Роман с последствиями

Я написала роман... правда, только во сне, но написала... и даже издала... получилась довольно внушительная, порхающая бабочкой, древесина, вносящая свой беззаботной-нетленный смысл в пестрые ряды разноцветно-разновкусных любовных романов или бессмертно-убийственных детективов, или чепухово-мутных фентези, или невнятно-невероятных страшилок или усердно-мозолистых философских размышлений или-или... Что именно я выдала на-гора, было неизвестно, но книга была толстой, белой и тяжелой, с огромным запасов слов, смыслов и подсмыслов, существующих в тексте и - искусно к нему приклеенных, прибитых, примагниченных потухшими, зацикленными глазами читающих...

Я написала, и - мои руки рухнули вниз от тяжести только что выброшенной ими из глубокой шахты беспомощного и - неизвестно под чью диктовку - пишущего мозга, полкило малоконтролируемой и самодостаточной хрени. Эта жужжащая черными мелкими буквами, дышащая легкими страницами и давящая на черепную коробку сложностью предложений сущность выбила себе место под солнцем и зажила отдельной жизнью, и не мне ее спрашивать, - кого она убьет, кого покалечит, кого просто погладит по головке, кому пришьет новую руку, а кому - и вовсе отшибет голову. Она была отдельным миром, засасывающим в свою канализацию - много, много, много и еще больше - коричнево-зеленоватых с голубым отливом испражнений.

Я была беспомощна после написания этой книги... и сама - изнасилованная и пустая - искала спасения в чужих, еще горящих взглядах. Мне был нужен разговор, - не выспрашивание о творческих потугах, не намеки на личную несложившуюся кастрированную жизнь, не хихикание за спиной вдоль позвоночника, а равнодушное или участливое (без разницы) качание уставшей головой в такт моего нытья... и я нашла это понимание, встретив пару-тройку алкашей...

Я еще никому так не заглядывала в рот, пытаясь все-таки понять, какую муть несут посиневшие и сгоревшие от спиртного губы - в ответ на мои незаданные вопросы, чем дышат испитые до дна, прикормленные внутренние драконы подзаборных несегодня-завтрашних покойников... но эти неразборчивые, бестактные, лишенные общеупотребляемого смысла, слова, вытолкнутые за прореженные, с золотыми коронками зубы из горящей, дымящей адом глотки - то ли одно, то ли два - наполнили меня всю - и заменили несколькотысячный, оторванный с мясом и костьми, словарь... это были знаковые слова, обозначающие - меня... как есть.

***

Потом я убирала в туалете (в детском лагере, что ли). Туалет был на несколько кабинок, что располагались на впечатляющем бетонном возвышении. Большие квадраты серой плитки говорили о недавнем ремонте, а испачканные говном стены - о захаживающей публике. Почему я его убирала - я не знаю... Но я мыла старательно и усердно затасканный пол, собирала запачканную туалетную бумагу, углублялась в глотки унитазов... Что я там искала? Наверное, свой роман, уплывший с поглотившим его дерьмом... мой ненаписанный, несуществующий, мнимый - но уже требующий немалой расплаты - роман...