Однажды в автобусе. 32. Призраки на дорогах

1.


Времени – за полночь. В тусклой  комнатенке   водители и кондуктора  ожидают приезда дежурки.
Слышен негромкий голос.
- Слушай, Ольга, у меня вчера вечером такое было, прямо не знаю, как и объяснить.


Последний рейс  и в центре города на Муравьева-Амурского  вошел пассажир.
 Не знаю, как ты, а я  по вечерам  слежу, кто заходит. После того, как у меня сумку один прилично выглядящий  чуть не вырвал, смотрю, кто едет  и чего можно ждать.  Тем более в салоне два-три человека всего сидит.
Вот и я глянула  на мужчину, что вошел в автобус почти в час ночи,  и   знаешь,   возникло какое-то неприятное чувство –  тревоги.


-  Мне понятно это, очень даже понятно,- говорит невидимая Ольга.
- Да подожди ты.  Понимаешь, глянула я на него, вроде нормальный человек с виду. 
Но его внешний облик почему-то удивлял, не смотря на кажущуюся нормальность, настораживал: у него все было слишком правильно.


Слишком правильные черты лица  неестественной белизны, похожего на маску.  У людей не бывает такой белизны, и черные глаза казались нарисованными,  нарисованными чересчур тщательно,  как и брови,  слишком густые, черные и очень уж подвижные и единственно живые   на  застывшей маске лица. А таких правильных носов и губ даже в кино не увидишь, их можно только вылепить или нарисовать.
У странного незнакомца  и голос  и речь были такими же правильными, но не покидало чувство, если поточнее сказать, что это все идеально смодулированный человеческий голос.


- Ну ты даешь, ну и придумала! Ты спала, что ли?
- Нет, Ольга, ничего я не придумала. У меня до сих пор чувство, что он придуманный, такой идеальный. Ну,  то есть, это кто-то в человеческом облике и он  очень хотел соответствовать человеку,  быть на него похожим. Да  все это, чересчур правильное,   выдавало – это был НЕ ЧЕЛОВЕК!
- А кто же!?


- Не знаю… Я ничего не знаю.  Но ты слушай дальше.  Это еще не все. На нем  была одежда человека не бедного, нет,   она  не бросалась излишней роскошью в глаза, но удивляла своей новизной. Как будто только что куплена. Дубленка - заглядение – но ни единой складочки, потертости  (а у дубленки  сразу появляются характерные складки, примятости), будто надели ее перед входом в автобус.  Шапка модная меховая, но смотрится – бирки с ценой  не хватает,  такие же и перчатки он держал в руках.


Он подошел ко мне и стал странно - как-то боком,  лицо в  профиль.  Расплатился со мною сразу. И добавлю, что бумажник у него, как и деньги,  соответствовали одежде – были совершенно новыми, только что сделанными.  Когда он вышел,  я взяла да и проверила деньги на свет -  все на месте?  Десятка ничем не отличалась от других десяток,  но только новенькая. Я ее  сдала. И вдруг сегодня читаю в списке от банка, что я должна десять рублей. А у меня ошибок никогда не было. Сдаю все  ровно, пересчитывая по нескольку раз.
Пропавшая десятка удивила.


Но это чепуха.  Дальше слушай.  Вобщем,  он расплатился, стоя  боком, не поворачивая лица, воротник как-то поднят - чтобы не узнали?
 Вдруг наклонился ко мне и говорит  негромко, ровным голосом, зацепиться не за что в нем:
- Чего желаете?  Деньги?  Вино-водка?  Наркотики? Секс - мужчины …женщины?  Власти?  Любое ваше желание.
- Он что, вправду такое говорил? – Голос подруги удивленный до пределов.  Они не замечают, что их слушают уже другие.


- Да. Он так и сказал, вот как я тебе сейчас говорю.  Странное предложение, да? Сумасшедший или шутник?

 А в тот момент у меня было на редкость пакостное настроение, совершенно идиотский настрой.   Дела на моем личном фронте зашли в тупик. Да я тебе рассказывала. Ума не приложу, как выпутаться из этой истории. И она меня подавляла, тяготила. Ничто не помогало.  В душе словно пропасть черная. Жить не хочется, так гнусно.  И мне в это время делают  такое предложение. Я как бы очнулась, в ушах еще  звучали  эти ровно и  странно произнесенные слова.  Бухаю с чувством, не думая:


- Наркотиков.  Да смертельную дозу…
  Я не шутила. Вырвалось помимо меня, ей – богу.
У него брови, как два крошечных зверька, туда – сюда, и не поворачиваясь, своим ровным идеальным голосом - басы и бархат -говорит:
- Смертельную дозу? А как же  те, что останутся без вас?  Без вас они  совершенно беспомощны, не так ли? Вам действительно нужна смертельная доза ?
Тут я вдруг вспомнила мать, она же после инсульта.   Едва оклемалась, и кроме меня  никому не нужна.


Что это я говорю?
Он, не поворачиваясь и ничего более не говоря, прошел вперед и присел на сиденье боком.  Проехали одну остановку, он сидел неподвижно, как истукан. Вдруг встал и вышел.
Я решила посмотреть, куда он пойдет, - за дверью никого не было. Но я же видела, он вышел. Куда делся? Странный человек исчез, шагнув из автобуса.



- Так кто это был? – шепчет приятельница в сладком ужасе.
- Не знаю.  Но вдруг после этого вечера  словно кто-то резинкой стер все, чем была окружена моя жизнь, все эти неприятности,  боль и нервы.  Как будто и не было ничего, или было, но не со мною. Потому я тебе и рассказываю.
Молчание…
Рассказ захватил.


2.

- А у меня тоже кое-что было, – вдруг вклинился и разрубил тишину водитель, стоявший рядом. -  И тоже ничего не понял… Было это несколько лет тому назад. Я работал по двадцать четвертому маршруту,  его ввели  вместо 12-го.
А по 12-му раньше у нас работал один парень, и как-то раз он уже на последнем рейсе возвращался в парк и почему-то попал в аварию. Сам на смерть, автобус не подлежал ремонту.  Говорили, что он был не то пьяный, не то обкуренный.   На самом деле не поняли - от чего погиб,  ни пьяным, ни обкуренным его никто и никогда не видел.


И вот работаю я по двадцать четвертому. Еду в Южный. Время хорошо помню, как раз на часы глянул - мужик-пассажир спросил.  На часах без двадцати час ночи.
И вдруг вижу -  на пустынной и темной дороге на большой скорости  несется автобус, наш парковский лиазовец, и летит мне навстречу по моей полосе!. Окна ярко горят. Я аж замер. Ничего не понимаю. Мне некуда сворачивать. Один выход – в кювет за обочину. Люди испугались тоже, вопят от страху.


 Он ближе –  вижу, что-то в нем не так. Маршрут на лобовом стекле очень четко – «12», а его уже не было, и выглядит кабина странно - водителя нет. Черт!
 А он чуть ли не в сантиметре пролетел от нас, и слышу жуткий скрежет, грохот! Авария! Я в шоке торможу, выскакиваю.
Что за черт? Ничего! Проехал немного  назад – ничего. Пассажиры тоже  удивляются.  Мы же все видели и слышали скрежет тормозов.


Приехал я в Южный и думаю, буду назад ехать, посмотрю, куда он там улетел? Может,  за кювет?  Темно  было,  потому и не видели. Возвращаюсь. Что же? Ничего. Никаких следов аварии на всем расстоянии.


Потом я рассказал ребятам об этом. Все  в изумлении.  Кто-то высказал предположение, а не на этом ли месте авария  произошла, когда погиб тот водитель с 12-го маршрута.
Однажды ко мне подошел недавно принятый на работу парень:
- Говорят, ты был свидетелем призрака аварии на дороге? – Так и сказал - призрака аварии.- Мне вчера  пришлось пережить то же, что пережил ты. Чуть сам не попал в аварию.
Короче,  мы с ним все проанализировали и пришли к выводу, что каждый, кто окажется на месте аварии в тот день и в тот час – 19 сентября,  без двадцати час ночи,  это не забудешь, - то увидишь ее. Но это все не сама авария, а ее ПРИЗРАК. Призрак аварии!


За все время два-три  раза и было это.
Не попадали в три составных – день, место и время, может, еще что-то есть, не знаю.
А потом   уже и шутки шутили.  Поменьше надо пить, чтобы призраков не было. Вам, ребята, приснилось… Но не все шутили. Среди шоферов суеверных больше, чем  где-либо.


Тот водитель ушел из парка.  Не захотел на автобусе ездить А ну вас, говорит.   Пойду личным водилой, без призраков чтобы.
- Скажи кому – не поверят. – прошептал  кто-то.
- А тут не надо верить или не верить. Я сам лично видел… Сам.


- … Чего сидите, дежурка пришла! – крикнул кто-то.  - Что, не слышите? Вас уже пять минут зовут.

1997-99 гг