Англия. По ошибке - в Лондоне

    Однажды мы с доченькой решили съездить в ставший привычным для нас Париж, но по ошибке взяли курс на Лондон. В немецком городе, где мы прожили почти восемь лет, с улицы напротив  вокзала по субботним вечерам  отправлялись экскурсионные  автобусы в Париж и Лондон. Мы заняли передние места на втором этаже с широким обзором, как у  водителя. В ожидании его слегка вздремнули и не почувствовали, как  тронулись в путь-дорогу. Когда пассажиров стали  обилечивать, мы поняли, что едем не туда; перепутали автобусы. Я сильно заволновалась, но было поздно.
–– Какая разница? — сказала дочь, зевая спросонья, —побываешь, наконец-то, в Лондоне. А то всё Париж, да Париж…
–– Тебе хорошо с немецким паспортом, а мне нужна виза.
–– Не волнуйся, в твой паспорт там  никто смотреть не будет.
Я  ей поверила и мы опять заснули.

   Ровно в три часа ночи подъехали к  проливу Па-де-Кале. Честно говоря, я его  не увидела, только прочла о нём надпись. Вошли пограничники. Что-то сказали по английски.
–– Мам, приготовь паспорт, — перевела дочка.
Мне сразу поплохело… Это же не граница с Белоруссией или Украиной, где всегда найдешь выход из положения, в крайнем случае «подмажешь». В результате проверки, кроме меня, были отобраны паспорта у молодой пары хорватов, кстати, родившихся в Германии. Нас троих любезно попросили выйти из автобуса. Моя дочь вышла тоже. По её наигранно-весёлому настроению я поняла, что она  пытается всё уладить с помощью юмора и неплохого знания английского языка:
–– Уважаемый джентльмен! Уверяю вас: мы не террористы… Ну что же я буду делать в Лондоне без мамы?
–– Одну минуточку, я сейчас позвоню в посольство, – сказал молодой застенчивый пограничник в новенькой униформе и скрылся за дверью.
Не прошло и минуты, как он вернулся. Покрасневший от смущения, объявил:
–– Вам, леди, въезд на территорию Великобритании разрешён, а вам, молодые люди,  нет.
   Всем было очевидно, что это  чистой воды неправда! Но вынужденная; не может, ведь, английский джентльмен отказать в просьбе симпатичной девушке, даже, если он и на посту. Расстроенные хорваты взяли из автобуса свои рюкзаки и  нехотя побрели в холодную ночь. Пограничник с резиновой улыбкой говорил им вслед, что на этом берегу тоже очень уютно.
 
   А мы продолжили путь,  сразу же въехав в огромный ангар. Там были газетные киоски, «М,Доналдс», магазины, туалеты, душевые и прочий сервис. Многие пассажиры  разгуливали, некоторые безмятежно спали.
–– Когда же мы, наконец, поедем по туннелю? — спросила я.
–– Закрой глаза и прислушайся.
Закрыла,  прислушалась:
–– Как-будто, чуть-чуть покачивает.
–– Мы уже давным-давно едем под проливом.
–– Жаль, а я так хотела его увидеть…
–– Ой, мама, какая же ты у меня  темнота. Мы передвигаемся по туннелю в фешенебельном трехэтажном пароме по рельсам.

     Приблизительно через час наш автобус вырвался к рассвету. Солнышко, такое же любопытное как и мы, подглядывало из-за горизонта через прозрачную туманную занавеску. Двигались по левой стороне шестирядной дороги. Забавно было сверху смотреть на английские машины с рулями справа. Наш автобус мчался мимо зелёных холмистых полей,  пасущихся белых овец,  чёрных коров, лошадей, наверняка, породистых, редко попадавшихся деревьев.  «Типично британские ландшафты, знакомые  по картинам, иллюстрациям из  книг их классиков. Именно такой я представляла себе Англию, когда жила в России», — думала я.

   А вот и Лондон! Для кого-то — Лондонград, а для меня красивый, но чужой город. Около девяти часов утра автобус остановился в центре возле университета; молодёжь за тем и ехала, чтобы увидеть, как будущий наследник престола Увильям, сын известной принцессы Дианы и Чарльза, прошагает на занятия. Зрелище, продолжительностью менее минуты: вышел из машины, зашёл в дверь университета. Подросток, как подросток! Приветливый. Улыбчивый.

     В столичном городе  фасады белых домов, освещённых предобеденным солнцем, слепили глаза и воображение! Везде офисы, много позолоты, красные телефонные будки и красные двухэтажные трамваи без дверей. Строгие, в сравнении с немецкими, полицейские в касках и чёрном обмундировании. Магазины  и пивные заведения — зелёные, деревянные — всё иное, чем в остальной Европе. Чувствовался английский шик и экзотика, завезённая из колониальных государств. Даже завтрак в отеле сильно отличался, например, от завтраков в Париже, Вене или Берлине. Предлагали не традиционный кофе, а различные сорта чая. «Разве в Англии растёт чай? - рассуждала я утром следующего дня. — А откуда у них эта традиция чаепития, даже ритуал  настроя на предстоящий день? Наверняка, из Цейлона». Круасансов с мармеладом, сыров, как в Париже, на завтрак  тоже не было. Сэндвичи, жареная ветчина, сосиски, омлеты. Мне показалось: слишком уж всё жирное.

    А впереди —  ещё два дня в Лондоне. Столько всего интересного!   Удивило, что наших молодых попутчиков, вероятно, немцев интересует, в основном, «М, Доналдс».  Несколько русских студентов слушают экскурсовода затаив дыхание. Ловят каждое слово, задают вопросы. Моему же восторгу нет предела! Когда увидела вживую то,  о чём читала в книгах или видела по телевизору, захотелось украдкой ущипнуть себя; наяву ли это? Замок с часами Биг-Бен в центре на мосту, Букингемский дворец, парад  солдат в красных мундирах и в чёрных меховых шапках, закрывающими глаза, как у собачек-болонок. Потом прошлись пешком под Темзой к вышке Гринвичского меридиана.

     Не только женщины с  удовольствием посетили самый прославленный магазин  «Харродс», где отоваривается королевская семья и одевается  принцесса Диана. Экскурсовод рассказала, что в нём можно купить всё: «от заколки для волос до яхты, от резинового ластика  до живого слона, от пары туфель за миллион долларов до плавающего крокодила в отделе домашних животных». Ещё по советски очень впечатлительная, не умеющая скрывать чувства, я то и дело обращала внимание дочери на «чудеса». Она реагировала по-европейски — слегка сдержанно или со снисходительной улыбкой. Меня же умиляло всё, начиная с  чистейшего лондонского метро с мягкими диванами-сидениями,  со стеклянными загородками, чтобы никто из пассажиров не свалился на рельсы, и заканчивая блошиным рынком. Он дал простор воображению. Старая утварь, посуда, одежда, картины позволили, как наяву ощутить дыхание старой Англии. Лучше прочувствовать её историю, прикоснувшись к  вещам руками!
–– Ну теперь твоя душенька довольна? — спросила дочь.
–– Даже очень!
–– Ну, если ты нашла блошиный рынок даже в Лас-Пальмасе, то, не посетив лондонского, не успокоилась бы, — засмеялась она.— А теперь я оставляю тебя. Мне надо навестить одного человека.

   Дочь написала мне на случай, если заблужусь, записочку на английском: «Сори(извините), покажите, пожалуйста, дорогу к фонтану на улице Пикадильо? Сэнк, ю (благодарю вас)».
–– Вобщем, пока! Встретимся здесь через три часа.
–– О, кей, — ответила я хотя бы что-то по- английски.

   Дочка пошла быстрыми шагами  в пёстрый, шумный, чужой для меня мир. «Ишь ты, как уверенно! Как я по Москве или по Старому Осколу », — восхищалась я, глядя  вслед уходящей дочери. Вскоре она незаметно растворилась в толпе. А я радовалась открывшимся перед своим ребёнком горизонтам благодаря переезду за границу. Приятно, что она в 16 лет свободно владеет английским, немецким,  французским и русским! Прекрасно ориентируется в Парижском, Лондонском и Московском метро. А они, между прочим, все разные. Вспомнила себя в её возрасте —  чересчур скромную и застенчивую. Тогда о подобном даже и мечтать не смела…

    Присела у фонтана. Потом — умиротворённая, побрела по лондонским улицам. Несмотря на воскресный вечер, город кипел и бурлил. Везде выступали уличные артисты: крепкие смуглые парни-мулаты кувыркались,  складывались в пирамиды, показывали фокусы, пели и отстукивали чечётку. Все магазины, игорные и развлекательные заведения, в отличие от Германии, где по выходным и праздникам, стоит гробовая тишина, были открыты.

   Попала на бесплатную дегустацию различных сортов чая. Его разливали автоматы и все желающие пили  из крохотных разовых стаканчиков. После ароматных обжигающих чаёв, на душе стало ещё теплее и радостнее.  «И всё- таки жизнь прекрасна, — торжествовала я, вышагивая  по китайскому кварталу, предлагающему ароматные восточные продукты-деликатесы. Попробовала их знаменитых вяленых уток, готовящихся к употреблению целых  восемь дней!?
    Сделала передышку возле ресторана, к которому  подъезжали на такси… индийские пары. Их молодые женщины умопомрачительно красивы: гладкая кожа, блестящие густые волосы, стройные женственные фигуры в струящихся шёлковых сари нежных, чистых оттенков.
 
       Потом посидела в кафе с пожилыми английскими леди, очень ухоженными от ногтей до причёсок. В киоске купила чашку-сувенир для мамы из манчестерского порцеллана и побрела к фонтану; даже позорная записочка не понадобилась. Но  для себя твёрдо решила учить английский. Не знать его, живя в Европе, — всё равно, что быть безграмотным. На обратном пути в автобусе молодые попутчики из Германии делились впечатлениями. Всё-таки затронул их, непривыкших удивляться, Лондон. Я тоже была несказанно рада, что нечаянно его посетила. Конечно, не без помощи знания английского языка своего ребёнка.

    Кстати, в течение всей поездки моей дочке уделял знаки внимания неравнодушный к ней юноша, тоже неплохо говоривший на английском. Я спросила её:
–– Почему «отшила» такого приятного парня?
–– Мама, хочешь, чтобы я уехала от тебя далеко-далеко?
–– Куда? В Америку?
–– Туда, где скачут кенгуру на задних лапках… Разве ты не замечаешь его австралийский диалект?

На фото: акварель автора 50х60см.