Без царя в голове - глава 10

На свете есть много размышлений о том, все ли люди одинаковы. Каких только безумных теорий не рождалось человечеством за прошедшие времена: расизм против черных, шовинизм против монголоидов, апартеид, комплекс «белого человека» - все эти идеи, в конечном счёте, были призваны оправдать тот факт, что одни люди объявили себя выше других, и стали считать себя хозяевами мира, только на основании того, что их кожа особого цвета, а их язык – звучит по-особенному. И долгое время никого не заботило, почему «белый» - цвет господ, а «чёрный» - цвет рабов. Во всём мире такое положение вещей считалось нормальным.

Но так было раньше. И всё благодаря беспощадному и бурному XX веку, который явил миру самую главную, самую отвратительную и самую антигуманную форму всего того, что было сублимировано «благодарным» человечеством за века – нацизм. Всё пришло к логическому завершению: ты – лучше, только потому, что ты – немец. Или русский. Или американец. Или украинец.

Ещё со школьной скамьи для меня вопрос о том, кто в моей стране «равнее» других, стал одним из приоритетных. Я родился в смешанной семье, и хотя в моих жилах текла самая различная кровь, я всегда отвечал на вопрос о том, какой он национальности, так:

- Я русский человек украинской национальности.

***

2005 год

- Бабусю, а бандерiвцi – хто вони такi? – спросил однажды я у Любови Фёдоровны.

При этом слове всегда доброе и улыбающееся лицо бабушки помрачнело и посерьёзнело. Любови Федоровне посчастливилось не встретиться с т.н. «борцами за свободну Україну», но ненависть к националистам она впитала бувально с молоком матери.

- Бандерiвцi, Вась, - це найжорстокіші, найсумніші і найстрашніші люди, про яких я коли-небудь знала .

- А чем они так прославились?

- Чем? Вони вбивали всiх, кого знайдуть – євреїв, росiян, і - особливо - українців, які не підтримали їх ідеї .

- Идеи? – взволновался я. – Какие идеи, бабушка?

- Воны думалы, шо, - бабушка попыталась перейти на русский, но в итоге, говорила на т.н. «суржике», - Украина должна бути только для украинцев. Никого не должно було бути – ни жидов, ни москалив, никого. А всех, хто був не згоден – согласен, то есть – они убивали. Сейчас, колы советской влады немае, они встають та пытаются идти в политику. И мени страшно, тому що я знаю, що их пидтримуе (поддэрживает) велыка частына украинцив…

Она ещё очень долго рассказывала о том, как её мать, моя прабабка, прятала детей, если только раздавался в селе малейший слушок про то, что идут бандеровцы, про растерзанных этими украинскими фашистами детей, женщин и стариков. И я на всю жизнь запомнил, что эти люди и их знамя – полотно красно-чёрного цвета – является признаком большой беды.

В это время в комнату зашёл отец.

- Мама! Ну чего ты ребёнка опять пугаешь этими придурками! – возмутился он. – Они канули в историю и никогда больше не вернутся. Незачем ему это всё знать!

- Вася, рiдненькiй, вiйди ненадовго, будь ласка, - попросила меня Любовь Фёдоровна. Я послушно выполнил просьбу бабушки, но не закрыл дверь и услышал, как её обычно ласковый голос стал твёрдым и уверенным. Оба говорили по-украински, но я понял всё слово в слово.

- Он должен знать об этом.

- Мама, пожалуйста! Он же не живёт на Украине, его это не коснётся!

- А если коснётся? Если вдруг он вырастет, станет большим человеком и станет сотрудничать с Украиной? Он встретит ИХ там. Их уже много – мне сестра пишет с Житомирщины, даже там они начали появляться! Они появлялись недавно в Киеве, когда избрали этого клоуна Ющенко! Рано или поздно они придут к власти там, и тогда…

- Может, ты и права – выдохнул Сергей. – Но, пожалуйста, пусть Вася разберётся со всем этим сам, когда придёт время. Он ещё очень мал, он ничего не знает о том, что происходит там. Дай ему сделать все выводы, когда он подрастёт!

- Конечно… - согласилась Любовь Фёдоровна. – Он умный мальчик. Ты должен гордиться своим сыном – он далеко пойдёт, я тебя уверяю. Но однажды он столкнётся с этим, и что тогда будет – я не знаю. Впрочем, дело твоё… ты прав, он ещё дитя…

***

Ноябрь 2014

За окном стояла осень. Это была уже не та золотая, тёплая осень, которая сопровождала меня в начале курса – нет, за окном стояла мрачная, холодная, сырая поздняя осень. Давно уже облетела с деревьев листва, и теперь вся растительность в городе выглядела голой и безжизненной. Лужи на улицах и раскисшие от влаги пустыри стали обычным явлением, а столбик термометра, хотя уже и уходил в отрицательный диапазон, но всё же никак не желал приносить в Волгоград зиму, которую очень многие люди ждали с нетерпением.

В такую погоду не хочется думать абсолютно ни о чём – ни о веселье, ни об учёбе, ни о карьере. Хочется только сидеть дома под тёплым одеялом, пить что-нибудь тёплое (что именно – каждый решает сам; это может быть как простой чай с лимоном, так и крепкий кофе, и капуччино, и даже грог с экстремальным количеством корицы). Но учёба не признаёт плохой погоды – приходится ездить, как и в любой другой день.

Вот и в этот день я сидел на очередном семинаре. На сей раз это было международное публичное право – предмет столь же специфичный и сложный, сколь и интересный. Вел его не совсем обычный преподаватель – Вагип Мнирович Абдрашитов.

Абдрашитов был татарин, среднего возраста, довольно приятный в общении, но достаточно нервный человек. Он не выносил, когда его достаточно жёстким правилам, которые он устанавливал для студентов, не следовали. Его манера общения была обыкновенно подчёркнуто-официальной и вежливой, но иногда он позволял себе перескакивать на достаточно жёсткий, если не сказать – грубый – тон. Вот и сейчас его звонкий и громкий голос звучал над аудиторией, словно звук трубы.

- А сейчас, коллеги, я бы хотел распределить презентации на тему нашего кружка по международному праву, который состоится в понедельник. И я очень хочу, чтобы на этом кружке с докладом выступил студент Бойчук. Коллега, вы слышите меня?

Я, несколько впавший в дрёму за время семинара, быстро очнулся и принял такое выражение лица, чтобы Абдрашитов не заподозрил ничего. Как ни странно, это сработало.

- Э-э-э… да, - протянул я, демонстрируя готовность к выполнению задания, но по моей спине пробежал холодок. Уже почти год он пристально следил за ситуацией на Украине, и воспринимал всё, что там происходит, как лично важные для себя происшествия. Поэтому тема доклада, с первого взгляда – достаточно несложная, показалась мне терновым венцом.

Придя домой, я открыл ноутбук и принялся читать новости. Снова и снова вчитывался в тексты русских и украинских изданий, всматривался в лица политиков обеих стран, искажённые ненавистью и злобой, и пытался понять: кто же прав в данной ситуации, а кто – виноват? И как же быть с несчастными людьми Донбасса, живущими под обстрелами уже очень долгое время?

***

- Коллега, я вас поздравляю, - меня вывел из оцепенения голос Абдрашитова. – Вы сделали не просто хорошую презентацию, вы предложили буквально шахматную раскладку ситуации в Донбассе. Думаю, это будет интересно слушателям.

- Да, вы правы, - вздохнул я. – Но для меня это имеет большое личное значение. Украина – моя историческая родина, и я не хочу, чтобы люди на этой земле страдали. Мне кажется, что вариант, который предлагаю я – федерализация Украины и вхождение ДНР и ЛНР в неё как субъектов – наиболее правильный и выигрышный для всех.

Вагип Мнирович не ошибся – доклад Василия Бойчука стал одним из самых обсуждаемых и интересных на заседании дискуссионного клуба. И хотя меня заваливали множеством не самых приятных вопросов, я отвечал на каждый.

- Не кажется ли вам, что идёт процесс интеграции ЛДНР в Россию? – спрашивал меня мой давний друг Евген.

- Нет, - парировал я. – Эти регионы слишком связаны с Украиной экономически, и полный разрыв связи приведёт к катастрофе. К сожалению, украинские власти этим пользуются, но я хочу, чтобы все здесь присутствующие понимали: я хочу, чтобы хорошо было всем. Украина имеет право на достойное существование, потому что народ не может быть плохим целиком!

На этих словах раздались аплодисменты. Я был счастлив в этот момент. Ещё с детства самой большой радостью для меня было быть услышанным и принятым окружающими. Это позволяло мне чувствовать себя нужным, а значит – приятным самому себе. И самым главным для меня стало то, что я смог помирить в своей душе два начала – любовь к своей родной стране России, выраженное в сострадании к русскоязычным жителям Донбасса и Крыма, и свою украинскую идентичность, которая была заложена во мне с самого детства.

Когда спустя несколько часов я пришёл домой и сидел на диване, то ещё раз прокрутил в голове события дня… И стало мне почему-то так радостно и весело, что я запел:

Тарамтаратiда лiзе в мозок менi,
Веселi подii – результати сумнi!
Стандартний кiнець однотипного дня!
Тарамтаратiда – яка яскрава брехня!