5. Капочка

Проснулся я в незнакомом месте, но на мягкой постели. Было жарко, и меня окружала роскошь. Она была повсюду, и в интерьере обстановке, и в отделке помещения, и в изысканных скульптурах и безделушках захвативших всё его пространство. В голове возник сакраментальный вопрос – «Где я?» У меня уже мелькнуло смутное подозрение, но, я не желал верить очевидному. Этого не может быть, потому, что не может быть никогда!.. Откинув лёгкое пуховое одеяло в шёлковом пододеяльнике, я убедился в том, что оказался катастрофически наг, ибо на мне не было даже носков! Впрочем, носки быстро обнаружились, в общем, как и остальная моя одежда – всё это было разбросано по комнате (в приступе безумной страсти, надо полагать, вот только бы узнать к кому?) Кстати, помимо моих, на полу и в кресле валялись и женские вещи – платье, чулки, а на абажуре изящного торшера висел огромный бюстгальтер. Шестой номер – навскидку определил я. Башка трещала как рота барабанщиков, рот пересох, и уже накатывала первая волна моей знаменитой утренней депрессии, которой я стал подвержен в последнее время. Когда же всё это закончится? Сжав зубы, я невольно застонал. Рядом кто-то зашевелился, и из-под одеяла выбралась женщина.
 - Капитолина Андреевна? – потрясённо прошептал я сухими губами.
 - Просто Капочка, - игриво проворковала мадам, колыхнув мощными грудями, - По-крайней мере, ты так меня вчера называл. Что, сушняк? Погоди, сейчас я кваску тебе принесу, брусничного.
 
Легко встав с кровати, она продефилировала по комнате и скрылась из вида. Ягодицы у неё были упругие, а тело ухоженное, никаких морщин и лишних складок.
 «Однако, - подумал я про себя, вот тебе и Капитолина Андреевна. Стало быть, просто Капочка, чёрт побери! Сколь там ей вчера годков стукнуло? Кажется – полтинник, а по виду и не скажешь». Память медленно восстанавливалась. Я вспомнил, как попал в эту квартиру и нашу прогулку по ночному городу. Когда мы уходили с ней из салона, там уже не было ни Души. Куда все подевались? Надо будет спросить у ребят. А начало вечера было бурное, стол ломился от яств, икра, шампанское, коньяк, отменный фуршет прямо в зале художественного салона среди произведений искусства! Потом была музыка, и мы отплясывали с девушками-продавщицами, затем меня пригласила именинница, и остаток вечера я уже танцевал только с ней. Странно, никогда не был я любителем таких возрастных женщин, может, только когда ещё учился в школе? Тогда мы с одноклассниками, стоя под лестницей, с удовольствием «подсекали», заглядывая под юбки училкам, а-ха-ха! Наверное, приступ детства на фоне несомненного алкоголизма, не иначе! Что было потом? Вспоминаю, как «разошёлся» не на шутку, танцевал лезгинку и ногами сшибал со стен картины, офигеть!..

 Вернулась «Капочка» и принесла мне брусничного кваску. Холодненький, ммм – вкуснотища, я даже ожил немного. По-прежнему обнажённые, мы снова завалились на кровать и закурили. Я изредка поглядывал на даму и думал про себя – как же это было? Ну, я имею в виду, если кто не понял, секс. Ни одного эротического эпизода в памяти почему-то не отложилось. Тщательно загасив окурок в изящной пепельнице, Капитолина передала её мне, а я вдруг ощутил, что меня нежно, но крепко взяли за гениталии.
 - Ну, парень, - выдохнула Капа, - ты реабилитироваться собираешься?
 Причина моего провала в памяти оказалась банальной.
 - Так у нас с тобой ничего не было? – сообразил, наконец, я.
 - А ты не помнишь? - удивилась она. Ты разделся, рухнул на кровать и больше не шелохнулся до самого утра. Вот это кавалер!..
 Говоря так, она плотоядно причмокнула полными губами, и я ощутил в районе сосредоточения своей мужской силы её горячее дыхание... О, Капа!..

 Погасив свою задолженность в отношении представительницы слабого пола, я вышел из подъезда многоквартирного дома, где проживала Капитолина, в самом превосходном состоянии духа. Причиной этого, помимо бурного полового акта, была прекрасная медовуха, которой угостила меня хозяйка художественного салона. Славно похмелившись, я был рад всем и каждому. И этим «каждым», как ни странно, оказался мастер Семёнов выходящий из соседнего подъезда. На объекте я, Серёга и Толян не появлялись уже больше месяца. Тем не менее, мы с Семёновым поздоровались за руку и даже раскланялись как хорошие знакомые. Хотя, как мне показалось, я уловил тень иронии в его приподнятых «домиком» бровях, видимо он предполагал, у кого я мог заночевать в этом доме. А, плевать!..

 Я шёл по Белокурихе и мне всю дорогу светило солнце. Какое наслаждение после череды дождливых дней. Около кафе «Баварёнок» я заметил группу товарищей из пяти человек явно страждущих похмелиться, и все они оказались моими хорошими знакомыми из числа местной «интеллигенции». Побеседовав с ними немного, я двинулся по дороге, ведущей в курортную зону, миновал шлагбаум, прошёл ещё две сотни метров, а вот и ещё одно сакральное место - гадюшник под названием «Рандеву». А за столиками уже сидят ранние посетители и пьют пиво. Какая идиллия! Однако, присмотревшись, как следует, я понял, что новых лиц в это утро так и не увижу, ибо там сидели Толян, Серёга Зуб и девицы из художественного салона. Увидев меня, они дружно зааплодировали, раздался смех и громкие приветствия, как будто я вернулся из длительного и опасного путешествия. «Вольно же вам зубоскалить!» - подумал я про себя и присоединился к тёплой компании. Конечно же, они видели, откуда я пришел, и догадались, у кого провёл эту ночь. А с другой стороны, перед кем мне тут выпендриваться и кидать понты? Присев за столик, я закурил и приготовился слушать. 
 - Представляешь, - говорит, обращаясь ко мне, изящная брюнетка Катя, с которой я вчера отплясывал, - открываем мы сегодня с девчонками утром салон, а там…
 - Разгром полный, - жизнерадостно захохотал, перебивая девушку, Толян. Картины на полу валяются, осколки стекла, от подрамников одни щепки!..
 - А посреди салона трусы лежат шестьдесят четвёртого размера, - торопливо влезла снова Катюша, побоявшись, что её опередят. 
 - Не мои! - сразу заявил я, - не веришь, могу показать.
 Я встал из-за стола и сделал вид, что хочу расстегнуть брюки, а сам подумал – врёшь ты всё насчёт размера, максимум пятьдесят второй, вот, что ревность и злоба женская делает! Девчонки завизжали (как будто испугались увидеть что-то ещё невиданное) и я позволил себя вновь усадить за стол. «И когда это Капка успела трусы потерять? – промелькнула мысль у меня в голове, - не иначе, как во время танца. Вот это экспрессия, я понимаю, куда уж этим мокрощёлкам!..»
 - А мы видим, у вас всё на мази, - проговорил впрочем, несколько неуверенно Серёга Зуб, - ну мы и свалили по-тихому!..
 - Понятно, - кивнул я, - продали, значит, дружка в сексуальное рабство. Молодцы, чего уж там сопли по столу размазывать!..

 На следующий день опять зарядил дождь, и чувство чёрной меланхолии и тоска по дому вновь обуяла меня. Дом вспоминался смутно, такое создавалось впечатление, будто живём мы в Белокурихе всю свою сознательную жизнь. "Что мы здесь делаем так долго?" – продолжал я мысленно задавать себе вопрос и не мог найти на него ответа. Парни, судя по всему, тоже устали от курортной жизни и вели разговоры о возвращении в родной эНск. И вот уже автобус катит нас по асфальтовому шоссе, позади остались алтайские горы, а вокруг нас раскинулась травянистая равнина с вкраплениями перелесков. Я лежал на скамье в полупустом автобусе и остановившимся взглядом смотрел в окно, где над нами раскинулось безбрежное и голубое небо. Будто вновь вернулось лето, ан нет! Это всего лишь иллюзия лета. В голове почему-то крутились строчки из школьной хрестоматии:

 «Попрыгунья Стрекоза
 Лето красное пропела;
 Оглянуться не успела,
 Как зима катит в глаза».

 «Ты всё пела? это дело:
 Так поди же, попляши!»