Полемика продолжается...

 
   Полемика о роли В.И. Ленина и Октябрьской революции 1917 года в жизни нашей страны не только продолжается, а усиливается. И началась она давным-давно, еще во времена СССР... Когда-то и я, пытаясь со ступени своего производственного, литературного и просто житейского опыта осмыслить время текущее, ПЕРЕСТРОЕЧНОЕ, раздумывал и на эту "революционную" тему. И сейчас не отрекаюсь от ранее сказанного. Более того, с еще большей настойчивостью хотел бы сказать, что наше спасение, наше будущее только в УВАЖИТЕЛЬНОМ единении опыта, текущего поиска и мечты. Поэтому позволю себе повторить из старых своих заметок "Цепная реакция. Полемические заметки" (1988 - 1989 гг.) - публикация http://www.proza.ru/2012/12/12/1508 - одну из глав. По-моему, она хотя бы частично, но касается обозначенной полемики.   


 2. ПЕШКИ ИЛИ ОРЕШКИ?

«Вся власть — Советам!»
                «Фабрики — рабочим!»
                «Земля — крестьянам!»
«От каждого — по способностям, каждому — по труду!»
                «Кто не работает, тот не ест!»
                «Бесплатное образование!»
«Бесплатное медицинское обслуживание!»
                «Стабильность цен на продукты питания и предметы первой необходимости!»
«Право на работу!»
                «Право на жизнь!»
                «Народ — творец истории!»
   Этот перечень оптимистических и ура-оптимистических формул, лозунгов, призывов, предначертаний и указаний можно продолжать до бесконечности. И мы были загипнотизированы своей же «родной советской властью», так как все это в той или иной мере совпадало или совпадает с нашей реальной жизнью. Советы были всегда. На заводах и фабриках «гегемонили» рабочие, на земле — крестьяне, восседая во всех руководящих органах и в первых рядах президиумов. Каждый что-то зарабатывал и зарабатывает и зарплата росла и растет. Если не работать, то на казенных «тунеядческих» харчах, думаю, долго не протянуть. Образование и медобслуживание — бери не хочу. Цены растут, но все же на продукты питания и предметы первой необходимости не так страшно, как, например, на машины. Пожалуйста, живи, только работай. А работы невпроворот, значит можно жить долго. Вся история — это судьба народа.
   И в то же время понимали и понимаем, что реальной власти у Советов, как представительного народного органа, никогда не было и нет. Заводы и фабрики рабочим не принадлежат, как и земля крестьянам. В основном работаем не по способностям и получаем не по труду. Тот, кто не работал, зачастую ел сытней и вкусней, чем работающий (и сейчас таких не мало). Образование и медобслуживание — нет слов и здоровья говорить об этом. Относительная стабильность цен при ухудшении качества продуктов и товаров. Работы много, но чаще всего пустой. Живешь и помнишь, что жизнь не гарантируют ни преступники, ни государство: смертный приговор может быть приведен в исполнение и для невиновных. Народ проливал пот и кровь почем зря.
   Вот и вырвались мы на первые места по обильным, но мало вкусным калориям, по скученности и скучности быта, по кротости и короткости жизни...
Так что же мы построили и строим? И кто есть МЫ? Кто есть Я, т.е. каждый из нас? Винтики? Пешки? Роботы? Чурбаны? Дураки? И что значит СВОЕ ДЕЛО? Что значит СВОЕ ДЕЛО при социализме? Работа по специальности? В своем саду-огороде?..
   Вопросов больше, чем ответов. С высоты дня сегодняшнего, так сказать, космического, пожалуй, можно понять общую картину и назвать ее своим именем. Я это понимаю так: в нашей стране и в каждом из нас жили-были не просто «тормозящие явления», «нарастающие негативные процессы», «предкризисные формы», «нарастающие кризисные явления», «сползание к кризису» и прочие, как мы любим говорить, отдельные, хотя и серьезные недостатки, а жил-был и пока еще здравствует самый настоящий и временами жестокий КРИЗИС, и смысл его в одном: в 1917-м году мы с великим энтузиазмом, искренностью и верой в скорое счастливое завтра разрушили «до основанья» старый «весь мир насилья» и построили с не меньшим энтузиазмом, искренностью и верой «наш», «новый мир» насилья в каких-то реалиях человеческого духа и бытия еще более голодный и рабский.
   Как мелко и кощунственно, страшно и трагично звучат известные оптимистические формулы, лозунги и призывы, когда мы знаем, что в то же самое историческое время миллионы людей умирали от голода на своей родной и вечной земле-кормилице, когда при той же «советской власти» миллионы людей уничтожались в тюрьмах, лагерях, на каторгах и в ссылках в своей родной стране-родине, когда при том же «социализме», построенном «в основном», «развитом» и «зрелом» духовный голод опустошал, растлевал, уничтожал еще живые души и унижал, растаптывал человеческое достоинство миллионов еще «вольно дышащих». Разве об этом мы мечтали, разве это планировали в 17-м году, когда писали кровью и потом простые и понятные слова о Советах, о наших фабриках и заводах, о нашей земле, о нашей с вами жизни? Разве такой социализм мы строили, когда самоотверженно трудились в годы первых предвоенных пятилеток? Разве это мы защищали, когда спасали свой дом, свою страну от фашистских захватчиков, когда вновь преодолевали разруху, голод и холод? Разве все последующие годы вплоть до сегодняшнего торжества гласности мы не совершенствовали нашу жизнь? Не искали, не мучились? Не экспериментировали с совхозами, колхозами и совнархозами? Не занимались рационализацией и изобретательством на наших заводах и фабриках? Не критиковали себя и других? Не принимали НАУЧНО-ОБОСНОВАННЫХ планов и программ?
   Так может, идеал социализма это «синяя птица», за которой мы будем гоняться вечно? А что тогда говорить о коммунистических идеалах, о коммунизме?..
   Когда во время землетрясения рушатся дома и целые города, нами построенные, и под бетонными обломками гибнут тысячи людей, мы не только взываем к стихийным необузданным силам природы, но и к нашему человеческому знанию и умению: строили, строили и построили...
   А здесь мы строили и строим целое государство... «И на обломках самовластья напишут наши имена...» Что ж, «обломков самовластья» после крушения очередной, увы, советской царствующей особы у нас предостаточно, до сих пор расчищаем и расчистить не можем. И достойных имен, навечно вписанных в нашу человеческую — советскую! — историю немало, и уверен сколько еще будет имен открыто-откопано. Но как мало у нас знания и умения... И приходим мы к старым словам и понятиям не за гипнозом-дурманом, не за политическими, экономическими, социальными и идеологическими наркотиками, чтоб опять «ослепнуть» — забыться, заговориться, затуманиться, а приходим за лекарством в надежде на реальное прозрение и выздоровление: чтобы вся власть принадлежала людям, народу; заводы, фабрики и земля — работающим, то есть их хозяевам; чтоб мы могли выявлять и проявлять свои способности и совершенствовать их, работать, получая по труду — по старанию и умению; чтоб мы, народ, не слепым орудием были и потому жили долго и счастливо.
   Какие простые и понятные слова... Но в этом и секрет, и сложность: известные ура-оптимистические формулы и призывы, сегодня опять превращаясь в простые слова, без «ура» вдруг оказываются не такими уж понятными. Если раньше они были «пешками» даже в наших с вами устах и руках, не говоря уж о принародно диктаторствующей верхушке как при «диктатуре пролетариата», так и при «общенародном государстве», то сегодня мы чувствуем всю сложность и слов, и понятий, и реальной власти, и реальных дел. Вот почему мы и говорим о разработке новой концепции нашей общественно-политической системы, и это, как мы сейчас понимаем, трудный «орешек».
   И, как мне кажется, один из основных непонятных вопросов на сегодняшний день как раз и есть вопрос о СВОЕМ ДЕЛЕ при социализме. Но как можно его понять, если мы толком не знаем сегодняшнего состояния своей праматери — капиталистического общества? Для нас всегда было ясно, как нас учили и учат: «иметь свое дело» — это тьфу-частное предпринимательство. «Тьфу» — потому что оно эксплуататорское. Но разве при капитализме все капиталисты? (Кстати, капиталисты еще как «вкалывают»!) А государственный сектор? А государственное регулирование многими процессами, в том числе экономикой? И главное: при развитом и зрелом капитализме эксплуатируемые (без всяких кавычек) трудятся не только за страх, но и за совесть, то есть работают хорошо и честно. И живут хорошо. Кое-где даже очень хорошо. Может тогда не «тьфу»?
   Чувствуем, понимаем свою сверхзадачу: было бы без «тьфу», если бы было без эксплуатации... Но сейчас понимаем и другое: разве при нашей с вами опять же «родной» общественной, социалистической собственности нас не эксплуатируют бездельники, чванливые начальники, спекулянты, мафиози и государство в целом? Еще как эксплуатировали и эксплуатируют! — уравниловкой, недоплатой, явными и неявными поборами, вымогательством, опять же «научно-обоснованными» высокопроцентными отчислениями в «центр» не только для нужд государства, но и для спецпайков, спецмагазинов, спецзаказов и прочих спецпривилегий. (Последнее, может быть, из других «фондов», но все равно за наш счет.)
   Да и разве мы сами не эксплуатировали друг друга? «Городские» опустошали «сельских», забирая многое себе — и хлеб, и зрелища, и квартиры, и дороги (где деньгами, где натурой), а «сельские» в основном в уборочное время жили за счет «городских» по дутым нарядам или, копаясь у себя в огородах, а то и просто отсиживаясь за бутылкой или без нее, и получая от «битвы за урожай» доход в свой общий колхозный или совхозный карман.
Не будем подсчитывать, кто кого больше обманывал-эксплуатировал, сколько недополучали или переполучали «городские» и «сельские». Я прекрасно понимаю всю условность этих рассуждений, и можно долго говорить о классовом понятии эксплуатации, об «ихнем» антагонизме и нашем, социалистическом, естественно, неантагонизме бывших и настоящий противоречий. Но все же факт присвоения результатов чужого труда у нас был и пока есть, а это по науке — эксплуатация.
   Вот и беда наша: мы ушли от свободного частного предпринимательства, а к свободному общественному предпринимательству не пришли, ушли от частнокапиталистической эксплуатации, а пришли к еще не до конца понятой эксплуатации общественной, социалистической, ушли от частной собственности, а пришли к собственности ничейной, т.е. к бесхозяйственности, так как нам, простым труженикам города и деревни, не только стало «нечего терять кроме своих цепей», но, главное, стало нечего защищать. (Не будем, надеюсь, путать это с защитой Отечества и других сокровенных общечеловеческих достижений — как человеческая честь, гордость, достоинство, или с защитой своих «золотых цепей», то бишь личных накоплений и сбережений. Речь идет о наших экономических взаимоотношениях, а так же о рабочей чести, гордости за свой труд и профессиональном достоинстве.)
   Всю жизнь мы боялись не только власть имущих и государство в целом (как орудие насилия), но и самих себя, оглушенные и оглоушенные великим советским энтузиазмом и альтруизмом, почти граничащими с ура-всепобеждающей коммунистической «свободной игрой духовных и физических сил», путая патриотизм к родине, к своей родной земле с молчаливой покорностью перед «временными трудностями» и «отдельными недостатками», загибами , перегибами и недогибами, отринув товар и оставив только деньги, подавляя в себе и в других вечное желание ИМЕТЬ СВОЕ ДЕЛО. Вот и устроили нам из послереволюционного НЭПа (новой экономической политики) и идеи «цивилизованных кооператоров» жестокую игру уничтожения этих самых «духовных и физических сил».
   Нам устроили, и мы строили, с каждым годом все больше и больше «проигрывая» и «новую» политику, и «цивилизованные» идеи, как азартные, но бездумные игроки, безграмотные и неумелые архитекторы и строители, не нашедшие СВОЕ ДЕЛО в своем родном доме-государстве, на своей земле-родине, по уши запутавшись в идеологизированных сетях социализма.
   Вот и пытаемся мы сейчас продолжить прерванный поиск, не отбрасывая государственные предприятия, совхозы и колхозы, а на базе их или вне их пробуя и совершенствуя аренду, подряд, кооперацию, акционерные взаимоотношения, индивидуальную трудовую деятельность, фермерское хозяйствование, где, кстати, без частной собственности на орудия труда и средства производства, наверное, не обойтись: уже покупают тракторы и другую технику, а там, думаю, и до семейных маслобоен и колбасных цехов дорастем. Покупают — значит продают. Возрождается СВОЕ ДЕЛО, возрождается при социализме, который должен дать нам свободу выбора СВОЕГО ДЕЛА и помогать осуществлять его, чтобы мы смогли работать НЕ СТОЛЬКО за страх, СКОЛЬКО за совесть, превратив свое безразличие и «истерические порывы» (слова В.И. Ленина) в ПОСТОЯННЫЙ настрой на инициативу, или просто работали хорошо и честно. И тогда обязательно будем жить хорошо, даже очень хорошо, может быть, даже лучше, чем у «них», так как будем не эксплуатировать друг друга, а работать друг для друга, зная, что социалистическое государство в лице своих служб и своих граждан, т.е. нас с вами, всегда защитит честно работающего, а значит будем жить спокойно и уверенно. Вот и получается социалистический «орешек» не простой, а золотой.
   Да, звучит это все хорошо, но вот сможем ли все это ПРЕОДОЛЕТЬ? Мы не такие уж, извините, тупые, понимаем: не сразу сказка сказывается, не сразу дело делается. Но вот сказками нас кормили долго, даже очень долго. И невольно возникает мысль: может быть, обойдемся пока без сверхзадачи? Построим вначале развитое и зрелое капиталистическое общество с его современными достижениями, а потом будем его перестраивать на социализм, коль его идеалы нам близки и понятны.
   Не будем так смело, а, если самокритично, вульгарно-смело шутить. Мы не сумеем у себя построить нынешнее капиталистическое общество, так как не хватит нашей жизни и жизни наших детей, ибо мы должны будем пройти все этапы его становления и борьбы, чтоб выработать СООТВЕТСТВУЮЩИЕ традиции и культуру.
   Да, мой вопрос хотя и «вульгарный», но не наивный, не придуманный, он взят из стихии сегодняшних митингов и демонстраций. И если отбросить максимализм и экстремизм, то боль его ясна: как вобрать в нашу жизнь, лучшее, что уже достигнуто человечеством, в том числе капиталистическим обществом. Мир полон прекрасными примерами и из области прав и свобод, и из сферы промышленного и хозяйственного производства, и в духовной жизни изобилие идей... Эх, если бы можно было, купив все прогрессивные технологии, — а политическую технологию, думаю, нам дают даром — нажать кнопку и все сразу бы завертелось-закрутилось и наступило всеобщее благоденствие.
   Только, увы, сегодня в мире нет таких абсолютно счастливых технологий, — я имею ввиду политических, экономических и социальных — а которые есть, не пересадишь, как дерево, из одной почвы в другую. Но учиться надо и пробовать надо те или иные элементы этих технологий, которые помогут жить нам свободней и лучше. А счастливые производственные технологии есть и даже много, их надо покупать и внедрять... Только вот незадача: счастье-то не дается легко, и здесь требуется и традиция, и культура. Производственные технологии крепко-накрепко сейчас связаны с технологиями политическими, экономическими и социальными: со свежей ли головой встанешь утром, вкусно ли позавтракаешь, с комфортом ли доберешься до работы, будут ли у тебя под рукой нужные приспособления и инструменты, будут ли улыбаться начальники и сослуживцы, не будешь ли считать копейки перед обедом, ждут ли тебя дома, сможешь ли вечером провести время беззаботно и весело или, наоборот, решишь встретиться с депутатом или партийным лидером и задать ряд важных вопросов и предложить свои варианты решения — и тогда производственная технология будет срабатывать, как и была задумана. Иначе, при выпадении хоть одного звена, полетят и звенья железные: будем заколачивать электроны кувалдой со всей классовой злостью на весь белый свет...
   Не будем сейчас развивать фантазии о конвергенции, о едином не только социально-экономическом, но и общественно-политическом человеческом сообществе (с учетом общих проблем военной и экологической безопасности, здравоохранительных, нравственно-психологических, гуманитарных и многих других общих проблем), построенном на базе капитализма или на базе социализма (нынешние идеологи, наверное, скажут: если на базе социализма, тогда они за эту самую... проклятую конвергенцию, тысячу раз ими оплеванную и замордованную), не будем фантазировать, не будем. Но все же скажем, что и сегодня многие люди на земле смотрят на нашу перестройку с надеждой. Думаю, что не только потому, что наконец-то хотят в нас видеть не «империю зла», а нормальное демократическое, цивилизованное и сытое государство, а надеются на что-то большее. Смотрите сколько «капиталистов» нас изучают, анализируют, нам советуют. Да и многое уже давно успешно используют (не в пример нам): и наши научно-технологические открытия, и наши изобретения, и наш коллективизм, и нашу плановость...
   Конечно, злых взглядов и действий тоже хватает. Многое от непонимания, многое от слепой злобы, многое от нашей с вами истории и действительности. Через скорлупу социалистического «орешка» нам-то не все видно, а им подавно. И этот «орешек» реальность, а не фантазия.
   Вот и повторю вопрос: сможем ли все это преодолеть? Наверное, многих грызут опасения: сумеем ли мы заново многое осмыслить и, главное, претворить? Какую цену нам надо еще заплатить, чтоб мы окончательно проснулись, прозрели и начали не только задавать вопросы, но и отвечать на них — и словом (теорией), и делом (жизнью)?
   Эх, как нам хочется изловить того самого-самого главного «рыжего петуха» — главного «вдохновителя и организатора всех наших побед» и поскорей отрубить ему голову, чтоб, наконец-то успокоив свою совесть, завтра же, прямо с утра, начать жить по-другому и быть достойными великих идей, теорий и замыслов. Эх, как хочется! Но есть сомнения у меня, как, видимо, и у многих насчет «завтра»...
   «Я не виноватая!» — кричит проститутка, застигнутая с очередным «насильником». «Мы не виноватые!» — говорили, а то и кричали мы, когда время и нас застигало с очередным государем-насильником. Народ винить не принято — то ли из деликатности (Культуры еще маловато...), то ли от страха (Что взять с толпы и быдла? Толпа всё и всех сомнет...) Народ сам себя никогда не обвинит — то ли из скромности (И вообще мы люди маленькие...), то ли из-за вечной загадочности (Мы себе на уме, мы всё видим и слышим, нас не проведешь...)
   А может, не дожидаясь поимки «рыжего петуха», надо в первую очередь нам самим повиниться-покаяться? Винтики мы, пешки, роботы, чурбаны, дураки... Наверное, так. Еще в те далекие революционные времена говорили о несовершенстве «человеческого материала»: «Мы — народ, по преимуществу талантливый, но ленивого ума» (В.И. Ленин). Говорил он и о бескультурье, безграмотности, нецивилизованности... Руками народа не только строили, но и разрушали. Как в нас легко усыпить мудрость и силу, как в нас легко разбудить жестокость и силу. Многих, разбуженных революцией, порубили-погубили, живые зверели-тупели — шла обратная эволюция, нарастала цепная реакция: рабы уничтожали рабов, рабы рождали новых рабов. И самое страшное и трагичное: рабы уничтожали свободных и свободолюбивых людей. Их становилось все меньше и меньше...
   Вот и раздаются ныне тревожные голоса об унаследованном «качестве населения», «качестве массы» при всей нашей нынешней поголовной грамотности. Вот и говорим мы с вами о нашем духовном возрождении, без которого ЦИВИЛИЗОВАННОЕ материальное пробуждение невозможно, и мы будем вечно искать главного виновника — ОЧЕРЕДНОГО «рыжего петуха», чтоб только бы не обидеть самих себя, не обвинить в грехах Его Величество Народ.
   Не слишком ли все мрачно? Но может быть и еще мрачней. Дело в том, что мы всегда говорили в основном о роли бытия, которое, как известно, определяет наше сознание. И сейчас понимаем, что мы продукт не только «наследия проклятого капитализма», но и доморощенного «казарменного социализма» и, естественно, противоречивого текущего бытия. Но в последнее время мы наконец-то стали говорить и о самостоятельной роли нашего человеческого сознания. Вот и вспомним сейчас о «порочной природе граждан», как говорил еще в прошлом веке английский философ Г. Спенсер, которого вместе с его идеями наши ученые мужи и политики тоже усердно оплевывали. Еще бы! Ведь он вещал: «Нет такой политической алхимии, при помощи которой возможно было бы превратить свинцовые инстинкты в золотые нравы». Но сегодня-то мы, надеюсь, признаем эти «свинцовые инстинкты», к которым, наверное, можно отнести и жадность, и эгоизм, и властолюбие, и жестокость... И есть в нас не «свинцовые», а, увы, просто человеческие инстинкты: леность, страх, боязнь боли... И приятные инстинкты: желание вкусно поесть и сладко поспать, вечное стремление к сексу и моде... Не будем сортировать другие врожденные человеческие черточки, дефекты и эффекты, граничащие с патологией, — трусость, болезненное себялюбие и даже мания величия и мания преследования, как чрезмерное проявление соревновательного инстинкта: не отстать, быть первым, не дать себя обогнать и т.д. и т.п.,— по которым можно сделать «тихий» вывод: мы все немного, извините, «того».  Но даже если и без «того» (разве мы знаем, какой бес сидит в нас, помимо уже всем видимой БЕСхозяйственности?) и без «звериного в человеке», думаю, важно понять: не надо строить из нас «железных Феликсов», давайте будем строить обычных людей и с помощью государства (бытия), и с помощью нас самих, т.е. строить самих себя. Ведь и у этой «мрачности» есть свои просветы: слава богу, врожденные «золотые нравы», «человеческое в человеке» тоже есть в каждом из нас. Скромность, стеснительность, доброта, жажда свободы и счастья... Что перечислять? Многое мы не видим друг в друге, многое не видим сами в себе, многое в нас спит беспробудным сном. Этим самым я хочу сказать, что Человек по природе своей не «пешка», это тоже «орешек» и тоже не простой.
   Вот смотрите, мы с вами говорим о пробуждении Слова, о пробуждении Действия и прекрасно понимаем, что дай и сейчас любому, — вот именно любому! Любому не только из «верхов», а любому из нас, из «низов»! — БЕСКОНТРОЛЬНУЮ «советскую власть» и, как говорится в одном, увы, современном политическом анекдоте, после перестройки может начаться пересадка и перестрелка. Мы способны на это, и сами боимся этого. И признание, понимание этого страшного противоречия говорит не только о нашем страхе, который мы с такими муками преодолеваем в себе, но и о нашей с вами свободе, в которой мы так страстно хотим утвердиться, укрепиться, всей плотью чувствуя, что сейчас идет не только обновление станочного парка и обновление кадров, а главное — обновление души. Вот почему мы и надеемся не просто на новый орган — Съезд Народных депутатов, как элемент совершенствующегося бытия, а на живых людей, которых мы так бурно избирали, на их добрые и сильные человеческие качества — на врожденные и приобретенные.
   Словом, на бытие надейся, а сам не плошай. И мы должны быть РАБАМИ ЗАКОНА. Лишь только в этом случае, совершенствуя бытие, мы будем совершенствовать и самих себя, следуя даже тем нормам человеческой морали и нравственности, тем живым нормам человеческих взаимоотношений, которые не учтешь никаким многообразием законов, ощущая себя свободными и независимыми.
   Как красиво звучат эти школьные истины, и как гогочут над нами наши «свинцовые инстинкты». И идет эта вечная борьба и внутри нас, и вне нас, вечное взаимодействие противоречий человеческого духа и человеческого бытия. И в преодолении этих противоречий, в преодолении вечного дефицита материи и духа наше с вами спасение. И, думаю, есть надежда, так как нет утешения в нашей слабости, нет оправдания нашей подлости, нет прощения нашей вере слепой и жестокой.
   И вот тут я и хотел бы сказать несколько слов не о «простых тружениках города и деревни», а о тех, кто руководил нами, кто правил, кто решал нашу судьбу и судьбу всей страны. Кто же они? Тоже люди. Но какие люди? Как сейчас в основном преподносится, это были параноики, шизофреники, человеконенавистники, убийцы, мафиози, тупицы и такие же, как мы, чурбаны (чурбановы!) и дураки. Думаю, что в этом что-то есть, хотя и звучит тоже мрачно. Во многих из правящей верхушки далекого и близкого времени сидели те же врожденные и приобретенные «черточки», что и у простых смертных. Но такая простота в объяснении делает «руководящую картину», по-моему, еще мрачней. (А может быть, чем мрачней, тем приятней для нас? Ведь поиск «рыжего петуха» продолжается.)
   Не будем сейчас опять же фантазировать, так как многое из нашей истории мы пока не знаем и о многом не ведаем, только скажем одно: история человечества это не только история борьбы классов, но и история борьбы внутриклассовой. А вот нашу советскую историю определила борьба внутрикастовая. И эта борьба за личный авторитет, за престиж и за личную власть, конечно же, подогревалась не только «свинцовыми инстинктами». Бытие вносило свою достойную лепту своей жестокой противоречивостью: догмат «нового мира», строящегося на новых(!) коллективистских(!) началах (сплошная коллективизация!), неизбежность войны (форсированная индустриализация!), непримиримый и боевой дух мировой революции (идеологизация всего и вся!), победа любой ценой...
   И здесь я, пожалуй, скажу главное по этому «руководящему» вопросу. Уверен, что Сталин и его окружение жаждали не просто личной власти, это само собой, жаждали не просто «вождизма», что тоже само собой, а ВЕРИЛИ в эту административно-командную систему управления и народом, и страной в целом.
   Гитлер, думаю, тоже верил в свои принципы (без кавычек), и это было его убеждение, его жизнь. Поэтому и солдаты фашистской армии, и простые труженики Германии поверили фюреру и его принципам и шли на смерть, завоевывая и защищая. Настоящие враги человечества не могут быть примитивными, ибо тогда явно примитивной будет их идеология и люди за ними не пойдут. А вот «соратники» и исполнители могут быть примитивными, и тогда жестокость может не знать границ, так как «свинцовые инстинкты» будут помножены на жестокость самой идеологии.
   Вот и Сталин, и его окружение наверняка не считали административно-командную систему бюрократической, так как чуть ли не с самой революции все боролись с этими бюрократизмом (и сейчас, естественно, боремся), а верили, что как раз эта система и победит бюрократизм, так как основана на жесткой и даже жестокой дисциплине (ох, как дисциплина нам и сейчас нужна!), четкой плановости (и сейчас еще мечтаем о ней), на сильной роли государства (мы и сейчас заботимся об этом, коль строим правовое государство). И даже сталинская теория обострения классовой борьбы при социализме мне кажется не искусственно придуманной Сталиным для Сталина, как пытаются, по-моему, упрощенно объяснить появление этой жестокой теории («идеологическое прикрытие» и тому подобное), а родилась «отцом народов» не только, повторяю, из жажды «вождизма», но и из ВЕРЫ в СВОЮ теорию.
   Конечно, потом эта теория и идеология дополняли и помогали друг другу — с одной стороны, уничтожали «врагов народа», с другой, готовили народ к войне с фашизмом, с Гитлером. Одна жестокость шла против другой, Сталин против Гитлера, Гитлер против Сталина.
   Да, было так... и было, конечно, не так. Два мира, два идеала и одна судьба людей — война. Люди шли и умирали со словами на устах «за Сталина», «за Гитлера» — символами родного дома и родины, мирного неба и счастья. Сейчас-то мы понимаем: они воевали против Сталина, против Гитлера.
   Да, время рождает своих героев и своих извергов. И нет забвения героям, и нет прощения извергам, какими бы «орешками» они не были. И в этом тоже наша надежда на преодоление противоречий человеческого духа и человеческого бытия.
   Так что же мы построили и строим? И кто есть МЫ? Кто есть Я, то есть каждый из нас? Только знаю: мы не хотим быть пешками в «руках» социализма, не хотим, чтоб наш общественный строй, наше бытие было пешкой в чьих-то руководящих руках... И знаю еще: никто нам не даст никаких гарантий. Вот почему «Неопознанные Людские Объекты» (тоже НЛО) — человек и человеческое общество — должны быть стимулом для нашего исторического творчества. И признаемся: вопрос о «синей птице» и «рыжем петухе» с повестки истории не снят, ибо причину наших неудач еще надо искать и искать. И никакие «верха» без наших осознанных усилий это не осуществят, никакие «умные головы» нас всех не заменят, и перестраивать нашу жизнь мы будем, как опять же говорил В.И. Ленин, «не из фантастического и не специального нами сделанного человеческого материала, а из того, который оставлен нам в наследство... Это очень «трудно», слов нет, но всякий иной подход к задаче так несерьезен, что о нем не стоит и говорить».