Маленькая жизнь 21

Уставшую от всяческих процедур Альку направили на консультацию к профессору Краснову. Это был главный человек в мединституте, к которому относилась клиника. В глазах Альки это был надменный, напыщенный и казалось лопающийся от собственной важности человек, постоянно окруженный огромной свитой раболепствующих докторов
- Девушка, я Вас уже узнаю. Сколько Вы у нас лечитесь?
- Шесть лет, - ответила Алька.
- Ну, пора за это взяться серьёзно.
Алька была ошарашена. Выходит шесть долгих лет её бесконечного лечения - это не серьёзно,  всего лишь шутка? Или эксперимент на выживание?
И за это действительно взялись серьёзно. В очередной её приход на консультацию к доценту Маргарите Александровне, чопорной женщине, та продержала Альку до ухода других пациентов, потом проводила студентов и приняла девушку один на один. Алька стала жаловаться на вновь мучающие её боли.
- Ты говоришь, что у тебя боли в ноге, но сколько ни лежала в клинике, всегда улыбаешься.
- Правильно. Напьюсь обезболивщего во время очередного болевого приступа и улыбаюсь. Разве улыбка - это плохо? Если я начну плакать, то уже не смогу остановиться и погибну.
- Ты симулянтка. Постоянно вокруг тебя народ и ты всем улыбаешься, а нам врешь, что у тебя сильные боли.
Алька не выдержала подобной клеветы и высказала Маргарите Александровне все, что видела в клинике за эти годы, она напомнила той о том, что люди лечатся годами безрезультатно. О том, что доцент давала клятву Гиппократа, но в первую очередь доктора следят за тем кто кому улыбнулся, кто с кем заговорил и лишь в последнюю очередь практически наобум лечат. Не получилось исправить кривую кость, сделали её кривой в другую сторону, при этом до операции, на которую пациентку соблазнили стройными в будущем ногами, у неё не было боли, а после появилась. Что потом ей сказали на это? "Извини, мы не понимаем чего ты от нас хочешь. Ну не получилось. Давай сделаем  операцию и вернем первоначальную кривизну?" Алька не помнила себя и говорила, впервые не стесняясь в выражениях, все, что накопилось у неё внутри.
Вернулась в тот день на работу она не совсем справившись со своим состоянием, для неё это был конец всему, выхода казалось бы нет, боли мучают, а в больницу ход закрыт. Хирург по месту жительства Альки для неё вообще не являлся врачом. Все это время она приходила на приём и он говорил:"Я твою болезнь не знаю, ты её сама лучше знаешь. Говори, что тебе нужно." В карточке он писал то, что говорила ему Алька и получалось, что она вроде как находится у него под наблюдением.
Алька долго думала, прежде, чем до неё дошло, что эта клиника не единственная в стране. Заполняя для докторов многочисленные приглашения на различные медицинские симпозиумы, девушка по памяти знала адреса нескольких аналогичных клиник. И она написала в Московскую.
Жаловаться не конфликтная девушка не стала, лишь написала, что местные врачи не знают что делать. А клиника в Алькином городе считалась очень хорошей, в рейтинге лучших она стояла следом за Московской.
Через некоторое время Альке пришёл вызов из Москвы и она стала собираться туда.