Алаверды Глафире Кошкиной

http://www.proza.ru/avtor/glasha72
Глафира Кошкина

 Резюме:
"...Но что страннее, что непонятнее всего, - это то, как авторы могут брать подобные сюжеты... Во-первых, пользы отечеству решительно никакой, во-вторых... но и во-вторых тоже нет пользы... А, однако же, при всём том, хотя, конечно, можно допустить и то, и другое, и третье, может даже... ну да и где же не бывает несообразностей? А всё, однако же, как поразмыслишь, во всём этом право, есть что-то.  Кто что ни говори, а подобные происшествия бывают на свете, редко, но бывают"
Н.В. Гоголь. Нос.

Как говорят в народе, у кого что болит, тот про то и говорит? Лично мне у Гоголя нравится другое. Например, это:
«Знаете ли вы украинскую ночь? О, вы не знаете украинской ночи! Всмотритесь в нее. С середины неба глядит месяц. Необъятный небесный свод раздался, раздвинулся еще необъятнее. Горит и дышит он. Земля вся в серебряном свете; и чудный воздух и прохладно-душен, и полон неги, и движет океан благоуханий. Божественная ночь! Очаровательная ночь! Недвижно, вдохновенно стали леса, полные мрака, и кинули огромную тень от себя. Тихи и покойны эти пруды; холод и мрак вод их угрюмо заключен в темно-зеленые стены садов. Девственные чащи черемух и черешен пугливо протянули свои корни в ключевой холод и изредка лепечут листьями, будто сердясь и негодуя, когда прекрасный ветреник - ночной ветер, подкравшись мгновенно, целует их. Весь ландшафт спит. А вверху все дышит, все дивно, все торжественно. А на душе и необъятно, и чудно, и толпы серебряных видений стройно возникают в ее глубине. Божественная ночь! Очаровательная ночь! И вдруг все ожило: и леса, и пруды, и степи. Сыплется величественный гром украинского соловья, и чудится, что и месяц заслушался его посереди неба...»

Или это:
«Чуден Днепр при тихой погоде, когда вольно и плавно мчит сквозь леса и горы полные воды свои. Ни зашелохнет; ни прогремит. Глядишь, и не знаешь, идет или не идет его величавая ширина, и чудится, будто весь вылит он из стекла, и будто голубая зеркальная дорога, без меры в ширину, без конца в длину, реет и вьется по зеленому миру. Любо тогда и жаркому солнцу оглядеться с вышины и погрузить лучи в холод стеклянных вод и прибережным лесам ярко отсветиться в водах. Зеленокудрые! они толпятся вместе с полевыми цветами к водам и, наклонившись, глядят в них и не наглядятся, и не налюбуются светлым своим зраком, и усмехаются к нему, и приветствуют его, кивая ветвями. В середину же Днепра они не смеют глянуть: никто, кроме солнца и голубого неба, не глядит в него. Редкая птица долетит до середины Днепра! Пышный! ему нет равной реки в мире. Чуден Днепр и при теплой летней ночи, когда все засыпает — и человек, и зверь, и птица; а Бог один величаво озирает небо и землю и величаво сотрясает ризу. От ризы сыплются звезды. Звезды горят и светят над миром и все разом отдаются в Днепре. Всех их держит Днепр в темном лоне своем. Ни одна не убежит от него; разве погаснет на небе. Черный лес, унизанный спящими воронами, и древле разломанные горы, свесясь, силятся закрыть его хотя длинною тенью своею, — напрасно! Нет ничего в мире, что бы могло прикрыть Днепр. Синий, синий, ходит он плавным разливом и середь ночи, как середь дня; виден за столько вдаль, за сколько видеть может человечье око. Нежась и прижимаясь ближе к берегам от ночного холода, дает он по себе серебряную струю; и она вспыхивает, будто полоса дамасской сабли; а он, синий, снова заснул. Чуден и тогда Днепр, и нет реки, равной ему в мире!»

Но в жизни бывает иначе. Помню, приехал в старинный русский город в командировку. Справился с делами, решил позвонить домой, спросить, что кому купить на подарок. То ли платки красивые, то ли шкатулки расписные, то ли керамику знаменитую. Выйдя из гостиницы, встретил молодую девушку, именно в таком расписном платке, который собирался купить. Спрашиваю:
- Красавица, как пройти на главпочтамт?
Девушка оказалась разговорчивая:
- Идите прямо по этой улице.  Пройдёте парфюмерный магазин, сворачивайте налево. Увидите парикмахерскую, повернёте направо. За магазином «Ткани» поверните налево и идите до ателье «Пошив модной одежды». Красивое такое здание, всё украшено симпатичными девушками. Напротив него молодёжное кафе. Оно находится в здании почтамта.

Поблагодарил, пошёл искать. Память плохая, координаты маршрута не записал, видимо, где-то свернул не в ту сторону, и на почту не попал. К счастью, встретил мужчину. Задал тот же вопрос. Он поведал более короткий маршрут:
- Нет ничего проще. Иди прямо, пока не увидишь гастроном. Купишь бутылку водки и плавленый сырок. Пиво не бери, оно там дорогое. Выйдешь из гастронома, сворачивай направо и дуй до пивного бара.
Я его перебил:
- Мне позвонить надо, я главпочтамт ищу.
- А я тебе что говорю?  За пивбаром свернёшь налево, будешь идти, пока не увидишь базар. У входа мужик продаёт воблу, таранку и раков…
- А почта где?
- Почта за базаром, напротив кафе «Обжора».

Разумеется, я ничего не понял, минут сорок кружил по старинным улицам, пока не оказался на окраине города. Тут увидел старушку, вероятно, ровесницу города. Спросил, знает ли она, где находится почта.
- И, милай, как же мине не знать? Я в войну туда часто бегала, письма сыну отправляла. Ящика у нас тогда не было. Письма носили на почту. А почтальон был, письма на дом приносил. Но я ему не отдавала, потому что не доверяла. Говорили, что он их выбрасывает. Выбросит моё, а сынок станет беспокоиться.
- И далеко от вас почта?
- Когда была молода, была близко. А сейчас далеко. Трудно мне ходить, здоровье слабое.
- Но мне то, как туда пройти?
Да просто. Иди назад по той дороге, которой сюда пришёл. Перво-наперво, пройдёшь больницу. Она близко от нас. Я там на учёте стою. Диспансер называется. Раньше только по гастриту. А теперича по всем болезням, их у меня много. Чуть дальше – хлебный магазин. Я туда за хлебом хожу. Половину буханки возьму, на неделю хватает. Я же одна живу. Сын так и погиб на фронте, осталась только похоронка. И дед год как помер.  Вот и живу одна. Если комната нужна – могу сдать. Не дорого возьму. Мне бы не скучно было.
- Нет, я здесь в командировке. Домой хочу позвонить. Почту ищу.
- Так я тебе и говорю. От хлебного магазина повернёшь налево. Иди прямо до аптеки.  Но лекарства в ней дорогие. Я хожу в базовую, на склад. Она хотя намного дальше, но там скидки делают.
- Я почту ищу. Мне лекарства не нужны.
- Счастливый ты человек. А мне без медикаментов никак. Ежедневно по десять таблеток принимаю.  Ещё микстуры разные, отвары, настойки.
- А почта ваша где?
- За аптекой повернёшь  направо, немного пройдёшь, увидишь старое здание. Огромное такое здание. Внушительное. Чёрное.  Сталинской постройки. В нём раньше НКВД размещалось. А теперича пенсионный фонд. Вот за ним скрывается почта.
Я вспомнил, что часа два назад я проходил мимо такого здания, но почту не заметил. Посмотрел на часы: они показывали половину шестого.
- А почта, до которого часу работает?
- Так до шести и работает. Ты уже не успеешь. Оставайся, переночуешь. Чайку попьём. Я  чай не покупаю, дорого для меня. На травках завариваю. Чабрец, липовый цвет, боярышник. Он от давления помогает. Утром пойдёшь и позвонишь.

Остаться я не решился. Как подумал, что всю ночь придётся выслушивать старушечьи проблемы, вежливо простился и ушёл. Теперь мне предстояло найти местного жителя, который  знает, как пройти к гостинице «Уют». Тем более, что зимой холодно и темнеет рано.

В общем, у кого что болит, тот про то и говорит.