Хрупкая реальность. Часть 5

Когда Рита пришла в себя, она сразу почувствовала, что не одна и за ней наблюдают.  Воспоминания о том, как на ее глазах было совершено убийство, заставили ее мгновенно проснуться.  С тревогой оглядевшись, она увидела, как ее снова обступили бандиты.  На этот раз их было трое.  Двое молодых, один из которых, как она уже знала, Риккардо, и огромного роста волосатый верзила, который выглядел из всех них наиболее устрашающе.  Седого предводителя среди них не было. 
Заметив, что их жертва проснулась, один из бандитов, самый противный и скользкий, что-то сказал своим мрачным товарищам.  Опять по-испански.  Тот, которого звали Риккардо, глянул на нее и заулыбался, но улыбка эта не предвещала ничего хорошего, и Рита закричала.  Ей показалось, что он сейчас убьет ее, и ледяной ужас сковал ее сильнее, чем те веревки,  которыми были перевязаны ее руки и ноги. 
 - Не кричи. – Сказал ей кто-то.  Английский! Кто-то из них говорил по-английски. А может, ей это только показалось?
 - Кто это сказал? – испуганно произнесла она слабым, забитым голосом.
 - Я.
От темной, влажной стены отделился чей-то силуэт, и, присмотревшись, Рита увидела, что это был тот здоровый, с длинными волосами.   Щуплый молодой парень весьма противной наружности  уже направился было к ней, но волосатый, зыркнув на него ледяным взглядом, остановил его.  Затем кивком головы приказал обоим своим подельникам уйти, после чего те послушно удалились.   После увиденного Рита поняла, что он занимает более высокое положение в их преступной иерархии, чем эти двое.
Медленно приблизившись к ней, бандит сказал:
 - Говорить будешь со мной.
«О чем с ним говорить?»- подумала она.  Но тут же, помимо воли, с ее губ сорвался вопрос:
 - Почему я здесь? Кто вы?
 Верзила опустился на корточки рядом с ней и тут она смогла разглядеть его получше – темная кожа с бронзовым отливом, черные вьющиеся волосы, смуглое лицо, но черты будто европейские – крупные, правильные, все лицо гладко выбрито, только на подбородке черная узкая полоска, делившая его пополам.  Выражение его глаз было каким-то непонятным, пугающим. Невозможно было понять, что у него на уме, так как ни одной эмоции не читалось на его бесстрастном лице.
 - Лучше расскажи, кто ты. – Потребовал он. 
 В голосе его тоже не слышалось ни малейшего оттенка, он просто был низким, ровным, и все.
Рита замолчала.  Она не знала, как себя вести.  Она не понимала, в чем суть происходящего, но интуитивно почувствовала, что чем меньше похитители знают о ней, тем больше вероятность того,  что она выживет. 
   - Ты актриса? – спросил верзила.
Рита упорно молчала.  Тогда бандит резко схватил ее за лицо и приподнял его:
 - Когда я задаю вопрос, ты должна ответить. Поняла? – Прошипел он. Она хотела было отвернуться от него, но он с силой вцепился в ее подбородок пальцами и крепко удерживал.
 - Так ты актриса? – снова повторил он свой вопрос.
Почувствовав, как из глаз ее потекли слезы, она сжала губы и закрыла глаза.  Ничего она им не скажет! Пусть делает, что хочет, но она ни слова не произнесет.  Не получив ответа, бандит с силой ударил ее по лицу, отчего она упала на жесткие деревянные доски пола и пребольно ударилась.
 - Я скоро вернусь, а ты пока подумай, стоит ли отвечать на мои вопросы. – Произнес он ровным, холодным голосом.  После этого раздались шаги, и где-то скрипнула дверь. Убедившись, что ужасный человек ушел, Рита осторожно повернулась и оглядела свою тюрьму.  Да, без сомнений, это был какой-то погреб, в котором раньше хранили вина.  Вдоль дальней стены, напротив которой была лестница наверх,  тесно друг к другу стояли старые, подернутые паутиной деревянные стеллажи с характерными углублениями для бутылок. Но сейчас они были пустыми.  Основное пространство этого сырого подвала оставалось свободным, на стене слева от лестницы была какая-то дверь, видимо, в технический подвал, и все.  Коричнево-серые доски, гниющие изнутри от чрезмерной влажности и старости, все еще были испачканы кровью убитых бандитов, и Рите снова стало дурно при воспоминании о том, что ей довелось увидеть.  Никогда прежде ей не доводилось видеть ничего подобного, и все в ней восставало против такой бесчеловечной жестокости.  Если эти люди так легко могут убивать, то что им стоит так же поступить и с ней?
При этой мысли Рита покрылась холодным потом.  Огромный волосатый верзила уже поднял на нее руку, и это только начало, думала она.  Он пообещал вернуться, и скорее всего, собирался продолжить выбивать из нее  все, что он хотел знать.  И тут в уме Риты шевельнулась какая-то смутная догадка, ей вдруг показалось, что все это какая-то ошибка.  Но в тот момент она была слишком напугана и подавлена, чтобы догадаться о том, что же происходило в действительности.
 Ее ноги и руки все еще были крепко связаны, и уже начинали неметь.  Внезапно она подумала о том, что если так пойдет  и дальше, у нее может начаться гангрена.  Ей снова хотелось в туалет, и мысль о том, что ей снова придется ходить под себя,  заставила ее разрыдаться.  Ее платье и так уже было испачкано, тело нестерпимо саднило от грязи, а ощущение несвежести просто сводило ее с ума. А что будет дальше? Рано или поздно ей придется не только обмочиться.  Вдобавок к этому, желудок ее уже начал напоминать о себе мучительными спазмами, да и от воды она бы сейчас не отказалась.   Раздавленная обрушившимся кошмаром, она больше не могла плакать, лишь корчилась на деревянном полу сырого подвала, судорожно хватая ртом воздух как рыба, выброшенная на берег.
 Она думала, что уже достаточно выстрадала в этой жизни, и сполна искупила слезами свою потерянную юность, когда вместо того, чтобы радоваться жизни и ходить на свидания, она возвращалась в дом, где родной отец подвергал ее всевозможным издевательствам и унижениям, будто отыгрываясь на ней за собственную жизнь неудачника.  Ей уже столько пришлось пережить, и разве не выпила она свою чашу горечи до дна, когда покорно выносила все насмешки жестоких одноклассников, подавляла постоянное чувство стыда за собственный жалкий вид в малых обносках, терпеливо сносила мучительное чувство безысходности, в глубине души подпитывая слабый, тлеющий огонек надежды на то, что все когда-нибудь изменится?   Прежде чем ее жизнь стала нормальной, сколько ей довелось испытать?  Почему сейчас, когда она только освободилась от мрачных уз прошлого, когда у нее только начало что-то получаться, и она обрела уверенность в себе, с ней произошло это ужасное приключение?  Неужели эти короткие годы свободы  - все, что ей было уготовано судьбой?
 Необъяснимая, рвущая боль терзала ее изнутри.   В голове вертелось только одно слово – несправедливость.  Несправедливо, что она лежит теперь на полу со связанными ногами и руками.  Несправедливо, что она не может понять, за что ее вырвали из нормальной жизни и поместили в этот подвал. Несправедливо, что она потеряла свою мечту, ради которой столько сделала в свое время.  Несправедливо, что она даже не может сходить в туалет как нормальный человек!!!
 Обуреваемая горем, она не сразу поняла, что преступник вернулся.  На этот раз он был не один, а с самым противным напарником, похожим на шакала. 
 - Эй ты! – Грубый голос окликнул ее, но она не шевелилась.
Тогда кто-то из них больно схватил ее за руки и перевернул на спину, чтобы видеть ее лицо.  Медленно открыв опухшие от слез глаза, Рита увидела, как над ней склонился мерзкий вертлявый тип с зализанными волосами и острым, длинным носом.
 - Фу. – Брезгливо сказала она по-русски  и отвернулась.
 Шакаленок, так она окрестила про себя этого отвратительного типа.  Отчего-то он внушал ей сильнейшее омерзение, и меньше всего ей хотелось контактировать с ним.  Словно почувствовав это, он с силой ударил ее кулаком в плечо, и что-то крикнул.
 - Диего! – резко одернул его волосатый. 
 Шакаленок обернулся и выжидательно уставился на него.  Тот что-то сказал ему по-испански, после чего Диего, схватив Риту за плечи, заставил ее сесть на колени. Он  держал ее за волосы сзади, чтобы она не могла отвернуться от второго бандита, который, как и обещал, собирался расспросить ее о чем-то.
  Теперь он смотрел на нее сверху вниз, отчего казался ей еще более огромным и устрашающим.  Его крупные руки с длинными, сильными пальцами были сложены в замок спереди, как раз перед ее лицом.  Он вообще стоял к ней слишком близко, и ее смущало то, что ее голова почти касалась его ног.
 - Ты подумала о том, что я сказал? – Спросил он, пригвождая ее взглядом к полу.
 Рита твердо решила молчать, но выдержать этот страшный, нечеловеческий взгляд у нее не хватало сил, и она закрыла глаза, чтобы не видеть его.
Тут она почувствовала, как Диего с силой отдергивает ее голову назад, причиняя ей адскую боль.  Но она сдержалась, и не закричала. Тогда волосатый потребовал:
 - Скажи свое имя.
 Стиснув зубы, она продолжала молчать, и тогда почувствовала, как его огромная ладонь с треском опустилась на ее лицо.  А потом еще и еще…Он хлестал ее по щекам, повторяя:
 - Как тебя зовут?
Удары обрушивались на нее один за другим, каждый раз оставляя после себя огненный отпечаток, но Рита не сдавалась.  Она молча сносила эти издевательства, успокаивая себя тем, что скоро ему это надоест и он оставит ее  в покое.  Но бандит не щадил ее, и вопреки ее ожиданиям, обладал огромным терпением.  Он был твердо намерен дожать ее.
В отличие от него, его омерзительный напарник быстро вышел из себя, и когда после очередного удара Рита не произнесла ни звука, он обозлено сказал по-испански:
 - Сальвадор, какого черта ты жалеешь эту суку?
 После этого он вцепился пальцами в ее волосы с такой силой, что одна прядь вместе с кожей оторвалась от ее головы, и горячая струя крови потекла по шее Риты, которая теперь уже вовсю плакала от нестерпимой боли и унижений.
 - Говори! – снова потребовал Сальвадор.
Тут Рита нарушила данное себе обещание молчать и с ненавистью выкрикнула:
 - Можешь убить меня, но я ничего не скажу!
 -Как хочешь. – Сказал он и подал знак Диего, чтобы тот поднял девушку на ноги.  Оказавшись прямо перед ним, Рита испуганно взглянула на его невозмутимое лицо.  Казалось, он и в самом деле без труда мог убить ее. 
 Диего держал ее сзади, а Сальвадор, вытащив из-за пояса складной охотничий нож с широким лезвием, будто специально продемонстрировал Рите, насколько он большой и острый.  Повертев его в руке, он вдруг резко приставил холодное широкое лезвие к ее шее, по которой струилась кровь.  Зажмурившись от ужаса, Рита принялась вспоминать все молитвы, которым учила ее бабушка, и вместе с тем ей казалось – не может ее жизнь вот так вот оборваться!  Не для этого она рождена на свет, и не к этому должна была прийти  такой сложной дорогой!
Сальвадор слегка нажал на лезвие, и повторил:
 - Будешь говорить?
Рита героически промолчала, и тут почувствовала, как рука преступника резко дернулась, и холодная сталь слегка проехалась по ее нежной коже, после чего раздался едва уловимый лязг.  Это  тоненькая цепочка из золота, на которой висел бабушкин крестик, упала на пол, надвое разрубленная ножом Сальвадора.  Открыв глаза, Рита глянула вниз, и тут поняла, что последнее, что у нее осталось в память о бабушке, безжалостно испорчено.
 - Что ты сделал? Ты порвал ее! 
Диего больше не держал Риту, и она, рыдая, опустилась на колени, стараясь связанными руками подобрать крестик, который уже наполовину провалился  между трухлявыми половицами.
Носком туфли отпихнув ее руку, Сальвадор наступил на крестик, и он полностью упал внутрь.
 - В следующий раз порву тебя, если не будешь говорить. – Пригрозил он и велел Диего уйти.  Когда они остались вдвоем, Сальвадор снова приподнял ее лицо за подбородок, но увидев, как сильно она плачет, отпустил девушку. 
 - Если ты будешь делать все, что я говорю, такого больше не случится. – Сказал он и ушел.
Оставшись одна, Рита упала на пол и отдалась диким рыданиям, которые буквально выворачивали все ее тело наизнанку.  Она даже не плакала, а буквально выла, точно подстреленный зверь, мечущийся в агонии.  Никогда она не испытывала такой душевной боли, никогда ей не казалось, что ее рвут на части изнутри тысячи острых когтей.  Сальвадор пощадил ее, не причинив ей вреда, но вместе с тем он буквально разорвал ее сердце своим ножом.  Она дорожила этим крестиком, как ничем другим.  Ей удавалось беречь его столько лет от зверских налетов отца, который в пьяных припадках уничтожил все, до одной, бабушкины иконы и библию.  И вот теперь, в первый же день своего плена, она потеряла эту драгоценную вещицу, которую бабушка носила всю жизнь на своей груди, и которую подарила Рите на десятилетие.  Теперь эта единственная память о ней безвозвратно утрачена. 
 - Ненавижу, ненавижу!!! – кричала она, с силой ударяясь головой об доски пола.  Ей хотелось заглушить эту неистовую душевную боль болью физической, и она специально метилась в то место, где свисала на порванной полоске кожи выдранная прядь волос.
Наконец, силы ее иссякли, и рыдать она больше не могла, а только тихонько поскуливала, изредка шмыгая носом.  Так она пролежала несколько часов. Ей опять пришлось обмочиться, но на этот раз она даже не обратила на это никакого внимания. На фоне глубокого потрясения это был пустяк.  Рита хотела заснуть, чтобы хотя бы на короткое время сбежать из этой реальности, оборачивающейся все большим кошмаром для нее.  Но сон не шел к ней, и она была вынуждена созерцать мрачную тюрьму, в которой она оказалась.
Наверху раздавались шаги.  Бандиты, без сомнения, находились в доме и чем-то занимались.  Ходили взад-вперед, наверное, ужинали, смотрели телевизор, смеялись, словно и не лежала в двух метрах под ними связанная Рита, лишенная хоть бы малейших человеческих условий. Думая о том, как они там, наверху, проводят время, она почувствовала, как ненависть овладевает ею. 
 Услышав, как за дверью в подвал раздался скрежет, она с тревогой обратила взор на лестницу, утопающую в темноте.  Она была достаточно короткой, но слабое освещение не достигало ее верхних ступеней, поэтому кто вошел, Рита не знала.  Через полминуты перед ней появился Сальвадор. В руках он держал глубокую миску и бутылку с водой.  Вид у него был, как обычно, невозмутимый, и казалось, для него было сущим пустяком то, что он сначала избил, а потом морально уничтожил ее.
Молча подойдя к Рите, он подхватил ее  за плечи и заставил сесть.  Нос Риты уловил запах мяса и чего-то еще, и вопреки гордости, она с нетерпением ждала, когда же ей позволят поесть.  Кроме того, ей нетерпелось размять связанные руки, которые к тому времени слишком сильно опухли.  С ногами было еще хуже, их она почти не чувствовала.  Но вопреки ее ожиданиям Сальвадор не развязал ее, а усевшись рядом с ней, зачерпнул из миски что-то и поднес ложку к ее губам.  Пахло вкусно, но Рита вдруг почувствовала, как все в ней взбунтовалось против такого пренебрежения ее правами, и отвернулась.
 Тогда Сальвадор прислонил палец к ее губам и раздвинул их, после чего просунул ложку ей в  рот.  Рите пришлось проглотить.  Это оказался рис с овощами, в который было добавлено мясо, порубленное на мелкие кусочки и приправленное каким-то острым соусом.  Голод оказался сильнее, чем гордость, и она, едва сдерживая слезы, принялась покорно пережевывать содержимое каждой ложки, что он пропихивал ей в рот. Спустя три или четыре такие ложки, она сказала, что будет есть сама, и тогда Сальвадор убрал свои пальцы от ее рта, позволяя ей самой брать с ложки еду.
Когда Рита покончила с миской, Сальвадор похвалил ее и сказал, что если она и дальше будет так хорошо себя вести, то все будет в порядке. После чего поднес открытую бутылку к ее губам, и она отпила столько, сколько ей было нужно.  Он уже собрался уходить, когда Рита поняла, что совсем не чувствует ног, и, набравшись смелости, окликнула его.
 -  Что? – по обыкновению грубо сказал он.
   - Ты можешь развязать меня?  - попросила она.
 Насмешливо оглядев ее, он бросил:
 - Нет.
 Подавив волну ненависти, которая грозила вот-вот прорваться, Рита пояснила:
 - Я не чувствую свои ноги.  Если к ним не будет поступать кровь, они атрофируются.
 Поразмыслив, он медленно направился к ней, и присев рядом, осмотрел ее ноги.  Они и в самом деле выглядели неважно – слишком сильно опухли и стали багряного цвета, кое - где с синими пятнами.  Ни слова не сказав,  он ушел, снова оставив ее одну.  Рита не знала, как это понимать. Что это все могло значить? Неужели не видно, что она и в самом деле нуждалась  в помощи?  Или этим типам настолько наплевать, останется она жива или нет?  Она уже снова собиралась заплакать, как вдруг дверь загромыхала, и Сальвадор вернулся.  В руках у него было какое-то синее пластмассовое ведро, из которого он вытащил  синтетическую веревку, напоминающую тонкий канат.
Усевшись возле ее ног, он вытащил свой нож, с лезвием которого Рита уже познакомилась сегодня, и провел им между ее щиколоток, где веревки особенно сильно давили.  Одно движение – и ее ноги оказались свободны, а обрывки веревки валялись теперь рядом.  Издав стон облегчения, она почувствовала, как кровь хлынула к ее ногам, и слегка пошевелила ими.  Сальвадор не опасался, что она сможет убежать. Во-первых, подвал был заперт, во-вторых, ей с ним не справиться, так что он спокойно оставил ее, а сам, прихватив новую веревку, двинулся к стеллажам.   Они были намертво вмурованы в стену, и он пропустил веревку сквозь один из них, после чего завязал крепкий узел.  Поводок был готов, оставалось только привязать Риту к нему, и он направился к ней.  Подхватив ее, словно перышко, он донес ее до стеллажей и опустил на пол. 
Рита молча наблюдала, как он привязывает сначала одну ее ногу, потом, ко второму концу веревки, другую.  Эти новые кандалы были лучше предыдущих, так как веревка была намного шире, и не врезалась так сильно в кожу, передавливая кровоток.  И в то же время, она была надежнее, так как была не натуральной, а синтетической, а значит и более крепкой.
Оказавшись на привязи, словно собака, Рита могла немного передвигаться, делая три-четыре шага вдоль стеллажей.  На миг ее осенила мысль, что возможно ей удастся освободиться от веревки, и тогда она сможет убежать.  О том, что бежать ей, собственно говоря, и некуда, она как-то не подумала.  Даже если каким - то чудом ей удастся вырваться из подвала, минуя запертую снаружи дверь, то в доме шайка бандитов моментально поймает ее, и тогда уж точно беды не миновать. 
Пока она об этом размышляла, Сальвадор чиркнул лезвием ножа между ее запястий и освободил ее руки, которым досталось не меньше.  Их он связывать не стал, так как знал, что шансов отвязать веревку у Риты нет.  Не веря своему счастью, она хотела уже поблагодарить его, как вдруг снова волна негодования поднялась в ней – за что, собственно, ей его благодарить? Облокотившись на старый, грязный стеллаж, от которого пахло истлевшей древесиной и пылью, она уставилась на него ненавистным взглядом.  Он тем временем собрал с пола остатки прежней веревки и пододвинул ведро поближе к углу, где теперь будет обитать Рита.
 - Это что? – спросила она, поняв, что ведро здесь поставлено для нее.
 Сальвадор не ответил, но взглядом указал на мокрое пятно посреди пола, которое она оставила несколько часов назад.  Внезапно стыд горячей волной обдал ее лицо, и она, опустив глаза, стояла так до тех пор, пока он не захлопнул за собой дверь с обратной стороны.  До чего же это унизительно! Мало того, что она была вынуждена так опозориться, так еще и этот преступник будто упрекал ее в том, что она не сдержалась и обмочилась на пол.  Будто у нее был выбор! Мысль о том, что это ведро теперь будет служить ей туалетом, приводила ее в ужас.  Допустим, она воспользуется им, а что дальше? Оно останется здесь, источая смрад и отравляя ее своим аммиачным содержимым, или же кто-то из них будет выносить его?  Но это казалось ей еще хуже, чем избиение и унижения.
Нужно ли говорить, что оставшись одна, Рита тут же попробовала освободиться от веревки?  Но не тут-то было. Это только на первый взгляд казалось, что у нее есть все шансы – руки свободны, веревка длинная, однако на деле скользкий синтетический канат оказался неприступен перед всеми ее попытками избавиться от него.  Сначала она попробовала развязать узлы на ногах, но они были настолько прочно затянуты, что даже ухватиться было не за что.  Тогда Рита попыталась перетереть веревку об стеллаж, но она только скользила по деревянной поверхности, оставаясь целой и невредимой.  Сальвадор знал, что делает, выбирая эту веревку.
Потратив на бесполезную затею битый час, Рита устала и разочарованно опустилась на пол, чтобы немного отдохнуть.  Ее внутренние биочасы подсказывали ей, что сейчас где-то около полуночи, и пора было спать.  К тому же, сон помогал совершать ей спасительное бегство от реальности в вымышленные миры, где она по-прежнему оставалась свободна, радовалась жизни, снималась в кино, целовалась с Дэвидом…
Ей снилось, будто она вновь идет по ночным улицам Сент-Джорджеса, загадочно улыбаясь предстоящему приятному приключению.   Постепенно улицы остались позади, и теперь ее ноги уже ступают по остывшему песку, и совсем рядом, в маленьком уютном бунгало ждет ее Дэвид.  Он с радушной улыбкой встречает ее, протягивает свою руку, привлекает к себе, и они начинают танцевать.  Он смотрит ей в глаза с нежностью и страстью, показывая всем своим видом, как она желанна для него.  Торжествуя в своей привлекательности, Рита откидывает голову назад и смеется, а он осыпает ее шею мягкими, томными поцелуями.  Земля будто ушла у них из-под ног, и теперь она парила в воздухе, а Дэвид все продолжал ее целовать, периодически разбавляя поцелуи комплементами  ее очаровательной внешности.
 - Ах, Дэвид… - пробормотала она, чувствуя, как его руки, осмелев, принялись отыскивать молнию ее платья, соблазнительно облегающего все изгибы ее чувственного тела.
 Но вдруг он изменился, и вместо нежных, медленных ласк  на нее обрушились его грубые щипки.  Он хватал ее за грудь, впивался в шею чуть ли не зубами, норовя оставить на ней засос, и причинял ей боль своими через чур сильными объятиями.
 Приятный нежный сон начал перерастать в какой-то жуткий кошмар, до того реальный, что Рита испуганно открыла глаза.  Но нет, это был вовсе не сон. Она явственно чувствовала, как сверху на ней кто-то лежит, и бесцеремонно шарится руками под ее и так уже испорченным платьем.  Поначалу она не сразу сообразила, что происходит, ей все еще продолжало казаться, будто к ее груди прижимает голову Дэвид, но когда сон полностью развеялся, она увидела, что это вовсе не Дэвид, а отвратительный Диего впился своими гадкими губами прямо в ее грудь.  Словно ошпаренная, она в ужасе брыкнулась и сбросила его с себя, но он тут же снова оказался сверху и задрал ей подол.  Пропихнув свою руку ей между ног, он явно намеревался снять с нее белье, чтобы потом изнасиловать.  Осознав это, Рита изо всех сил заорала и принялась колотить его по голове. Но гад был слишком силен, и ей не удавалось его остановить.   Она в ужасе металась под ним, не переставая громко и отчаянно кричать, но чувствовала, что с каждым мигом шакал все ближе к своей паскудной цели.
Но тут раздался хлопок двери, и кто-то вбежал в подвал.  Увидев, что на полу происходит какая-то возня, Сальвадор сразу все понял и одним рывком стащил Диего с отчаянно отбивающейся Риты.  Слава Богу, он еще ничего не успел, но для нее случившееся являлось самой настоящей трагедией.   И хотя омерзительный шакаленок был уже наверху, в доме, она все еще продолжала рыдать и кричать, прикрывая порванное на груди платье руками.
 Сальвадор наблюдал за ней и ждал, когда она успокоится, но с каждой секундой она плакала все сильнее и отчаяннее, и тогда он, поддавшись неведомому порыву, наклонился и сказал:
 - Все в порядке, он ушел.
 Но Рита находилась в таком потрясении, ее охватил настолько животный страх, что она не различала абсолютно ничего, и теперь воспринимала любого, кто склонился бы над ней сейчас, как насильника и истязателя.  Увидев, как к ней снова кто-то приближается, она выбросила вперед руки и с силой ударила Сальвадора прямо в лицо.  Для него это оказалось неожиданно больно, и даже обидно – ведь он защитил ее от посягательств Диего.  Он уже хотел было ударить ее в ответ, но потом передумал и ушел.  А Рита, так и не узнав до конца, что произошло на самом деле, провела остаток ночи в каком-то странном прерывистом сне.  Ей не удавалось заснуть, слишком сильно тревога завладела ею, но периодически она все же проваливалась на несколько минут в легкую дрему, после которой вдруг резко вздрагивала и снова принималась с опаской всматриваться в окружающее пространство – не притаился ли в темном углу подвала насильник? Пару раз ей показалось, как от стены отделяется тень и направляется прямо к ней, и тогда она подскакивала, готовясь защищаться, но никого не было, и тогда она понимала, что это всего лишь плод ее затравленного страхом воображения.
Промучившись в таком подвешенном состоянии некоторое время, она выдохлась и все-таки уснула.  Но все-равно спала она слишком поверхностным, чутким сном, и поэтому, как только ее слух уловил малейшее движение, она моментально проснулась.  Раздался скрип, видимо, кто-то отпирал двери и собирался навестить пленницу.  Но шагов не было слышно, зато раздались какие-то голоса.  Притаившись, Рита начала вслушиваться в них. Конечно, ей был незнаком этот язык, но она все-таки надеялась, что сможет хотя бы что-то понять, пусть даже интуитивно.
 -  Ну как там она? – Этот голос принадлежал седому старику, который рассматривал ее в самом начале, когда она только попала в это жуткое место.
 - Ночью на нее напал Диего. – А это, без сомнения, был волосатый Сальвадор.  Его голос она слышала чаще других и поэтому тот час же его узнала.
 - Сделал что нибудь? – никаких эмоций, будто говорил о вещи, а не о живом человеке!
 -Не успел.
 - Ты узнал, что я просил?
 - Пока нет.  Она отказывается говорить.
 - Так разговори ее. – Противный, скользкий смех.
 -  Уже. Все равно она молчит.
Старик удивленно поднял брови, и на лице его появилось некое подобие восхищения.  Потом он вздохнул и произнес:
 - Жаль, что это не Саманта. – и добавил. – Ничего не поделаешь, иногда неудачи случаются.
 -  Что теперь? – Уточнил Сальвадор.
 Старик пожал плечами и  сказал:
 - Она такая молодая, красивая, и к тому же смелая.  Очень жаль ее. Ты же знаешь, что делать?
 И это был совсем не вопрос, Сальвадор понял это и обратился к старику:
 - Дон Хосе, если она не нужна больше, оставьте ее мне.
На лице седого появилась улыбка, и он хлопнул Сальвадора по плечу, будто говоря «понимаю».
 - Если хочешь, конечно, бери. Ты же знаешь, я ничего для тебя не пожалею. Ну, а когда наиграешься, не забудь все убрать.
Тут  раздались шаги, и Дон Хосе ушел.  А Сальвадор, заперев двери подвала, вытащил из замка ключ и спрятал его в своем кармане.
Из всего услышанного ею разговора Рита поняла только одно слово – Саманта.  Внезапно ей припомнились вчерашние пытки, когда волосатый  пытался разговорить ее.  Он спрашивал, не актриса ли она. В голове ее, словно фрагменты одной картинки, начали складываться вместе мысли.  Какая разница преступникам, актриса она или нет? И что за Саманта должна была оказаться здесь вместо нее? Подобно вспышке молнии разгадка осенила ее – Саманта Чарльз! Должно быть, преступники намеревались похитить знаменитую актрису, чтобы потом требовать выкуп.  Но почему тогда они схватили ее, Риту?
Конечно, Рита отдаленно была похожа на Саманту – те же черные, слегка волнистые волосы, большие карие глаза, лицо с правильными чертами.  Но все же спутать их было невозможно, хотя бы потому, что Рите только должно было исполниться двадцать пять в то время, как Саманта давно перевалила за рубеж сорокалетия.  Да и ростом Рита была намного ниже.  Каким же идиотом нужно было быть, чтобы перепутать их!
Но тут Рите вспомнилось, как скоропалительно она получила свою первую, ставшую такой желанной роль.  Ведь изначально на нее была утверждена Саманта Чарльз, и кроме членов съемочной группы никто не знал, что играть будет Рита.  Быть может, преступники не были осведомлены об этом? В любом случае, они совершили роковую для Риты ошибку, и теперь она вынуждена отбывать в этой зловонной тюрьме срок вместо Саманты Чарльз.  Вот так зловеще обернулась ее мечта, на которую бедняжка возлагала столько смелых надежд.
Это открытие более чем угнетающе подействовало на Риту.  Если она была не нужна преступникам, то им не было никакого смысла держать ее в плену.  А это значит, что ее просто убьют.  Ей оставалось только ждать, когда это произойдет.  Осознав, что последние дни ее жизни ей предстоит провести вот так, в подвале, неизвестно в каком городе и даже стране, Рита  пришла в ужас, и невольно слезы заструились из ее и без того опухших глаз.
Вволю наревевшись, Рита утерла покрасневший нос и задумалась.  Скорее всего, преступники не убили ее до сих пор только потому, что она могла бы им понадобиться.  Например, чтобы потребовать выкуп. Пока она жива, у них есть шанс на ней заработать. Рита, будучи невообразимо далекой от подобного образа мыслей раньше, теперь словно переняла от своих жутких надзирателей мировоззрение преступника.  И в самом деле, ей теперь казалось, что она понимает ход их мыслей.  Она нужна им, и теперь ее задача узнать зачем.
Когда примерно в середине дня Сальвадор громыхая спустился в подвал, Рита заметила в его руках какой-то сверток. Громила развернул его и на полу оказался какой-то резиновый синий коврик.  Присмотревшись, Рита поняла, что это сдутый матрас.  Метнув на девушку оценивающий взгляд, Сальвадор отпер дверь в смежный подвал и принес оттуда насос.  Пока он надувал матрас, который раздувался прямо на глазах, наполняясь воздухом, придающим ему отдаленное подобие формы, Рита не переставая следила за его движениями.  Он скинул пиджак, который был ему тесноват в плечах, и теперь остался в одной рубашке.  Галстука он не носил, и ворот был расстегнут на три пуговицы.  Скользнув взглядом ниже, Рита обомлела и непроизвольно охнула – из-за пояса его брюк торчала черная сверкающая рукоятка пистолета. Внезапно ей вспомнилось, как длинный смазливый Риккардо вытащил пистолет, который точно так же был заткнут под пояс его джинсов, и молниеносно выстрелил в одного из бандитов.  Поежившись от неприятных воспоминаний, Рита отвернулась и смиренно прикрыла глаза.
Когда Сальвадор покончил с матрасом, он отнес насос обратно в технический подвал и так же молча вернулся.
 -Это мне? – осмелилась спросить Рита, чувствуя, как тяжелый черный взгляд прожигает ее спину.
 Сальвадор кивнул и уже хотел уйти, но тут он словно вспомнил что-то, развернулся и подошел к углу, где сидела Рита.  Она крадучись посматривала на него из-под копны спутанных волос.  Когда рука его ухватила за пластиковую ручку ведро, которым Рита все-же воспользовалась, она почувствовала себя униженной и растерянной. Невыносимо! Кто-то чужой покушался на самое интимное для нее.  Лучше бы она оказалась перед ним голой – тогда ей было бы не так стыдно как сейчас, когда он с брезгливым выражением лица понес это проклятое ведро наверх, чтобы помыть.
Когда он вернулся, Рита заметила, что сверху на ведре появилась крышка.  Это немного успокоило ее, и она осмелилась посмотреть на своего надзирателя.  На его лице снова ничего нельзя было прочесть, кроме сосредоточенной серьезности. « Каменный, не живой» - пронеслось в ее голове.
Сальвадор медленно приблизился к ней и остановился.  Его колени находились прямо перед ее лицом, и Рита демонстративно отползла в сторону.  Может, она и пленница, но она вовсе не обязана сидеть возле его ног.  Он издал смешок и проследовал за ней.  На этот раз он легким ударом заставил ее опустить голову, так что ее лицо почти касалось его ботинок, от которых пахло новой кожей и еще чем-то химическим, наверное, средством для блеска. В этот миг Рита осознала, что он сделал это специально, чтобы лишний раз напомнить о том, кто тут хозяин. Вспомнилось, как носком своей идеальной туфли он протолкнул бабушкин крестик под пол, и Рита почувствовала, как ненависть охватила ее. Неожиданно для самой себя, она занесла кулак и со всей силы обрушила его на левую начищенную туфлю Сальвадора.  В следующую же секунду она пожалела об этом. Обозленный ее дерзкой выходкой, он схватил ее за волосы, словно нарочно там, где все еще саднила выдранная Диего прядь, и резко дернул вверх, так что ей пришлось поднять свое лицо. По его взгляду она поняла, что он чрезвычайно зол и возмущен.  Но было в этих глазах и что-то еще, отдаленно напоминающее огонь азарта и смех. Рита без слов поняла, что он хочет, чтобы она смотрела в его глаза сейчас. Нарочно зажмурившись, она приготовилась к новым ударам. Она уже знала, что рука у него тяжелая.  Саднящая щека все еще напоминала о мучительных ударах, которыми он осыпал ее ранее.
Но он не ударил ее.  Голова ее дернулась назад и Рита поняла, что теперь он сидит перед ней, оттягивая ее за волосы назад, к стеллажу.  Почувствовав, как ее шея погрузилась в жесткую ямку для бутылок, она все-же открыла глаза.  Сальвадор склонился прямо над ней, и теперь его лицо было совсем близко, так что она могла отчетливо чувствовать его дыхание и горький запах сигары, которую он недавно выкурил. Она попыталась дернуться и отвернуться, но ее шея оказалась надежно зафиксирована, так что ей пришлось подчиниться и, затаившись, ждать развязки. Что он задумал? Ударить ее? Задушить? А может, изнасиловать?
Но Сальвадор только пристально смотрел ей в расширенные от ужаса глаза, пока она не отвела взгляд.  Тогда он слегка ударил ее по щеке, задевая большим пальцем ее верхнюю губу, и приказал:
 - Смотри мне в глаза.
Рита закрыла глаза и снова застыла в ожидании боли. Его взгляд пугал ее, и она бы предпочла шлепки по лицу этим черным глазам, пригвождающим ее к жесткой перекладине стеллажа.
 Но он не был намерен отступать, а ее отважное сопротивление только распаляло его еще больше.  Он приблизился к ней так близко, что она ощутила прикосновение его жестких кучерявых волос на своей шее.
 - Когда я приказываю, ты должна выполнять.  Ты зависишь только от меня.  Теперь ты принадлежишь мне.
Он был так близко, что Рита ощущала, как касаются его губы ее лица, и как выдыхаемый им воздух проникает ей в рот. Она не могла отвернуться, не могла оттолкнуть его, и ей ничего не оставалось кроме как вбирать в себя это дыхание, слава богу, не зловонное. От него даже  приятно пахло, это Рита сразу отметила, так как была очень брезглива. 
 Заметив, что она обмякла и не сопротивляется больше, Сальвадор медленно отстранился и позволил ей  поднять онемевшую шею.  Приподняв пальцами ее подбородок, он повторил:
 - Смотри в мои глаза.
 Рита подумала, что чем раньше она уступит его маниакальным просьбам, тем скорее он от нее отстанет и уйдет.  Нехотя она перевела на него взгляд. Она представила, что перед ней  глаза не убийцы и похитителя, а просто случайного попутчика в автобусе или трамвае. Она часто играла в гляделки с симпатичными мужчинами раньше, на свободе, правда, по собственному желанию. Но раз ему так необходимо чтобы она смотрела на него – хорошо, она посмотрит.
Увидев, что она слушается, Сальвадор удовлетворенно ухмыльнулся, после чего небрежно, медленно скользнул пальцами по ее  щеке и медленно поднялся.
 - Хорошая девочка.
Теперь он стоял и смотрел на нее сверху, и казалось, совсем не собирался уходить.  Рита обреченно вздохнула – что еще он задумал? Но тут ей вспомнились его слова: « Теперь ты принадлежишь мне». Что это могло значить? Она ничего еще не понимала, но чувствовала, что что-то поменялось, и теперь ей неизвестно ни где она, ни зачем.  Пересилив страх, она робко спросила:
  - Ты сказал, что я принадлежу тебе. Почему только тебе?
Она не видела его лица, но даже его начищенные туфли будто растянулись в нехорошей, зловещей улыбке, и она поняла, что прежде чем убить ее, он решил поиграться ею, как кошка полузадушенной мышью.
 - Твоя жизнь в моих руках.  -  Ответил он, как всегда, безэмоционально.
 Рита подняла голову и посмотрела на него.  Где-то в глубине души она знала, что он прав.  Диего хотел ее изнасиловать, Риккардо она вообще была безразлична, а тот седой старик хоть и не был агрессивным, но именно с его молчаливого согласия ее могли убить в любую минуту.  Только Сальвадор приносил ей воду и пищу, только он хоть как-то заботился о ней, взять хотя бы этот матрас, который он накачивал битый час, или злосчастное ведро.  Если бы он хотел ее убить или изнасиловать, то давно бы сделал это.  Тут  Рита вспомнила, что именно его руки стащили с нее Диего прошлой ночью. 
 Противоречивые мысли охватили ее. Казалось, что он будто защищает ее от других, но не потому ли, что хотел единолично, жадно мучить ее?  Возможно, он просто не хотел делиться, и поэтому не подпускал никого другого близко к Рите.  Но зачем ему это нужно было, она не понимала. Вполне возможно, что он один из тех маньяков-садистов, которым доставляет удовольствие изощренно мучить свою жертву, растягивая пытку до максимальных пределов.
 - Ты убьешь меня? – тихо спросила Рита.
 Он снова провел пальцами по ее щеке, на этот раз проехался по губам и сказал:
 - Ты должна слушаться меня. Если будешь делать глупости, я буду тебя наказывать.
Этот ответ навел Риту на мысль о том, что он псих, но в то же время он ясно дал понять, что не собирается ее убивать.  И помимо воли она горячо, сбивчиво зашептала:
 - Я буду всегда тебя слушаться.  Только не убивай меня.
Слезинки унижения закапали из ее глаз, прямо на идеально вычищенные ботинки Сальвадора. Он снова сказал, что она хорошая девочка, после чего ушел, позволив ей окунуться в спасительное одиночество. Едва за ним захлопнулась дверь, Рита поспешно забралась на синий прорезиненный матрас  - аванс за хорошее поведение.  На нем было намного удобнее, чем на трухлявых зловонных досках, и Рита со стоном облегчения раскинула руки и ноги, насколько позволял канат.  Она все еще была на привязи, но новая постель существенно смягчала это неудобство.  Не зная, благодарить Сальвадора или ненавидеть, она  с наслаждением потерлась боком об упругую поверхность матраса.  Первые по-настоящему приятные ощущения со дня похищения.
Когда ее желудок начал сокращаться мучительными спазмами, Рита поняла, что еще ничего не ела со вчерашнего дня.  Судя по всему, день клонился к вечеру, а надзиратели будто позабыли о ней. Радость от приобретения матраса моментально сменилась тревогой и голодом. А что, если они бросили ее тут одну, умирать голодной смертью?  Она села и прислушалась – сверху не доносилось ни звука. Судя по всему, бандитов не было в доме.  А если они не вернутся? Что будет с ней? Но не успела она окончательно погрузиться в отчаяние, как дверь медленно заскрежетала, и послышались шаги.   Рите не нужно было смотреть, кто это. Она знала, что это мог быть только Сальвадор.
 Он всегда выглядел в высшей степени самоуверенно, но теперь смотрел на нее таким взглядом, будто она была нашкодившей школьницей, а он директором школы, решившим не выдавать ее родителям.  Как всегда, взгляд сверху вниз, но без злости, скорее с превосходством.  Судя по тому, что на нем была другая одежда – кожаная куртка и джинсы, она действительно какое-то время находилась в доме одна.  Волосы его были стянуты в хвост, но одна непослушная черная прядь упала на его лоб.  Машинально Рита отметила, что в таком виде он выглядит моложе и будто добрее, чем в черном костюме и белоснежной рубахе.
 Сальвадор бросил на матрас какую-то картонную коробку, которая источала приятный аромат.
 - Ешь.  – Приказал он.
Помимо воли Рита кротко бросила:
 - Спасибо, – и принялась за еду.  Это была какая-то местная кухня, явно из ресторана, потому что на коробочке было какое-то название. Съев все, подчистую, она снова поблагодарила его и попросила воды. Пока он возился с новой бутылкой, открывая тугую пробку, Рита ленивым, сытым взглядом изучала забавную эмблему на коричневой коробке из-под пищи. На ней было написано «Hajillo's», и ниже адрес – «Calle Miranda, C.C. Do;a Aurora, Caracas».  Она не знала, как это перевести, но что-то насторожило ее.  Ее взгляд будто случайно упал на слово «Caracas», и ее осенило – это город!  Каракас! Она находится в Каракасе, столице Венесуэлы, в самом криминальном городе мира!
Рита напрягла все свои познания в географии, пытаясь воскресить в памяти карту мира.  Вот она  Гренада, вот Карибский бассейн, а где же Венесуэла? Кажется, надо было двигаться вниз, к югу. А где находится Каракас?  В центре? На севере? Или на юге? К своему стыду, она не знала, где именно располагается не то что Каракас, а сама Венесуэла. 
 - Пей. – Сальвадор протягивал ей бутылку, но Рита медлила и вместо того, чтобы принять воду, задумчиво смотрела куда-то вглубь пространства, не замечая ни Сальвадора, ни открытую бутылку с водой.  Ее черные, чуть изогнутые брови сошлись на точеной переносице, а мягкий рот слегка приоткрылся, обнажая белые ровные зубки.  Сальвадор тоже впал в какое-то странное оцепенение, рассматривая ее. Как только он увидел ее впервые, она сразу показалась ему симпатичной, но в этот миг она была как-то по- особенному красива, непосредственна,  трепетна.  Так они молча уставились в пустоту, не замечая сколько времени прошло. Неожиданно раздался звонок, и Сальвадор вздрогнул – у него зазвонил телефон.  Чертыхнувшись, он дал отбой, но оцепенение уже спало с него, и теперь он начал злиться на свою пленницу.  Рита блуждала рассеянным взглядом по стенам подвала, затем перевела глаза на Сальвадора, и вдруг очнулась.
 - Я в Каракасе? – тупо спросила она скорее саму себя, чем его.
 Он похолодел. Как она могла узнать? Но тут он заметил, что в руках она держит коробку из ресторана, и все понял. Тут же в голове его мелькнула мысль, что ничего страшного не произошло.  Не все ли равно, где она находится, если дальше этого подвала ей все-равно не уйти? Спокойствие вернулось к нему, и он решил ответить:
 - Теперь ты знаешь это.
Тут он наклонился и выдернул коробку из ее рук. Рита и не сопротивлялась. Ею завладела растерянность, и она глупо хлопала ресницами, подняв на него глаза.  Наконец, она произнесла:
 - Почему именно Каракас? Зачем я здесь?
Он криво ухмыльнулся и бросил:
 - Мне так хочется.
 Рита почувствовала ложь. Нет, она не верила, что оказалась здесь только для того, чтобы он мог играть с ней в свои садистские игры.  Причем тут тогда Саманта Чарльз? Она была уверена, что Сальвадор лжет, но, быть может, он скажет ей правду? Ведь не стал же он отрицать, что она в Каракасе.
 - Чего вы хотите? Денег? Меня будут искать.
Изо всех сил стараясь придать голосу уверенность, она решила блефовать.  Пусть думают, что она ценное приобретение.
Но Сальвадор после ее слов почему-то рассмеялся, и она опять растерялась.  Переведя дух, он опустился на матрас рядом с ней и быстро подмял ее под себя.  Прижавшись лбом к ее лицу, он гадко ухмыльнулся и сказал:
 - Не надейся меня провести. Я все о тебе знаю.  Никто тебя не ищет, Рита.
После этого он поднялся, как ни в чем не бывало, собрал мусор в пакет и ушел, снова оставив ее одну, наедине с мыслями. А подумать ей было о чем.
Его слова все еще звучали в ее ушах: «Никто тебя не ищет, Рита».  Он знал ее имя. А значит, знал и то, что она совсем одинока и никому нет до нее дела. Никто не мог прийти ей на помощь, никто не собирался платить за нее выкуп, и никто ее не спасет. Теперь Сальвадор стал ее полновластным хозяином.  Он мог безнаказанно делать с ней все, что угодно, даже убить, и никто бы не узнал об этом.  Даже если полиция все еще ищет ее, то кому придет в голову разыскивать ее в Каракасе?
 Не важно, как Сальвадору удалось узнать о том, кто она такая. Главное, что теперь у нее нет ни единого шанса на спасение. Как только преступникам станет ясно, что им ничего за нее не получить, они ее убьют. Интересно, он уже рассказал другим?  Вдруг слабый луч надежды засиял внутри нее – а что если нет?  Может быть, он держал это  при себе, кто знает.  Она боялась его, он пугал ее своей жестокостью, непробиваемой холодностью и бесстрастностью.  Но лучше он, чем Диего или остальные. Он обещал, что не убьет ее, если она будет послушной. И Рита решила быть послушной, чтобы обрести в его лице хоть какую-то защиту.
Проведя бессонную ночь, она мгновенно уселась на матрасе и пригладила волосы руками, как только утром Сальвадор спустился к ней с завтраком. Хуже уже быть не могло, и она решила, что лучше и безопаснее будет сотрудничать с ним, а не противостоять ему, раз уж у него в руках все ниточки.
 - Сальвадор, - робко начала она, когда он сел рядом с ней, намереваясь покормить.
Он молча взглянул на нее, и она продолжила:
 - Скажи мне, пожалуйста, правду. Я ведь хорошо себя вела.
 - Какую правду?
Он нахмурился, и Рита поняла, что ему не нравится этот разговор, но она уже начала, и не могла остановиться:
 - Что меня ждет?
В ее глазах не было страха, только какая-то пустая, отрешенная смиренность. В нем шевельнулось нечто, похожее на жалость, и подверженный этому чувству он открыл карты:
 - Пока не знаю. Может, тебя продадут.
Немыслимая, чудовищная жестокость. Она почувствовала, что кусок не пойдет ей в горло и отвергла протянутое им яблоко. Она ничего не сказала, просто отвернулась и опустила голову на колени.  Даже не заплакала. Сальвадор ждал, что ее плечи начнут вздрагивать от слез, но Рита сидела неподвижно, тихо, и даже почти не дышала.  Неожиданно он признался:
 - Только я знаю, кто ты.
 Тут она резко обернулась и спросила:
 - А кто я? Ты знаешь?  Я уже сама не помню, кем  была раньше.
 Впервые за дни заточения она не боялась, что ее ударят или же вовсе убьют. Ее голос не был тихим, подавленным и униженным, каким он слышал его раньше.  В глазах не было ужаса, страха. Она смотрела на него с болью, и словно обвиняла его взглядом.
Сальвадор не знал, как вести себя.  Придвинув ей поднос с едой, он только сказал:
 - Поешь. – И ушел, снова оставив ее одну.
Когда он вернулся через несколько часов, Рита лежала на боку, тупо уставившись на стену. Поднос лежал на полу, еда была нетронута, и даже бутылка воды осталась нераспечатанной. Сальвадор несколько раз окликнул ее, но она не реагировала. Она погрузилась в мрачное безмолвие, и ничего вокруг не замечала. Внутри нее распростерлась всепоглощающая пустота, и стремительно надвигалась угнетающая депрессия. Надежды больше не было, страх притупился. Только пустота.
Ни в обед, ни вечером Рита есть не стала. Оставленные Сальвадором лакомства накапливались возле изножья матраса, Рита к ним не прикасалась. И в последующие три дня он каждый раз наблюдал одну и ту же картину – Рита лежит на боку, или спит или смотрит в стену.  Отчего-то он не решался ее дергать, и тихо опустив очередную порцию еды на пол, поспешно удалялся.  Но когда однажды вечером он заметил, что ее взгляд совсем остановился, а дыхание настолько ослабело, что стало едва различимым, он подхватил ее подмышки и заставил сесть.  Рита выглядела очень плохо. Бледная, глаза ввалились, взгляд безжизненный, пустой.  Ее руки как тонкие плети безвольно свисали вдоль тела, и Сальвадор понял, что дела плохи.  Она не могла удержаться даже сидя, и тогда он сел позади нее, удерживая ее бедрами, позволив облокотиться ее спине на свою грудь. Он намеревался насильно ее накормить. Одной рукой он осторожно поддерживал ее за подбородок, а другой пропихивал кусок за куском в ее рот.
 - Давай, ешь девочка, - приговаривал он каждый раз, и когда она начала жевать, он похвалил, - молодец.
 Кое-как скормив ей кусок курицы, он осторожно напоил ее водой и бережно вытер салфеткой ее испачканные губы.  Получив пищу впервые за пять дней, Рита ненадолго вышла из состояния оцепенения.  Теперь мысли вернулись к ней, и она вспомнила, что находится в плену, из которого ей никогда не убежать.  Ее голова все еще была откинута на грудь Сальвадора, его пальцы что-то вытворяли с ее волосами, видимо, распутывали их, и она вдруг почувствовала, что рада его присутствию.  Она была так одинока, в целом мире не было никого, кому она была бы нужна.  Слезы горячими потоками потекли из ее глаз, стекая за уши, и намочили его рубаху.  Ей хотелось плакать, чтобы со слезами выпустить хотя бы часть того горя, которое ей пришлось испить. Заметив, что она плачет, он развернул ее к себе, и она уткнулась лицом в его плечо. Ей было все-равно, что он виноват в ее слезах, что он зло, что он мог ее убить. Неважно. Рядом был человек, она не была одна.
Ее слезы насквозь промочили ему рубаху и теперь горячими струйками стекали с его плеча на грудь.   Когда она притихла, Сальвадор уложил ее, и сквозь узкие щелочки опухших глаз она увидела, что он собирает мусор вокруг ее матраса.  Закончив, он наклонился над ней и сказал:
 - Я не собираюсь каждый раз так тебя кормить.  Не станешь есть сама - умрешь.
С этими словами он ушел, и Рита поняла – она ошиблась. Никакой он не человек, а всего лишь расчетливый преступник, которому она была нужна живой и здоровой, чтобы дороже ее продать. Вдруг по наитию пришли воспоминания: вот он заносит свою ладонь и с размаху бьет ее по лицу, золотой квадратный перстень больно впечатывается в ее плоть, вот чиркает ножом по ее шее и на пол падает цепочка, вот его нога топчет крестик, вот он хватает ее за волосы, вот нагло хлопает ее по лицу… Нет, не может быть в нем ничего человеческого. А она-то еще позволила себе прильнуть к его плечу, будто ища поддержки, в надежде, что он раскается. « Ненавижу, как же я тебя ненавижу».  Эта мысль непрестанно крутится в ее голове, пока она не проваливается в сон.
Утром ее будит шум. Наверху явно творится какая-то оживленная суета, топот ног перемежается с голосами.  Стук дверей, затем снова топот, крики, беготня. Вдруг надежда вспыхивает в Рите – быть может, это полиция ворвалась в дом и сейчас, в эту секунду на бандитов надевают наручники? Хлопают двери автомобиля,  шум стихает, и Рита понимает – нет ни какой полиции.  Преступники поспешно уезжают, только и всего. 
Съеденный ею накануне кусок курицы придал ей сил, и она осторожно села на матрасе, потягивая ноги. Рядом на полу стоял поднос. На нем лежали булочки, яблоки и стояла бутылка воды.  Сверху лежал лист бумаги.  Заинтригованная, она схватила записку, в которой красивым аккуратным почерком было написано: «Ешь!».
 Без сомнения, это сделал Сальвадор. Рита не знала, злиться ей на него или все же благодарить. Поразмыслив, она решила все же поесть, и наклонилась за едой.  Но что это? Ее глазам вдруг стало больно. Прищурившись, она увидела, как сверху спускается золотистый луч света.  Господи, да ведь двери не заперты! Что-то заставило всех бандитов поспешно уехать, и они не закрыли дверь в подвал!
Слабость и отупение моментально рассеялись, и Рита ощутила такой прилив энергии, как никогда раньше.  Это просто дар небес, и она не могла им не воспользоваться.  Она должна освободиться, должна убежать! Хоть зубами перегрызть эту чертову веревку, и бегом, бегом отсюда в нормальную человеческую жизнь. 
Рита блуждала взглядом по всему периметру подвала. В голове ее лихорадочно работала мысль. Ей необходимо как можно скорее отыскать что-то острое, чтобы перерезать ненавистный канат, удерживающий ее в этом оплоте ужаса и страха. Иногда взгляд ее возвращался к едва приоткрытой двери, сквозь которую  просачивался чуть заметный слабый луч тусклого утреннего света. Этот луч освещал ее путь к свободе, и ей казалось, что эта узкая дорожка света на темных досках пола должна непременно привести ее к освобождению.
Несчастная жертва похитителей металась, словно бабочка, запертая в сосуд. Ей никак не удавалось найти взглядом что-то подходящее, что-то, что могло бы помочь ей, и от отчаяния глаза ее застилали слезы. Ей едва удалось взять себя в руки и продолжить поиски. Если она хочет избавиться от этого кошмара и наконец, освободиться из плена, ей необходимо действовать как можно быстрее. Она не могла тратить лишнее время на слезы. Неизвестно, когда вернутся преступники, а ведь нужно еще успеть выбраться из этого проклятого дома. Ей выдался единственный шанс освободиться и убежать, и она не может себе позволить тратить драгоценное время на пустые слезы.
Каждый звук заставлял ее вздрагивать от страха, а малейший шорох казался ей приближающимися шагами бандитов.  В висках девушки стучали раскаленные молотки, все тело охватило лихорадочное возбуждение, а сердце норовило вот-вот выскочить из груди.  Рита уже почти отчаялась найти что-то подходящее и надежда начала угасать, как вдруг взгляд ее заметил слабый отблеск под одним из деревянных стеллажей в дальнем углу подвала. Наверное, просочившийся из-под двери свет скользнул по какому-то осколку, и девушка увидела его. Охваченная надеждой, она подобралась к стеллажу и легла на пол. От него пахло старым гнилым деревом, и Рита заметила, что доски под ним изъедены жучками во множестве мест.  Она с трудом протиснула руку под стеллаж и принялась методично ощупывать сырой пол. Ее пальцы обшарили уже весь пол, но на нем ничего не было. Быть может, ей померещился этот осколок? Отчаянье стало овладевать ею, и она, стукнувшись головой об стеллаж, прокричала:
-Не может быть! Нет!!! Не может этого быть!!!
Неужели все надежды оказались пустыми, и ей никогда не спастись? Всхлипнув, она продолжила изучать пальцами пол.   Вскоре ее пронзила острая боль, и она почувствовала, как горячая кровь липкой жижей заструилась по ее руке. Она прикрыла глаза и издала вздох облегчения. Нет, ей не показалось. Осколок действительно был там, и теперь она его нашла. Осторожно выцарапав его из-под стеллажа, Рита прижала к губам толстое оббитое донышко старой бутылки и поцеловала его. Оно было ее спасителем.
Из пореза на пальце все еще сочилась кровь, но ей было все-равно. Она могла бы даже пожертвовать пальцем и вовсе, лишь бы выбраться на свободу. Осторожно ухватив стекло за самое толстое и тупое место, она принялась перетирать веревку краем поострее. Как назло, канат оказался сплетен из шести гладких и скользких веревок. Стекло постоянно соскальзывало и впивалось ей в ногу, один раз особенно сильно, так что кожа рассеклась и из раны хлынула кровь, но Рита мужественно продолжала терзать веревки. Когда первая из них наконец-то перетерлась, девушка с утроенным энтузиазмом впилась стеклом в оставшиеся пять. Она устала, рука слиплась от запекшейся крови, а по лицу и шее струился противный липкий пот, но сейчас она не обращала на это никакого внимания. С каждым перетертым волокном в ее душе крепла уверенность - она непременно выберется отсюда. Да, она обязательно убежит! Она не останется больше здесь ни на миг после того, как разрежет оставшиеся веревки!
Наконец с канатом было покончено. Она свободна! Рита яростно отбросила веревочные ремки в сторону и с наслаждением размяла рукой след на ноге от впившегося каната.  Но вот волна липкого страха накрыла все ее существо. Да, теперь она свободна от веревки, что держала ее, словно собаку на цепи, в этом ужасном месте. Но что делать дальше? Она совершенно не представляла себе, что находится за пределами этого подвала, где искать двери на волю и куда ей следует бежать, после того как она покинет это место.  Но в любом случае, хуже чем сейчас, ситуация быть не может, и она, постаравшись побороть свое волнение, осторожно приблизилась к двери.
Рите было страшно, она боялась, что за дверью кто-то есть, хотя и была уверена в том, что в доме никого  нет.  Но предчувствие встречи с кем-нибудь из этих чудовищных людей вгоняло ее в ужас. Спрятавшись за створку двери, она осторожно выглянула. В просторном коридоре никого не было, и она принялась осматривать пространство, в надежде отыскать дверь.  Она все еще оставалась за дверью подвала, когда раздался звук подъезжающего авто. Бандиты возвращались.  Неужели теперь, когда ей, наконец, удалось освободиться и сделать так много, все кончено? Нет, она отказывалась в это верить, и метнулась в коридор.  Но двери уже распахнулись и двое преступников входили в дом. Это были Диего и Сальвадор.
Девушка успела шмыгнуть обратно в подвал.  Ей повезло, и она не попалась им на глаза, а не то те непременно убили бы ее.  Она спряталась за дверью и принялась вслушиваться в их разговор. Конечно, она ни слова не понимала,  но было понятно, что они о чем-то оживленно спорят, и вот-вот поругаются.  Рита мысленно помолила Бога, чтобы они поубивали друг друга, и тогда она сможет, наконец, покинуть свою ужасную тюрьму, в которую ее заточили эти люди.
В процессе их разговора ей удалось понять, что Диего очень нервничает, а Сальвадор, напротив, оставался сдержанным.  Она осмелилась подсмотреть, что между ними происходит, и припала глазом к щели между дверями.  Сальвадор стоял, сложив руки в замок впереди себя, а Диего что-то пытался ему втолковать, оживленно жестикулируя.
-Ты сечешь, нам нельзя здесь оставаться? Я в тюрьму не собираюсь, приятель. Мне там делать нечего. Ты как хочешь, а я сматываюсь.
Сальвадор оставался невозмутимым и попытался утихомирить своего неврастеничного напарника:
-Тюрьма тебе не грозит. Дон Хосе и Риккардо погибли случайно. Их подстрелили люди Рамиреса. Полиция тут ни при чем.
Но на Диего не действовали доводы Сальвадора. Он выглядел очень возбужденным и напуганным.
-Ты хоть понимаешь, в какое дерьмо мы влипли? Надо сматывать отсюда, и как можно скорее.
Он явно очень нервничал и постоянно ходил взад-вперед по коридору.
Сальвадор понял, что ему не удастся переубедить Диего остаться, и шумно выдохнул. Его терпение подходило к концу.  Но, с другой стороны, ему было лишь на руку, что Риккардо мертв. И Диего ему был совсем не нужен.
-А что делать с девушкой?- спросил он.
На лице Диего проскользнула гадкая усмешка, и он посмотрел на Сальвадора:
-Ее надо прикончить. Она нам не нужна. К тому же, эта тварь может выдать нас полиции. Но сначала - он понизил голос и снова улыбнулся - попользуемся ею. По очереди.
Мерзавец уже повернулся в сторону подвала, но сильная рука Сальвадора обрушилась на его плечо:
-Постой. Она нам не помеха. Или ты хочешь мотать срок за убийство?
Диего отшвырнул руку напарника и развернулся к тому лицом:
-Да ты что, спятил? Эта сука сдаст нас, как только полиция доберется  сюда. Ее нужно прикончить. Но для начала я намерен попробовать ее. - Мерзкий гортанный смех издался из его глотки, и он снова развернулся по направлению к подвалу.
Рита, увидев как отвратительный тип приближается к подвалу, похолодела от страха. Если похитители увидят, что она смогла освободиться, ее непременно убьют. Она зажала рот рукой, чтобы не кричать.  Но в следующий момент произошло то, что избавило ее от неминуемой смерти.
Сальвадор выхватил из-за пояса пистолет и окликнул приятеля:
-Эй, Диего!
Тот обернулся, на лице его по-прежнему блуждала отвратительная плотоядная улыбка. 
-Передавай привет Риккардо.
Сказав это, Сальвадор спустил курок. Раздался выстрел, а потом еще один, и еще. Рита увидела, как из груди Диего ручьем заструилась кровь. Он упал на колени, и под ним образовалась темно-бордовая лужа его собственной крови.  Он был уже мертв, когда его лицо упало  в эту лужу. Сальвадор медленно подошел к убитому и носком ботинка шевельнул его голову. Удостоверившись, что Диего действительно мертв, он снял пиджак, повесил его на один из стульев, затем вернулся к трупу и, не без труда, подхватил его на руки.  Он вынес его за дверь, и вскоре Рита услышала хлопок. Это захлопнулся багажник машины. 
Рита находилась в шоке от увиденного. Никогда раньше ей не доводилось видеть трупы, а уж тем более убийства. Но с тех пор, как она оказалась в этом зловещем месте, она во второй раз стала свидетелем жестокого убийства. Она не знала, что Сальвадор ее спас, так как не поняла смысла их разговора.  Ей казалось, что они с Диего просто что-то не поделили, и в ссоре один убил другого. Она была благодарна этой ситуации, ведь она осталась жива, и теперь у нее появилось время, чтобы убежать.  Она уже набралась мужества для того, чтобы покинуть подвал. Она готовила себя к ужасному зрелищу, возможно, ей даже придется испачкаться в крови только что убитого человека. Но она была уверена, что готова к этому.
Набравшись решимости, она выдохнула и приготовилась к побегу.  Ее рука уже легла на ручку двери, как вдруг входная дверь дома распахнулась, и в коридор вошел Сальвадор. Он стремительно приближался к подвалу, и Рита шмыгнула прочь от дверей. Она села на пол возле обрывков веревки и сделал вид, будто все это время сидит там.  Но Сальвадор не стал заглядывать внутрь, он лишь запер двери и поспешно покинул дом. Вскоре Рита услышала, как отъезжает его автомобиль, в котором он увозил прочь труп Диего.