Нарцисс

Нарцисс

Рассказ

     Улица встретила прохладой. Оптимистичной, бодрящей прохладой весны, обещающей тепло. Вишня в палисаднике перед коттеджем принарядилась в белое воздушное одеяние. Молоденькие яблоньки покрылись розоватыми соцветиями, готовыми выбросить по ветвям прозрачный туман.
     Вдыхая насыщенный запахами воздух, Василий Николаевич подошёл к машине. Погладив ладонью по изгибу кузова и, улыбнувшись собственному отражению в отполированном до витражного блеска стекле, пикнул сигнализацией. Открыл дверку, вальяжно усадил гибкое тело в удобное кресло и неспешно ввёл ключ в замок зажигания. Двигатель заурчал без напряга и детонации. Потом выровнялся и ласково зашелестел. «Не зря в сервис гонял. Песня, а не звук», - отметил Василий и мысленно похвалил себя за хозяйственность. Он нравился себе и часто себя хвалил, по поводу и без повода.
     Прогревая машину, довольным взглядом осматривал коттедж. Настроение не испортил даже прорычавший мимо, чуть не зацепив его на развороте, внедорожник. «Создаётся впечатление, что все извилины у водителя джипа ушли в протекторы его широких шин», - привычно подумал Василий и, плавно двинув свой автомобиль следом, умилился своему глубокомыслию. Автоматически вырулил на трассу. Время было раннее, редкий поток машин напряжения не создавал. Но всё относительно, нервных экземпляров на дороге хватает. Василий всегда держал дистанцию, но при нынешней культуре участников движения, это было чревато. Вот, как обычно, его подрезала серебристая девятка и, тут же прибавив скорость, опять с обгоном ушла в свой ряд.
     - Сперматозоид грёбанный, где-нибудь найдёшь своё счастье, - раздражаясь, выплеснул вслед Василий.
     Минут через десять, на подъезде к городу, увидел знакомую машину с мигающими аварийными сигналами. Худенький парень, размахивая руками, что-то доказывал миниатюрной девушке, спокойно стоящей у молочной «Короллы». Девятка ткнула «Тойоту» в момент смены ряда. «Наверное, включила поворот, досчитала до трёх и начала манёвр, не обращая внимания на сумасшедшего, приближающегося сзади», - подумал Василий о девушке.
     - И поцеловались, - проговорил он, с неудовольствием ощущая в душе подкатившийся злорадный всплеск. На дороге никто не застрахован, ехидничать в данном случае не пристало.
     - Не приведи Господи, - само собой прошептали губы.
     До офисного здания добрался без приключений. Установил машину на стоянку и, глянув при движении вдоль автомобиля на своё отражение, вернул довольное настроение. Мигом взлетел на третий этаж, красиво неся молодое, стройное тело и по ходу кивая встречным коллегам. Вошёл в кабинет, окинул взглядом стол и, выровняв стоящие на нём приборы, с удовольствием раскинулся на кожаном кресле. Включив компьютер, забегал мышкой по экрану, радуясь начавшемуся дню.

     - Разрешите. – В полуоткрытую дверь протиснулась сметчица. – Вызывали?
     Строго посмотрел поверх очков и начал воспитательный процесс.
     - Оксан, когда тебе велено было принести проверенную смету? – наслаждаясь плавно текущей речью, изрёк Василий Николаевич.
     - Я не успела.
     - Проблемы американских индейцев есть проблемы самих американских индейцев, – назидательно прожурчал Василий. - Тебя ведь уже в четыре часа не было на рабочем месте.
     - Я в цех бегала, на кровлю глянуть, что в ремонт предписана. На месте ведь виднее,– оправдывалась девушка, не поднимая глаз.
     - Иди. К обеду смета должна лежать на столе.
     А про себя вывел: «Вертихвостка».
     Зазвонил телефон: сзывали на утреннее совещание.
     В кабинет директора Василий Николаевич входил, опустив голову, всем видом изображая, что заводские заботы волнуют его с раннего утра. Следом вполз, еле волоча ноги, главный механик Алексей Аркадьевич. Его правую щеку перечёркивала мазутная полоска, а весь вид показывал, что он с ночи на производстве, хотя проходную Аркадьевич проскочил всего пять минут назад. «Комедиант, - без раздражения отметил Василий, падая на стул - умеет себя подать».
     Планёрка двигалась своим чередом, не предвещая недоброго разворота спокойного течения. Василий достал смартфон и, укрывая его крышкой стола, стал перебирать последние фото. Улыбнулся изображению на широком экране, отмечая собственную фотогеничность.
     - Отвлекитесь, Василий Николаевич, я к вам обращаюсь, - дошёл до него раздражённый голос директора. – Это ведь вы принимали в октябре тепловозы на ремонт?
     Застуканный врасплох Василий чуть не выронил телефон и никак не мог сосредоточиться, а обозлённый директор продолжал размазывать его перед сидящими коллегами.
     - Четыре тепловоза, четыре, поданы в цех на ремонт с размороженными дизелями. По причине того, что вы не распорядились слить с них воду. – Сверлил директор Василия взглядом, акцентируя ударение на слове «четыре». – Вы отдаёте себе отчёт, в какие убытки это выльется?
     Василий Николаевич, обомлев и сгорбившись, покрываясь холодным потом, пытался сконцентрироваться и среагировать.
     В октябре, октябре, - потом радостно выплеснул, почти выкрикнул, - а в октябре я был в отпуске.
     - И что? Вы заместитель директора по качеству. В Ваших руках коллектив. Вот японцы освобождаются от руководителя, коллектив которого плохо работает в отсутствии начальника. Вам понятно?
     Василий похолодел. Так благостно начавшийся для него день обещал превратиться в кошмар. Все уже разошлись, а он всё никак не мог встать из-за стола.
     - Что сидите? Идите, разгребайте и не пытайтесь ввести меня в блудняк своими доводами. Перевести стрелки на другого человека, как обычно делаете, в этот раз Вам вряд ли удастся, - проговорил директор и поднял телефонную трубку, показывая, что разговор окончен.
     Солнечный день для Василия померк. Он поднялся и на ватных ногах, как на ходулях, вынес себя из кабинета.

     Весь день действовал в полуобмороке. Поздно вечером порог дома переступил донельзя измождённым и обессиленным. Навстречу выскочила пятилетняя дочь.
     - Папа, папа, у куклы ножка отвалилась. – Радостно прокричала она, протягивая к Василию ручонки с игрушкой. – Сделаешь?
     Всё раздражение, скопившееся за день и сдерживаемое неимоверными усилиями, выплеснулось у Василия в злобном движении. Он выхватил из рук дочери куклу и в бешенстве стал отрывать ей руки и ноги. Затем с рычанием швырнул игрушку в стену и, встретившись с наполненными ужасом глазами дочери, опустился выпотрошенным телом на обувной ящик. С зеркального отражения, напротив, на него смотрел человек со всклоченными волосами и искажённым злобой лицом.
     Человек Василию не понравился.