Первая командировка

       Это  была  одна  из  самых  неудачных  поездок  в  моей  жизни.  Как-то  сразу  все  пошло  не  так.  Вызывает  меня  начальник  отдела:
       -   Ну - с,   Михаил   Константинович,  как  дела?  Освоились  у  нас?  Я  думаю,  Вам,  как  молодому  специалисту,  неплохо  бы  помотаться  по  стране,  а  то,  мне  кажется,  Вы  засиделись  на  месте.  Пора  Вам  Сибирь  посмотреть.
       -   Валерий  Яковлевич,  а  что  сразу  же  в  Сибирь- то.  Вроде  я  ничего  такого  не  сделал.  Замечаний  к  моей  работе,  кажется,  не  было.
       -   Вы  меня  не  так  поняли.  Пришла  рекламация  по  изделию  «Омега»,  которое  мы  поставляли  в  город  Н – ск  Кемеровской  области.  Вам  день  на  подготовку,  возьмите  в  архиве  документацию,  наберите  побольше  ЗИПа,  поговорите  с  Петровым – он  разработчик  изделия.  Оформите  командировку  с  послезавтрашнего  дня.
       -   Так  пусть  бы  Петров  и  ехал,  раз  он  разработчик.
       -   У  Петрова  в  конце  квартала  сдача  нового  изделия,  а  у  Вас  своей  темы  нет,  Вам  и  карты  в  руки.  Ничего,  поездите,  Вам  понравится.  Я  в  Ваши  годы  весь  Союз  объездил,  от  Прибалтики  до  Владивостока.  В  Н – ске  надо  быть  срочно,  а  то  нарвемся  на  скандал.  До  Кемерово  летите  самолетом,  а  там  разберетесь.  До  свидания.
       Похоже,  серьезно  влип.  Если  речь  идет  о  срочности  и  о  скандале,  то  почему  посылают  меня,  а  не  разработчика,  который  сделает  все  быстрей  и  лучше.  Возможно,  меня  посылают  в  качестве  мальчика  для  битья?  Ну  да  ладно,  на  месте  разберемся.  Сейчас  главное,  разобраться  с  документацией,  набрать  побольше  ЗИПа  и  выяснить  у  Петрова  слабые  места  изделия.
       Через  день  утренней  электричкой  я  выехал  в  Москву  и  около  полудня  уже  сидел  в  самолете,  вылетающем  в  Кемерово.  Неприятности  продолжались.  Оказалось,  что  у  меня  наследственно  слабые  сосуды  головного  мозга,  и  с  момента  взлета,  все  четыре  часа  полета  до  посадки,  и  еще  часа  два  после  посадки  у  меня  голова  разрывалась  от  боли.  Весь  полет  я  держал  ее  руками,  чтобы  черепная  коробка  не  взорвалась  от  перепадов  давления.  Особенно  тяжело  давались  взлет  и  посадка.  После  приземления  я  решил,  что  никогда  больше  не  полечу  самолетом,  и  обратно  поеду  поездом,  сколько  бы  на  это  не  пришлось  потратить  дней.  Что  касается  обратной  поездки,  я  так  и  сделал,  а  относительно  «никогда»,  я  погорячился.  Спустя  совсем  немного  времени,  я  летал  и  в  Тбилиси,  и  в  Ереван,  и  в  Мурманск,  и  в  Киев,  и  в  Кишинев,  и  в  Адлер,  и  в  Симферополь.  Человек  адаптируется  к  любым  условиям.
       Город  Кемерово,  семидесятых  годов  прошлого  века,  произвел  на  меня  гнетущее  впечатление.  Серые  безликие  дома,  грязные  улицы,  покрытые  черным  и  бурым  снегом – это  была  середина   марта,  унылые  лица  людей,  в  темной,  однообразной  одежде,  грубая,  нецензурная  речь,  переполненный   транспорт.  На  автовокзале  я  выяснил,  что  ехать  до  Н-ска  около  пяти  часов.   Получается,   я  приеду  туда  после  полуночи.  Имело  смысл  заночевать  в  Кемерово,  а  утром  выехать  первым  автобусом.       Так  я  и  сделал.  Нашел  какой-то  «Дом  колхозника»  недалеко  от  автовокзала  и  получил  место   в   четырехместном  номере.  После  болезненного  четырехчасового  перелета  и  холодных,  грязных  улиц  Кемерово,  теплая  вонь  гостиничного  номера  показалась  вполне  приемлемой.  Несмотря  на  то,  что  остальные  жильцы  номера  еще  не  спали  и  пили  водку,  закусывая  солеными  огурцами  и  килькой  в  томате,  я  лег  на  свою  койку  и  сразу  же  провалился  в  сон.  В  шесть  часов  утра  я  должен  сидеть  в  автобусе,  отправляющемся  в  Н-ск.
       Вид  из  окна  автобуса,  трясущегося  по  разбитой  дороге,  нагонял  тоску.  Ни  деревца,  ни  кустики  не  радовали  взор,  до  горизонта  степь,  покрытая  черным  снегом  и  надгробиями  терриконов.
       Город  Н-ск  был  многократно  уменьшенной  копией  Кемерово.  Такие  же  безликие,  грязно-серые  дома  и  грязные  улицы,  только  стены  домов  и  снег  на  улицах  были  черней,  чем  в  Кемерово.  Предприятие,  куда  был  командирован,  нашел  легко.  Оно,  вместе  с  рядом  расположенной  шахтой,  были  градообразующим.  На  предприятии,  с  распростертыми  объятиями  меня  встретил  начальник  цеха,  в  котором  находилась  злополучная  «Омега».  В  этих  объятиях  зловеще  белел  протокол  совместного  совещания  представителей  заказчика  и  разработчика,  в  котором  говорилось,  что  изделие  «Омега»  не  соответствует  требованиям  технического  задания. 
       Так  вот  почему,  вместо  Петрова  послали  меня!  Я  не  руководитель  разработки  и  не  директор  института.  Соответственно,  не  имею  права  подписывать,  и,  даже  согласовывать,  этот  протокол.  Ну,  Валерий  Яковлевич,  ну  жук.  Ведь  мог  бы  честно  предупредить,  что  меня  ждет  в  этом  каменноугольном  Н-ске.  Сгоряча,  в  пику  ему,  я  хотел  было  даже  подмахнуть  протокол.  Но  потом  остыл  и  понял,  что  это  ничего  не  даст,  кроме  приключений  на  собственную  задницу.
       Когда  я  объяснил  ситуацию  начальнику  цеха,  он  очень  расстроился,  и  мне,  по-человечески,  стало  жаль  его.  Парень,  как  и  я,  недавно  с  институтской  скамьи,  ему  доверили  новый,  современный  цех,  а  постоянные  сбои  оборудования  приводят  к  невыполнению  плана.  Я  уже  выяснил,  что  в  «Омеге»  постоянно  горят  силовые  тиристоры,  хотя  расчетная  сила  тока  соответствовала  токовой  нагрузке  тиристоров,  стоящих  в  установке.  Скорее  всего,  дело  было  не  в  «Омеге»,  а  в  дробилке,  которой  она  управляла.  Я  заменил  сгоревшие  тиристоры  новыми,  из  ЗИПа,  и  предложил  начальнику  цеха  понаблюдать  за  работой  установки,  пока  они  снова  не  сгорят.  Для  этого,  мы  нашли  в  заводской  лаборатории  самописцы  и  включили  их  в  силовую  цепь.  Установка  нормально  работала,  самописцы  фиксировали   расчетную  силу  тока.  Рабочий  день  заканчивался,  я  взял  направление  в  ведомственную  гостиницу  от  предприятия  и  пошел  устраиваться.
       Гостиница,   это,  конечно,   громко  сказано.  Это  было  просто  заводское  общежитие,  в  котором  несколько  комнат  было  выделено  для  приезжих.  Комната  была  не  большая,  но  чистая.  Без  телевизора,  но  с  холодильником  и  телефоном.  К  телефону  прилагалась  телефонная  книга  по  городу  Н-ск,   очевидно   для  того,  чтобы  скрасить  тоскливый  вечер  звонками  жителям  города.  Как  и  положено  в  общежитии,  все  удобства  были  в  конце  коридора.  Зато  проживание  в  гостинице  было  бесплатным.  Прямо  коммунизм  какой-то.  Этот  подарок  я  не  оценил,  так  как  гостиницы  все  равно  оплачивал  родной  институт.                Администратор  гостиницы  предупредила,  чтобы   на  ночь  не  открывал  форточку,  при  этом  прошлась  тряпочкой  по  подоконнику.  Смысл  ее  предупреждения  я  понял  только  утром,  когда  увидел,  что  белый  подоконник  покрыт  черным  слоем  угольной  пыли,  несмотря  на  двойные  рамы  и  закрытую  форточку.  Меня  охватил  ужас,  когда  я  представил  себе  легкие  живущих   здесь  людей.  Мне  как-то  сразу  захотелось  уехать  отсюда  как  можно  быстрей  и  как  можно  дальше.
       Но  сначала,  надо  было  закончить  дела,  и  я  отправился  на  работу.  Установка,  как  назло,  уже  сутки  преспокойно  работала.  Я  с  тоской  подумал,  сколько  еще  дней  и  ночей  мне  придется  дышать  каменноугольной  пылью  и  ждать  аварийной  ситуации.  До  полудня  установка  безотказно  работала.    Мы  уже  собрались  идти  обедать  в  заводскую  столовую,  как  раздался  скрежет  и  дробилка  остановилась.
       Скрежет  дробилки  прозвучал  для  меня,  как  звук  небесных  труб.  Самописцы  показывали  многократное  превышение  расчетного  тока.  В  силовой  цепи  произошло  короткое  замыкание  из-за  механического  торможения  дробилки.   «Омега»  не  виновата,  что  и  требовалось  доказать.  Другое  дело,  что  в  изделии  можно  было  предусмотреть  блокировку,  на  случай  аварийной  ситуации,  но  в  техзадании  об  этом  не  говорилось  ни  слова.  В  проекте,  вообще,  не  рассматривались  аварийные  ситуации.  По  большому  счету  проект  был  сырой.
       Начальник  цеха  с  механиками  разобрали  дробилку,  и  стало  ясно,  что  причиной  аварии   стал  огромный  булыжник,  сантиметров  пятьдесят  в  диаметре,  что  значительно  превышало  технические  требования  к   дробильной   установке.  Значит  причина  аварийной  ситуации  и  не  в  дробилке,  а  в  том,  что  сортировка  была  не  отрегулирована  на,  заложенную  в  проекте,  дисперсность  руды.
       Результатами  проведенного  анализа  все  оказались  довольны.  Начальник  цеха,  потому,  что  выяснились  причины  постоянных  аварий,  а  я,  потому,  что  удалось  оправдать  неповинную  «Омегу»  и   сегодня  же  уехать  и  не  ночевать  больше  в  каменноугольном  мешке  ведомственной  гостиницы.  Мы  попрощались,  и  я  помчался  на  автостанцию,  чтобы  успеть  на  ближайший  автобус  до  Кемерово.


                Апрель  2017 года