По тонкому льду

                По тонкому льду.
                Наконец-то открыли весеннюю охоту на уток. Вернее на селезней. Две недели шла полемика: открывать – не открывать. Ранняя весна показала себя во всей красе. Быстро растаял и до того неглубокий снег, подсохло, а зелень ещё не появилась. Начались лесные пожары. По этой причине открытие охоты откладывалось и всё шло к тому, что её не откроют вообще. Но природа смилостивилась над охотниками. Прошли обложные дожди, а затем похолодало и вовсе выпал небольшой снег. Погода стала какой-то неопределённой: днём подтаивало, ночью подмерзало. И вот, на радость многотысячной армии охотников области, охота официально открыта.
                Итак, путёвки приобретены, снаряжение, одежда, обувь, оружие и боеприпасы подготовлены, рюкзак уложен, – теперь в путь! На краю лесного болота, около двух небольших озеринок, у меня заранее построены и подготовлены два скрадка. Выхожу затемно, глубокой  весенней ночью. Настроение приподнятое. На чёрном бархате неба мерцают и подмигивают яркие звёзды. Неожиданно налетел снежный заряд и так же неожиданно закончился. Опять тишина и зёзды.
                Как ни старался осторожно подойти к первому скрадку, ничего не получилось. Мёрзлая трава хрустела почище хвороста. С озера с шумом и кряканьем снялась стая уток. Я их даже не разглядел, до того было темно. Занял место в скрадке на хорошей охапке старого сена и настроился ждать. Медленно подходил рассвет. За спиной заголубело небо, а впереди, над озерком, сплошная тьма. Но вот запела зарянка, её поддержал своими руладами певчий дрозд, где-то вдалеке глухо забормотал тетерев. Над головой просвистели крылья, и на воду с сильным плеском опустился табунок уток. По звуку определяю – это чирки. Смутно вижу силуэты птиц, но стрелять нельзя: пока определить половую принадлежность невозможно. Приходится ждать, затаив дыхание. Постепенно начинаю отличать селезней от уток, но они плавают кучно и опять ожидание. Только сейчас замечаю, что озерко по периметру затянуто тонким льдом, слегка припорошенным пушистым снегом, а в середине гладкое зеркало открытой воды.
                Наконец, два селезня  чирков-трескунков отделились и подплыли к кромке льда. Дробовой заряд накрыл обоих. Стая одновременно поднялась и скрылась над лесом. Снова ожидание. Несколько раз над озерком снижались небольшие табунки и отдельные птицы, но ни разу не сели, несмотря на моё постоянное кряканье. Видимо их отпугивали плавающие кверху брюшком тушки селезней. Что ж, пришлось выбираться из скрадка и вылавливать их. До чирков метров 6-7. Лёд тонкий, но разбить его на таком расстоянии не представляется возможным. К длинному шпагату привязываю короткую палку с сучками, забрасываю это сооружение за тушки и пытаюсь подтянуть. До льда их дотягиваю, а на лёд приподнять не получается. Помался недолго и плюнул. Решил пойти на другое озерко, а когда буду возвращаться, лёд подтает и будет легче. Так я и сделал.
                Второе озерко располагалось в болоте и ледяные забереги были не более 1,5 метров. За два часа мне удалось подманить манком трёх кряковых селезней и двух из них взять. Так же, шпагатом с палкой подтянул этих красавцев к берегу и пошёл обратно. Когда вернулся к первому водоёму, обратил внимание, что зеркало воды увеличилось, но чирки исчезли. Я в неприятном недоумении остановился. Куда они могли подеваться? Конечно, их могли утащить крупные пернатые хищники – филин или ястреб. Но тогда исчезла бы одна тушка, её с избытком хватило бы на обед. И тут я заметил вереницу следов на припорошенном снегом льду. Лиса проказница, -- негодовал я.  Когда же я внимательно рассмотрел следы, то понял, что следы не лисьи. Они были не продолговатой формы, а мельче и круглые, как у кошки. Но кошка при ходьбе втягивает когти, а здесь четко видны отпечатки когтей. Следы у лисы и у кошки идут ровной цепочкой, а здесь они вразброс.  Да это же енотовидная собака! – Осенило меня. Она всю зиму проспала, а сейчас тощая и постоянно голодная. Вот почему она решилась выйти на тонкий и хрупкий лёд. Голод заставил рискнуть.
                Следы дошли до середины ледовой закрайки и исчезли, но появилась борозда, шедшая до самой воды. Значит, енотовидка легла на брюхо и поползла. Ухитрилась достать обеих птиц и своим следом, сначала ползком, а потом мелкими шажками выбралась на берег. Следы на осоке почти растаяли, но всё же удалось проследить до густых ивовых зарослей. Здесь меня ждала только кучка разноцветных перьев и пуха. Воришка попировала вдоволь и, наверное, не раз сказала мне «спасибо».
                В.Светашов.