Стаи слов 27

*    *    *
Было у вороны два вороненка: одного она любила, а другой ее любил. Когда стало ясно, что двух птенцов она прокормить не сможет, она второго вытолкнула из гнезда. Ворона рассуждала так: этот меня любит и не станет огорчать - хоть и упадет, а не разобьется, хоть и останется без опеки, а выживет. Так она и стала растить одного, единственного и любимого. Он рос, рос, а потом вырос - да такой большой, что стало ему тесно. И он вытолкнул ворону из гнезда.

*    *    *
Музыкант: царственно великолепен - вертикаль спины, профиль аристократа, руки артиста. Годами далеко не молод, но кто посмеет назвать его старым! В нем живет и дышит прошлый век, консерватория, старая школа, благоговение перед инструментом. Когда он играет, его лицо или бесстрастно, или выражает изумление - музыкой. И будто это не его пальцы мечутся по клавиатуре, и будто не он дает жизнь этим звукам. Он взирает на фортепиано с видом полной непричастности и удивления, словно спрашивая, как возможно создать такое совершенное и непостижимое чудо.

*    *    *
Капли первых робких звуков; серебристые переливы, вырастающие в пенистые и шумные волны... И водопад, звучащая на разные голоса лава ... А потом гром небесный, огонь, пляшущее пламя - соната Бетховена.

*    *    *
Женщине в джинсах трудно быть женственной. Но хочется – очень. Следуя клятве торжественной, данной самой себе ночью, она примеряет  браслеты и бусы-янтарь надевает. И причитает при этом: - Видишь, вот, как бывает…

*    *    *
Себя нельзя отдать наполовину, нельзя поделить поровну: одна часть мне, другая тебе. Живое целое не делится - или все возьми, или ничего не получишь. Все остальное лишь видимость взаимности. "Мы" - это два всецело принадлежащих друг другу "я".

*    *    *
Первый – всегда один: cам себе бог и царь. Очи – огнем до седин, неугомонный звонарь. Первый – всегда не прав: как он посмел всех опередить, поправ опереженных гнев. Первый – все стрелы в грудь, брань и попреки в лицо, смех и звенящая жуть перед терновым венцом.

*    *    *
Разговаривать с собой очень приятно - никто не перебивает. И даже полезно - можно взглянуть на собственную мысль со стороны. Кроме того, это удобно, поскольку ни время, ни место не ограничено - всегда своевременно и уместно. Но почему так хочется иногда поговорить с кем-ни-будь другим?

*    *    *
"Свет клином сошелся..." Это в высшей степени странное выражение.
Какой "свет”? Белый свет, то есть мир? Или  свет, что во тьме светит?
И в том, и в другом случае это, скорее всего, химера. Но такая упрямо-неотвязная, такая цепкая, такая хитрая...
- Послушайте, химерочка, шли бы вы своей дорогой!
- Я-то пойду, а что ты без меня станешь делать?

Фото автора