Проснуться 29

Надя шла по длинному мрачному коридору, в котором изредка встречались поздние посетители – любители ночного веселья. Величественные и мрачные демоны на стенах, по своему обыкновению, провожали её взглядом, а она, уставшая после энергичных танцев, в концертном наряде и не смытым макияжем, мечтала поскорее покончить с делом и пойти в бар за своей порцией супа-пюре, которую она по обыкновению заказывала, перед тем как вызвать такси, и войдя в свою мрачную коморку, свалиться без сил в любимую постель и забыться младенческим сном.

Но это всё потом. Сейчас она стучала в высокую дверь с надписью "Администратор" и ждала, когда знакомый голос скажет ей "Входи". После ожидаемого ответа, Надя уверенным шагом прошла вдоль кабинета и с уставшим видом, обрушилась на стул, напротив Сергея.

– Скажи, ты когда-нибудь бываешь не в клубе? – Спросила его Надя.

– Иногда бываю.

– А жена, дети? Неужели не к кому спешить?

– Ни жены, ни детей. И спешить, действительно, не кому.

– Так, и не будет...

– Какая тебе разница? И вообще, я тебя позвал по другому делу.

– Давай. Только по-быстрее, я смертельно устала.

– Надя, ты знаешь, за что я тебя ценю? Ну, помимо "ангельского характера".

– За то, что из-за меня одной, тебе пришлось сменить уже четыре танцовщицы?

– Это само собой. А ещё?

–  Блин! Серый! Задолбал, у меня всё болит, спать хочу, я ж не прохлаждаюсь сутками в кабинете, как ты. Давай уже говори, зачем вызвал.

– Ладно. Прощу тебе подобное обращение только за то новое движение, которое ты сегодня вычудила, когда пацаны пели на бис.

– Ну, и… – Поторопила его Надя.

– Нужно тебе запретить баловаться пивом перед выступлением! Или ты уже перешла на что-то по-крепче?

– Не перешла. Продолжай, или ты за этим меня вызывал?

– Продолжаю. За тот срок, что ты у нас работаешь, я понял, за что тебя так любит публика. У тебя есть особый дар давать зрителям именно то, что им хочется. И это делает тебя, практически, незаменимой. Так вот, клуб наш продолжает расти и развиваться и следовательно, своим лучшим сотрудникам, так же, даёт возможность расти и развиваться. Но, что не мало важно, – больше зарабатывать!

– Ну…

– После моего предложения ты имеешь полное право выругаться, обидеться и выбежать в слезах из кабинета. Но мой профессиональный долг обязывает меня, как лучшего управляющего, сделать тебе, как лучшей актрисе, это предложение. – Говорил Сергей протягивая и смакуя слова, не обращая внимание на нетерпение собеседницы. – Но не спеши с ответом, пока не услышишь цену.

– Я не в настроение, не нужно меня запугивать.

– Цена вопроса – твой прежний оклад умноженный на пятнадцать.

– Вы, решили открыть здесь публичный дом? – Равнодушно поинтересовалась Надя.

– Нет.

– Тогда, почему я должна выбежать из кабинета в слезах?

– На следующей неделе бар будет закрыт на ремонт, а ещё через неделю, он обзаведётся сценой, на которой будут вмонтированы три шеста для стриптиза. – Надя слушала его внимательно и невозмутимо.

– Не выйдет. Для этого нужна специальная подготовка. Это совсем не то, чем я сейчас занимаюсь.

– А если подготовка уже предусмотрена?

– Тогда, мне нужно подумать. Но думать я смогу только завтра, или уже сегодня, но утром. 

– Думай сколько нужно, только что бы завтра в три часа дня ты была уже здесь с ответом. Такой шанс пропускать не стоит.

– Это всё?

– Пока да.

– Тогда, спокойной ночи.

Надя выбежала из кабинета и перехватила в баре только бутерброд с красной икрой и рюмку коньяка с каким-то, изрядно пьяным, незнакомым парнем. Тот, всё время, называл её Лена и говорил, что у неё красивые руки. После чего, Надя поспешила домой, уже совершенно забыв о предложении Сергея. Оно пролетело мимо её сознания. О нём она вспомнит позже, а сейчас, её намного больше волновал вопрос, возникший после пятнадцатиминутного знакомства. И то, какой несчастной Лене, с красивыми руками, так сильно не повезло, что за ней увязался такой неприятный тип, который Наде за такой короткий срок успел выложить, как он, придурок конченый (по его собственным словам), изменил ей с её же сестрой Вероникой. Теперь перед Надей стояла неразрешимая диллема: зачем было изменять Лене, если он её так сильно любит?

С этими мыслями она доехала домой. Потом поднявшись на свой этаж, и забравшись под горячий душ, начала вспоминать о сегодняшнем выступлении. В первую очередь, Надя отметила, что эта, крайне занудная группа, с тошнотворными голосами, страшно ей не понравилась, в отличии от тех, которые здесь обычно бывали, к которым она уже, по крайней мере, привыкла.

Теперь Надя знала, что то странное толкание между зрителями, на концертах, называется слэм, или мош. А та быстрая музыка, под которую, как правило это происходит, называется треш, или дэт. Она, по-прежнему, не до конца понимала эти стили, иногда путала названия. Они были для неё слишком тяжёлыми и быстрыми. Она не успевала там уловить ни мелодии ни слов, хотя ей всё чаще казалось, что никаких слов там вовсе и нет. Намного больше ей нравились те группы, которые выступали в более мелодичной и не такой тяжёлой манере. Они, конечно, не были похожи на тех исполнителей, которых она любила слушать со своими подружками, в прежней жизни. Но у них, по крайней мере, было понятно о чём поют и танцевать под такую музыку было гораздо легче. "Но эти сегодняшние. – Подумала Надя, выходя из душа: Это, просто кошмар. Таких клоунов я ещё в жизни не видела. Кстати, наряд вокалиста очень похож на наряд Могилы, только волосы не чёрного, а малинового цвета. Точно! И публика на концерте была такая же. Да это же, наверное, та самая музыка, которую они слушают! Никогда бы не подумала, что они слушают такой отстой! Этож ж музыка для психов".

После этого, последовал обычный анализ всех прошедших встреч с Могилой и Стрёмом, где она пыталась связать их образ с теми исполнителями, под музыку которых сегодня танцевала. Привычным потоком полились мечты, сомнения, терзания, тихая истерика и беспощадная самоирония. Дальше, она легла под тонкое одеяло и открыла окно за чёрным покрывалом, что бы впустить в комнату свежий ночной воздух.

– Значит, они тоже могут прийти в клуб! Они, точно, рано или поздно, там будут!

Теперь эта музыка не казалась ей столь занудной. Она готова была вытерпеть ещё не один такой концерт, что бы дождаться заветного появления Стрёма. С этими мыслями, Надя уснула, а во сне ей снова приснилась она сама. По-прежнему, бледная и неподвижная. На её белых щеках играли летние солнечные лучи, а она, всё лежала. В её комнату заходили какие-то люди, о чём-то говорили, смотрели на неё с сочувствием, ставили капельницы. Потом, кто-то зашторил окно плотной занавеской и сказал: "Времени совсем мало".