я сыт бредовою идеей

У каждого свой геморрой.  Кто сыт бредовою идеей, кто поместил себя в футляр живя меж  створками мидии…- меж нафталиновых октав.    Другой сидит ярмом на шее ,как шут в арене нос задрав,  его не манит Галатея,- он душу дьяволу продал. Другой все плачется,- фальшивит… -поет несносно голоском. Он в пасти женщины любимой проглочен вместе с кошельком.

А этот тип седой обрюзгший, ему бы реквием воздать, сидит  пред водами весь в думе. Мыслитель,-  с пасквилем  Воллар! Прикрывшись  алчною  палитрой и необъятным париком его желудок ненасытный, всегда немножко с ветерком.  А  тот фигляр на три копейки осыпан золотым дождем. А этот Тит, что держит грелку, -живет по чину -с  огоньком.               
У театрала мысли в ложе. А у артиста  в реже- божьем. Он утром , за полночь ничтожно к себе  красавицу зовет…Аукнет…  - вдохновенье ждет.
 Из внешней жизни с кровью рану со  сцены  в ложе   подает. А если вдруг промашка вышла, и зритель видит , что он лжет… он осторожно тихо выйдет и дверью  хлопнет,- так, что в яме гей   суфлер аж свистнет, и текст под гору потечет, гурман ценитель театральный  по тексту    сразу  не поймет…- где геморрой  , а где  простата.   И где исчезнувшая дата.
А, льстец завистник,- враг заклятый  на сцену гением взойдет, цветы все скромно подберет. Один цветок направит залу…. «Я вас люблю! Как  Кира  Аллу!»          
Сцена любви, в ней много страсти. Опала –тысячи свечей, в ней наше прошлое  ненастье тревожно с  мыслью  грешных дней.
 Сижу, пред  взорами ушедших, держу свечу былых  надежд ...- какая ночь в дали безбрежной  в среде  мыслителей   невежд 
  Смотрю как  схимник  впредь изгнанный грызет познаний тверди кость.
 А там по зебре полосатой спешит гость временно  незваный, сняв терний праведный венок. Спешит   к любимой, там цветок расцвел и жаждет опыленья. И он как рыцарь озаренья  её в объятье заключит , помнет и страстно  опылит.  В  порыве радостных стенаний , замкнется наслаждений круг ,- я думаю без разочарований.
 Вся  жизнь пульсирует вокруг,  ведь  жизнь - пульсации гротеск,- огромной силы  вольный всплеск  герои хором вскрикнув  «Ах»  в  клубке змеином   на волнах –плывут.
 В окне напротив мой  сосед ,он мыслью,-  разумом  раздет.  Жует  морковную котлету, и выглядит пред  дамой –дедом.  Хотя  желанье - бодрячком. Хотя  в разоре на копейку ,он  ложь за тысячу продаст. Хотя в долгах по голенище, он не спешит ладонь кусать.  А если он вам занял  рубль – он вырвет  тысячу из рук … Даю я  на спор  зуб. Любовь  не терпит суеты …- она в полете доброты.
Душа полна – пусты карманы. И этим пользуют гурманы. У них большие языки и поболтать в кругу бедлама , ох,- они большие остряки.
У врат где царствует орел, -всегда найдется   Пиросмани - который воспоет Тамар. Он так  влюблен , на паперти в восходе исхудавший,-  такую как Тамар все ждет. Приговор ему  вынесен судьбою,-  но богом оглашен...- так повелось!
 Я помогу тебе, однажды скажет он ,-когда твой срок придет. Я покажу тебе Тамар и Галатею!- которую ты ждешь. Время приходит,  «Пиросмани» уже  с грозы оглох,- при солнечных лучах  ослеп, но сердце радостно трепещет- душа  чиста, в вершине светлый    нимб. Вибрация по линии ничтожеств его еж не тревожит.  В  руке судьбы невероятный кнут и белая спина напряжена, последние секунды,- сопряженность и Пиросмани с  Галатеей уходят в глубь, в века.
Время гонит вьючных лошадей. К финишу добрались лишь ослы. Как сладки женской страсти узы.
Любовь от боли в сердце – запеклось.  А холод льда, бывалой стужи, с горы в отвес  оторвалось.
Жизнь  колесовано  мгновенно. В горниле солнца удела… - астрономическое зрение  прошило время как стрела.
 Любил и я , не жадно -  скупо.
Хотя признаюсь…- видит бог, я восхищался ею глупо. Она была и царь и бог! Я   раскусить  хотел орех , беззубым ртом – желанье  всех.
Возможно это глупо, глупо  плыть в пасти  века  за руном,- объятый  жаром  парус вздутый, обвис ждет истинных ветров.. Внизу Кура,-  гротеск событий …- там  голограмма бьет ключом.  Там Пиросмани - местный житель,  трет краску в ступе  голышом. Когда его покинет муза…- бьет  в твердь гранитную  крылом. Так я живя ,  когда то глупо ,-   бился  во истину  крылом.
Жизнь повернула меня круто, я в зазеркалье,- за столом. Секут  лицо мое морщины, в  глазах поблекших  гаснет гром. Вокруг свободно и пустынно, я в позе зверя -  дикаря… разгладил ласково морщины… к листу склонился до утра.
 В ковровом царствии лесов. В печали, - бродит Маргарита.  Она средь оторопи лет.  В душе влюбленного –джигита.   Средь  тысяч птичьих голосов,-  цариц с небесными крылами … - она  все ищет  Пиросмани.
 А он на фоне гор гордыни, в объятьях вечной белизны   снегов и черни звездной  дали  в нежнейшей  ауре любви. В венце и  жизненной  спирали,- её рифмуемой    длинны.   В его непонятой любви, она ему была Лолитой, он  у холста людьми забытый   ждал Маргаритку ля де Севр!
 А  на стене  в кафе  «Тифлиса» в разгар звучаний голосов ,напев – величие веков  скользит по раме   нежным бликом   к картине глянцевой  «Кутеж».
Восторг в  ментальности  глубокой .  Ментальный   след средь  прочих меж