Специальность

       Рядом с моим домом в Симферополе расположен большой по местным меркам парк. С запада его ограничивает небольшая речушка – Малый Салгир. На левом берегу речушки стоит неприметная будочка. От будочки к воде идут аккуратные бетонные ступеньки и стоят в воде две характерно окрашенные рейки. Для меня все понятно – это гидрологический пост. Судя по тому, что будочка свежепокрашена и краска на рейках не облупилась – пост функционирует. Но вот увидеть наблюдателя ни разу не довелось. Однажды все же застал трудящихся гидрологов за работой. Глянул на часы: время 7 часов 55 минут. А на-блюдения по всей нашей необъятной стране, на сотнях и тысячах постов, на всех реках и речушках проводятся в стандартные сроки: в 8 и 20 часов местного времени. Наблюдатель (есть такая должность в гидрометеорологической службе) – женщина лет сорока и с ней какой-то бородатый гражданин с ручной гидрометрической реечкой. От вида этих серьезных людей повеяло таким знакомым и родным, что не удержался, подошел и поздоровался. Поинтересовался:
– Пост работает?
– Да, работает.
– В будочке самописец уровня?
– Да, механический, приходится заводить часовой механизм вручную.
– Ну, тогда значит марки «Валдай»?
– «Валдай» – подтверждает женщина, – а вы откуда знаете? Хотите посмотреть?
– Нет, – отвечаю, – Я на них в свое время насмотрелся. Так как окончил Ленинградский Гидрометеорологический инсти-ут и по специальности инженер-гидролог. Все эти премудрости мне знакомы. Вижу, что прибор установлен нормально и ленту вы только что сменили. И точно в срок наблюдений в 8 часов утра. Вот только запись на ленте не очень качественная – как я понимаю, поплавок самописца находится в неудачно установленном успокоительном колодце. Строители схалтурили, не учли, что речка горного типа с бурным течением. Но, в принципе, это лишь досадная мелочь.

        Женщина оказалась словоохотливой. Она показала мне геодезический репер поста. Рассказала, что гидрометрический мостик для измерения расходов воды построила Гидрометеослужба. Хотя мола бы построить и дирекция парка, так как он одновременно служит как пешеходный. Выяснилось, что недавно она ездила в отпуск в Израиль и там сфотографировала водомерный пост на реке Иордан. Любопытно, что на израильском посту построена точная копия будочки на Салгире. Что, в общем-то, понятно: как шутил Владимир Высоцкий: «А там на четверть бывший наш народ». Видимо и будочку строили выпускники российских институтов, по образцу и подобию советских сооружений оборудовали наблюдательную сеть. Прямо таки классический вариант.
На прощанье наблюдатель сказала, что работает здесь уже 17 лет и работой очень довольна. Не стал я больше ни о чем её расспрашивать и продолжил свой утренний моцион.

      Возвращаясь домой с прогулки, размышлял. Институт я окончил в 1963 г. Прошло уже более 50 лет, а ничего в Гидрометеослужбе не изменилось. Не внедрили способы дистанционных наблюдений, оперативной телеметрической передачи         информации. Все наблюдения, как при царе Горохе, проводят вручную. Самописец – все тот же столетней давности «Валдай». Прибор хоть и надежный, но ведь неимоверно устаревший, прямо таки музейный. Как древние египтяне три тысячи лет назад снимали показания уровня по каменной рейке, называемой «Ниломером» (занимались этим жрецы), так современные гидрологи и продолжают, только рейка стала металлической. Вот и весь прогресс в проведении гидрометрических наблюдений. Зато потом эти данные закладывают в самые современные компьютеры и считают параметры речного стока. Парадокс науки под названием гидрология: «Измеряем пальцем, а потом считаем до десятого знака, после запятой».

       Еще вспомнился мне один забавный случай из моей практики. Работал я тогда начальником гидрометеостанции на реке Алдан. И случилась непонятная ситуация: в верховьях и в низовьях реки уровень воды поднимается, а на одном водомерном посту в среднем течении стоит как вкопанный. Ну, не может такого быть по всем физическим законам. Решил я проинспектировать этот водомерный пост, ибо это входило в мои прямые служебные обязанности. Добрался за 120 км на самолете до со-седнего поселка – районного центра Усть-Мая. На самолете, потому как другого транспорта в это время года (осень) в Якутии не существовало. Расстояние в 120 км по якутским понятиям – совсем рядом.
 К наблюдателю поста сразу не пошел, а переночевал у знакомых диспетчеров аэропорта. Утром направился к посту и занял позицию за ближайшим деревом. Смотрю на часы – ровно восемь утра. Наблюдатель не появляется. Нет его и вечером и на следующее утро. А дом его всего в ста метрах от водомерного поста. Стало ясно, что наблюдения не ведутся. Странно все это: трудов то всего ничего: опустить ручную рейку на сваю и записать показания в водомерный журнал. И все – свободен. Можешь сидеть дома, можешь работать в любой другой конторе. Платили наблюдателям немного, но от лишней копейки никто никогда не отказывался, и необременительную работу ценили.

      На следующий день нагрянул я к наблюдателю домой. Застал только его жену. Попросил показать водомерный журнал. И что же? Журнал исправно заполнен наблюдениями за эти дни. Только вот показания уровня везде одинаковые. То есть все записи самая что ни на есть чистая «липа». Спрашиваю хозяйку: «Где муж?» Отвечает:  «На охоту подался, а журнал заранее заполнил». «Ты понимаешь, – говорю ей, – уволю я его за прогул к чертовой матери. В поселке на такую халявную работу желающие тут же найдутся». Хозяйка ударилась в слезы. Деньги хоть и небольшие, но трое детей надо как-то кормить. «Ладно, – говорю, – хозяин когда вернется?» «Да завтра утром, на неделю  всего ушел». «Так вот завтра с утра чтоб был дома. Я ему объясню, что почем в гидрологии и что значит обманывать начальство».

        Следующим утром узрел, наконец, прогульщика. Вид у него был какой-то пришибленный. Видимо жена уже провела разъяснительную работу. Ограничился краткой нотацией и вопросом: «Осознал?» «Да все понял, – говорит, – Только одно не ясно, соседи на меня накапали что ли?» «Соседи твои не причем, – объясняю ему, – Существуют графики связи продвижения паводочной волны вниз по течению. И вычислил я твою «липу» не выходя из конторы». Он мне не поверил. Публика в таежных поселках малограмотная. Образование три, в лучшем случае пять классов местной школы. Едва умеют писать и считать в пределах четырех арифметических действий. Встречаются и вовсе неграмотные, не умеющие расписаться. На соседей он все равно злость затаил. Ну да это его личное дело.

        Таким образом, с непонятным явлением на водомерном посту я разобрался. И раз уж приехал за сотню верст, следовало провести контрольную нивелировку поста. Нивелиром для таких случаев и нивелирной рейкой в Якутии был снабжен каждый пост, чтобы не таскать эти причиндалы с собой на немалые расстояния. Достал хозяин из кладовки нивелир, треногу, рейку, а я из сумки нивелировочный журнал и отправились мы с ним работать. Водомерный пост, как практически везде на якутских реках, был свайного типа. Эдакая цепочка вбитых в грунт свай по всему крутому береговому склону Алдана. Свай вбивалось не мене двадцати пяти – тридцати, ибо в половодье уровень поднимается на 8–10 метров. Превышение между головками свай делается 0,5–0,6 метра, чтобы показания уровня можно было уверенно снимать переносной метровой рейкой. Беда таких постов на севере заключается в том, что многие сваи в ледоход срезает или корежит льдинами. Кроме того, в вечной мерзлоте их выпучивает. Высотные отметки свай меняются и их надо вновь и вновь устанавливать нивелированием.

      Нивелировку водомерного поста любой выпускник Ленинградского Гидромета делает играючи. Для этого его дрессируют на кафедре геодезии по всем правилам искусства и в аудиториях, и на длительных полевых практиках. Учитывая немалое 
 количество свай, прямой и обратный нивелировочный хода я рассчитывал сделать максимум за пару часов. Наблюдатель по моей команде исправно переставляет рейку со сваи на сваю, а я стараюсь побыстрее снять и записать отсчеты. Вначале все шло прекрасно. Но я не учел одного, морозы в начале октября в Якутии уже достигают 20оС. В меховых варежках крутить микрометренный винт нивелира неудобно. Поэтому я оставил их в избе. Заканчивая прямой нивелировочный ход, обратил внимание, что пальцы микрометренный винт не чувствуют. Посмотрел на них, а они белого цвета и не гнутся. Ясное дело – обморозил. Хозяин сразу все понял, бросил рейку и потащил меня в избу. Там заставил опустить кисти рук сначала в холодную воду, а затем принялся растирать их спиртом.

      Этим спиртом он рассчитывал угостить меня, заглаживая вину за прогул (на этикетках синего цвета тогда так и писали «спирт питьевой»). Но часть содержимого бутылки пришлось пустить на медицинские цели. Процедуры оказались весьма и весьма болезненными. Поэтому остатки спирта решили использовать как обезболивающее. Хозяин тоже принял на грудь исключительно из солидарности. В общем, кончил я нивелировку только к вечеру, уже не снимая варежек. Учитывая рвение, с которым он лечил мои обмороженные руки, реабилитировался прогульщик в моих глазах полностью. По такому случаю я купил в ближайшем магазине еще одну бутылку, и мы даже    
 подружились. Больше никаких ЧП на этом водомерном посту вплоть до моего отъезда из Якутии не случалось. Но вот пальцы на обеих руках, стоит им немного замерзнуть, начинают болеть до сих пор. Такая вот память осталась от этой инспекционной поездки. Размышляя об этом, я немного позавидовал крымским гидрологам, работающим в прекрасном парке.

Июнь 2015 г., Симферополь