечала. После огромного количества анализов, Марка госпитализировали. Гришка весь август,как заведенный, драил подьезды, раздавал у метро рекламные проспекты по утрам, потом бежал к Марку в больницу, а вечером выгуливал за умеренную плату собак и таскал из магазина тяжеленные сумки для одной семьи. Почти все деньги Гришка тратил на продукты для Марка. Тамара Никандровна говорила, что в таком состоянии полезно есть черную икру, гранаты, перепелинные яйца и свежую телятину. Он днем, перед тихим часом забегал в больницу, потом вечером очень ненадолго. Гришка тоже исхудал и побледнел. Ночами наяривал Лизе, просил приехать, а она как будто не понимала, что отцу все хуже и хуже давала какие-то  дебильные советы - пить больше воды и есть только овощи.
Гришка понял, что Лизе не до отца и звонить перестал, зато стал писать за нее Марку письма. Пришлось выуживать из памяти какие-то мелкие подробности, рассказы о Лизе и напрягать всю свою фантазию. Но проколоться было категорически нельзя, поэтому Гришка нашел своей авантюре сообщницу - Тамару Никандровну. Он, прежде чем порадовать письмом Марка, читал ей. Он даже не ожидал, что так хорошо получится. Тамара сперва даже поверила, что письмо от Лизы.
Когда Гришка принес Марку в больницу кроме продуктов письмо, то был поражен - казалось, что его спаситель преобразился - и голос стал обычным, а не дребезжащим, и щеки разрумянились и аппетит проснулся. Гришка ушел довольный и радостный.
Так через день - чаще он просто не мог, Гриша приносил Марку Илларионовичу письма от дочери, которые он сочинял, записывал, а потом распечатывал на принтере. Он  ужасно уставал от работы, от страха за Марка и от своей, пусть благородной, но лжи.

Начался учебный год, а  Марка  Илларионовича еще лечили. Болезнь хоть и отступала, но очень медленно. Теперь не только Гришка и Тамара Никандровна посещали Марка Илларионовича, но и многочисленные ученики. В палате было почти так же шумно, как и его квартире. Медсестрам хоть и не нравилось движение и суета, но они не очень ворчали - больной шел на поправку, хоть никакого внятного диагноза ему так и не поставили. Уже был назначен консилиум и Марк очень волновался. Гришка всю ночь сочинял письмо от Лизы, извел кучу бумаги - ничего не выходило. В голову лезли всякие нелепые мысли. Почему-то вспомнился отец и бабушка Даша. Гришка расплакался - было жаль и папу и бабулю и Марка и даже Тамару Никандровну. Он вдруг вспомнил, как Марк читал стихи с чистого листа - это называлось импровизация - это еще в молодости, когда он учился, то со своими друзьями ходили по ночным улицам и на ходу сочиняли стихи.
Гришка вытер слезы и придумал что он напишет в письме.  Скоро он распечатал письмо и уснул.
Утром чуть не проспал. И проспал бы, но сон, проклятый сон, который всегда означал только одно - еще один близкий человек уйдет из жизни... Снилось, что Гриша провожает Марка Илларионовича на вокзал. Причем вещей никаких при нем нет и едет он в гости к бабе Даше. Гришка вскрикнул и проснулся. Собрался мигом и помчался в больницу. "Только не умирай, космонавт мой хороший, ну пожалуйста - не умирай!" Дыхания не хватало и сердце билось где-то высоко в горле, но Гришка бежал со всех ног... Вот и лечебный корпус. Целую вечность лифт поднимал его на нужный этаж.
Палата пугающе белела и Марк Илларионович казался таким маленьким на чудо-кровати, которая управлялась пультом. Гришка широко улыбнулся и как можно чеснее сказал :
- А вам письмо от Лизы.
-Не надо, дружочек. Больше не надо.
-Вы что - с самого начала знали?
- Какая разница? Ты знаешь, что ты - большой талант? Ты замечательный сочинитель! Сегодня был консилиум -  врачи в один голос говорят, что свершилось чудо. Несмотря на все их старания, я все-таки еще поживу. Анализы пока плохие, но идет улучшение, медленно, но идет.
Гришка чтоб не разреветься обнял Марка и спрятал лицо на его груди.
-Ты никогда не умрешь! - все повторял и повторял Гришка то ли вслух, то ли про себя, а Марк Илларионович - космонавт, на своих мультиках, гладил его непослушные вихры цвета листьев  канадских кленов, которые осень своим холодным солнцем раскалила почти докрасна.


Рецензии
Спасибо за рассказ. Героям очень повезло, что они нашли друг друга.

Антонина Величко   27.04.2017 12:57     Заявить о нарушении
Спасибо, Антонина. Это одно из счастий - найти. А еще - не потерять.

Елена Ханина   27.04.2017 13:45   Заявить о нарушении
На это произведение написаны 2 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.