24 апреля 2017. День Памяти о Катастрофе. Ем а Шоа

                6 июня 1941 у отца был день Рождения. Впереди были длинные летние каникулы, наполненные детскими играми и почти взрослыми подработками...
   
                Однако, 22 июня над Сокирянами , вдруг, пронеслись тёмные стаи незнакомых самолетов-крестоносцев. Один из них, как-то буднично, сбросил одну бомбу прямо у клуба... Взрыв, смертельно перепугав нескольких случайных прохожих, разметал ближайшие кусты и деревья...

                В 12 часов дня репродукторы голосом Молотова хрипло объявили о начале страшной Войны.   Многие Сокирянцы, включая молодых и задорных Абрама Зицера, Янкеля Вайнзофа, Нюму Высоцкого и Яшу Файнблата, сразу кинулись в военкомат. Они-то, и успели на Войну единственным и последним эшелоном, ушедшим в этот же день... О плановой мобилизации в условиях  неразберихи, тогда, не могло быть и речи. Государственная граница была совсем рядом , в соседних Липканах.

                Советские войска отступали на севере. Только немцы и румыны входить не торопились... Выяснилось, затем, что пограничники в Липканах оказали геройское сопротивление, сражаясь до последнего...

                В самих  Сокирянах после ухода Красной Армии воцарилось безвластие. Вернее, наш городок оказался в руках   безнаказанно убивавших, грабивших и насиловавших погромщиков...

                В отличие от правивших  свой разбойный бал прорумынских кузистов, разогнанных своим же Королем за пару лет до этого, эти убийцы, называвшие себя Бандеровцами из Черновицкого куреня, были настоящими изуверами...
      
                Круглосуточные грабежи, удары сапогами в живот беременных, потоки крови от зарубленных топорами , нечеловеческие крики истязаемых, наполнили  улочки нашего местечка... Даже вошедшие в город румынские части были шокированы злобствующими нацистами в вышитых рубашках... Для срочного наведения порядка пришлось скорым военно-полевым судом осудить и расстрелять  нескольких отъявленных погромщиков, наряду с группой евреев, осмелившихся оказать вооруженное сопротивление. Казалось, порядок был восстановлен...
 
                Прячась по чердакам, отец лихорадочно, ещё и ещё раз , спрашивал свою старшую сестру Чарну о причинах этой ужасающей вакханалии. Она же, конечно, не могла  ничего объяснить. Только судорожно вздрагивала при каждом вопле, доносившемся до места, где они скрывались...

                На другой сокирянский улице, на таком же чердаке , расположенном над конюшней румынского вспомогательного взвода, прятались родные моей будущей мамы. Они безуспешно пытались не привлекать внимания продолжающих ночные рейды погромщиков, подушкой приглушая мучительный кашель маленькой двухлетней Ревуси, угасшей, затем, в нечеловеческих муках гетто...
      
                Бабушкина сестра Роза всю жизнь вспоминала  свою единственную и неповторимую доченьку, от которой и остался, всего-ничего, только большой портрет, висящий на стене нашего дома. В детстве я мог часами смотреть в ангельски-добрые, по-детски наивные глаза этой маленькой девочки,  ещё и ещё , внимая грустному рассказу несчастной матери...

                Моим родным только ещё  предстояли впереди  долгие мучительные дороги "Смерти" в Могилев и Винницкую область, страшные картины  тысяч убиенных стариков с торчащими из воды бородами, медленно-величаво плывущих по Днестру, безвинных мертвых младенцев, которых, высоко вверх, поднимая над собой, предъявляли Небесам несчастные родители, доведённые до отчаяния в страшном, промокшем от холодного дождя и слез Косоуцком лесу... Впереди была и страшная зима 1941 года с горами замёрзших трупов в свинарниках Песчанки, Ободовки и Бершади... и гибель многих-многих близких нам братьев, сестёр, мам и пап, дедушек и бабушек....

                Из 35 тысяч евреев  Сокирян и окрестностных местечек домой вернулось менее пятисот. В бездушной статистике трудно обнаружить и подсчитать таких, как, например,  бедная-бедная женщина, умершая во время сокирянского погрома от разрыва сердца, прижимая к себе 5-месячную девочку... Малышка чудом выжила и стала, затем,  мамой Риммы Чаплин ( Ройзман). Она, спасибо ей,  и написала мне об этом случае - одном из десятков и сотен тысяч происшествий в этой безжалостной горестной трагедии...

                И сегодня, в  День Памяти о Холокосте - уничтожении европейского еврейства, хочется ещё раз,  с Любовью и великим Состраданием, вспомнить о своих прадедушке с прабабушкой , Авруме и Цирл, дедушке  Менделе и муже Розы - Залмане, их маленькой дочери Ревусе, которая могла бы  стать моей тетей и многих, многих других, наших и Ваших близких, чьих счастливых глаз и голосов мы уже больше никогда не смогли,  ни увидеть, ни услышать...

                Вечная Память, мои Дорогие!!!