Хрупкая реальность. Часть 8

Этот новый виток их взаимоотношений позволил им навсегда выйти из рамок грубого насилия.  И чем больше Сальвадор шел на уступки Рите, тем слабее становилась ее ненависть к нему. Естественно она не забыла ни один удар, ни одно оскорбление, которые он нанес ей ранее, но Рите не хотелось вспоминать об этом.  Она боялась, что подпитывая свою ненависть, она снова станет жертвой непрекращающегося страха, чьей заложницей она и так была слишком долго. Кроме того, Сальвадор ни разу не нарушил свое обещание больше не бить ее, и всеми своими уступками постепенно повышал доверие в ее глазах.  В какой именно момент  произошел этот перелом, Рита не могла с точностью определить, однако важнее была его суть – Сальвадор больше не являлся для нее олицетворением абсолютного зла.  Она научилась вычленять из его поступков плохое и хорошее, дифференцировать  его поведение, подмечать его минусы и даже находить плюсы.  Он больше не умещался в узкие и наивные представления Риты о преступниках. 
Что же касается самого Сальвадора, он не был способен настолько глубоко анализировать те процессы трансформации, что происходили в их мироощущениях, однако это вовсе не значило, что он не чувствовал, как четкая разделительная черта между ними постепенно становится все тоньше и бледнее.  На первый взгляд может показаться, что ему было намного проще пойти на сближение со своей прелестной пленницей, искупив хотя бы частично перед ней свою вину.  Но помимо того, что в его руках были все основные рычаги управления их совместной жизнью, на него же была возложена огромная ответственность за все происходящее, поскольку Рита все - таки находилась в самом низу их маленькой социальной пирамиды, и напрямую повлиять ни на что не могла. 
 Еще много дней и ночей вспоминал он ее кроткий взгляд, когда она просила прощения за свои дерзкие, обличительные слова.  Она извинялась, и слова ее показались ему очень искренними, без фальши.  Она и раньше не раз вызывала в нем волнение, особенно когда, пребывая в хорошем настроении, красиво укладывала волосы и красила глаза, от чего взгляд ее становился манящим, бездонным.  Рита казалась ему очень привлекательной, и иногда он не мог заставить себя оторвать взгляд от нее.  Особенно сильно его охватывали чувства по ночам, когда во сне она нечаянно издавала какой-нибудь мурлыкающий звук или протяжный стон.  Тогда он, лежа в своем раскладном кресле, в котором едва умещался, вспоминал какие на вкус ее губы, какая у нее нежная кожа, и этот сладкий, зовущий запах женского желания. Чтобы не поддаваться коварному искусу, он зарывался поглубже головой в подушку, чтобы не видеть, как она безмятежно раскидывается на кровати. 
Была у него одна маленькая тайна, о которой он даже сам не хотел думать.  Как ни крути, он все же был мужчиной, причем мужчиной не старым и не лишенным пыла.  Близость Риты, которую он с каждым днем все больше и больше желал, не давала ему покоя.  И почти всегда, когда она принимала за голубой занавеской душ, он вспоминал, как много недель назад она трепетала в его руках, снедаемая безрассудным желанием. Сальвадор знал себя, как не знал никто, и понимал, что рано или поздно он не сможет сдержаться, и тогда уж точно ни о каком  взаимопонимании не сможет идти и речи.  Чтобы сохранить этот и без того уязвимый мир, он нашел простой выход  и разрешение своей проблемы.  Каждый раз, уезжая в город по  делам, он находил часок и заглядывал в бордель, после чего ему уже было легче выносить присутствие Риты.  Но даже получив то, чего он хотел, он всякий раз думал о том, что с ней, должно быть, все было бы иначе.  И услышать от Риты  нехитрые слова похвалы, которые женщины говорят своим мужчинам во время любовных забав,  было для него более желанно, чем наблюдать за тем, как какая-то незнакомая девица изощренно старается ублажить его.  Но вовсе не потому, что он ей симпатичен, а потому, что ей очень симпатичны те деньги, которые он принес с собой. Сальвадор уже давно не был неопытным, жадным юнцом, гоняющимся за любой возможностью получить дешевое наслаждение с любой, кто на это согласится.  Ему уже было тридцать четыре, и для него  в этих вопросах не осталось никаких тайн.  Единственное, чего он еще никогда не видел – это глаза любимой женщины, с восхищением обращенные на него в момент близости.
Всякий раз, когда Рита называла его по имени, в его груди что-то замирало, заставляя смущаться и злиться, так как он никогда прежде не чувствовал такого волнения,  и ругал сам себя за то, что не может понять этих чувств и уж тем более контролировать их.  Он вовсе не был таким пустым и примитивным, как когда-то считала Рита, и под маской черствого, недалекого невежды скрывался человек с достаточно глубоким и сложным внутренним миром,  человек образованный, человек, способный признавать свои ошибки и держать данное слово.  И если его душа в силу многих причин огрубела, это вовсе не значило, что он и вовсе был ее лишен.  Нужен был лишь только какой-то стимул,  единственный толчок, чтобы его душа высвободилась из защитных оков и развернула все свои грани.
И этим стимулом стала Рита. Роковой случай привел ее к нему. С каждым днем она все сильнее и сильнее волновала его.  Да, она была красива, молода, но не поэтому она завладела его мыслями и желаниями. Связь, возникшая между ними, была болезненной и извращенной, и Сальвадор понимал, что нет никаких шансов добиться от нее расположения.  Однако в ней было нечто особенное, как и в нем самом. Рита могла бы дать ему то, что другие женщины дать не могли. Уже несколько раз она давала ему это. Ее покорный взгляд, робкая благодарность за его уступки и подарки убеждали его в том, что ее можно было бы приручить, загасив заботой и властным контролем ту ненависть, что и так начала уже рассеиваться. Сальвадор не знал, чего именно он хочет от Риты, и не представлял ничего конкретного на ее счет.  Ему просто нравилось, что она всегда рядом, такая беззащитная, такая податливая, и всегда ждет его. Это дарило ему ощущение того, что он кому-то нужен.
А он и в самом деле был ей нужен. Рита боялась думать об этом, и прятала в самом темном углу своей души сокровенные мысли.  Помимо воли она ощущала, что ей нравится, как Сальвадор заботится о ней. Еще никто и никогда так полновластно не распоряжался ее жизнью, ограждая ее от любого выбора. Ей нравилось то, что ей ни о чем не приходилось думать – все всегда решал он. Когда он преподносил ей очередной искупительный подарок, она ощущала, как внутри нее заливается восторженным румянцем кокетка, живущая в каждой женщине.  Сальвадор мог все – наказать ее или поощрить, сделать ей больно или, наоборот, приятно.  Он был ее надзирателем и охранником, мучителем и защитником. Для нее он стал буквально всем, слишком высока теперь была его роль в ее жизни.  Рита знала, что единственная опасность, которая ей угрожала, осталась позади, он не станет ее убивать.  Более того, она ощущала себя защищенной рядом с ним.  Он был большим, смелым и сильным, и никто, кроме него самого, не имел права ее обидеть.  Если бы его не было рядом, ей пришлось бы очень туго, намного хуже, чем теперь.
Прошло уже три месяца со дня ее пребывания в этом доме, и грозы стали теперь слишком частыми. По ночам Рита подолгу не могла заснуть, особенно когда комнату освещала стремительная вспышка молнии или с грохотом распахивались окна.  В одну из таких дождливых, ветреных ночей Рите не спалось, и она просто лежала на боку, лицом к окну.  Возле двери, в кресле, спал Сальвадор. Рита боялась грозы, ей все время думалось о том, что в этих краях нередко бывают ураганы, и сейчас она жалела о том, что ее надсмотрщик спит.  Когда она услышала тихую возню, то с облегчением поняла, что ошибалась - Сальвадор тоже не спал. Она уже хотела было повернуться к нему лицом, как вдруг почувствовала, что он ложится на кровать позади нее.  Рита тут же притворилась, что спит, и затаилась, охваченная тревожным предчувствием. Что он задумал? Снова решил дерзко раздразнить ее? Но разве он не обещал, что больше не прикоснется к ней?
При воспоминании о той отвратительной сцене в подвале, Рита ощутила сладостный протяжный спазм внизу живота. Сальвадор лежал к ней слишком близко, и она чувствовала спиной его живот, а так же то, что находилось под ним. Снова подлое, похотливое желание проснулось в ней, и она едва сдержала стон, когда его ладонь мягко легла на ее бедро. Тут же она решила, что не станет сопротивляться, если он решит воспользоваться ею.  Но Сальвадор не собирался делать ничего подобного. Его ладонь мягко скользнула выше,  и, достигнув ее шеи, остановилась.  Крепкие длинные пальцы осторожно собрали ее разметавшиеся волосы и откинули их назад.  В следующую секунду она ощутила горячее дыхание на своей коже, и его губы нежно коснулись ее плеча. Затем он зарылся лицом в ее волосы и с шумом вдохнул ее запах, снова слегка поцеловал в плечо и отпрянул, после чего вернулся в свое кресло.
Ошеломленная, она лежала на кровати, все так же с закрытыми глазами, будто боялась, что если откроет их, Сальвадор поймет, что разоблачен. Так вот значит, каким он может быть – осторожным, нежным, бережным.  Почему-то Рита была уверенна, что он подлег к ней совсем не для того, чтобы удовлетворить свою похоть.  Он всего лишь поцеловал ее, думая, что она спит и не узнает об этом трепетном поцелуе.  В этот миг Рита впервые подумала о том, что нравится Сальвадору, иначе что заставило его крадучись, в ночи осыпать ее целомудренными поцелуями? От этой мысли ей стало и радостно, и противно. Нет, сама по себе мысль о том, что она привлекала его, была ей приятна, особенно приятно было то, что он вел себя так сдержанно, почтительно.  А ведь мог бы позволить себе и большее, она помнила, на что  способны его распутные руки и умелый язык.  Но осознание того, что он оказался таким лицемерным, слабым, вызвало в ней тошноту.  Значит, для нее он мог быть только грубияном, пошляком и развратником, а сам воровато, как подросток, прижимался своими губами к ее плечу, думая, что она спит и не увидит, с каким трепетом он на самом деле к ней относится. Неожиданно слезинка скользнула из ее глаз, оставила след на щеке и растворилась в глубине подушки.  «Почему все так?» - подумала она и заснула под равномерный, глухой шум дождя.
Это ночное открытие сорвало большую часть маски с Сальвадора, и теперь Рита знала, что он не так уж и неуязвим, как хотел казаться. Ее природная женская хитрость и гибкость подсказали ей, что на самом деле все зависит не от него, а от нее.  Теперь ясно, почему он удерживает ее в доме, почему балует дорогими подарками и удовлетворяет любую ее прихоть.  Он просто влюблен в нее, и от страха, что ей станет об этом известно, постоянно срывается на грубость. Никогда Рита не находилась в такой сложной ситуации, ей не у кого было спросить совета, никто не мог ей подсказать, как правильно поступить, поэтому она решила действовать по наитию.
С той ночи Рита стала как никогда покорной, и даже услужливой. Любой его приказ мгновенно исполнялся, за любую поблажку она горячо благодарила его, и не скупилась на похвалу по любому поводу. Однажды она сказала ему, что ей очень нравится, как от него пахнет.  Это не было ложью, запах Сальвадора действительно нравился ей, поэтому голос ее прозвучал проникновенно и уверенно.  Нужно было видеть, как просветлел его вечно мрачный, угрюмый взгляд, когда он услышал эти слова.  И тогда Рита поняла – перед ней всего лишь ранимый, никому не нужный мальчик, не знавший прежде любви и заботы, который вырос, ожесточился и огрубел. Страх, если он еще и оставался в ней, полностью рассеялся, и на его место пришло сострадание.  Ей было жаль, что Сальвадор стал тем, кем он был сейчас.  Она чувствовала, что из него могло бы получиться нечто большее, чем просто заурядный бандит. И он вовсе не был жестоким, как ей думалось раньше.  Он был чем-то запуган, быть может, разочарован, и очень одиноким. Таким же одиноким, как она. 
Теперь она смотрела на него по-другому. Рите стало понятно, что если ей удастся найти к нему верный подход, их отношения станут намного легче. По сравнению с тем, как они начинались, сейчас был просто великолепный результат.  Но ей хотелось большего. Рита устала от постоянного напряжения, устала контролировать каждое свое слово, устала подстраиваться под Сальвадора и его переменчивое настроение.  Она хотела раз и навсегда стереть ту черту, что пролегала между ними. Только простив его, она смогла бы освободиться на самом деле.
 Сальвадор, как и Рита, тяготился этой вынужденной враждебностью. Иногда ему хотелось просто дотронуться до нее, сказать, как она красива сегодня или еще что-нибудь приятное, но он не мог. Он не находил в себе сил отбросить этот тяжкий груз, давящий на них обоих, боялся открыть ей свою уязвимую сторону, опасался, что своим категоричным «НЕТ» она окончательно убьет в его душе все живое, и поэтому продолжал терроризировать ее днем, а ночью украдкой целовал в нежное, смуглое плечо.  На что он надеялся, и надеялся ли на что-то, неизвестно. Он вел себя, как умел, и теперь наступила очередь Риты повернуть штурвал.
Лживая, искусственная реальность распалась, Рита и Сальвадор поменялись местами. Теперь она осознала, какой властью наделена над ним, и как многое она может изменить сама.  Конечно, внешне все оставалось по-прежнему: подвал, веревка, зависимость и покорность с ее стороны, но именно своей мягкой, уступчивой податливостью она могла умело манипулировать своим  свирепым похитителем.  Он хотел, чтобы она подчинялась ему, слушалась во всем – она стала покорной. Он боялся, что она убежит – она доказала, что он может ей доверять.  Ему периодически хотелось задаривать ее подарками – она с благодарностью принимала. А еще неустанно хвалила его, делала комплименты, отмечала, что сегодня он был особенно добр и ласков с ней, и однажды даже призналась, что находит его очень красивым, после чего он смущенно опустил глаза и улыбнулся. Ее мягкая, хитрая лесть сделала свое дело – Сальвадор больше не грубил ей, и все чаще стал спрашивать, чего бы она хотела, и как бы он мог ее порадовать. Теперь уже он искал ее одобрения.
Постепенно Рита осознала, что ее слова не были притворством. Проводя с Сальвадором наедине и дни, и ночи, она не могла избегать мыслей о нем, и чем больше она его хвалила, тем больше верила в правду своих слов. Подсознательно она всегда считала его эффектным, сексуальным, только слишком агрессивным, но теперь она позволяла себе думать о его физической красоте более открыто, и в ее фантазиях все чаще и чаще всплывал тот позорный эпизод, когда он зажал ее в своих тисках, а она поддалась и растаяла. Хоть Сальвадор и стал мягче под ее умелым манипулированием, все же он не утратил своего коронного ледяного взгляда, от которого Риту бросало в дрожь. Теперь ей нравился этот взгляд, ведь именно таким взглядом он смотрел на нее, когда она, побежденная и сломленная, исходила от желания в его руках.
Мысль о том, что Сальвадор нравится ей как мужчина, претила Рите, и она старалась засунуть ее поглубже всякий раз, когда перед глазами всплывало его лицо.  Но в глубине души она мечтала однажды проснуться и забыть обо всех ужасах их совместного проживания, и возможно тогда что-то могло бы сложиться иначе.  Если бы только все было иначе…