18. 5. Петушок и Конёк

   
   Сказки о Коньке и Петушке писАлись одновременно, параллельно, - в одном и том же 1834 году.

   И, - мы выскажем здесь принципиально новую мысль: "Сказка о Золотом Петушке" была закончена р а н ь ш е, чем сказка "Конёк-Горбунок".

   Дата окончания "Золотого Петушка" известна: это 20 сентября 1834.

   Дата окончания "Конька" не известна. Известно, что 4 июня сказка была подписана к печати. И почему-то все из-за этой даты - 4 июня, - подумали, что сказка вышла л е т о м 1834, - а многие так думают до сих пор.

  На самом деле "Конёк-Горбунок" вышел полностью в октябре 1834 года, - то есть, - после окончания "Петушка". * Вышел в печать "Конёк" первым, но дописан был окончательно, - скорее всего, - после "Петушка".

  И свидетельство Александра Языкова, заехавшего к Пушкину в Болдино 26 сентября о том, что поэт показывал ему "несколько сказок в стихах в роде Ершова"**, - это свидетельство о том, что Языков видел несколько редакций "Конька-Горбунка", - а не того, что Пушкин ему - первому - читал своего "Петушка" (как подумала А.А. Ахматова). ***

  Скорее всего, как раз "Золотого Петушка" Пушкин Языкову вообще не показал; потому что странно не запомнить такое простое заглавие сказки.

  Ахматова возле этой фразы "несколько сказок в стихах в роде Ершова" поставила себе вопрос: "почему Ершова"; мы бы  спросили, - почему н е с к о л ь к о сказок?! Все пушкинисты сто пятьдесят лет повторяют (впрочем, за самим поэтом), что Болдинская осень 1834 года была у Пушкина самой бесплодной, и родился в неё один Петушок.

  Но коротенький "Петушок" никак не тянет на несколько сказок, да ещё  и "в роде Ершова"!

  Все литературоведы пишут о том, что Языков уже ознакомился со сказкой Ершова "Конёк-Горбунок" летом 1834 года и сравнил сказку Пушкина "О золотом петушке" со сказкой автора-дебютанта.

  Но - когда Языков написал эти слова, где? Мы уверены, что не сразу после встречи с Пушкиным, а через много лет, в воспоминаниях, когда сказка "Конёк-Горбунок" давно уже была известна как сказка Ершова.

  И - главный вопрос - как же Языков мог знать н е  и з д а н н у ю сказку?!

  Правда, в журнале "Библиотека для чтения" первая часть сказки с присказкой второй части вышла в мае 1834. Но - неужели отрывок из сказки никому не известного автора-студента позволял говорить искушённому Языкову о каком-то уже "роде" этого самого Ершова, - в произведениях Пушкина?..

  Братья Языковы (Александр и Николай), конечно, много злобствовали в отношении великого поэта (читайте их переписку); но всё же, чтобы прочувствовать этот самый "род Ершова", - надо было прочесть всю сказку, а не одну только часть её.

  Да и где же этот "род Ершова" в "Золотом Петушке"; и почему одна очень небольшая сказка (гораздо меньше напечатанного отрывка "Конька") показалась Языкову несколькими сказками?

  Конечно, между этими сказками можно провести определённые параллели: старик-царь хочет жениться на молоденькой в "Коньке"; старик-царь покорён молодой красоткой в "Петушке"; и та и другая девушки обитают в шатрах, - ну вот, собственно, и всё.

  Есть ещё отдельные фразы в беловике "Петушка", потом перешедшие в "Конька" (их выявила Ахматова в комментарии "Сказка о Золотом Петушке" и "Царь увидел пред собою..."). ****

  Кроме того, что сами "конёк" и "петушок" связаны тем, что находятся обычно на крыше избы. Конёк - связующее две половины крыши бревно, часто украшенное конской головой, а флюгер-петушок устанавливается уже на этого самого конька.
 
 
  Таким образом, конёк - это тот, кто - под петушком.

  Когда же Петушок слетает со спицы, - остаётся один конёк. Он - самый верхний.  (Вспоминается желание Сатанеева из "Чародеев": "Я хочу оказаться на коне в этом здании!" - и его буквальное исполнение. К тому же, до этого Алёна советовала ему применить к себе рецепт "Конька-Горбунка" для омоложения. Получается, что Сатанеев является аллюзией на старого царя "Конька" , - и оказыается он - на коньке, - чему сам совсем не рад!  Там и Шамаханская есть, а так же Иванушка-дурачок, - как вы знаете. )

 
  Поскольку Петушок, - как мы поняли, - это пушкинская мысль о равнении царя на Петра Великого, - которая так и не сработала для Николая Первого, - то исчезновение из столицы Петушка является угрозой для всей династии Романовых. Вернее, и не угрозой, а - её духовным крахом.

 Царь-гений должен был быть примером для последующих царей России; они должны были следовать его программе, работать на величие России (а не на возвеличивание самого себя).

 Только на таких условиях мог сотрудничать с царём Пушкин, - на условиях следования царя программе  Петра.

  Когда поэт увидел, что царь следует собственной "программе", - то "умыл руки".  Договор с царём был расторгнут.  Он хотел поставить об этом  в известность царя отказом от должности камер-юнкера, - то есть, - напрямую. Этого не получилось. Тогда Пушкин прибегнул к иносказанию, - к сказке.

   А в тайне - между тем - Пушкин объявил царём России, - вечным и не сменяющимся, - самого себя, - то есть, - свой Гений, - который и есть - Конёк-Горбунок.

   Вернее, он заложил в оболочку уродца Конька свой прекрасный Гений, - который ещё надо расколдовать.

   Удивительно, что более ста восьмидесяти лет русский читатель так и "глотает" этого Конька вместе с его горбами и всей уродливостью, - как и принимает подставного автора - П.П.Ершова.

   


 * Это - независимо от нас, - открыл и С.Е.Шубин. /Глава "Истоки" из книги Шубина "Пушкин глазами следователя". Ч.1. - Р-Н.-Д., 2014.

  **Исторический вестник", 1883, т. XIV, №12, с. 539.

*** "Можно предположить, что Языков был первым слушателем "Сказки о золотом петушке." / А.А. Ахматова. Последняя сказка Пушкина. // А.А.Ахматова. Сочинения в 2-х тт.; Том второй, 1990. - С.39.

**** Не зачёркнутая в рукописи строка "Что за притча молвит он" - не перенесена в беловик. Может быть, Пушкин заметил, что это же восклицание встречается в вышедшей тогда (летом 1834 г.) сказке Ершова "Конёк-Горбунок". Ахматова опирается здесь на свидетельство Азадовского: см. Азадовский М. Литература и фольклор. Л., ГИХЛ, 1938, с.69-75.
 Мы уже сказали о том, что летом 1834 г. сказка ещё не вышла, а вышедший отрывок в "Библиотеке для чтения" не распространяется до места, где встречаются эти слова.
Об "иезуитстве" же М.К. Азадовского у нас речь ещё впереди.

"Этим же можно объяснить, - продолжает Ахматова, - и колебания в выборе пейзажа. Следующие стихи написаны дважды:

К морю войско царь приводит
Что ж на берегу находит...

Очевидно, на морском берегу должен был находиться шатёр царицы, но затем Пушкин сразу отказывается от мысли расположить шатёр на морском берегу и пишет:

Что же меж высоких гор
Видит [Белый] шелковый шатёр.

Шатёр, морской берег, царь-девица (см. соответствующий эпизод сказки Ершова).


Продолжение: http://www.proza.ru/2017/04/22/2370