Пора познакомиться. Детство. Повесть

         Пора познакомиться. Детство.


У  человека рано или поздно наступает в жизни момент переосмысления пройденного пути. Что двигало нами, в какой эпохе мы жили, были ли мы счастливы или питались иллюзиями? Вот настал такой час и у меня.
Да, я знаю у любого в жизни бывают и горькие и счастливые, и стыдные и великие, абсолютно разные ситуации. Но хочется понять, как, благодаря или вопреки чему: становимся мы тем что есть. Поэтому не судите меня строго, но на примере своей, может статься несуразной, а порой и бесшабашной жизни хочу разобраться,состоялась ли я  и другие,или не состоялись, а скатились вниз.
У каждого в дому по кому и не ради осуждения, а ради понимания решилась я на этот шаг. Постараюсь быть предельно честной в своём рассказе и предельно откровенной. Конечно всего не перескажешь, но есть какие -то опорные вехи в жизни человека, вот опираясь на свои и начну.

                Главка 1

. С чего началась я? В далёком 1948ом году ,довольно голодном послевоенном, в Западной Украине, маленьком городке Дрогобыче, женщина из России, оказавшаяся там в 42- ом году,явно не по своей воле: радистка, связистка, оставшаяся после войны работать,попала в роддом с беременностью восемь месяцев. То есть у неё начались преждевременные роды.

В 17-00 часов она родила девочку, весом 2800, здоровенькую. Но это не был конец родов. В 20 часов на свет появился второй ребёнок, мёртвенький, синий, весом 1кг 400 г. Врачи бились над ним и,благодаря их усилиям,девочка задышала, ожила. В тот момент, когда она издала первый крик, её двойняшка первая рожденная,умерла. Вот так бывает, та что сильнее ушла из жизни, а заморыш выжил. Этим вторым заморышем была я.

Целый месяц меня выхаживали в кювезе,. Кормили искусственно, через вену, маме показывали через стекло. На втором месяце принесли кормить, но у мамы пропало молоко и кормить стали снова искусственно,только уже сама мама, а нас с ней отправили в санаторий по выхаживанию недоношенных детей. Там я заболела менингитом. Спас врач поляк, сделавший пункцию спинного мозга. Это вон когда было, если бы в России, то точно не выжила бы, не так сильна была медицина,а там спасли.

В моих полгода , маму выписали из санатория, и почти сразу, она со мной маленькой, хилой, еле оправившейся от болезни, отправилась в долгое путешествие длиной в целых три недели, на родину в Подмосковье.

 Время было тяжёлое, послевоенное, кругом нехватки, голод. Средств у мамы немного. На какой-то станции она обратилась к военному с просьбой купить мне молока, побоявшись идти за ним сама,чтобы не отстать с ребёнком от поезда. Ни денег, ни этого военного мама больше не увидела, а довезла меня живой, благодаря добрым людям,что делились с ней не только молочком, но и опытом.

 Бабуля старая, велела маме нажевать хлебушка, обмакнуть в молочко, завернуть в тряпочку и дать мне сосать. Этим мама меня и кормила в дороге, сама же ехала получая подачки от жалевших её попутчиков, лишь иногда. Трудное было время.

  Я от такого питания приобрела рахит,огромный вздутый живот и тонкие, но цепкие конечности.
Дома меня от рахита выхаживала бабушка. Настолько успешно, что в 8 месяцев я уже начала ходить. Вот так началась моя жизнь. С таких перипетий, а последствия перенесённых заболеваний слабые, больные сосуды, всю жизнь.

 Да и ещё. У меня два имени и меня дважды крестили. Первый раз в Украине отец. Ему посоветовали, чтобы я выжила и он это сделал, а второй раз в Серпухове в 6 лет, уже на другое имя.

Так и живу с двумя ангелами хранителями. Как говорила бабушка, когда тебя злые люди ищут, ангелы тебя прячут под другим именем. Смешно но я ей верила.
 Вот пожалуй и всё о начале моей жизни. Извините ,если вам покажется нескладным мой рассказ.
 Сразу предупреждаю ребёнок не ангел, а такой какой есть, и плохое и хорошее по честному,как помню сама и из рассказов мамы.

Итак мы приехали в Серпухов из Западной Украины. Серпухов город районный на южной окраине Подмосковья. Сейчас население 250000 тысяч, ранее чуть меньше. Много предприятий, развитая инфраструктура, была. Городской парк, городской театр, клубы, кинотеатр, всё как положено. Три техникума тогда, несколько училищ и даже военное училище лётного состава. В общем обычный райцентр.

 Домик дедушкин в центре города, рядом с парком, недалеко от центральной площади Ленина. Да, да, а как же ещё может называться главная площадь. Ещё три улицы революции, Коммунистический переулок, Ворошилова и прочие атрибуты.

Мы живём на Первом переулке Луначарского. Вона как. Домик обычный, частный, правда во время войны разделённый надвое.
Экспроприировали у большой семьи для беженцев, да так потом вернуть и забыли, вселили других жильцов и не поспоришь, хотя дом был частной собственностью, куплен в 28ом году лично дедушкой. Впрочем у нашей страны всегда законы были не для нас писаны.

Наша семья занимает  большую половину дома. Роскошь невероятная. Комната 15 метров, проходная 9 метров, кухня 15 метров. Во какое богачество. Удобства во дворе. Да и ещё терраса 8 метров, так что летом посвободнее. Сад и огород пять соток, сарай с поросёнком и курами. Почти, как в селе.




                Главка 2

 Дедушка сначала меня не принял, ходил мимо , пыхтел , бурчал себе под нос, но позаботился о кроватке и уголке для меня. Хоть и ворчал, но делал что мог.

Днём меня клали спать во дворе, в ванночке, такая, кто помнит, оцинкованная серая лохань, в которую стелили одеяла и на них водружали запелёнутое  дитя.

 Однажды дедушка возился в огороде и в сарае, я проснулась и начала кричать. Мама бросилась из дома ко мне, но бабушка её удержала:
-Подожди, Нина, не спеши, понаблюдаем.

 Дед ходил кругами, брался за что-то и тут же отбрасывал. Ворчал себе под нос, но круги сужались и он приближался к ванночке. Потом соизволил, подошёл, заглянул ко мне и сказал:- И чего орёшь? Мокрая что ли? Хватит разоряться, распелась.

При этом он уже наклонялся и брал меня на руки. Потом стал баюкать. Я замолчала, а бабушка подтолкнула мать, вот теперь
 иди.

Дед с виноватым и притворно сердитым видом сунул меня матери, забирай мол свой скандал и пошёл опять по своим делам, но бабушка сказала маме:
- Всё, он её признал.

Так и вышло, я стала любимицей деда и могла вытворять с ним всё что угодно. А он естественно со мной. Любимое, подхватить меня на руки и начать целовать, а потом своими щеками, щетиной тереться о мои щёчки; я в визг, дед в смех, с прибауткой -Унуча моя, любимая. А я с обиженным криком- Я не портянка.
Для меня унуча, звучало, как онуча, я это слово часто слышала и значение знала, ведь дед носил сапоги и валенки, наматывая портянки на ноги. Вот так мы с дедом и жили, старый и малый.

 Ещё воспоминания из детства. Я встала рано, на печке греется вода для стирки, а мама и бабушка, уже успев переделать кучу дел, прилегли немного отдохнуть. Мне два года, я на кухне одна хозяюшка. Подставила табуретку, взяла ковшик и принялась вычерпывать воду и выливать на пол. Решила мыть полы.

 В это время приходит соседка, открывает входную дверь, ступить некуда, по полу плавает вода, а посредине ходит пароходик в валенках и машет мокрой тряпкой, вроде как моет. Можно представить, сколько работы было у мамы с бабушкой. Воду собери, ребёнка просуши, натаскай новой воды с колонки. В общем помощница.

В девять месяцев меня пытались отдать в ясли. Маме нужно было работать, дедушка и бабушка, несмотря на возраст тоже работали.
Бабушка была директором музыкальной школы, преподавателем по классу фортепиано, дедушка работал в Москве, в Минсельхозе.

Водили в ясли ровно два месяца, и два этих месяца я орала не закрывая рта и объявляла голодовку. Никакими силами накормить меня в яслях не удавалось. Если что-то впихивали насильно, я тут же вызывала у себя рвоту.
В общем голодала по полной. В конце концов заведующая сказала маме, что они не могут исполнять пыточные функции.

Меня из яслей забрали, так я и стала домашней обузой, со всеми вытекающими.
 Бабушка брала меня к себе на работу, таскала меня на занятия к своим ученикам на дом.

 Правда они рассказывали, что я всюду вела себя на удивление примерно, и только дома на всех отрывалась. Могу сказать сразу, эти же мои качества в полном обьёме проявились в моих детях.
А в три года меня отдали в садик. И вот туда я пошла охотно.

Правда натерпелись мои воспитатели от этой егозы очень много. Дралась с детьми , если видела несправедливость, вступалась за слабых. Вечно бегала с ободранными коленками и сопливым носом, кровавыми соплями.

 В общем тот ещё подарочек, но дети все ко мне тянулись, заводила была та ещё.  Не выносила трёх вещей-рыбьего жира, геркулесовой каши и прививок.
 Первые две вещи не выношу до сих пор, когда бабушка выхаживала от рахита, именно они меня вылечили, но отвращение стойкое к рыбе и овсу осталось на всю жизнь.

Прививки-это уколы, а уколов перенесла неимоверное количество и боялась их как огня. От меня пытались скрывать воспитатели не говорить до последнего о том, что приедут делать прививки, но я как зверёк обладала, каким-то чутьём и в день прививок после завтрака на утренней прогулке я убегала к дальней веранде.

Рядом был домик сторожа, а у него большие, довольно злобные псы. Жили они под верандой, выкопав себе там целое логово. Вот туда-то и лежал мой путь. Я залезала под веранду, они прикрывали меня собой и всё.

 Никакими силами, ничем невозможно было меня добыть. Собаки никого не подпускали. А когда машина прививочная уезжала, я вылезала из логова и шла в сад. И ничего не помогало. Маме приходилось потом идти со мной в городскую поликлинику и делать те же прививки там. Это я переносила мужественно, ведь рядом была мама.
               
Немного о своей семье, чтобы вы имели представление. Бабушка наполовину немка, наполовину гречанка. Девичья фамилия Эш. Очень известная в Германии знатная семья, она именно из неё.

 Её отец, Александр вопреки воле матери женился на гречанке и вынужден был вместе с женой принять российское подданство, так как и её родители были против этого брака. Так в 19 веке они оказались в России.

 Дедушка поляк из обедневших польских шляхтичей, с хутора из под Ковно ( Каунаса).

Бабушка рано осиротела,родители умерли от тифа. Выросла вместе с сестрой двойняшкой в Оренбургском институте благородных девиц. Сестра Надежда погибла в 18 лет.

 В 1914 году бабушка с подругой сокурсницей Лизой,принимали участие в Первой мировой войне, в качестве сестёр милосердия. Многих бойцов вынесли 23-летние девушки на своих плечах с поля боя под Севастополем.

 Там же и познакомилась она с первым мужем, военврачом.
 Бабушка была замужем дважды. Первый муж погиб в чапаевской дивизии, в гражданской уже войне,вместе со штабом, а бабушку беременную, незадолго до этого отправили в Москву, где она родила сына.

Дедушка окончил реальное училище в Вильно ( Вильнюсе) в дальнейшем в поисках работы приехал в Россию, в Москву,
 где и познакомился, а потом и женился на бабушке.

В этом браке было ещё трое детей совместных- мама и два сына. Младший, психически неполноценный. Дедушка какое-то время сильно пил, потом бросил, но алкоголь своё чёрное дело сделать успел.

 Бабушка в совершенстве владела пятью языками, не считая латыни. Ученица композитора Гедеке,когда в силу болезни не смогла более преподавать музыку и слегла, зарабатывала переводами технических текстов, получая их из Москвы и отсылая обратно.

Дедушка изъездил всю Россию, Белоруссию и Малороссию, как это тогда называлось. Занимался топографией и разработкой мелиорации земель. Вот такая семья.

Дедушка светловолосый, голубоглазый, довольно плотного телосложения, 1'79 ростом. Бабушка ростом 1'49, смуглая, черноглазая, с крупным горбатым, греческим носом. Он достался моему среднему сыну.

 Моя мама росточком 1'52 тоже маленькая, а я 1'63 . что то среднее. Теперь продолжу о своём детстве.


                Главка  3

Незадолго до моего трёхлетия, то есть до отправки в садик, к нам приезжал мой папа. Я этого не помню в силу малого возраста, но с рассказа мамы напишу. Не всё она мне говорила, многое скрывала, в том числе и причину их разрыва.

Как я поняла позднее они не состояли в браке, у папы возможно уже была своя семья, а мама стала так сказать его любовницей, хотя о наличии семьи на тот момент похоже не знала. Но и это предположительно.
 Так что может быть у меня есть братья или сёстры по папе в Украине.

 Евгений приехал не просто так, а с намерением забрать меня, но видимо по тому, как его встретили не стал говорить о своём желании.

Был он без вещей, только с маленькой авоськой. Делали тогда сетки хозяйственные матерчатые, которые так назывались.
 В ней лежали подарки для меня, кукла и ботиночки с платьицем. Причём всё оказалось точно в пору, из чего мама сделала вывод, что подарки брала женщина, скорее всего папина жена.

Единственно ненужной была кукла. Я в куклы не играла и она меня абсолютно не заинтересовала.
Зато я ему с радостью демонстрировала свои игрушки, в том числе любимый мотоцикл. Игрушки у меня были германские. Всё и одежду и игрушки слали бабушкины родственники.

Папа поиграл со мной, потом я убежала на двор, между ними видимо состоялся разговор, после чего папа ушёл. Подошло время обеда, пошли звать меня, думали я играю под яблоней или кручусь у кур. Но нигде меня не оказалось и тут забили тревогу.

Мама бросилась на улицу. Наш переулок небольшой, все друг друга  знают и вскоре выяснилось, что видели молодого представительного светловолосого мужчину со мной на руках.

Мама всё поняла. Догонять поздно. Она бросилась на Междугородку звонить брату в Москву.

Дядя Юра нашёл Евгения со мной на вокзале, перехватил прямо у вагона при посадке. Произошло бурное обьяснение и папа уехал в Киев без меня. Кто знает, может было бы лучше, если бы он успел уехать со мной. Но вышло то, что вышло.

Забегая вперёд скажу, всё это мама рассказала мне уже взрослой, когда я, много позже смерти бабушки, у неё в фотографиях нашла фото отца.

Как я поняла, что это мой отец? Не знаю, может сердце подсказало, может схожесть, или то, что на обороте карандашом было написано просто Евгений.

 В общем, узнав о папе , я начала его искать. Всё, что мне удалось, уже вышедшей вторично замуж, это получить ответ из Николаева, где было написано: полковник Нагорный Евгений Михайлович, 1922 года рождения выбыл из воинской части, всвязи с выходом в отставку, без указания места назначения. Вот так. На все мои запросы во Львов и в Дрогобыч, я ответов не получила, не судьба.

  В общем жизнь моя продолжилась в семье и я теперь ходила в детский сад, а о случае с папой благополучно забыла, как забывают дети в этом возрасте.

 Ребёнок я была неугомонный, что называется борец за справедливость, в своём понимании. И однажды за эту свою борьбу получила кубиком в лоб, от сына воспитательницы.Кубик большущий, размером с кирпич, поэтому он пробил мне бровь.
Как ни странно , но я помню такую картину, меня сильно трясёт, раздаётся какой- то мерный стук, я вижу мутное, красное небо.

Трясёт оттого, что я лежу на руках у воспитательницы. Стук от её каблуков, она бежит со мной в больницу. Ну, а красное небо, это льющаяся на глаз кровь. Вот так я получила первую боевую рану. Потом я обидчику многократно отомстила, била его не на шутку, но мы с ним всё равно дружили. Женька Ревякин всё от меня терпел и не жаловался матери.

Дома я тоже не была подарком. У нас жили мальчики, дети погибшего дедушкиного брата. Они много старше меня, и мы с ними мало общались, так как они слыли тихими, незаметными, всё больше сидели занимались уроками после школы. Никогда не гуляли на улице со сверстниками.

 Я над ними можно сказать измывалась, не сознавая, что делаю плохо. Прятала их учебники или тетради, иногда изрисовывала.  Счастье, что только в выходные, в будние дни была в садике.

В общем то не из вредности,видимо пыталась привлечь их внимание в меру своих способностей, не разумея многого в жизни. Было обидно, что я пуп земли всей семьи , им безразлична. Дура была в общем-то.

 А история их была страшной. Отец, дедушкин брат Емельян, служил в Кремле, в охране Сталина. Был женат на еврейке, тёте Маше. У них имелась хорошая квартира на Арбате.

Ещё один дедушкин брат позавидовал, захотел эту квартиру и донёс на младшего брата. Что было в этом доносе, не знаю, но итог страшный.

 Дядя Емельян расстрелян, это извещение о десяти годах без права переписки, тётя Маша сослана в лагеря. Детей в приют не позволила забрать, вернее во-время увезла моя бабушка. Вот они Эмиль и Александр, погодки жили у нас. Они к описываему времени заканчивали школу.

Уже в 52-ом году, это мне тоже запомнилось, открылась калитка и к нам во двор вошла страшная, по моим тогдашним понятиям женщина.

 Измождённая, полуседая, одетая в лохмотья, не по погоде. Было лето, а она в телогрейке. Женщина с чёрными,огромными,в пол-лица, лихорадочно горящими глазами.

Она спросила бабушку и я, вся дрожа проводила её. Каково же было моё удивление, когда бабушка и смеясь и плача повисла у неё на шее и гладила её и теребила, а она стояла столбом, не раздеваясь и слёзы текли по её лицу.

Один вопрос из одного слова на выдохе, где? И бабушка его поняла и побежала в комнату звать мальчиков. Они вышли долго смотрели на женщину и потом поняли кто перед ними.
В общем встретились, воссоединились.

Позже они уехали. Как ни странно тётю Машу с детьми тогда же отпустили в Израиль, без задержки.

Это тоже страницы нашей семьи и нашей жизни и их не забудешь, не вычеркнешь. А брата предателя я увидела только после смерти бабушки, при её жизни его приезд был невозможен, а дети их бывали у нас.
 На детей бабушка запрет не распространяла.

В войну в этом доме жила масса московских детей. Спали на полу вповалку, жили в тесноте, впроголодь, но все были рады быть у бабушки под крылом.
Простите, за многие отступления от сути, но воспоминания не спрашивают нас, когда и как прийти.