Часть пятая. глава 1. человек с луны

ЧАСТЬ ПЯТАЯ.

Глава 1. Человек с Луны

Властитель Асаг пребывал в анабиозе на станции на Луне. Он не видел ни астронавта, ни странного существа, но «часы» на руке запечатлели их и автоматически закрыли дверь. Прошло два года с тех пор, как он спустился на Луну и нашёл покинутую станцию, где и впал в анабиоз.
Асаг долгие годы, с четырнадцати лет был отдан в монастырь «Новый Орион», где постепенно сблизился с его настоятелем Властителем Асагом. Но уже к тридцати годам он презирал Властителя. Тот получил бессмертье стариком, и, может быть, поэтому был консерватором. Хранить и хранить. Ждать, не действовать. Достаточно действий Ордена «Псов Ориона». Правда, он весьма остроумно придумал собрать Хранителей тайны по Интернету. И отсеять псевдохранителей. Но он слишком долго с ними валандался.

Сумасшедший пёс Ричард прикончил Властителя.
Бессмертный не мог умереть сам по себе, но убить его могли. Такова карма. И вот уже Земля была в руках ориан, но странный тип – Юлий Бессмертный – предложил ему, наследнику Властителя Асага – бессмертие в обмен на спасение Земли. И, если честно признаться, он первый, избранный в сорокалетнем возрасте Властителем Асагом, польстился на это предложение. Что такое власть, если нет времени осуществить то, что хочешь. Какое ему дело до наследников! Это не его сыновья, а чужие, избранные Орденом. Он никогда не был женат и не знал ни одной женщины.
Асаг считал себя потомком королевских кровей расы змееподобных ориан, тех, кто остался на Земле после взрыва Атлантиды и тайно воевал с атлантами и их потомками. За тысячелетие раса приобрела человеческие черты, но мозг оставался мозгом рептилии – холодным и человеконенавистническим.
Двадцать лет они летели, наслаждаясь чувством, что впереди вечность, но… начались распри. Против него в соседнем звездолёте составился заговор. Командир звездолёта сам захотел стать Властителем Асагом. Он нашёл сторонников и в звездолёте Асага. Тот чувствовал, что атмосфера вокруг него сгущается. Он казнил выявленных сторонников заговора, но тут в их звездолёт «Вритру III» врезался то ли метеорит, то ли снаряд, и звездолёт стал разваливаться на куски, так, что Асаг едва успел вскочить в спасательную шлюпку.
Он летел на шлюпке неизвестно куда, пока в голове у него не созрел план более осмысленного существования.
Топливо в шлюпке кончалось, он высадился на Луне. Следы человеческого пребывания были везде. Он впал в анабиоз, чтобы подзарядиться энергией, другого питания не было, кроме энергии космоса.
Очнувшись, он понял, что обнаружен. Впрочем, чужой астронавт мог решить, что это член экипажа прошлой экспедиции.
Властитель Асаг очнулся в звездолёте и понял, что это земной корабль. Асаг вслушивался в их речь. Они подлетели к Земле, это он узнал из их беспокойных реплик. Земные языки были ему знакомы. Он решил не обнаруживать того, что пришёл в себя. Земляне доверчивы, это он знал по своему опыту, но никак не хотел выдавать себя и своих планов в отношении Земли. Астронавты бережно сняли с него скафандр и стали поддерживать его существование через зонд.
Когда они сели на Землю, Асаг впал в анабиоз, но в ночь, когда астронавты решили бежать, очнулся. Увидев Юлия, понял, что необходимо оторваться от своих спутников. Юлий мог его узнать, ведь это он когда-то сделал его бессмертным, в обмен на спасение Земли. Благородная цель. Юлий назвал его тогда древним Злом. Что ж... Может и так. Но с тех прошло много времени со дня их последней встречи. А этот Батько показался ему интересным типом и Асаг решил, его можно будет использовать.
Пока астронавты разбирались с вертолётами, он вышел на улицу и спрятался во дворе соседнего дома. Собаки заливались лаем, но в середине ночи никто на это не обращал внимания. Он видел, как улетают астронавты, услышал шум и яростный лай собак, и он вышел к Батьке, но тот разочаровал его: нелогичный, отдаёт бессмысленные приказы, бесполезный.
Мухи, которые могли бы и убить, если дать такую команду, существовали – это были микророботы-мухи, разработанные на основе нанотехнологий, которые служили в лабораториях «летающих тарелок». Тарелки – такое детское, убогое название дали люди этим совершенным аппаратам! Как же после этого не презирать человечество? Оно кривляется на своих танцульках, пишет книжки для развлечения, производит множество бесполезных вещей. Его необходимо сократить вдвое. Нужны только рабочие пчёлы в ограниченном количестве. Так думал Властитель Асаг, беззаконник.

Неделю он лежал в анабиозе у надоедливой тётки Христи. Затем отремонтировал примитивное устройство вертолёта и улетел. Но под Киевом его вертолёт всё-таки разбился. Теперь он лежал с переломами в военном госпитале и… спал. Странный больной.
Он знал, что за Землёй наблюдают инопланетяне двух рас – его соплеменники с одним полушарием мозга – чистый логический разум, и высшая раса – как считают они сами. И другие – с тремя частями мозга, где третья часть – интуиция, синтез, ясновидение, совершенство. Таким образом, создавалась гармония логоса и чувства.
Эта раса, которую древние люди называли богами, считает, что ориане не гуманны. Они похищают людей, изучают их. Они проводят селекцию: женщин оплодотворяют не только сперматозоидами ориан, но и разных животных. Крадут беременности, потому что сами ориане почти утратили способность размножаться. Они изучают их мозг, который для них – существ с одним полушарием – загадка. Так получались кентавры, которых славяне звали полканами – полуконями; сирены, голос которых переходил на ультразвук и сводил с ума мореходов, и люди с песьими головами….

Человечество веками развивалось и шло к совершенству существ с тремя частями мозга – к богам. Но Асага не волновали эти исследования. Его интересовало восстановление власти Ордена «Новый Орион» на Земле. Потомков ориан было предостаточно, но надо только их найти, – как сделал с Хранителями пластин Властитель, – объединить их и снова захватить Землю. Но теперь не тайно, а явно. Земля к этому готова!
Конечно, раса трёхполушарных сильна, но будет ли она воевать с орианами, защищая людей? В этом Властитель Асаг сомневался. Ведь люди, которые поклонялись им тысячи лет, возводили храмы, где отдыхали странствующие боги, создавали великолепные статуи – забыли о них, объявили их мифическими персонажами. Суровые сыны Божьи и пророки Христос, Будда, Магомет затмили их мир проделок, любовных игр, вдохновения, а к тому же люди стали верить в лжепророков, попадая в сети разных Белых братств, новых «Христов», моральных уродов и самозванцев, и разгневали богов древности. Прежде всего, мстительный Асаг уповал на это.
А ведь у трёхполушарных есть Перун – сын Сварога и Лады, бог войны, громовержец. Он не раз своими молниями пронзал огромные метеориты, спасая Землю, корабли ориан, если они были агрессивны, наказывал и Землю за несправедливость людей. Люди представляли себе Перуна мчащимся на громыхающей колеснице, которую везут небесные олени среди туч, а рядом вечная подруга – Маланьица. У него, небесного пастуха, Змий украл небесных коров и заточил их в пещере. Бог солнца Ра, каждый день проплывающий над Землёй и всё видящий, подсказал ему, Перуну, где спрятано стадо. Наивные! Люди всегда трактуют всё, исходя из своих наивных земных представлений. И саму Землю они представляют в виде коровы Земун – Богини Земли.
Они поклонялись богине Ладе – Богородице богов, символу любви, и богине Макоши – символу плодородия.
Всевышний – космический Абсолют, создатель всего мира ОУМ, следит за исполнением космических законов. Он управляет и орианами и трёхполушарными. Глава богов Род хранил заветы ОУМА, а также солнечный бог Сварог – его сын, и дочь – богиня Лада.
Из своего лика Род породил Бога солнца Ра и также священную корову Земун и Козу Седунь, из их сосцов разлилось по вселенной молоко и стало галактикой Млечный путь. Так считают люди, и они почти правы.

Триглав объединил три ипостаси – Явь, Навь и Правь. Триглав – это символ строения мозга богов. Но люди не понимают этой символики. Асаг считал, что опасность заключается в том, что и люди двигаются к совершенству, хотя и не отдают себе в этом отчёта.
Когда Поздвиг – повелитель бурь и непогоды – спускался на Землю, Семаргл, крылатый пёс – иногда спасал путников на земле и на море – его глаз горел, как спасительный огонёк свечи и выводил к жилищу людей или корабли в безопасную бухту.
Посейдон, бывает, топил неугодных, потому что он был обижен на людей, – те взорвали его любимый остров Атлантиду, хотя он и знал: их к этому вынудили ориане.
Пришельцы с планеты Глория свято соблюдали закон ОУМА, закон космоса – не вмешиваться в жизнь земной цивилизации. Допускалось только оказывать духовную помощь – Аполлон вдохновлял музыкантов, помогал творить композиторам, подсказывал рифмы поэтам и сам сочинял вовсю.
Боги высказывали неодобрение Перуну и Посейдону, когда они своевольничали, наказывали всех, кто грубо вмешивался в дела землян.
Но молодёжь частенько правил не соблюдала. Так юный Зевс подговорил своего дружка Велеса, и они украли чудную девушку по имени Европа. Люди придумали легенду, что Европу украл Зевс, преобразившись в быка, но зачем ему превращаться в кого-то, когда есть Велес, готовый к любым приключениям.
Велес – по людским представлениям скотий бог, бог богатства Бык, ведь в сознании людей того времени большие стада скота и были настоящим богатством, услышав молитвенный призыв людей, спускался и гулял с коровами, а те потом приносили отличных тёлочек и бычков. Так он исполнял просьбы людей, за что и был наказан лет на сто заточением на Луне. Но Зевс спас друга, подговорив Гефеста разбить оковы. Так что бывало, они сбегали на Землю, прихватив Леля, – божка любви, сыночка Лады, – его ещё называли Эросом или Амуром, от похождений которых рождалось чудесное потомство.
Юному Посейдону боги дали цветущий остов, чтобы он его охранял и заботился о его жителях. Вместо этого, он спустился на него, влюбился в земную девушку Кейто и нарожал столько народу! По имени старшего сына Атланта назвал свой остров Атлантидой.
Юная Лада любила разгуливать среди людей, особенно на ярмарках, а её шаловливый младенец Лель стрелял в кого попало. Оттуда и родилась поговорка – любовь зла, полюбишь и козла. То есть фавна. Козлоногий прямо ходил по пятам за богиней. Кто такого полюбит без её помощи? Лада ласково поправляла сыночка, порой и по попке шлёпнет, но… от его стрел не один век страдали люди.
Впрочем, в отличие от сына, Лада стремилась привить людям высокое чувство духовной любви. От того человечество и стало сходить с ума от любви и жертвовать во имя её всем. А всё виновата эта сумасбродка Лада. Зачем? Такая любовь дана только пришельцам с планеты Глория – близнеца Земли, которая крутится на той же орбите. Нет, люди до неё не доросли, хватит им поцелуев и секса.
Конечно, старшие боги возмущались. От этой молодёжи одни беды! Юные боги потихоньку, думая, что никто не заметит, соблазняли наивных девушек, дарили им немыслимые подарки – золотые украшения, алмазные диадемы – для них это всё были пустяки.
Так попали на Землю 12 хрустальных черепов, по которым жрицы планеты Глория узнавали будущее.
Легкомысленная возлюбленная Аполлона Венера раздарила их своим поклонникам на Земле! Возмутительно! Жрице Атлантиды Мут пришлось собирать их по всему свету. Намаялась… Но она все-таки собрала их, чтобы всегда знать будущее.
Иногда боги гневались, и Перун молниями карал непокорную молодёжь. Тогда Гефест, тоже молодой и шустрый, выковал первый щит.
За проделками молодёжи следовало наказание.
Откуда человечество знало об этом? Кто мог рассказать ему эту уйму историй? Историй, которые, пусть и в искажённом виде, но дошли до самых последних дней. Трёхполушарные подозревали Аполлона – сочинитель, честолюбив, изобретателен. И болтлив.
Эти боги, так называемые непосвящённым человечеством, не вырождаются за тысячелетия. Они только совершенствуются. Три спирали ДНК отличают их от людей столь им близких. Они считают, что от вырождения, которое преследует однополушарных ориан, их спасает любовь. Они понимают слабости людей, восхищаются их гениальностью, скорбят о бессмысленных войнах, на которые их провоцируют ориане.
Но у ориан есть базы на Луне, в земных океанах, в огромных пещерах, они опоясали за тысячелетия Землю подземными ходами и не допускают туда любопытных людей. Всё это было недоступно для человечества. Но вот люди высадились на Луну. Этого нельзя было допустить.
Раса богов помогает людям, она ведёт их по пути художественного совершенства, посылая их гениям чудесные произведения, а их учёным – открытия. Люди никогда не видят третью расу, хотя её подсказки естественны, незаметны. Они никогда не похищают детей.
Люди не знают о своём мире ничего. Они только смутно подозревают истину. Их покровители – они называют их богами – твердят им о добре, о любви, но и они их не слышат, все заповеди нарушают.
Асаг считал, что и от ориан люди далеки. Тут им мешает правое полушарие. Они эмоциональны, они лживы, они что-то сочиняют, строят какие-то планы, воздушные замки, в их действиях мало логики.
Чего стоит приказ Батьки – пусть едят его мухи! Мухи никак не отреагировали на его распоряжение! А этот указ отправить его на огороды? Где эта толстая тётка Христя принялась им командовать. Хотя он и бессмертен, но время терять на такие глупости не собирается.
Досадно, что он попал в госпиталь, но восстанавливается он быстро, не то, что люди. Для этого он впал в анабиоз.
Не наступило время действия.

***
Мирча Сулейманович так привык врать, сочинять и притворяться, что это актёрство – стало второй, вернее первой его натурой. Причём сочинял он на ходу, смотря по обстоятельствам, поворачивая их в свою пользу.
За золотой космический червонец он врезался в арендованной машине в столб рядом с военным госпиталем, лёг на руль и солдат охраны вынужден был подойти к нам. Это был этнический китаец. Не зная, понимает ли американец китайский язык, я заговорил с ним на языке его родины, закрывая рукой царапину на голове из которой сочилась кровь.
– Мой друг ранен. Ему срочно нужна помощь.
Китаец понимал родной язык, но ситуация была ему не ясна. Он сочуственно кивнул головой, но… Жаль, что у Мирчи не оказалось американского паспорта. Паспорта европейских штатов и Берлинского Халифата у него были. Однако карточка, где он в обнимку с американкой африканского происхождения нечаянно выпала из нагрудного кармана.
– Его девушка, – пробормотал я по-английски.
На ней Мирча был помоложе, а незнакомкой, которую он обнимал, широко улыбаясь, была Мишель Обама, супруга президента, который некогда правил Америкой. Дело техники, господа! Солдат заметил фото. Я сунул карточку снова в карман Мирчи и вместе с солдатом потащил его в госпиталь.
– Доктора! Доктора! Пострадавший, – сказал я торопливо по-английски сестре в приёмном покое. Вышел полусонный полковник медицинской службы, распорядился положить стонущего Мирчу на каталку, и сержант медицинской службы уволок его в неизвестном направлении. Второй сержант ловко обработал мою рану.
– Могу я справиться о здоровье моего друга?
– Да, – улыбнулся сержант.
Видимо, медсестёр здесь не водилось. Армия.
Утром Ольга, с цветами и фруктами пошла, навестить своего дядю – такова была легенда.
Я остался ждать её в машине. Мирча с радостью обнял «племянницу» и крепко расцеловал её в губы, демонстрируя свою привязанность к родне.
Полковник, который лежал с ним в одной палате с расстройством желудка, тоже с радостью лицезрел «ангела», только боялся, что сейчас явится сержант с клизмой и разрушит идиллию.
Попав в руки медиков, Мирча заинтриговал их: в нём чувствовалась не по возрасту сила, крепкое здоровье, и несмотря на кровь, залившую всю рубашку, он улыбался. Его утащили на обследование. Кровь оказалась искусственной. Перед ними был киборг – нанотехнологии в действии. Это был идеальный солдат.
Мирча не утратил интерес к девушкам, потому что учёные пересадили ему половые органы молодого орангутанга. Они считали, что с угасанием полового инстинкта угасает и сам человек.
Мирча уже знал о Джо. И как бы между прочим проинформировал о нём Ольгу.
– О, это прекрасный госпиталь, не то, что наши больницы. Здесь даже в седьмой палате на втором этаже в хирургии лежит генерал. Какой-то идиот стрелял в него прямо на банкете. Что за время! Уже и на банкет ходить опасно.
– Долго ли, дядюшка, ты будешь здесь лежать?
– Не знаю. Прохожу обследование. В моём возрасте главное- это здоровье. Как говорится – в любви и в лечении гарантий нет.
– Поправляйся, дядюшка. И вы, господин полковник, – сказала она по-английски, мило улыбаясь.
Она наклонилась, чтобы чмокнуть «дядюшку» в щеку, но Мирча от всей души расцеловал «племянницу» в губы. И, довольный, откинулся на подушку – своё задание он выполнил на отлично и с риском для жизни.

***
Когда Ольга в медицинском халате вошла в палату, она увидела глядящего телевизор негра и спящего человека. Весело улыбнулась и взяла анализ крови у того и другого, а потом незаметно сфотографировала обоих на мобильный телефон. Просторная палата была оборудована двумя хирургическими кроватями, небольшим холодильником, столом медсестры, телевизором. Всё блестело чистотой, на тумбочке у Джо стояла ваза с цветами, блюдо с фруктами. Вторая тумбочка была пуста. Я сидел в машине, нервно ожидал Ольгу, – она оставила в палате скрытую камеру. И вот она, сияющая, появилась. И прямо в машине мы посмотрели фото.
На снимке скалил свои белоснежные зубы заматеревший Джо, явно обрадованный появлением хорошенькой медсестры вместо медбрата.
На табличке у ног была надпись: Джо Фрамер, 51 год, пулевое ранение, на второй – неизвестный, потерявший память. Перелом рёбер, сотрясение мозга. Каково же было удивление моё и Юлия, когда мы не только узнали Джо в жизнерадостном пациенте, но и неизвестного астронавта, мы называли Лунатиком. Было ясно, что их обоих необходимо было доставить в Центр. Но каким образом?
Я думал о том, что у Джо есть сын Магнус – от Изабель.
Изабель решила, что это мой сын. Может быть, он увидит и Изабель и её сына? Если она ещё жена Джо. Господи, о какой ерунде он думает! И всё-таки Изабель была в его жизни.
Но к Джо в этот день пришла красивая молодая женщина с пакетом фруктов и цветами. Со своими черносливами глаз, крутыми чёрными полукружьями бровей и чувственными губами она явно была казацкого рода. Такие яркие и румяные девушки только на Украине и водятся. Оказалось – жена Джо. За пять месяцев пребывания в Киеве, Джо развёлся с третьей женой испанкой и женился на киевлянке.
Изабель осталась в далёком прошлом. Когда он в течение года работал на лунной платформе, она завела себе аж двух дружков, так что, когда он вернулся, один из них в одних трусах открыл ему дверь и вежливо пригласил войти, как гостя. На этом их семейная жизнь закончилась.
Магнус же, сын, как совершенно белый и непохожий на него, от отца дистанцировался, окончил престижный колледж и уехал в Европу. Где он сейчас обитает, Джо не знал. Впрочем, у него было трое детей от двух последующих жён. Ими занимались мамы, хотя Джо обожал всех своих детей. Джо содержал всех своих женщин, даже Изабель на юбилей он купил автомобиль, ведь её дружки к этому времени отчалили к другим подругам. Но остановиться на какой-нибудь одной женщине Джо не мог. Впрочем, Оксану он называл своей девочкой и последней любовью. Так он надеялся.
Оксана весьма недоброжелательно посмотрела на Ольгу – нечего перед чужими мужиками хвостом крутить!
Ольга приняла сугубо деловой вид и вскоре вышла из палаты с анализами крови.

Мы не знали, что и Асаг решал проблему – как выбраться из госпиталя. Он понял, что это военный госпиталь – их лечащий врач был полковником медицинской службы, значит, его ждут допросы. Ему не хотелось терять время.
На плече у Джо он заметил крохотную татуировку. Вернее, это был чип. Скучающий генерал пытался его разговорить, но с досадой увидел, что тот вечно спит.
Появление девушки вместо медбрата сержанта медицинской службы Ван Джи его обрадовало. Пусть он влюблён в красавицу киевлянку, однако сердце его открыто для всех блондинок мира.
«Глупец! – подумал Асаг. – Кто вживлял этот чип? Скорее всего, он был не совсем сыном своего отца. Его мать оплодотворили на одной из станций ориан, она выносила ребёнка, а ему после рождения вживили чип».
Асаг знал, что иногда цель исследования изменялась. Джо был болтлив, навязчив, жизнерадостен. Хотя обладал, видимо, выдающимися способностями, раз стал астронавтом, как он хвастался, и генералом. От матери он унаследовал внешность и эту излишнюю человеческую эмоциональность, которую органически не выносил Асаг.
Прошло 20 лет с тех пор, как Асаг покинул Землю, и нужно было заново восстанавливать свою власть, искать союзников. Джо мог стать одним из них. Надо объявить ему о его высоком происхождении. В своё время…
Блондинка не произвела на Асага никакого впечатления – обычная простушка, как и брюнетка. Асаг вообще был холоден к женщинам. Он был из клана Властителей, в котором запрещалась примесь земной крови.
Вырос в мужском монастыре «Новый Орион» и в его представлении миром правили мужчины. Это у трёхполушарных есть богини – Лада, Макоша, Венера, Деметра, Афродита – полно их, у ориан женщины не играли особой роли. Может быть, поэтому они и разучились вынашивать детей?


***
Юлий остался один. Ольга и Алексей отправились в госпиталь. Мирча всё ещё лежал в там: у него якобы нашли болезнь почек и добросовестно лечили. Странное совпадение – Джо и Лунатик лежали в одной палате. Их необходимо было выкрасть и доставить в Центр. Алексей и Ольга занимались этой проблемой. Готовились неделю.
Юлий сомневался в успехе. Хотя Олечка, несмотря на ангельскую внешность, была обучена не хуже любого спецназовца.
Юлий свою задачу видел в другом: предстояло должен найти ещё четыре хрустальных черепа. Алексей и Ольга не относились к этому всерьёз. Их волновала вся эта история с Джо. Они люди XXI века, а ему важнее иметь дело со стариной и привычнее. Но как искать черепа? Пройти всю Землю?
Он достал древнюю книгу. В ней – знаки. Первое место в этих поисках занимает Египет. Там самые первые загадки и находки. Николо Зорич рассказал о каждом черепе, где и когда он был найден. За каждым цепочка похищений, крови, самопожертвования. Ведь эти черепа стоят еще и огромных денег. Так что кроме невидимой битвы Хранителей тайны и Ордена «Псы Ориона» было ещё и столкновение с грабителями всех времён и народов. Юлий помнил, что Никола Зорич – один из Хранителей тайны. Он был среди тех, кого собрал Властитель Асаг – старший, он пережил существование в его ловушке, он помнил всё. Властитель остро интересовался пластинами из орихалка и хрустальными черепами. Именно тогда Зорич узнал об их существовании. Когда всё кончилось, он стал их искать и начал с Египта. В самой огромной пирамиде он и нашёл первый череп, но заболел – гробницу охраняли древние микробы. Задыхаясь, на одной из табличек в пещере он увидел схематический рисунок черепа и вскрыл эту пластину. За ней оказался в углублении хрустальный череп – рядом скалила зубы змея. Видимо, из углубления был выход. Он вывез череп в Европу и долго лечился от неизвестных вирусов. Тогда-то судьба и свела его с Иваном Петровичем Москвиным, видным учёным. Он отвёз его в Высоколобье, где был одним из столпов науки. Здесь Зорича и вылечили. Так в городе учёных появился первый хрустальный череп. Москвин, помня о Властителе, его словам придавал весомое значение. Черепа стали искать по всему свету. Москвин уже умер, а Никола Зорич возглавил сложный организм города учёных, где разрабатывалось много программ – для будущего. В деградированном настоящем это никому не было нужно. Тем более какие-то черепа, хоть и артефакты.
Юлий беседовал с Зоричем долгие часы перед отъездом. В городе учёных это был единственный знакомый человек.
Юлий смотрел записи – вот упоминание о хрустальном черепе у римского императора Тита. Он беседовал с Береникой – иудейской царевной и упоминает свою находку. Говорит о том, что череп открывает будущее. Видимо, хотел влюблённый Тит показаться ей интересным собеседником.
Принцессу волновал вопрос – женится ли на ней Тит? Его всегда покоряла её неповторимая лёгкая походка, но вчера она упала с коня… Сохранится ли походка? Не останется ли она хромой? А любовь Тита?
Вот почему она послала служанку выкрасть череп. Какое будущее мог предсказать череп Беренике? Но следы его теряются. Возможно, Тит получил его обратно… кто знает.
Крестоносцы воевали с Саладином за обладание Иерусалимом. Ричард Львиное Сердце с войском крестоносцев стоял у ворот. Саладину принесли череп. Он был умён и понял, что необычная находка относится к сакральным предметам. Череп был вправлен в золото, в его глазницы были вставлены алмазы.
После последнего поражения на Ближнем Востоке, крестоносцы повернули на Русь, они несли с собой добычу с Востока. Так находка, возможно, попала в древний Киев, но, может быть, это были разные черепа? Вполне возможно.
Свой череп Юлий получил от жрицы Прави, много тысяч лет назад. Он терял его, попадал в разные переделки, и находил снова. Наконец, он догадался сделать ему оправу из олова и его перестали воровать. Он говорил, что колет им орехи и носил открыто в сумке на поясе. Может быть, это был не тот самый череп? На нём не было никакой метки – совершенно гладкий, отполированный не ведомо, когда и кем, светлый и светящийся во тьме.
Юлия заинтересовала информация о крестоносцах и походе на Русь. Киев – сердце той древней Руси. Значит, надо искать здесь. В последние времена возродились церкви, монастыри, снова закипела жизнь церковная. Но хрустальные черепа – не сакральные предметы христианства. Вряд ли их собирали в монастырях. А если и собирали, то хранили в тайниках, не выставляли напоказ… Так и монахи того, киевского былинного времени, люди были учёные, знающие многое и сокровенное. Отнестись равнодушно к находке они не могли, хотя, по их мнению, это были культовые предметы язычества. Любая церковь – хранительница древности…  Скорее всего где-то их схоронили. Искать черепа – его задача. «Древность – усмехнулся он, – моя епархия. Современность мне не по зубам».
Итак, что предпринять? Юлий глубоко задумался. Поспешные, необдуманные шаги могли навредить делу – пойдёт молва, что кто-то ищет черепа – их станут прятать, вывозить в другое место. Не найдёшь.
К вечеру вернулись Алексей и Ольга. Потрясённый Юлий узнал о том, что Джо и Лунатик пропали, их не оказалось на месте. Они ждали, надеялись, что их увезли на процедуры или рентген, но всё было напрасно. Когда забегал по госпиталю персонал, ища их, стало ясно, что те сбежали. То, что они исчезли оба одновременно, казалось особенно загадочным.
Люди из разных миров, впрочем, оба астронавты. Значит, есть что-то общее.
– Надо искать, – сказал удручённо я.
– Думаю, что нас слишком мало, и мы плохо знаем местную жизнь, – решил Юлий.
– Пожалуй, –согласился я, мрачный и подавленный. – Надо забрать из госпиталя Мирчу, его непременно начнут допрашивать. Вряд ли Джо и Лунатик выписались в один день. Мирча принесёт нам кучу сплетен из госпиталя, он там со всеми друг и уже продал содержимое одной из своих сумок – сами ему отвозили. И это без знания английского языка!
– Да, Мирча разболтает, что угодно, если его прижмут. Надо его забирать, – обеспокоился Юлий.
Наутро мы с Ольгой помчались в госпиталь.
– Я бы хотела увидеть своего дядю, – сказала по-английски Ольга. Она заметно нервничала, хотя и старалась держать себя в руках.
– Сейчас обход, ждите.
– Надеюсь, его выпишут.
– Как решит полковник.
Ольга села в приёмной ждать результата. Она так волновалась, что вспотели ладони. Мирча тот ещё тип, хотя он может наврать с три короба, их разведке год разбираться придётся.
Но через час Мирча вышел, улыбаясь всей своей металлокерамикой, обнял Ольгу, крепко поцеловал её в губы и, довольный, сказал:
– Я им такого наплёл, за месяц не расплетут.

Глава 2. Беззаконник

Властитель Асаг вышел из анабиоза, и стал действовать. Кодовые слова «Ко мне псы Ориона» – дали ему первого союзника – Джо Фрамера.
– Я пришёл соединить всех в один народ, дать ему веру и возглавить всемирную империю. «Воссоединимся!» – вот лозунг дня. Одна общая родина – Земля, один язык мы сотворим его из всех других: лёгкий, без сложной грамматики, без архаики, без всех этих «тянуть канитель», когда уже непонятно, что это за канитель или «играть в бирюльки», что это за «бирюльки»? Язык должен стать простым, функциональным, без исключений и архаики, не более тысячи слов. Никакого словоблудия учёных! На Земле должна жить одна раса, все крови смешать. Любителей и ревнителей своей расы – изгнать.
Джо напрягся – как свежо это звучало среди хаоса, разброда, малых войн всех со всеми, падением всякого производства, морали и культуры. Когда народ дичал.
– Начнётся большая война за воссоединение… Как спички сгорят Батькивщина, Украиленд, Ланкастер с его смехотворным герцогством, весь рассыпанный на государства мир. Выживут города лесбиянок, геев, будет процветать общество «Дракула бессмертен», тайное общество «Псы Ориона» выйдет из подполья. Новая магнитная решётка, новые вибрации определили выбор. Квакеры на дне океанов соединят свои вибрации с небесными станциями Ориона. Подземные города живут тысячелетия, в них трудятся рабы ориан – низшая раса с Ориона. Люди там работать не могут. Никто не сможет противостоять нам.
Города учёных будут истреблены первыми. Их некому защищать. Атомной бомбой нас не взять, мы дезавуируем её в воздухе, как только она появится, зато её частицы нанесут урон Земле. Мы не боимся большой войны, мы питаемся от энергии, которая высвобождается в ходе малых, а особенно больших сражений. Я восстановлю церковь «Новый Орион».
Все эти слова западали в душу американского генерала Джо Фрамера.
Ему казалось, что с этой минуты он обрёл смысл жизни. Ему стали абсолютно безразличны женщины, любимые прежде дети.
– Мы должны собрать 12 хрустальных черепов – это их защита, мы должны обезопасить себя. Хотя люди глупы, они не верят древним преданиям, но могут найтись умники. Я знал одного – его звали Юлий.
– Где искать черепа? – спросил Джо.
– Везде. Мы должны поставить перед собой задачу. И ещё – мы должны завладеть древним золотом.
Джо верил каждому слову Асага, ничто не казалось ему фантастикой. Этот человек почему-то вызывал у него доверие, какого он ни к кому никогда не испытывает. Асаг был высок ростом, его голова была несколько вытянутой формы, шея тоже, бёдра женские – он явно был гермафродитом. Его глаза неопределённого то жёлтого, то зеленоватого цвета смотрели пронзительно. Власть над Джо была удивительной, но она была. Джо, словно вспомнивший нечто, чего никогда не было в его реальной жизни, действовал и думал по-иному. Он всегда был чужд всякой мистики. Пора дурашливой юности, авантюрных выходок, зажигательных танцев – позади, но добрая шутка, розыгрыш всегда были ему по душе. Однако он служил в армии, и приказ есть приказ, как бы это не противоречило его натуре.
Годы военной дисциплины сказались. Джо никогда не жалел, что заболел ветрянкой и его отстранили от полёта. Он и на Земле прожил неплохо эти годы. На Луне было не так уж здорово. Эти самоубийства… Он знал этих ребят – они любили пиво и смотреть всякую ерунду по телику. Шутили, подкалывали друг друга, мечтали трахнуть как можно больше девчонок, когда вернутся. Такие не кончают с собой. Это также нелепо, как если бы он вздумал покончить с собой. Один из них был афроамериканцем, жизнерадостным, сильным парнем, всех смешил…
После полёта на Луну Джо больше не рвался в космос, ушёл в отставку, поступил на службу в армию – больше он ничего не умел. Попал в Киев. А ныне обрёл новую жизнь.

***
Юлий шёл по вечернему Киеву, любимому не менее Парижа. Потепление климата сделало его ещё привлекательней, если бы не политическая лихорадка последних десятилетий, он бы чувствовал его родным.
Замусоренные площади, какие-то сектанты,  голодающие, протестующие, и два пророка – пан Богдан и пан Данила, враждующие между собой. И вечные выборы Рады и Президента, оранжевые, голубые ленточки, и жёлтые, жёлтые…
Юлий успел сходить в банк, и оказалось, что он стоит на прежнем месте, на улице Шевченкострит, стоит и процветает, несмотря на кризис. Счёт тоже на месте, но паспорт теперь не французский, а Украиленда, зато помнил пароль. Появился директор банка, всплеснул руками.
– Юлию Сергеевичу! Здоровэньки булы! Как мы рады! Да, наше время… Мы розумием. Люди теряют всё.
Итак, Юлий снова богат и независим.
Ольга сделала анализ ДНК и удивилась – у Джо и Лунатика они были похожи, у Лунатика односпиралевое, а у Джо вторая слабовыраженная спираль. Ольга решила, что в Центре всё это перепроверят. Она поменяла, как медсестра, бинты Джо и Лунатику, а старые взяла в Центр.
Накануне их отъезда Юлий подошёл к тайнику и открыл сейф. Он был пуст. Хрустальные черепа исчезли. А ведь только вчера он ходил в Киево-Печерскую лавру и митрополит Владимир с неохотой отдал ему этот артефакт. Два хрустальных черепа должны были отправиться в Центр, Юлий посмотрел на сумки Мирчи и похолодел. Тот, выйдя из госпиталя, занялся коммерцией и таскался на рынок.
– Мирча, – мрачно процедил Юлий, – черепа – это не шанс получить пару юаней, это – смерть.
Мирча ещё не видел своего компаньона таким угрюмым и заметался среди своих сумок.
– Да я что? Я ничего… Что ты, Юлий…
Он полез в шкаф.
– Да вот же они. Ты сам и перепрятал.
Юлий покачал головой – он был рассержен. Положил черепа в кофр и вручил мне.
– Только в руки самому Николе Зоричу… Я не знаю предназначения этих артефактов, но они что-то да значат. Древние не лгут.
– Не беспокойся, всё будет сделано, Юлий.
Мы с Ольгой были в подавленном состоянии – Джо и Лунатик ускользнули. Во многом нужно было разобраться. Юлий проводил нас до самолёта.
На следующий день и Мирча собрал свои сумки. Юлий дал ему тысячу евро и Мирча стал смотреть на него преданно, как собака. Юлий посадил его в такси и подумал, что вряд ли они ещё свидятся.
Таким образом, он оказался свободен, а собственно свобода была для него самым желанным состоянием. Он привязался к астронавтам, к милой девушке Олечке, что скрывать, даже плут Мирча вызывал у него, скорее добрые чувства. Ольга, напоминая ему свою бабушку, Верочку Орлову, вызывала у него удивление – такая милая девушка, и сотрудник спецслужб! Что за время!
Всё это он вспоминал, совершая вечернюю прогулку по Киеву. Он задумчиво оглядел улицу и вдруг увидел кафе «У Джо». Этих Джо в Вечном городе было полно, остались от военной базы. Юлий ничего не имел против негров, китайцев и прочих людей разных рас. Они были для него, прежде всего людьми.
Юлий вошёл в бар «У Джо» и огляделся… Чисто, уютно, музыка приглушённая, а посетители в основном военные. Может быть, одному из них и принадлежит бар?
Он подошёл к стойке, за которой стоял бармен, по-видимому украинец, во всяком случае, европеец по виду.
– Здоровэньки булы, пан, – поздоровался вежливо бармен.
– Привет! – ответил Юлий. – Мне виски. И каву, пожалуйста. Если можно, настоящий.
– У нас только настоящий, – заверил бармен и кивнул девушке.
– Может быть, что-нибудь и поужинать?
– Можно, пан. Выбор невелик. Это кафе, но путнику, желающему перекусить, только настоящая говядина, куры – гриль, буженина.
Юлий сделал заказ. Девушка быстро обслужила его, и всё оказалось свежим, вкусным.
Пока он ужинал, то рассматривал посетителей – пару китайцев, они беседовали с непроницаемыми лицами, веселящиеся негры, студенты, которые явно перебрасывались шуточками. Небольшая группа европейцев ужинала, негромко переговариваясь. Вроде бы обычные парни, внешне напоминающие охранников, но на шее у каждого висел амулет, похожий на косточки из позвоночника, только выбеленные и окрашенные желтоватым лаком. На каждой косточке виднелись чёрные риски – у кого одна, у кого пять или десять, у парня с волевым загорелым лицом – одиннадцать. Таких амулетов Юлий не видел никогда в жизни, поэтому и обратил внимание.
В последнее время всё чаще пропадали люди. Собственно, люди пропадали всегда, во все времена. Но в последнее время число умножилось, так что в городе учёных забили тревогу.
ХХ век, казалось, покончил с рабством, но в XXI век возобновил его в самой отвратительной форме – люди пропадали неизвестно куда и зачастую навсегда. Работали в каких-то подвалах, шахтах, в борделях, в далёких аулах. Юлий ненавидел этот век, такой смутный, фальшивый, бессмысленный.
В этот вечер, после замечательной прогулки, ему хотелось только хорошего ужина, прийти домой, принять горячую ванну, выпить стаканчик виски, почитать на ночь Сенеку и уснуть. А утром заняться уборкой – мирная, комфортная жизнь…
Потом засесть за книги – искать следы хрустальных черепов. Юлий подошёл к бармену, чтобы заказать ещё виски.
– Прекрасный ужин.
– Благодарю, пан, – бармен улыбнулся, пригладил волосы.
– А кто хозяин этого кафе?
– Хозяйка. Она сидит в соседней комнате – вход здесь. Её зовут Оксана Несторовна.
– Хочу поблагодарить её за ужин и за обслуживание, – улыбнулся странный посетитель, – он выделялся своим дорогим костюмом и манерами, – и двинулся к двери.
В небольшой комнате сидела незнакомая черноволосая женщина с круглыми чёрными бровями, аккуратным носиком и пухлыми губами.
– Извините за вторжение, Оксана Несторовна?
– Да, что пану угодно?
– Очень милое кафе. Сразу чувствуется женская рука – чисто, уютно, музыка, хороший стол, – похвалил Юлий. – Разрешите представиться: Юлий Сергеевич, психотерапевт.
Женщина расцвела. Видимо для неё это дело было новое, но важное.
– Скажите, будьте любезны, отчего такое название?
– Ох, это кафе мне подарил мой муж – Джо Фрамер. Он – генерал, – гордо сказала она.
– Да? – насторожился он. – Это интересно.
Оксана Несторовна вздохнула. Хорошо-то хорошо, да ничего хорошего.
– Понимаете, он подарил мне это кафе, когда мы с ним гуляли по ночному Киеву, буквально второй раз. Забрели сюда, нам понравилась музыка, кофе, а может нам просто всё казалось таким романтичным, и он вдруг спросил: «Хочешь, я подарю тебе это кафе?». Я удивилась – «Каким образом?» «Да запросто». А сам смеётся. Я решила – шутка. Так иногда говорят влюблённые – я подарю тебе город, звезду. На следующем свидании он вручил мне документы на кафе. Я назвала его «У Джо», его ребята тут же стали торчать здесь вечерами и дела пошли неплохо.
– Оксана Несторовна, а Нестор Васильевич Загоруйко не родственник вам? – вдруг спросил Юлий. Отчество хоть на Украине не совсем редкое, но всё-таки.
– Батько, – вздохнула Оксана.
«Вот уж – удивился Юлий. – Такое совпадение.»
– Батько не хотел, чтобы я училась в Киеве. Мол, девка, замуж выдать, да и всё. А я хотела вырваться из Батькивщины.
– Как я вас понимаю! – воскликнул Юлий.
– Вы знайоми с Батько? – удивилась Оксана.
– Случалось встречаться. Итак, вы сбежали, как я понимаю?
– Да, поступила в Киеве в институт.
– Театральный?
– Да что вы? Пищевой промышленности. Моя мечта иметь свой ресторан в Париже.
– Да чем нынче даже Киев хуже Парижа с его арабами? – засмеялся её наивности Юлий.
– Не знаю, – засмеялась и Оксана, – поэтому Джо и подарил мне это кафе, когда я поделилась своей мечтой. Он такой милый. В общем, я поступила в институт, а батько гневается. Грошей не даёт. Тут подружка говорит – Ксанка, пошли в модели, моду показывать.
– И вас, конечно, взяли? – слегка удивился Юлий. Он посмотрел на крутую грудь Оксанки, её бёдра, вся её фигура была словно наливное соком яблочко.
– А… понимаю. Нашёлся один модельер с национальной темой, придумал программу «Леди Украинленда» для украинок, и меня взяли. Как образ Украинленда.
– Молодец, модельер. Думаю, что вы имели успех.
– Боже! Потрясающий. Я даже никогда не думала, что мужики так будут клеиться к нашим девушкам. А в меня тут же влюбился Джо. Всё шло прекрасно. Джо развёлся, мы поженились. Я занималась кафе, он своими делами, а тут Батько узнал, что я вышла замуж за Джо, и приказал своим хлопцам убить его и Верку Сердючку – президентку. На банкете, где все веселились, тосты говорили, на моих глазах Джо падает. Ужас! Ведь я узнала того хлопца из Батькивщины, который стрелял, да не хотела выдавать. Охрана, врачи, суматоха. Я еду с Джо в госпиталь. И чудо – Джо выжил! Но тут этот тип, он называл его Асагом – какое странное имя! – куда-то его увёл.
Асаг… Это имя Старца, засевшего в джунглях Индии, главы ордена «Новый Орион», во времена шумеров и имя Властителя, который собрал все Хранителей тайны на месте легендарной Трои в начале XXI века, и которого загрыз пёс Ричард, а потом так звали того, кто пришёл на смену. Видимо, это родовое имя Властителей. Так вот почему Лунатик показался ему таким знакомым.
– И что случилось дальше? – спросил Юлий с особым интересом.
– Прихожу навестить Джо, а там смазливая блондинка крутится. Ненавижу блондинок! Так вот, она крутит хвостом, а Джо сияет как начищенный медный таз! Ну, я ей живо показала на дверь. Днём прихожу, а их нет. Я подумала – может быть, он ушёл с этой блондинкой, он, если честно признаться, такой легкомысленный, но этот Асаг тоже исчез. Блондинка появилась снова – тоже в недоумении, мол, время делать укол. Спросила меня – где ваш муж? А какое спрашивается ей дело? Я ей так и заявила.
Глаза красавицы сверкали праведным гневом.
– Ну и где же они? – осторожно осведомился он.
– Никто не знает, куда они ушли. Их не выписывали из госпиталя, я узнавала. Полковник устроил такой разнос медперсоналу!
– А сержант на посту в коридоре?
– Ничего не знает. Читал детектив. Он был наказан в первую очередь. Полковник всех там разнёс в пух и прах. Но ничего не разъяснилось. Теперь я соломенная вдова. Сижу в кафе «У Джо» и жду мужа. Ем каждые два часа на нервной почве и толстею. А что ещё делать?
– Да уж…
– А вы, пан, не могли бы отыскать Джо?
– Ну, не знаю…
– Я заплачу!
– Понимаю. Не могу вам обещать, но, если что-то узнаю – непременно доложу.
– Ох, дякую! – обрадовалась дочка батьки Нестора и жена Джо Фрамера. – Я буду чекаты тута.
Юлий откланялся. Где искать Джо он не знал, да он его и не особенно интересовал, а вот его спутник – Властитель Асаг, тот очень опасен. Зачем он вернулся из своего космического странствия? Он должен был затеряться в огромных пространствах космоса. Таков был уговор. Но этот орианин – беззаконник. Он нарушает законы космоса – не вмешиваться в чужую цивилизацию. А уж человеческие законы для него ничто. Какие силы призовёт он для свершения своих планов? Пока что земные силы – увёл генерала американской армии. Неплохо. Пропал и армейский джип. Джо – прекрасный водитель. Вот всё, что они успели узнать. Оксана мало что к этому добавила. Впрочем, она сказала имя Лунатика, а это само по себе открыло многое. Разумеется, он сообщит Оксане то, что возможно.
Планы Юлия круто изменились. Конечно, он придёт домой, примет ванну и уборку завтра сделает, но он снова был напряжён, перед ним стояла задача – найти Властителя, появилась цель. Не может быть, чтобы он продолжал бездействовать, но Асаг может залечь на дно лет на сто, время для него ничто – он Бессмертный. Асаг на Земле и это главное.
Эти размышления печалили Юлия.
Поединок с Властителем может быть заранее обречён на неудачу. Хотя Юлий человек, а значит свой на Земле, а Властитель – чужак.
Значит, никто ему не должен помогать. Но с чего начать поиски?
Утром Юлий накупил газет и даже взял из почтового ящика рекламные листки. Надо искать нечто необычное, какую-нибудь странную информацию. Или объявление. Ведь собрал же некогда Властитель Хранителей тайны по Интернету!
Сведения об Асаге Юлий послал в Центр и сообщение о том, что решил искать его – тоже.

***
Как они выбрались, из охраняемого госпиталя Джо не помнил.
– Гипноз, – кратко сказал Асаг.
Теперь генералом командовал Асаг, несмотря на огромный опыт генерала, внучку и годы в армии,.
– В машину, – сказал он и Джо послушно сел за руль военного джипа, а рядом уселся Асаг.
Одетые в больничные пижамы и тапки, они были слишком заметны. У них не было ни денег, ни документов. У Джо существовал счёт в банке, но кредитки остались в госпитале, а отсутствие документов исключало получение денег.
Асаг велел остановиться у супермаркета, вошёл в магазин, что-то сказал кассирше, и та спокойно протянула ему все деньги, которые у неё были в наличке.
Было решено, что им для того, чтобы выбраться из столицы Украинленда нужно изменить внешность.
Джо зашёл в супермаркет и купил себе шорты, майки и сандалии, пеликанку. Властитель был гермафродитом, и Джо приобрёл ему лёгкое шёлковое платье с длинным рукавом, бельё и босоножки на низком каблуке, а также парик – короткая стрижка мышиного цвета.
Из одной примерочной вышел господин в шортах и майке, а из другой его спутница – в шёлковом платье в мелкий горошек и босоножках.
Джо хотел выбросить больничные пижамы, но Асаг приказал их упаковать и Джо согласился – не надо оставлять следов.
Они поехали на рынок. Здесь Джо купил яблок, огурцов. Джо знал одного типа, который делал документы для дезертиров. Не так уж давно Джо распорядился его оштрафовать.
Тип затрясся, увидев генерала, хоть и в такой непривычной одежде, но Джо широко улыбнулся, а улыбка всегда делала его таким обаятельным, и сделав знак, мол, спокойно, приятель, обратился с просьбой.
– Мне нужны водительские права, удостоверение личности на Фреда Смита и его супругу Изабель Смит. Какова такса?
– Вам скидка, генерал.
– Да, брось, я в отставке. Так сколько?
– Штука евро.
– О’кэй, когда?
– Через два часа. Вы и ваша супруга должны пройти сюда. Надо сфотографироваться.
– О’кэй.
Асаг перенимал лексику Джо – настало время мимикрии.
Они зашли в коморку, где их сфотографировали и взяли отпечатки пальцев, а также записали цвет глаз. Документы обещали быть похожими на подлинные.
Они поехали по Подолу, и зашли в маленькое кафе. Асаг мало нуждался в пище и воде, он заказал себе салат и минеральную воду, а Джо стейк, салат, кофе, а от спиртного он воздержался – за рулём.
Со стороны они смотрелись не очень счастливой в браке супружеской парой – стройный негр средних лет и властная, некрасивая женщина, которая и не старалась быть обаятельной.
Заехали за документами. До этого, чтобы добыть тысячу евро, Асаг прошёлся по обменникам, везде забрал валюту, а девушки ему улыбались. И почему-то никто не гнался за ними.
Всего одиннадцать утра, но у них уже была машина, новая одежда, необходимая в эту жару, деньги, документы. Джо даже приобрёл два чемодана для достоверности, да и вскоре они стали заполняться.
Джо полюбил этот приветливый славянский город, где у него вспыхнула новая любовь, где оставался его дом, красавица жена, но покидая всё это, он не чувствовал ничего, он только преданно смотрел в глаза Асагу, и выполнял все его команды.
Выбрались из Киева и поехали на юг.
Группа контразведчиков шла по их следам, но везде опаздывала. Когда Джо и Асаг переоделись, они потеряли их след, потому что у них была ориентировка на двух мужчин – негра и белого, а по Украине спешила на юг супружеская пара, ничем не привлекающая внимания.
Выехав из Украинленда, Асаг решил переодеться в мужчину. Для его деятельности женская ипостась не годилась. Джо вздохнул – значит, надо доставать другие документы. Как это решить в незнакомом городке, где все друг друга знают?
Асаг вошёл в особое состояние, его больше ничто земное не волновало, он приказал Джо купить или заказать нечто вроде хламиды. Нацепил амулеты, обозначающие ведомое только ему, и стал похож на бродячего проповедника, а таким не нужны документы, тем более что Асаг пользовался гипнозом более сильным, чем у земных гипнотизёров. И другими магическими штучками, так что они проходили везде, а некоторые экзальтированные женщины целовали Асагу руки и края хламиды – они принимали его за нового Христа, хотя он никогда не называл себя так. Джо сопровождал проповедника в обычном скромном костюме. Все хозяйственные дела были на нём.
Целый год Асаг и Джо ездили, ходили, продирались сквозь чащи в селеньях Сибири, шли на верблюдах сквозь пустыни. Добрались до Египта и до вересковой пустоши Шотландии. И везде Асаг, не обращая внимания на китайцев, на стрельбу или на их многотысячные митинги, вставал на стул, на трибуну, взбирался на ящик из-под пива и громовым голосом пророка говорил всегда об одном и том же. О единстве, об одной вере, об одном всемирном языке, государстве, о церкви «Новый Орион». А в конце произносил кодовые слова: «Ко мне, псы Ориона», из толпы к нему выходили разные люди.
С ними он говорил особо. Везде он оставлял Охотников. Не имело значения – трое или семеро Охотников. Они знали, что делать.
Они с Джо ехали дальше.

***
Киев, запущенный, с выбитыми стеклами в окнах консерватории – след очередного майдана, – но тихий и мирный, был на улочках Подола ещё утром полон весеннего обаяния.
А днём на Крещатике уже бушевали толпы.
Юлий равнодушно прошел в магазин за хлебом и овощами, но тот закрылся перед самым его носом. Кинулся в другой – черт возьми! – еле успел купить батоны колбасы. Что опять назревало. Уже из окна Юлий наблюдал за тем, как горят покрышки, устанавливаются палатки, вскинулись флаги. Внимание! И флаг Китая! Зазвучали речевки.
К вечеру горели костры и откуда-то появились большие сковородки, где жарились яичницы из огромных страусиных яиц для всех желающих.
Через неделю загремели там и тут выстрелы. «Снайперы, снайперы!» – закричал кто-то.
В кого стреляли непонятно. После двухнедельного противостояния полиции и митингующих площадь взорвалась.
Джордж Завальнюк, президент Украинленда, послал за подмогой на базу НАТО, но она, как оказалось, давно уже была занята китайцами. Вот это была новость! Так что он понял: пора линять. Желтая революция… И Джордж сбежал в неизвестном направлении. Ходили слухи, что его на вертолете вывезли в Европейские Штаты Америки. В какое-то болгарское захолустье.
«Лисови хлопцы» дружно стояли на майдане и провозглашали президентом новой, объединенной Украины своего Батьку. Нестор Васильевич стоял на трибуне и приветствовал митингующих.
Юлий обретался в беснующейся толпе, прижатый к баррикаде. Он видел Батько, слышал ровный гул голосов его хлопцев и речи самого Батьки. Тот был явно не оратор.
«Боже! – подумал Юлий, увидев его на трибуне, – кто же ему даст такую власть? Размечтался!»
На трибуне, кое-как сколоченной протестующими, рядом с Батькой стояли… Китайцы.
Юлий ходил среди этой неразберихи и с ужасом наблюдал, как в экстазе какие-то вооруженные люди жгли машины, громили магазины. Всё это было, как всегда, но что-то было и новое. Юлий не мог понять, что.
Через месяц, когда от гари слезились глаза и пылали здания, Юлий по какому-то наитию пошел в кафе «У Джо». Вспомнил о милой хозяйке этого заведения.
Витрина была разбита. Бармен сбежал, а среди разгрома, в задней комнате, среди битого стекла, лежала Оксана. Блузка на ней была разорвана, лицо в кровоподтеках, пульс не прощупывался. Она была мертва. Несмотря на нежелание Юлия лицезреть когда-либо Батьку, он удрученно поплелся его искать на улицу Грушевского, к администрации президента. С крыш стреляли снайперы.

***
Штаб китайской дивизии расположился на севере Шотландии в замке, где некогда жила красивая и легкомысленная шотландская королева Мария Стюарт, которая так плохо кончила. Об этом им рассказала гид – довольно древняя старуха со следами большой красоты, наследница замка. Если бы не властный характер, она была бы похожа на привидение своей аристократической худобой.
Замок был огромный, холодный, созданный, словно не для людей, а для великанов. Ваня принялся налаживать жизнь. Что это за мужчина, если он не может создать своей любимой девушке, хоть какой-то комфорт. Он сам, Лю, Цао, Ляо и все китайцы были одеты в валенки фирмы «Никглот», и полушубки фирмы «Потылихглот». Дед Никифор расширял производство и процветал.
Ваня возил с собой бочонок мёда, топлёного масла, тушенку из Потылихи, да ещё добывал блага на месте, где бы они ни были. На спиртовке делал фондю – сыр с вином для обожаемой Люси. Ваня не возражал, что Лю кормила своего отца: отец невесты – это святое, но она ещё угощала Ляо Цзы – этого он не одобрял, хотя Ляо являлся командиром всего этого странного войска, но для Ивана оставался всего лишь соперником, и нечего тут сентиментальничать. Пусть сам добывает, а не сидит целые дни за компьютером.
Вечерами Ваня любил сидеть с Лю у камина. Он отремонтировал этот огромный камин в древнем охотничьем зале, засовывал в его пасть три бревна, зажигал огонь куском свёрнутой бумаги, и камин ровно гудел. Перед камином сидели в глубоких креслах Лю, рядом Иван, потом Цао, а за Цао примостился и Ляо, и хозяйка замка, которая никак не могла согреться, а за этой чертой остальные обитатели замка - сто китайцев, но Ваня не обращал на них никакого внимания. Иван просто служил Лю и ни о чём не спрашивал, но в этот вечер он робко осведомился о главном, что так волновало его.
– Люся, а когда кончится эта ваша жёлтая революция?
– Думаю, к лету всё кончится. Наши уже в Трое. Высшая справедливость торжествует!
– Что ж, в этом есть обнадёживающая конкретность, – хмыкнул Ваня. Правда, идея Великой революции желтых пионов ему казалась странной, не очень понятной, но главное, чтобы эта революция кончилась, и он, наконец, мог жениться на Лю.
В эту ночь уже догорал камин, Лю спала на шкуре медведя, заботливо устроенная Ваней, остальные кто где, поближе к камину, и установилась тишина…
Вдруг Ляо вскрикнул, заорал, и все мгновенно вскочили. Иван немедленно закрыл Лю своим телом и схватил автомат Калашникова. В темноте ничего не было понятно, но Иван зажёг факел, как во времена последней королевы Шотландии. Китайцы отбивались от каких-то нападающих.
Шотландцы? Ваня строчил из «калашникова» по каким-то теням. В течение пары минут продолжалась эта мясорубка. Китайцы сражались бесстрашно и умело. Ваня впервые видел их в бою. Вдруг, после чьей-то команды, нападающие исчезли. На полу валялись убитые, стонали раненые. Как-то вышло так, что своих убитых пришельцы утащили. Только один валялся за колонной. По внешнему виду можно было определить – это европеец. На шее у него в крови болтался талисман – косточка, на которой было шесть нарезок чёрным. Цао задумался. Он был знатоком всяких амулетов, но этот? Он снял его, вымыл и послал в Центр секретных исследований на анализ и изучение. Результат был ошеломляющим – на компьютер Ляо пришла шифровка – косточка оказалась человеческой, это было шестое звено позвоночника. А что означали эти нарезки? Видимо, убитые ими люди. Клан убийц? От этих кельтов всего можно ожидать.
Кого убивали нападающие? Может просто людей? Центр прислал информацию, что такие нападения происходят во всех концах света. Кто-то начал странную войну.
Никто из девушек не пострадал, но мужчины были убиты или… уведены в неизвестном направлении. Да, тридцать пять человек пропало.
Цао был обеспокоен. Он получил информацию от Юлия о Властителе Асаге. Если бы не талисман, он отнёс бы нападение к вспышке местного сопротивления. Но здесь было что-то другое. Цао задумался, перевязывая рану на предплечье у Ляо. Кого они привезли на Землю? Им казалось естественным спасти человека, но они не задавали себе вопрос о том – человек ли он? Как ловко он сумел ускользнуть от них.
С утра зал замка отмыли от крови, раненых лечили, работы было много, но к вечеру собрались вокруг камина.
– Ван, что вы об этом думаете? – спросил Цао. Он был обеспокоен.
– Я думаю, что это начало партизанской войны. Вы решили, что ваша жёлтая революция пройдёт бескровно? – Ответил Ляо.
– Почему бы нет?
– Шотландцы несколько веков сопротивлялись англичанам. А ирландцы? Кровь кельтов – это не водица. Их друиды всегда на страже. Древний мир только дремлет, он не умер.– возразил Иван.
– Мы воссоздаём Великую империю Юанию и все народы будут жить в ней дружно, – парировал Ляо. Что понимает этот русский в политике Великого Китая? Он мыслит примитивно. Простой солдат.
– К тому же шотландцы встретили нас дружелюбно, – неуверенно вступила в разговор Лю.
– Дружелюбно! Да если бы на меня нёсся единорог, я бы тоже встретил его «дружелюбно». Мы, русские, говорим: «Против лома нет приёма, кроме другого лома». То есть против грубой силы нужна адекватная сила, а не мелкие уловки.
– Разве мы входили в город силой? – возмутилась Лю.
– А то! Миллион с цветочками в руках.
– Мы строим новый мир, мир Третьего тысячелетия! – сказала она гордо. – Современный мир погружен в хаос. И мы, следуя Дао, строим космос – порядок.
– Вы – фанаты революции. Но ведь не все такие. Люди разные.
Через неделю случайно в руки Цао попала местная газетка. В ней писалось, что была сожжена шотландская деревня. Цао был потрясён. Он кинулся с газеткой к Ляо Цзы.
– Что это значит? Зачем это варварство? Мы не должны мстить, это нас далеко заведёт.
Ляо внимательно прочитал заметку. Он являлся командующим этой группировки китайских войск. Немедленно собрал командиров. О трагическом эпизоде никто не знал. Никто не отдавал такой команды и не проводил такой операции. Ляо был вне себя – нарушен главный принцип революции – никакого насилия.
– Надо послать представителей в Эдинбург.
Решено было ехать – Цао, Иван, Люсинда и Ляо. В столице Шотландии шла обычная жизнь, было ветрено и пасмурно. Командующий войсками Шотландии встретил их холодно.
– Сэр, мы не участвовали в уничтожении деревни, – обратился после приветствий к нему Цао по-английски.
– А кто же тогда? – усмехнулся шотландец.
– Этого мы не знаем. Наша революция мирная, мы хотим объединить все народы.
– Мы не просим нас ни с кем объединять.
Это был разговор противников, а не союзников.
– Мы просим выяснить – кто напал на деревню.
– Да уж выясним.
– Вы должны знать, сэр, это не мы. Скорее всего, это провокация. Кстати, неделю назад напали на наш замок.
Брови Макдоналдса – командующего поползли вверх.
– Я не слышал об этом.
– А о талисманах из костей человеческих позвонков у налетчиков?
– Какая ерунда.
В самом деле, звучит странно. Но ведь это были не привидения замка, а отлично обученные бойцы, после их атаки остались убитые и раненые люди.
Ляо указал на своё забинтованное предплечье, как на доказательство, что нападение действительно было. Но разговора с надменным шотландцем не получилось. Он явно им не доверял. Вся эта цветочная революция казалась ему фигнёй, прикрывающей агрессию без единого выстрела. Хитро придумано, но кончается всё тем же – истреблением мирной деревни.
Они вышли из мрачного старинного здания штаба и задумались. Поняли, что не убедили Макдоналдса.
– Я предлагаю поехать в эту деревню, посмотреть на месте, – сказал Иван. Он тоже остался недоволен разговором – шотландец вроде бы не был агрессивен, но и в нападении на замок не признался. Как всё странно.
Предложение Ивана было принято. Сели в джип и покатили в горную деревушку. На карте она не значилась, но главные ориентиры они наметили, а там разберутся на месте.
В деревне уже шла активная жизнь – строили три дома сразу. Пепелище уже было разобрано. Нашли старосту деревни. Шотландец – рыжеватый, огромного роста и грубоватой внешности – их приезду удивился. Уже полиция, военные, следователи уехали, пресса всё высмотрела.
– Конрад, – представился староста.
Из разговора выяснилась странная картина – было сожжено три дома, которые срочно восстанавливались. Из деревни пропало двадцать мужчин. Разговор происходил в деревенском кафе «Золото кельтов» – владелец был всё тот же староста.
– Здесь, в самом деле, есть золото? – спросил Иван. Цао перевёл.
– Да что вы! Легенды! Ещё тысячу лет назад здесь всё перерыли в поисках золота. Каждый год туристы забираются в наши пещеры и роют – ищут. Иногда мы сами подбрасываем мелочь. Мы не препятствуем их поискам – живём за счёт туристов. Зимой в кафе собирается наша молодёжь, а летом туристы. Я даже выстроил гостиницу. Летом у нас здесь очень живописно.
– Но кто всё-таки на вас напал?
– Какие-то сумасшедшие.
– Китайцы? – нахмурился Ляо.
Староста пожал плечами.
– Было темно. Всё случилось ночью. Но стреляли явно не из «калашей». Я их звук ещё по Афганистану помню. Мужчины схватились за ружья, у нас есть охотники, но никто из нападающих не был убит. Один ранен.
Приезжие переглянулись.
– А где он?
– Его увезли в больницу.
– Он – шотландец?
– Возможно. Он был без сознания. Теперь его лечат, допрашивают в столице.
– Ясно.
– Скажите, а не было ли у него на шее вот такого талисмана? – Цао показал талисман убитого в замке.
– Да, – удивился Конрад. – Когда ему перевязывали рану, то сняли. Моя жена им занималась. Человек всё-таки.
– Да… человек… – задумчиво сказал Цао. Он в этом сомневался.
Иван думал не о талисмане, а о том, что из замка утащили молодых, здоровых мужчин, и отсюда – тоже. Для чего? Нужны пленные? Для какой цели? Ведь их надо кормить, где-то содержать. Пленные всегда обуза, разве что их поставить к станкам военных заводов. Но здесь их нет. Тогда для чего?
Через десять дней и китайцы, и шотландцы нашлись. Они оказались в одном месте, на окраине столицы. Никто из них ничего не помнил. Надо ли говорить, что как только их обнаружили, то стали допрашивать. Сведения просочились и в прессу. Ляо забрал своих китайцев. Цао стал с ними беседовать. Толковал пару часов и не достиг ничего. Тогда он задумался. Решил попробовать гипноз для вскрытия памяти. Его занимало, что произошло с людьми, куда они пропали, почему ничего не помнят?
Он выбрал молодого симпатичного китайца.
– Опишите, что с вами произошло. Где вы были? – начал он.
Китаец скривился, напрягся. Что-то мучило его, терзало. Он вскрикнул. Он двинулся полусогнувшись. По его поведению и репликам Цао понял, что их держали в пещере, они что-то добывали. Вспомнил кафе «Золото кельтов». Неужели их утащили, чтобы они добывали золото? Или что-то в этом роде. Пришло известие от старосты деревни – одна из пещер была разрыта, открыт подземный ход. Неужели там было замуровано золото? Кто мог знать об этом? Но тот, кто знал, у него было мало людей для работы. Поэтому он путём захвата, увеличил их количество.

***
Мы с Ольгой добрались до Центра. Докладывать было особенно нечего. Анализы крови, два хрустальных черепа и информация о том, что Джо и Лунатик исчезли.
Юлий посылал и череп, сохранённый им с давних времён и тот, который настоятель Киево-Печерской лавры отдал для благого дела. Этот хрустальный череп принадлежал Верховному волхву Киева Светозару, тысячу лет его сохраняли монахи, понимая, что это сакральная ценность.
– У нас появились сведения от Юлия, что ваш Лунатик – это Властитель Асаг.
– И что? – спросил я Николу Зорича.
– Юлий считает, что это орианин. И он опасен.
Я не мог в это поверить.
– Один хрустальный череп по нашей просьбе привёз монах с Тибета, есть ещё один в Лувре. Наш человек уже отправился во Францию, несмотря на всеобщую неразбериху в Европе. Но остаётся ещё один хрустальный череп, но где он – мы даже предположить не можем. Наши учёные ищут информацию об этом везде – в древних книгах, музеях, но следы затерялись.
Никола Зорич был чем-то серьёзно озабочен.
– Поступают сведения, что пропадают люди.
– Всегда пропадали, – возразил я.
– Вот именно! Их искали и зачастую не находили. Да, всегда пропадали, но сейчас идут нападения на людей, в большинстве случаев на мужчин.
Возможно это сопротивление китайцам. Такая странная партизанская война: за независимость или просто разбой, да мало ли что! Так мы думали. Но потом поняли – нет, это не то.
– А что?
– Вот это мы и стремимся выяснить. Вы пока свободны.
Мы с Ольгой вышли во двор.
– Олечка, если у вас есть свободное время, я хотел бы пригласить вас к себе в Тарусу, - неожиданно для самого себя сказал я. Мне показалось вдруг ужасным, что мы сейчас расстанемся, то, возможно, больше никогда не увидимся или будем встречаться в коридорах Центра, здороваться и всё. Сейчас или никогда. Так мне показалось.
– С удовольствием, – просияла она.
 «Вот старый чёрт! – ругал я себя. – Влюбился, как мальчишка. А она, почему сияет? Просто любопытство – астронавт, приключения. Однако мои чувства – это моё достояние. Я не намерен их обнародовать. Это моя тайна», – так я успокаивал себя.
– Я только заскочу домой, Алексей Антонович, маме скажу, возьму кое-что.
– Конечно, конечно. Олечка, – радостно заторопился я.
Мы ехали по Тверской, когда у Ольги зазвучала фуга Баха, и она включила мобильник.
– Да, я, здравствуй, да приехала. Сейчас не могу. Я уезжаю, ненадолго. Хорошо, спасибо, я позвоню.
Явно было, что это разговор с мужчиной, которому она в чём-то отказывала. В чём? В свидании! Она ехала со мной. Сердце забилось сильнее. Я снова одёрнул себя.
«Это просто прогулка с милой девушкой и всё. Как приятно смотреть на неё, иногда словно невзначай, притрагиваться к ней. Но кто ей звонил? Ну, у такой девушки есть желающие встретиться! Но она выбрала его! Вот дурак!» – снова одёрнул я себя.
В Тарусе мать с Агушкой и Лордом возились в саду. Милая картинка. Увидев Ольгу, Ксения Васильевна засуетилась. Я никогда не видел мать такой суетливой.
– Ксения Васильевна, – представилась она, протянув руку, а потом смутилась – рука была в перчатке для работы.
– Ольга Лежен, – представилась девушка.
– А это – Агушка, моя внучка, – сказал я с гордостью и смущением. Агушка напомнила мне, что я дедушка, а чувствую себя так, словно прежний Алёша ещё до полёта.
Доберман Лорд лёг рядом с Агушкой.
– А это наш Лорд, преданный нянь Агушки.
– Это мой друг, – сказала Агушка, и взрослые засмеялись.
– Как это мило, – улыбнулась Ольга. Пёс смотрел на хозяйку выжидающе.
– Своя, своя, Лорд, – сказала та и тоже улыбнулась.
Я усадил Ольгу в гостиной и сам вышел в сад. Срезал ей самые красивые розы – семь штук. Число семь Цао считал магическим, а сейчас я готов был поверить в любую магию. Да и для чего благоухали эти цветы? Потом подумал, что совсем не знаю женщин.




Первый мой опыт был сумбурным, женщины доставались легко, и существовала только одна сложность – я в них запутался. Если сказать честно, самому себе, то они все мне безумно нравились. Можно понять какого-нибудь шаха с его гаремом. А эта девушка была от меня так далека, её следовало покорять, добиваться её благосклонности, – нет, стоп, – от неё следовало держаться подальше. «Что это я так размечтался? Ну, розы можно подарить на правах хозяина…, тем более что цветов полно».
Я обратил внимание, что мать так любовно ухаживает за ними, как за Агушкой, и всё тревожно взглядывает на меня.
Вернулся с букетом, как бы шутливо встал на одно колено и протянул цветы своей милой гостье.
– Ваш верный трубадур у ваших ног.
Она зарделась, я – тоже. Встал. Отряхнул брюки, и улыбнулся Агушке. Обо всём на свете забыл, влюблённый осёл, не привёз никакого подарка ребёнку, а ведь уже дедушка. Помни об этом. Я обнял Агушку, а она нежно и доверчиво прижалась ко мне. Ксения Васильевна накрывала стол.
– Вам помочь, Ксения Васильевна?
– Пожалуй, – согласилась мать.
Я невольно вспомнил, как она невозмутимо организовала Тоню и Валю помогать ей на кухне. Как они хмурились, но резали морковь, шпинат, капусту к обеду. Всё это было в другой жизни. Совсем в другой, далёкой жизни, даже мебель уже другая, другие обои, только картины те же, их привела мать из квартиры в Сивцевом Вражке, как память о своём деде. Остатки прежней жизни, но ведь могло быть и хуже – астронавты могли пропасть в космической бездне, не вернуться никогда.
И тут раздался звонок телефона.
– Папа, это Ника.
– Я слушаю тебя, – мягко откликнулся я.
– Папа, пропал Герман.
– Как это?
– Просто ушёл три дня назад и нигде не появлялся. Взял документы, кредитную карточку и всё. Это я только сейчас обнаружила.
– С тобой говорил Алёша о Германе?
– Нет.
«Как это? – подумал я, – не успел? Или что-то произошло?». Мне не хотелось вводить Ольгу и мать в курс дела, но мать, услышав имя Ника, уже смотрела тревожно.

– Что случилось, сынок?
– Куда-то девался Герман.
Мать взяла мобилку.
– Ника, девочка моя, не сходи с ума! Он же великий комбинатор, вернее, бизнесмен, как ты мечтала. Ну, куда он мог деться? Появится. Взял документы и деньги? Ну и что? А ты приезжай сюда. Ну, сегодня поздно, так завтра с утра, все вместе обсудим ситуацию. Хорошо?
– Хорошо, бабушка, – покорно сказала Ника.
Я видел, что мама почему-то совсем не обеспокоилась.
– Не думаю, что этот прохвост куда-то девался. Может, пьёт где-то с дружками… на охоте. Это так называется. Он Нике никогда не говорит куда едет и зачем. Сиди и жди. Я вот не уверена, что он оформил салон «Афродита» на неё. Этих документов никто не видел, зато вкалывает она там, будь здоров. Я, конечно, не против того, чтобы она работала, я против того, чтобы сидела она одна - одинешенька в каком-нибудь особняке и ждала своего мужа, но ведь она дизайнер, ей нужна творческая работа. А эта работа её не устраивает, но она скрывает, молчит, смотрит ему в рот. И это Ника, наша своенравная девочка. Все слова Ники для него пустой звук. Герман с ней нисколько не считается. Ты заметил, какая она нервная? Она от природы, конечно, авантюристка, но довольно хладнокровная. Удивляешься, что я называю внучку авантюристкой? А разве ты не такой? В кого она? В тебя. Алёша-младший характером скорее в Валю.
«На что она намекает? – подумал я. – Конечно, на мои прошлые подвиги и, на нынешний подвиг тоже. Приехал с принцессой на двадцать пять лет моложе. Однако куда девался Герман? Заметил слежку или избитый Егор Агутин очнулся и дал показания?». Я снова взялся за мобилку.
– Добрый вечер. Сэм, это Алексей Муромцев. Как здоровье Егора?
– Пока плохо. В коме.
– Надежда есть?
– Я сижу с ним, прошу его вернуться. Вспоминаю детство, маму, наши проделки. У него был хороший отец, он вырастил нас обоих. Не знаю, слышит ли он меня. Врач говорит – это последняя надежда установить контакт. Я уже нашёл его девушку, они расстались как раз перед нападением. Она тоже сидит с ним, когда я ухожу и разговаривает. Собралась замуж за другого парня, а тут всё поменялось. Уговаривает его вернуться, говорит о любви.
– Сочувствую. Я тоже навещу его. Если он жив, ничего ещё не потеряно. Мне сегодня позвонила дочь, пропал Герман.
– Я займусь этим. Пошлю ребят. Мы всё о нём выясним. Рано или поздно. Он не тот, за кого себя выдаёт, это ясно.

– Где вы сейчас?
– В больнице. Сижу рядом с Егором. Спасибо, что позвонили. Я всё сделаю. Подождите, – закричал Сэм, – его веки дрогнули, Егор открывает глаза. Я позову врача!
– Удачи. Сэм, – отозвался я со вздохом.
Мама позвала в столовую. Стол был празднично накрыт – горели свечи. Она выставила даже бутылку вина.
– Прямо романтический вечер, – усмехнулся я.
– Ну, мы с Агушкой третьи лишние в таком случае, – улыбнулась мать.
– Да, ладно, ты забыла Лорда.
Я не мог понять позицию матери – как она относится к появлению Ольги. Впрочем, это были скоротечные мысли – так мелькнули, и нет их. Моё внимание занимала Ольга. Она сияла, смеялась особенным счастливым смехом на мои реплики, ела с аппетитом, выпила вина – так легко, красиво и празднично, как умеют пить только женщины.
В этот вечер больше ничего не случилось. Я пошёл показывать Ольге её комнату. Там когда-то спала Валя. «Опять воспоминания! Теперь другое время».
– Как здесь славно, – сказала Ольга.
– Да, это светёлка для милых девушек, – пошутил я.
– А сколько же их было? – охотно откликнулась она.
– Ну… не так много, вот если бы я не улетел, так далеко… тогда не знаю…
«Боже, что я говорю. Завтра же она узнает и о Тоне, и о Вале, да и наверняка о Клаве, разве что Изабель останется неизвестной». Теперь мне стало неловко: в каком свете предстанет перед ней старый ловелас.
– Спокойной ночи, – торопливо попрощался я и пошёл в свою комнату. Мне так хотелось остаться с ней, провести эту волшебную летнюю ночь. Все свои лирические и эротические поползновения я сознательно окатывал холодной водой отчаянья, смиряя себя. Испытывал гораздо более серьёзные чувства, чем просто желание поухаживать за красивой девушкой. Может быть, впервые в жизни. Это в мои-то годы!





Лежал в темноте, слушал шорохи сада и думал, что мать, говоря о новой жизни, как границу возможного предполагала тридцатилетнюю женщину, а он? Поэтому она и вела себя так двойственно – обрадовалась и засомневалась, засуетилась.
Среди ночи я услышал шорох, кто-то крался по коридору. Я вскочил, осторожно выглянул. Белая рубашка мелькнула в коридоре. Наверно, Ольга хотела пить или шла в туалет. Я взял фонарик, вышел в коридор.
– Олечка, ты хочешь пить?
– Да, – вздрогнула она.
Накинул халат и пошёл проводить.
Она вышла в одной летней ночной рубашке – открытые плечики, голые ножки. Просто ангел с пушистыми волосами. Такая соблазнительная и неотразимая, но словно бы и не подозревающая о своей красоте, так она была смущена.
– Здесь туалет.
Она прошмыгнула в дверь, а я включил свет.
Видимо ей было неловко, но я вёл себя, как, ни в чём не бывало. Наоборот, эта ситуация меня как-то успокоила.
Я не хотел включать свет и на обратном пути светил фонариком, я-то знал все ходы в этом доме наизусть, а она - нет. Я был проводником, нот она споткнулась, и я подхватил её, уткнулся в копну её душистых волос и неожиданно мы стали целоваться. Нас словно кинуло нечто навстречу друг другу. Я потерял голову от этих поцелуев, на которые Ольга отвечала так страстно. Внезапно, не понимая самого себя, подхватил её на руки и понёс, но у дверей её комнаты поставил на ноги и смущённо сказал:
– Спокойной ночи, мой ангел.
– Спокойной ночи, – пробормотала она и обняла меня.
Но я опомнился, поцеловал её и открыл дверь в её комнату. Она вошла и оглянулась, но я закрыл дверь.
Вернулся к себе и не мог уснуть. Почему отстранил её? Не надо повторов. Он влюблён – это ясно. Как устоять перед такой девушкой?
Утром, за кофе, я сделаю ей предложение. Да, только так. А если она откажет? Одно дело целоваться потихоньку, другое – брак. Мысль об отказе окатила меня холодной водой отчаяния. Что ж, это будет элементом истины. Да, не будь трусом, веди себя как мужчина.

***
С ворохом этих мыслей я всё-таки уснул на рассвете. Проснувшись, снова вспомнил Олечку в ночной прозрачной рубашке, их поцелуи. Может быть, я дурак, может, упустил последний и единственный свой шанс? Ведь она могла обидеться! Да, дурак. Нет, я решил всё правильно. Сделаю ей предложение, а дальше, как судьба. Снова воодушевился. Встал бодрым, несмотря на то, что спал всего пару часов. Принял душ, побрился, оделся в светлый костюм. «Жених», – усмехнулся про себя. «Нет, это не смешно. С такой девушкой надо вести себя правильно. Не факт, что она этого хотела, это могло быть простое женское любопытство. Женщины они такие… О, ты ещё и знаток женщин!».
Самоирония – вот, что ему осталось в жизни. Она ещё должна знать его биографию, пережить это. Как она отреагирует? Неизвестно.
Спустился к завтраку и обнаружил сияющую Ольгу с чашкой кофе в руке и мать, которая внимательно её слушала.
– Доброе утро, – поздоровался я, и почувствовал себя счастливым.
Они беседовали о пустяках, и я выбирал время, чтобы позвать Ольгу в сад и объясниться с ней. Но тут распахнулась дверь, и вошли Ника и Алёша. Алёша потрясённо глядел на Ольгу.
– Доброе утро, мои дорогие, – сказала Ксения Васильевна, увидев внуков. Агушка подбежала к матери и обняла её за колени. Ника взяла её на руки.
– Мамочка, мамочка, – лепетала радостно девочка.
– Заблудшая мать и дитя, – прокомментировала Ксения Васильевна эту ситуацию.
Алёша развернулся и вышел. Ольга слегка нахмурилась. Её оживление пропало. Через пару минут Алёша вернулся с букетом роз. Встал на одно колено и вручил букет Ольге.
– Лялька, это розы из райского сада, – дурашливо сказал он.
Я словно увидел себя самого в молодости. Такой я был? Как похож! Ольга запылала. Ксения Васильевна перевела тревожный взгляд с Алёши-младшего на меня. Я побледнел. Я – соперник сына.
– Я привёз Нику, потому что она как ненормальная звонила мне, что пропал её Герман. Интересный тип. Взял фамилию первой жены Крейцер. По-моему, по документам он ещё женат. Его жена гражданка Германии, бизнес-леди. Ника не хочет принять эту правду.
Я никак не мог переключиться на эту тему, которая недавно так волновала. Сейчас все мои мысли были об Алёше и Ольге.
– А что ты думаешь по этому поводу? – спросил я Алёшу.
– Центр думает, и я тоже, что это интерес к Высоколобью. Нику вычислили и воспользовались её женскими слабостями. Я лично считаю, что ей следовало остаться с Женей, он умный парень и главное любит её. А она…
– Ну, что я?
Нике стало обидно. Её жизненная философия трещала по швам. Теперь она поняла, почему Герман не хотел ребёнка, уклонялся от многого. Вначале он был таким милым, купил вроде ей салон красоты «Афродита», но документов она в глаза не видела, только вкалывала. Призналась самой себе, что, что не обладала никаким влиянием на своего гражданского мужа, он мало с ней считался. Была ли она счастлива? Нет. Она постоянно нервничала, то из-за того, то из-за другого. Всё было как-то не так. Она прижала к себе Агушку. Из-за Германа совсем забросила дочку, знает, что бабушка такая чудесная воспитательница и спокойна. Агушка радостно взобралась ей на колени, деловито взяла стакан молока, булочку и стала есть. «Как она выросла!» - подумала с нежностью Ника.
Завтрак продолжался. Но я машинально пил вторую чашку кофе и во все глаза смотрел на Алёшу и Ольгу. Ольга сердито поглядывала на него, от Алёши-младшего она отводила глаза. Это и есть та девушка, о которой говорила мать? Боже мой! Любит ли она Алёшку? Нет, быть соперником своему сыну он не собирается. Теперь я почувствовал облегчение от того, что сдержался ночью и не успел сделать Ольге предложение. Что остановило меня? Может быть мой ангел-Хранитель? Алёшка мой сын и я желаю ему счастья. Олечка чудесная девушка, выбор его можно только приветствовать. Этими благими мыслями я пытался смирить себя, но чувствовал такое одиночество и тоску, что беспокоился только об одном – не выдать себя. Актёр из меня никудышный – мать уже тревожно поглядывает на меня. Ольга пикируется с Алёшкой. Что за отношения у них? Они вышли в сад.
Раздался звонок. Центр требовал немедленно приехать. Я облегчённо вздохнул. Вышел в сад и увидел, что Алёша с Олей ссорятся.
– Центр вызывает. Я уезжаю.
– Мы тоже, – сказала поспешно Ольга.
Я собирал сумку и чувствовал, что счастье поманило меня и снова работа, работа, работа… Холодное отчаяние затопило сердце, я понял, что никто мне не нужен, ни одна женщина в мире, кроме Ольги. Это – последняя моя любовь. Видел в окно, как Алёша о чём-то просил Ольгу, она не соглашалась. Потом Ольга вошла в дом, - услышал по коридору шаги. Понял – Ольга пошла собирать свою сумку. Как всё быстро кончилось. Я-то надеялся, что прогостят неделю. Приготовился если не к роману, то просто к прогулкам, разговорам с ней. Но идиллия кончилась.
В дверь робко постучали. Я открыл. На пороге стояла Ольга.
– Алексей Антонович, я готова.
– Да, да, Олечка, – пробормотал я. – Вы очень хорошая пара с Алёшей…
– Вы ошибаетесь, Алексей Антонович. Я люблю вас. Мы с Алёшей просто друзья. Учились с ним в одной школе, учились в одном институте.
Я задумался. Не похоже, чтобы Алёша относился к Оле, просто как к другу. Да и какое это имеет значение?
– Поехали, Олечка. Работа есть работа.

***
В половине двенадцатого раздались начальные звуки сороковой симфонии Моцарта, и Юлий устало взял мобилку. Только что здесь были контразведчики – охотники за Джо и Асагом. Всё, что происходило после побега из госпиталя с ними, Юлий уже знал, но идя по следу, те опаздывали. Джо лучше знал местность, а Асаг обладал особыми свойствами. В мобилке раздались непонятные всхлипы, хрипы и только.
– Я слушаю вас, – требовательно сказал Юлий.
– Мирча, – звучало, скорее, как Мирча, но Юлий догадался.
– Мирча?
– Да, я рядом.
А… кодовый замок в подъезде… Он его забыл.
– Я сейчас, – сказал Юлий.
Он заторопился, скинул домашний халат и надел плащ, хотя было тепло. Вышел из подъезда и увидел Мирчу под деревом. Он сделал знак рукой – мол, заходи, но Мирча еле сдвинулся. Тогда Юлий подошёл ближе к нему и поразился – Мирча еле стоял на ногах, лицо похоже на красно-коричневую маску. Он мычал. Юлий подхватил его фанерный чемодан. Мирча любил прибедняться в дороге, но тут уж – на вкус Юлия – переусердствовал. Однако чемодан, покрытый коричневого цвета дерматином, прилично оттягивал руку.
Мирча еле дополз до лифта. Юлий открыл квартиру, усадил Мирчу в кресло, налил порцию бренди. Но Мирча только мычал. Юлий, не раздеваясь, обследовал его лицо и понял, что вывихнута челюсть. Он осторожно прошёлся по подбородку и вдруг резко дёрнул. Челюсть встала на место. Мирча вскрикнул и на лбу у него выступил холодный пот. Через минуту Мирча схватил рюмку и опрокинул в рот. И отдышался.
Юлий снял плащ, облачился в халат, пошёл в ванную и открыл кран.
– Мирча. Давай в ванну.
Тот покорился. После ванны Юлий устроил его на диване и осмотрел раны, удостоверился – не сломаны ли кости? Вроде ничего. Правда, правое ребро пострадало. Занялись врачеванием, Юлий сосредоточился. Мирча постанывал, но чувствовалось, что ему полегче.
Юлий обработал раны, перетянул ребро, накрыл на стол.
– Давай по маленькой.
– Ох, спасибо, – Мирча схватил рюмку.
Телевизор работал, но никто не обращал на него внимания.
– Это они! – вдруг завопил пострадавший, который медленно приходил в себя.
Юлий включил громче звук.
– Это та банда, которая напала на наш автобус! – кричал Мирча.
Очевидец снял происшествие на мобильник. Автобус остановился на обочине, тот отошёл в кусты по нужде, а тут началось такое! Вмешаться не посмел, но подробно всё снял и перекинул в полицейский участок.
– Вот гады! Они отняли у меня десять лет жизни. Забрали сумку, идиоты. Избили.
– Да как это случилось?
– Забирали сумки. На чемодане в проходе стояла колыбель с дитём. Его мать, молодуха, спала у меня на плече, держась за колыбель. Бандиты грубо откинули колыбель, молодуха закричала, я вступился, выхватил ребёнка. Тут такое началось! Меня отметелили, вдруг какой-то приказ им поступил, и они исчезли. Водитель сбежал. Один из пассажиров сел за руль и так мы въехали в Киев. Чемодан я сберёг. Боялся за чемодан, а когда они выхватили ребёнка…
Тут я не сдержался.
– Вот гад.
– А что ценного в твоём чемодане?
– Бесценное. Я добыл хрустальный череп. В Одесской республике. Там маму родную можно купить. Конечно, за большие деньги. Вот я и заказал одной фирме.
– Деньги возмещу, – радостно воскликнул Юлий.
– Ох, чёрт с ней, с монетой!
– Ты ли это говоришь, Мирча? – удивился Юлий. В его голове уже сложился сюжет, что Мирча добыл череп, чтобы подороже продать его Юлию.
– Когда младенцев выхватывают из колыбели и бросают… Когда какие-то придурки нападают на людей.
– Но ведь всегда так было!
– Юлий, ты умный человек, ты учёный, но ты ничего не видишь, не понимаешь реальности. Ты весь в науке. А люди в панике. Я объяснил ребятам в Одессе, что я хочу помочь всем, они заказали этот череп во всех портах мира. Но кто-то ещё охотится за ними. Парень в Марселе погиб, добывая только сведения о черепе. К тому же по свету гуляют подделки из стекла. Я их аж две штуки купил, пока этот нашёл. Банда напала на автобус. А что они искали? Кого? Странное ограбление.
Действительно странное, диктор передала, что все вещи, похищенные из автобуса, были выброшены в предместье Киева. На экране показана гора сумок и чемоданов.
– Поехали за твоей сумкой?
– Да чёрт с ней! – Мирча не мог успокоиться. Юлий смотрел на него изумлённо – никак не ожидал, что Мирча станет искать хрустальный череп.
– Мирча, я потрясён. Ты добыл то, что не удаётся многим людям, которые рыщут по всему свету за этими артефактами. Какой ты молодец. Я думаю, что мы должны лететь в Москву, в Высоколобье.
– Ты лети, а я вернусь домой. Аура боится оставаться одна. Такое время. Не бросать же свою старуху.
Первоначально Мирча решил, что это хороший заказ, что он добудет череп и продаст Юлию за баснословную цену. Именно Одесса была тем городом, где, как говорится, только папу с мамой нельзя купить. Деловые люди Одессы с пониманием отнеслись к заказу. Оказалось, что заказ сложный, уникальный. Цену повысили. Но разбойное нападение на младенца изменило не только его планы, но и само его существо. У Мирчи тоже есть дети. Пусть их растили мамы, но и Мирча много сил потратил, чтобы пристроить отпрысков.
Мирча от потрясения перестал молодиться, не хватало куражу, возраст проступал и в тусклых глазах, и в набрякших мешках под глазами. Видимо вышел лимит времени и сил для приключений, а ведь ещё недавно Мирча выглядел орлом. Но старик совершил-таки свой подвиг, и не во имя себя. Какой-то сдвиг произошёл в его психике коммерсанта и скупердяя. Хотя нанотехнологии преобразили его к лучшему, но сердце-то у него осталось человеческое, оно было древним и жило собственной жизнью – болело и печалилось.
Утром они расстались, и обоим показалось, что навсегда. Мирча смахнул слезу, взял свой фанерный чемодан – где только его достал? – и сел в такси. Юлий выехал в аэропорт позже. Лететь было опасно – самолёты старые, их сбивали воюющие стороны, кто с кем воевал, иногда невозможно было установить.

***
Пока астронавты осуществляли несбыточную мечту человечества покорить космос,
Европейский союз распался. Сам собой. Брюссель в результате, как и должно было быть, остался европейским захолустьем. Хватит диктата. Но Европейские Штаты Америки наполнили Восточную Европу новым оптимизмом. Новые евроамериканцы принесли не только доллары, заменив их новой валютой – америко, но и создав новый язык евроид. Упрощенный, германо-романо-английский. Это создало большую проблему для болгар, поляков, чехов и пр… Но кто в смутные времена думает о слабых? Это ведь не русские!
Берлинский халифат возник незаметно, без боя, просто вдруг оказалось, что большинство населения стало исповедовать ислам. Все остальное довершили демократические процедуры, навязанные старым европейцам: толерантность, законодательное закрепление преимуществ малых социальных групп нетрадиционной ориентации и религий. Ислам подпадал под эту формулировку. Но не прошло и десяти лет, как суд шариата, выбранный новомусульманскими общинами переселившихся под видом сирийских беженцев исламистов, развернулся вовсю. В конце концов от него сбежали в Европейские Штаты все геи, лесбиянки и иные свободолюбивые люди. Вернее, кто смог сбежать - сбежал.
Немецкие девчонки, привыкшие носить мини по самое не могу, футболки и джинсы, скакать в ночных клубах с накрашенными мордочками, теперь были одеты в черное до пят, только голубые глазки в прорези продолжали воинственно сверкать. Мужчины ходили тенями, смурные, не в силах объединиться и боялись попасть в черные списки немецких националистов… Мусульмане вовсю распоясались и в ходе очередных выборов партия исламистов, получившая абсолютное большинство в правительстве фактически назначила своего президента, а затем и вовсе отменила конституцию, объявив Исламский народно-демократический Халифат.
   Парижанки поначалу ввели моду на хиджабы, на длинные закрытые платья, все восточное стало престижным, но закон шариата ужесточил правила игры. Теперь они ходили в подпольные салоны красоты тайно. Их европейские мужья им сочувствовали и всячески покрывали, но мусульманские мужья требовали танцевать танец живота только перед мужьями.
Стражи революции были бородаты и суровы. В мужской моде превалировало направление милитари. Многие европейцы мечтали сбежать в свободный мир, где тоже было несладко. Безрабоица, хаос, евроид.
     И вдруг, восьмого марта, откуда ни возьмись, появились китаянки с желтыми пионами. Они с наглыми улыбками дарили эти весенние цветы женщинам. Те испуганно шарахались, но самые смелые срывали черные хламиды и ликующе прижимали цветы к сердцу. Европа, вдруг, начала вспоминать, что она – Европа!
   Так началась Всемирная революция желтых пионов и в Берлинском халифате. В этот же день тысячи пионов появились и в городах Европейских Штатов. Поначалу все удивлялись и умилялись. Что за праздник – День женщин. Праздник весны.
Мужчины возмущались и так царил феминизм, а теперь еще и праздновать победу женщин над мужчинами. И откуда столько китайцев? Те провозгласили своей целью только создание чай-таунов. Самостоятельных китайских торгово-сельскохозяйственных общин.  На смену индивидуализму западного мира должен прийти мир трудовых общин. Это была их религия. А кто во что верил, китайцев вовсе не интересовало.
   Но в мире все свершается параллельно. Мы видим один мир, обживаем его и вдруг узнаем, что что он в один миг поменялся, но и в этом изменившемся мире, как в матрешке, уже родился другой мир.
 И сегодня это был орден Новый Орион. И уже Властитель Асаг, вечный индивидуалист, собирал своих псов Ориона. Звучали кодовые слова и люди шли, собираясь в отряды, получая амулеты из человеческих позвонков…
А китайцы, завоевывая мир, даже не замечали пока что этой новой силы.
Она казалась случайностью, была немногочисленной. Но действовала по команде…

Глава 3. Битва Миров

Схлынули китайцы с Батькивщины, осталось только человек пятьдесят у Батьки на шее. Стали они учить хлопцев боям с голыми руками. Стоят поутру на майдане хлопцы голые по пояс и учатся драться. Нравится им разминать своё молодое тело, любимое женщинами.
Батько хотел использовать китайцев в своих мелких целях, но, как туманно выразился их командир, не наступил ещё час Х. Стратегия их была неизвестна. Следовало бы задуматься, но насущные проблемы соперничества с соседом, не позволяли думать о вечном. Увы! Таково человечество.
Как всякий пламенный революционер после революции, Батько был глубоко разочарован. Все десять лет Нестор Васильевич воевал с Америкой, с этим гадским Украинлендом, а попользовались-то им другие! Хлопцы тренировались, в походы ходили, Верку Сердючку шлёпнули вместе с американским генералом, майдан затеяли, его в плечо – неизвестно, свои или чужаки, ранили. И что же? Кто вышел, как говорится, в дамки? И не украинцы вовсе. Какие-то толстяки, олигархи, говорят, мол, мы финансировали майдан. Мы выставили свои боевые отряды на баррикады. Это что-то и стоит. Да, банды там были ещё те – даже его хлопцы не справились с ними… Какие-то китаёзы. Мол, мы поставляли этих страусов! Яичницей весь майдан кормили. Да, другие вышли в дамки. С какой-то своей мирной желтой революцией. Ничего себе мирной! А что же тогда война? Меня хотели шлёпнуть, как муху…Откуда там снайперы появились. Батько снайперов не ставил. Хлопцы честно рубились арматурой, цепями и дубинками на майдане с полицией.
Да и фирмы, страусы эти, оказались записаны на китаёзов. Он то подписывал какие-то бумажки, но китайского не знал. А и в правду сказать, деньги-то на хлопцев ему давали!
А и победили! Неделю пили, хоть залейся, палили в воздух, Батьку выкрикивали в президенты на майдане… А где он сейчас, герой революции? Недостоин? Оттеснили. И остались с Батькой только два десятка верных хлопцев. Вот и весь почетный «президентский» эскорт. Да ещё китайцы приглядывают.
В таком пиковом настроении и поехал Нестор Васильевич в воскресенье с хлопцами и отделением китайцев на БМП из Трояновки своей в городок в Карпатах, Яремчу, на ярмарку. В сентябре там со всей округи прикарпатской собирались люди и выставляли свои товары – кувшины из карпатской глины бесподобной красоты, деревянные ложки, поставцы. Хозяйка наказала Батьке привезти пару шерстяных паласов. Яркие, плотные украшали они ярмарку. Такие паласы нигде в мире не встретишь. Ярмарка удалась на славу – тут и музыканты, тут и бабы с варениками всех видов, и цуйки – залейся.
Вэй Сун и его бойцы дарили значки с жёлтыми пионами, а женщины прикалывали их к шалям, радуясь подарку, и сами отдаривали пирожками, варениками, кто чем. Щедрая ярмарка. Ярко светило солнце, синели горы, шумела ярмарка.
На помост, где только что отплясали, отпели цыгане, - как на ярмарке без них? – взобрался человек в белой хламиде с амулетами на шее и начал агитировать народ. Почему-то притихли люди. Стоят, слушают. Даже хозяйка харчевни пани Яна – красивая женщина с одной рукой, которая командовала вовсю своим шустрым невзрачным мужем, вышла на крыльцо. Говорил чужестранец о том, что на Земле должен быть один народ, один язык, одна вера. Потом поднял руку вверх и сказал: «Ко мне, псы Ориона». Но никто не двинулся. Вскипел Батько, влез на помост, отстранил непонятного типа и сказал зычным своим командирским голосом.
– Один народ – украинский, одна мова – украинская, одна вера – украинская. Хай живэ Батькивщина!
Хлопцы поддержали.
– Так, так, Батько! Хай живэ Батькивщина!
Сильными, молодыми голосами запели гимн Батькивщины. Чужестранец удивился такому повороту событий и недовольно сошёл с помоста.
Однако Батько заинтересовался им, пригласил до хаты – остановился он у знакомого.
С чужестранцем вошёл и негр, да ещё пятеро крепких ребят. Охрана осталась у входа, а остальные сели за стол. Стал Батько цуйку разливать, присмотрелся – а ведь это тот, что на вертолёте сбежал. Только теперь он не спящий, глаза сверкают злобой, весь напряжён и смотрит на Батьку пристально. Нестору Васильевичу как-то не по себе стало. Негра представил Лунатик, как Джо Фрамера. Мало ли, конечно, Джо теперь на Украине, но сдаётся ему, что это и есть тот самый Джо Фрамер – в газетах фотка его была. Жив, значит!
Вспомнил Батько, что хлопец, засланный Батькой в Киев, выпил горилки с другом из охраны Президентки, подсыпал тому снотворного, снял форму и встал около стола. А когда поднялись Джо Фрамер и Верка Сердючка с места для родственных объятий, приветственными тостами обменяться, хлопчик и выстрелил с пяти шагов, – да меньше! – В Джо и Верку. Оба – замертво. Переполох, суматоха, хлопец скрылся. Хотя Украинленд и друг Америки, но расслабляться было рано.
Глазам своим не верил Нестор Васильевич – жив зятёк! Так и представился – Джо Фрамер, генерал. А с кем связался! Бродит по свету с этим Лунатиком.
– Ну, как там Оксанка? – выдавил Батько.
– Оксана…. – никак не мог вспомнить Джо.
– Бросил…. – понял с ненавистью Батько, – уже и запамятовал кто такая….
– Она…. Ничего…о’кэй, – пробормотал Джо.
– Нехай домой возвращается, – сурово отрезал Нестор Васильевич.
Ирония судьбы! Нестор Васильевич ненавидел этих чернозадых, жизнь положил в борьбе против них, а любимая дочка влюбилась в этого негра. Едят твою мухи! Жизнь – сколько не теоретизируй, всё равно тебе такие сюрпризы преподнесёт. На то она и жизнь. Да только как же смотреть на неё философски, когда душа горит, когда кругом одна несправедливость.
Не знал Батько, что на том проклятом майдане, который он сам же и затеял, погибла его Оксанка. И похоронил её Юлий. А больше было некому: Юлий тогда так и не нашел раненного Батьку.
Асаг не притронулся к цуйке, только взял кусок пирога, а Джо выпил и поморщился. Он не понимал кто этот мужик, о какой Оксане он спрашивает. Асаг был недоволен тем, что никто не откликнулся на его зов – мёртвая зона. Он пристально взглянул в глаза Нестору Васильевичу, погрузил того в сон, а затем кивнул Джо и они вышли из хаты вместе со своими спутниками.
Батько очнулся, когда их уже и след простыл. В голове гудело. Вот так съездил на ярмарку!
Вернувшись домой, Батько засел за карту. Батько позвал китайца и обсуждал с Вэн Суном свои планы. Тот на плохом русском языке объяснял, что не надо воевать, что будет Великая Юания, да вот скоро, к новому году.
– Не воевать, нет! Жёлтые цветы – всем!
Китаец не мог на русском языке, – а тем более на украинской мове, – выразить свою доктрину и махал руками, путался, но Батько был непреклонен. Воевать надо за Великую Украину, а не за какую-то Великую Юанию.
Батько решил использовать китайцев против своих врагов, но не понимал стратегии Китая, а командир не мог ему объяснить, что Китай за сто лет способен ассимилировать всю эту Европу, да и хоть весь мир. Китайцы никуда не торопятся, впереди – вечность. Пока светит солнце. Киев был уже захвачен, а недалёкий Батько всё рвался воевать за «Ридну Украину». Что со старика возьмёшь.
Но однажды на рассвете неизвестные напали на спящую Трояновку. Они умело снимали часовых, врывались в хаты, но первый китаец, услышавший шорох, проснулся и, схватив автомат, дал очередь в окно. Трояновка зашумела, ожила и дала отпор нападавшим. Те были хорошо обучены, дрались молча, и по какой-то команде скрылись. Они утащили своих убитых и раненых. Только тело одного из нападавших схватили китайцы. В хате лежал смертельно раненый Батько, над которым хлопотал китаец, как оказалось, врач. Но Батько умирал. Последние его слова были: «Оксанка, доню…».
На следующий день отпели и похоронили Нестора Васильевича Загоруйко и пятеро его хлопцев.
На шее убитого неизвестного был амулет из кости, на котором выжжены семь рисок. Никто не понимал значения амулета и откуда этот человек, предполагали, что это бойцы из Украинленда, но китайцы с сомнением качали головами.
Ещё обнаружилось, что никто из женщин не пострадал, но мужчины, почти пятьдесят человек, были уведены. Вэй Сун послал донесение в Центр в Китае: он принял командование над хлопцами и всем регионом на себя.
Потрясённые потерей Батьки хлопцы не возражали.

***
Путь этих поездов, пароходов терялся во мгле. Только избранные знали, откуда они отправляются, но почти никто не знал куда. Тысячелетний рейх строился прочно и разгромленный стремился сохранить тайную власть. До часа Х.
Находили обманки, собирали слухи и легенды.
В мае 1945 года из австрийского городка Бад-Аусзее в области Зальцкаммергут вышел поезд №277. 10 августа 1944 года руководитель канцелярии Адольфа Гитлера, «наци №2» Мартин Борман провёл секретное совещание в страсбургском отеле «Мезон Руж». Речь шла о перевозке за границу денег и золота рейха.
Городок Бад-Аусзее был популярен – здесь отдыхали в своём доме Отто Скорцени, генерал Власов, Геббельс. В ту майскую ночь из городка отправился поезд из 24 вагонов с тысячами тоннами золота, платины, килограммов бриллиантов со всей Европы и СССР. По самым скромным оценкам цена этих сокровищ была 500 миллиардов долларов. Из них 100 миллиардов принадлежали СССР. По соглашению с союзниками. Но поезд пропал, словно его никогда не было, по документам состав с золотом никуда не прибыл.
Глава спецназа СС Отто Скорцени построил много фальшивых тайников. 16 мая 1945 года, переодетый в гражданское платье Скорцени был арестован американским патрулём у озера Топлицзее.
На допросе он указал только пустые тайники, а через три года сбежал из плена.
Поезд шёл на Словению, охраняли его казаки XIV корпуса СС. Это были смертники. Путь на родину им был заказан, и они это ясно сознавали. Они выполняли волю Мартина Бормана. Молодые, полные сил и жизни, они, тем не менее, чувствовали себя обречёнными. 15 мая 1945 года у местечка Поляна произошёл крупнейший после Победы бой. Отряды сербской полиции «чётники», хорватские СС и немецкий вермахт числом в 30 000 человек пытались прорваться в Австрию, чтобы сдаться американцам. Но – увы – их постигла неудача. На самом деле партизан предупредили о прорыве, они все силы бросили на Поляну, и граница с Австрией была открыта для прохода поезда №277.
Таким образом, как сказал глава хорватских нацистов Анте Павелич «30 000 черепов были положены на алтарь сатаны». Мартин Борман так сказал о грядущих жертвах: «Мы сохранили золото партии, чтобы построить четвёртый рейх».
Одна колонна шла в Карпаты. Но здесь её перехватила группа НКВД. Война закончилась.
Но на неё в Карпатах напали бандеровцы. Они расстреляли нквдэшников и увели колонну вглубь Карпат. Но раскрыв груз, удивились – это были котелки, бляхи, какой-то инвентарь. Какой-то хлам.
Бандеровцы не знали, что делать с эти грузом и бросили его – их теснили отряды НКВД. Но тут появились какие-то люди и увели колонну дальше, в горы.
Об этом золоте ходили легенды в Карпатах, но никто его не находил. Однажды в пещере нашли солдатские бляхи немцев, отломился кусок, и стало видно золото. Народ двинулся искать в пещерах, но нашли только несколько предметов. Или колонна ушла дальше, или золото было надёжно спрятано.
В течение почти ста лет американцы, австрийские и немецкие учёные, историки, спецслужбы, кладоискатели натыкались на обманки Мартина Бормана, на следы золота. Но они не знали, что среди всех там действовали и члены ордена «Псы Ориона». Таким образом, Асаг знал о схроне в Карпатах и сейчас решил воспользоваться им. Всё золото мира должно было принадлежать ему. План Мартина Бормана был гениален, он предполагал будущее возрождение партии, но борьба за господство над миром была жестокой и конкурентной, в ней было задействовано много самых неожиданных сил, а тайны человечества были открыты Асагу – они передавались из поколения в поколение кланом Властителей.
Нападением на Трояновку руководил Джо Фрамер. Каждого захваченного «обрабатывал» сам Асаг. Это была ничтожная часть его плана и только.
Асаг знал все тайники и сейчас для него наступил момент, когда для успеха своего дела он должен был открыть их. Для этого его люди и похищали мужчин. Он считал, что женщины для такой работы не годятся. И новые рабы рыли в пещерах ходы, пока не выходили на подземные хранилища. Асаг не собирался строить Четвёртый рейх, а своё мировое государство.
Золото было найдено. Рабочие были отпущены после погрузки, но память их стёрта, они даже не помнили кто они. Кто не поддавался психической обработке, были расстреляны
Эти люди так до конца своей жизни оставались чужаками в своих семьях. Их сыновья и дочери выросли, не зная отцовской ласки, жёны бились, бились за их любовь, но охладели к ним и завели себе других мужчин, и даже горячая любовь их матерей не могла растопить лёд их отчуждённости. Они ели, пили, работали и чувствовали тоску по неизвестному, утраченному.

***

Я привёз Алёшу и Ольгу в Высоколобье. Дорогой мы молчали, словно все были недовольны друг другом. Впрочем, так и было – я был недоволен собой, Алёша – Ольгой, а Ольга нами обоими. Что-то тут было не так. Но я твёрдо решил держать себя в руках. Сын дороже всего. Что я себе вообразил!
Казанова хренов. Я не верил Ольге, что они с Алёшей просто друзья. Алёша смотрел на неё страдальческими влюблёнными глазами. А этот букет роз – какой смешной повтор! Я бы расхохотался, но смеяться не хотелось, скорее, хотелось разрыдаться. Но разве это возможно? Это герои Достоевского выясняли истину, взрывая скандалом ситуацию. «Следи за дорогой, – сказал я себе сердито. – Размечтался».
Впереди работа, какие-то странные события. По приезде мне позвонил мулат Агутин. Гражданский муж моей дочери оказался шпионом. Но чьим? Какие-то люди из Киева, стоящие за спиной Батьки, интересовались тем, что происходит в Высоколобье. Шла чья-то тайная игра. Бедная Ника… Крейцером займутся, но ей-то каково? Но, может быть, это известие ей многое объяснит. Ведь что-то её мучило… Сначала он хотел молчать, но эта мысль изменила его планы. Он решил – лучше ей всё знать. Объяснение состоялось с ней и с Алёшей.  Ника была потрясена. Алёша задумчив…
Что-то надвигалось. Вызывают в Центр – значит, что-то важное происходит, и он нужен. Так, полковник, а ведёшь себя как лейтенант. Вспомни свои подвиги на любовном фронте. Я попытался думать о работе, но получалось плохо. Волновало другое.
Юлий со своими чёрными волосами до плеч, чёрным свитером, амулетами сидел в гостиной и беседовал с Николой Зоричем.
С нашим приездом собралась внушительная компания – Ричард, представители всех подразделений, и ещё какие-то незнакомые люди, видимо, причастные к науке.
– Мы с большим трудом собрали за этот год 12 хрустальных черепов. Древние говорили, что если собрать все черепа, то человечество спасётся. Последние события говорят об опасности для всей Земли. Здесь собрались учёные из многих стран. Они привезли разные сведения о том, что происходит в мире. Но мы не знаем в чём спасение состоит.
Черепа были составлены в круг, но ничего не произошло. Все разочарованно молчали. Многие это воспринимали как игру. Учёные привыкли быть скептиками, а тут древние легенды. Впрочем, открытия последних лет говорили о том, что не все предания бесполезны. Зорич дал знак освободить один череп от оловянного оклада.
Вот собраны эти хрустальные черепа из Лондона, Парижа, Киева и что с ними делать? Этого не знал никто. Оживала древняя сказка. Что делать? Но Юлий вдруг почувствовал, что только он знает. Откуда эти знания и для чего оставалось тайной. Они были заложены в нём генетически. Юлий уверенно выступил вперёд. Ведь именно он был сыном бога Энки.
– Черепа нужно вынести на открытое пространство и установить определённым образом.
– Каким? – спросил Зорич.
– Там объясню.
Что ж… древность – это его, Юлия, епархия. Юлий уверенно распоряжался.
Эксперимент был перенесён на улицу. Столы выставлены позади здания Центра секретных исследований. Выставленные черепа ничего не излучали.
– Возможно, они сместились.
– Погода пасмурная. Нет солнца, – сказал кто-то.
Да, день был осенний, мягкий, пасмурный.
– Что ж, ждать солнца? – спросил Ричард.
– Возможно.
– Возможно, это только древние легенды и только. Свернём эксперимент до солнечного дня, – сказал я. И не очень верил в эти черепа. Юлий, конечно, интересный, хотя и странный человек, но неужели эти учёные могли всерьёз этим заниматься, когда события на Земле развивались не лучшим образом? Вот то, что в мире развалились военные производства – это серьёзно. Наверно, теперь пришло время сказать своё слово военным, а не мистикам. – Так я думал, разглядывая артефакты.
Вдруг сквозь сумрак серого осеннего неба прорвался луч солнца. Он попал на круг черепов, и на середине скрестились лучи и один луч вонзился в небо – казалось, что ему не было конца, словно сверкающий меч пронзил облака. Все заворожено смотрели на луч. Но что он значил? Учёные не знали, что черепа сакральные предметы культа трёхполушарных, а теперь они получили знак – человечество нуждалось в помощи. Трёхполушарные совещались, могут ли они воевать, защищая от однополушарных человечество? Не могут ли люди обойтись без их вмешательства? Всевышний, Абсолют должен был решить судьбу человечества и подать свой знак.
Учёные видели луч, направленный в небо, но не понимали его предназначения. Но высоко в космосе станция планеты Нибиру приняла этот сигнал бедствия человечества, и он решил его судьбу. Те, кто активизировал электромагнитные поля и зарядил разум у древних обитателей Геи, считались как бы прародителями, связанными с человечеством.
В недоступном для человечества пространстве решалась его судьба. Перун защищал Землю от астероидов, он разбивал их высоко над Землей, он наказывал нечестивцев, но вступать в войну с другой расой – это было серьёзно. Такое решение он не мог принять сам.
А учёные смотрели на луч и высказывали свои предположения. Физики, конечно, стали изучать феномен, нарушивший законы физики, но так и не догадались каково предназначение луча. Военные отмахнулись от этого эпизода и заявили свои права на военные изобретения учёных. Они должны выйти из тени. Я и Ричард в душе поддерживали их. Может быть, придётся садиться за штурвалы истребителей. Мы к этому готовы.

***
Иван поднял свой чиненый перечиненный вертолёт в воздух. С запада поднялись эскадрильи, где летели шотландцы, ирландцы и англичане, которые тоже были на боевых вертолётах не последнего поколения и более того подчинялись друг другу. Ланкастер тоже отправил своих лётчиков, но его пилоты не подчинялись никому. С юга летела эскадрилья китайцев, чьи вертолёты хотя и были не новые, – их Ваня чинил да чинил, – но дисциплина и единоязычие сохранялись, а с востока шли российские ВВС, Иван летел с китайцами. Командир наставлял своих бойцов – надо двигаться вперёд, каждая остановка уменьшает шанс на выживание.

Всемирная революция Жёлтых пионов закончилась как-то сама собой. Китайцы потянулись на родину. Китайские лётчики сели в боевые самолеты, армия приготовилась к настоящей войне. Девушки стали медсестрами и связистками. Тюльпаны были выброшены, только значки остались как память о прошедшем Великом Западном Походе. Множество их валялись на дорогах, на городских улицах, но на них уже никто не обращал внимания..
В числе пилотов российской эскадрильи «Витязи» за штурвалами сидели Ричард Ретленд и Алексей Муромцев. Рядом с Ричардом находилась стрелок Джемма. Её почистили и заправили заново топливом фирмы «Росгельглот». Джемма оправдала своё нахождение в роли стрелка, и на истребители стали в этом качестве сажать роботов, но пилотами оставались люди. На автопилоте не повоюешь.
Картина внешне казалась устрашающей – всё небо в боевых вертолётах, самолётах, но Иван знал по опыту – пустое. Появится серебристая тарелка, эскадрильи её окружат и ну палить, а она поведёт лучом – пару вертолётов вниз, а она растворится в небе, а оставшиеся – каждый на свою базу. Никакого единства действий, никакого плана, всё стихийно и примитивно. Круг – и вся тактика, и вся стратегия – тупик.
Для чего совершались их вылеты? Да просто для того, чтобы жертвуя 3-4 вертолётами и истребителями отогнать НЛО от городов и деревень, чтобы их те не сжигали. Иногда удавалось.
Китайцам нравилось, что Ван, как они его называли, а было такое славянское племя Ван, откуда и имя Иван, почтительно относился к Цао – отцу невесты, великому астронавту, гордости Китая. А то, что Ван прохладно обращался с Ляо, казалось им естественным - соперников не любят.
Но больше всего они ценили, что в переделках, которых было уже немало, Ван показал себя бесстрашным и умелым бойцом.
Ван учил китайский язык. Цао относился к этому всерьёз, а бойцы подшучивали над Ваном. Он просил сказать, как по-китайски – «ты хороший друг», а они его научили – «ты большой дурак». Когда он сказал это Цао, гордясь собой, тот был потрясён, но, глядя на лукавые лица вокруг, догадался. Ван очень гневался на своих учителей, но всё равно учился везде, где мог. Военная база – не школа.
Хотя все знали, что Иван движется с китайцами из любви к своей невесте Люсе, и китайцы уважали его старания скрасить ей походную жизнь, но никто не знал, что Иван – сотрудник Центра секретных исследований. Он держался обычно в тени, но сведения от него поступали регулярно. Старшина говорил: «десантник всегда десантник. Из ВДВ не уходят, ВДВ служат». Это Иван помнил хорошо. Он знал – учёные в городах учёных по всему миру ищут более эффективное оружие. Но когда они найдут? Кто его знает. А пока эти полёты русская рулетка – кому повезёт, тот вернётся. Мысли текли лениво. Центр не рекомендовал ему участвовать в боевых операциях, но Иван не хотел оставаться на земле, когда все рискуют. Главное, он хотел всё видеть своими глазами, прочувствовать самому.
Уже год шла война в воздухе. Никто не знал, как она началась. Ещё в ХХ веке лётчикам были даны инструкции – не атаковать НЛО. Первые столкновения, когда лётчики мужественно атаковали неизвестные летающие аппараты, кончались для них трагически. Некоторые погибали, а тех, кто докладывал о таких встречах, сажали в психушку, отстраняли от полётов. Затем появились инструкции – докладывать о встречах, но не вступать в соприкосновения, не атаковать. Создана была «Сеть» – секретное подразделение, где анализировались и собирались сведения, но в конце ХХ века «Сеть» развалили. Материалы пропали.
Замечено было, что НЛО не нападали на самолёты, на людей, а в океанах на подлодки. Они изучали, они были, но не нападали.
Но Джо Фрамер, ведя свой истребитель, следовал приказам Асага. Асаг знал, что этот летающий аппарат был лабораторией и не оборудован вооружением, и подсказал Джо Фрамеру, как сбить НЛО.
Так они начали эту большую войну. На Земле летучие отряды охотников нападали на людей с одной целью – убить их как можно больше. Этих охотников с амулетами из человеческих позвонков, выслеживали, уничтожали, но всё равно они оставались опасными. Асага не заботила их судьба, они в любом случае выполнили своё предназначение. Откуда они взялись, эти Охотники? Никто не знал, кроме самого Асага – это были потомки ориан.
Вертолёт трясло, но Ване это не мешало думать и анализировать. А вот и тарелка. Иван, мрачно нахмурившись, полетел в круг. Но вдруг раздался грохот, молния разрезала горизонт, а вторая молния огромным зигзагом пронзила тарелку. Та немедленно развалилась, и обломки полетели на землю. Ваня и штурман переглянулись, стрелок остановил стрельбу.
– На базу, – раздалась команда по-китайски.
Что это было? Случайность или у них появился союзник? Дождь не хлынул, сентябрьское небо оставалось ясным. Откуда же молния?
На земле его ждали Лю и Цао. Они кинулись к вертолету.
– Кто сегодня? – обеспокоенно спросил Цао.
– Никто. Сегодня прогремел гром, и молния разрезала эту чёртову тарелку.
Они переглянулись. Такое случилось впервые.
– Есть китайское предание, что на землю должен был упасть огромный астероид, но боги разрушили его высоко над Землёй.
– Раньше бы не поверил в эти бабушкины сказки, но сегодня…

***
Люди в серебристой форме, с амулетами из позвонков, выстрелили первыми. Пуля впилась в боевого слона, он издал трубный звук боли, понятный его сородичам, и слоны бешено рванулись в бой. Они смяли первую шеренгу людей и, обезумев, не обращая внимания на выстрелы, шли вперёд. Джунгли Индии пылали. Слоны бежали на шеренги ориан. Но все особые свойства невозможно было проявить в этом аду

***
Властитель Асаг покинул монастырь ордена «Новый Орион». Он сел в летающую тарелку, которая и зажгла джунгли, улетая в спасительный космос. Расправиться с человечеством казалось Асагу задачей несложной – он организовал летучие отряды из «Псов Ориона», где каждый должен убить как можно больше людей. В небе гибли самолёты, в море – корабли. Одни подводные лодки были более манёвренными, пытались бомбить базы ориан, и спешно сбегать. Люди проявляли чудеса храбрости, самоотверженности, но даже спустя год борьбы не было единства.
Да, если бы не вступилась третья сила, им бы никогда не победить. Трёхполушарные с Нибиру решили наказать тех, кто нарушает законы космоса. Они тоже погибали, Лада оплакивала своих сыновей, но они гибли не так часто, как люди – те умирали тысячами. Законы космоса должны быть восстановлены ценою любых жертв. Ориане не имели права уничтожать чужую цивилизацию. Это наказуемо.
Битва с Земли переместилась в космос. Небесное воинство чертило небо молниями. Люди крестились.

***
Подбитый над небом Англии истребитель Ричард посадил на какой-то военной базе ВВС. Джемма вытащила экипаж из самолёта, и он вспыхнул, когда они лежали на траве возле взлётной полосы. К ним уже бежали люди.
Ричарду одному казалось, что он попал в детство, что среди толпы людей, бегущих к ним, он увидит отца. Женщины выбегали из домов, издали ему почудилось, что это бежит его молодая мама.
В госпитале он лежал неделю, сломанное ребро, – оно уже было повреждено, когда они падали в вертолёте, – теперь было перетянуто, ссадины обработаны.
Он поехал в Лондон – знакомый и любимый с детства, и незнакомый.
Лондон был похож на разбитое вдребезги зеркало: между его фрагментами, по-старинному очаровательными или по-современному вызывающими, чернели провалы и пустыри. Сердце Ричарда сжалось от нежности и боли.
На городе отпечатались и эра процветания, и кризисы, и войны. Одно было отрадно – кругом говорят на родном языке, хотя он и неуловимо изменился.
Вот и дом тётушки Беатрис, где он вырос... Кто знает, кто сейчас обитает в нём. Когда-то в детстве ему казалось, что он живёт в таинственном замке, большом и непознаваемом, где жили рыцари, сейчас же он оказался не таким уж значительным особняком, но очарование старины не пропало. Он позвонил в калитку. Сердце было готово выпрыгнуть из груди. По дороге к нему шёл мужчина лет тридцати с цветом кожи кофе с молоком, с лицом похожим на него и не похожим.
– Добрый день, – поздоровался невозмутимо мужчина.
Ричард не знал с чего начать, мужчина смотрел выжидающе.
– Здесь когда-то жила художница Беатрис Кэмпбелл, урождённая Ретленд, – неуверенно начал Ричард.
– Вы знали бабушку Беатрис? – удивился мужчина и с интересом посмотрел на Ричарда.
– Вообще-то, это моя тётя, по отцу.
– Входите. Входите, – сразу просиял хозяин.
Они пошли по дорожке. Сад был ухожен, цветы росли в том же порядке, как любила тётушка Беатрис. Ричард с волнением переступил порог дома. В гостиной висели картины тётушки, обычно они пребывали в мастерской. У него навернулись слёзы на глаза. Он увидел, и портрет беременной матери, и портрет Шекспира с чертами лица его отца, лётчика, и свой потрет – здесь ему шестнадцать лет. И другие её картины. Он уже не надеялся, что когда-нибудь их увидит.
– Позвольте представиться, – наконец нашёлся он и сказал охрипшим от волнения и сердечной смуты голосом, – Ричард Ретленд, в прошлом астронавт, ныне полковник ВВС Юании.
– А я – Роберт Ретленд, начинающий драматург.
Ричард сразу вспомнил байки тётушки Беатрис о Шекспире и усмехнулся – дождались, в роду растёт драматург.
В гостиную вошла молодая темноволосая женщина, живот округлялся под светлым свитером.
– А это моя жена Рут. Мы вместе с ней учились. Она пишет книги для наших будущих детей.
– Ричард Ретленд, – смущённо представился он. – Видимо, я отец Роберта, – робко сказал он.
– Отец? – Удивился Роберт. – У меня есть отец, это Мэлл Робертсон, владелец небольшого ресторана, его отец дружил с отцом мамы, они знали друг друга с детства. В шестнадцать лет меня позвала сюда бабушка Беатрис. Мама не хотела меня отпускать, но бабушка отписала мне этот дом, картины, деньги, а условием наследования был мой приезд сюда.
«Ох, и хитрюга Беатрис! Решила повторить то, что было со мной», – усмехнулся про себя Ричард.
– Так я оказался в этом замечательном доме. Бабушка была очень доброй, много рассказывала мне о вас, но мне никто не говорил, что вы мой отец, хотя мама не дала мне фамилию Робертсон.
– А где сейчас живёт твоя мама?
– Они живут в Хьюстоне. Там красивый дом, у меня есть сестрёнка.
Он вспомнил свой дом в Хьюстоне, подаренный на свадьбу тётушкой Беатрис. Вот как – там по-прежнему живёт Джейн, только с мужем и дочерью, а хитрюга Беатрис поселила его сына в родовом гнезде Ретлендов. Он снова прослезился – как она любила его! Она хотела сохранить для него всё, что могла.
Рут слушала с превеликим вниманием и интересом, потом спохватилась и ушла на кухню, появившись оттуда с подносом. За кофе и гренками он стал рассказывать сыну и невестке обо всём, с самого начала. О том, как погиб его отец, как тётушка взяла его к себе, потом опомнился, открыл ноутбук и стал показывать фото и съёмки той давней поры. Этот своеобразный семейный альбом путешествовал с ним и к Ориону, как и у Алёши и Цао. Кусочек своей личной жизни, у каждого своя жизнь. И вот он делился этим с ними, чтобы восстановить связь. Вот фото маленького Роберта, вот звезды Ориона, нападение на звездолёт.… Теперь у Роберта не оставалось сомнений, что это его отец и почему он Роберт Ретленд, а сестра Мэри Робертсон. Он не винил свою мать.
Мэлл был добрым мужем и отцом, хотя он отлично знал эту семейную тайну. Роберт никогда не чувствовал себя чужим.
– Сынок, маме нужна была поддержка, ведь она просто женщина. А тётушка Беатрис молодец. Она, наверно, возила тебя в Америку на каникулы?
– О, да. Это было условием мамы.
– Беатрис рассказывала тебе легенду о Шекспире?
– Ещё бы… Я тогда не очень разбирался в родстве, мне сказали, что она – моя бабушка, так я её и звал. Я стал писать с тринадцати лет. Конечно, стихи. Она так радовалась. Когда мне было четырнадцать лет, она на свои средства издала мою первую книгу стихотворений «Прощай, любовь». Я подражал всем поэтам, которых любил. Девочка, с которой я дружил, уехала с родителями во Францию, и я посвятил ей свою книгу. Бабушка мне рассказывала, что ты был прекрасным художником, хранила твои картины, они висят в нашей спальне. Я думал, что ты тоже её внук. Чувствовал смутно, что существует какая-то путаница в родстве, но особо не вдумывался. У мальчишки столько проблем, что не до этого, – улыбнулся Роберт. И Ричард улыбнулся.
– Покажи мне фото мамы.
– Ох, ты.
Роберт подошёл к компьютеру, и на Ричарда обрушилась та жизнь, которая прошла мимо него. Вот и маленький Роберт с мамой, вот с мамой и отцом Робертсоном, вот они играют с сестрёнкой. Джейн – такая молодая, красивая, истинная англичанка, как говорила Беатрис, с грустинкой в глазах. Он впивался взглядом в эту бесконечную семейную хронику.
Вот и слегка постаревшая, но энергичная Беатрис, её друг – толстяк Томас Конрад, вот его самая печальная корова-статуэтка, словно автопортрет самого Томаса времён Великой Волны.
Беатрис в кресле, улыбается бледными губами – последние кадры. Вот прощание с ней – Робертсон, Джейн, Мэри, Роберт, Томас, друзья. И цветы, цветы, цветы…
Ричард вспомнил, как Алёша сказал, что когда он приехал в Тарусу и воссоединился с родными, у него словно восстановилось кровообращение. Так и у него. Он тогда завидовал Цао, который чудом нашёл дочь, Алексею, что у него обнаружилась такая большая родня, а теперь он сидит рядом со своим сыном и невесткой, которая ждёт ребёнка.
Они немедленно набрали код Хьюстона, и Ричард с волнением слушал голос Джейн, его жены, которая теперь уже ему не принадлежала. Ревности не было, только огромная грусть. Он услышал, как она рыдала, стал её ласково утешать. Теперь у него был свой дом на этой Земле, сын, и, может быть, будет внук.
Он не смел мечтать о таком счастье. Он стал говорить Джейн об этом, но она только горько рыдала. Тогда он понял, что она любила только его, и рыдает оттого, что разделена с ним всеми обстоятельствами жизни. Везде на снимках в её глазах была такая грустинка, хотя внешне всё в её жизни обстояло благополучно. Джейн отключила телефон. Она не могла говорить. Ей нужно было побыть одной. Он понимал это.
В эту ночь он тоже не мог заснуть. Ведь только сегодня он по-настоящему вернулся на Землю. Её предстояло защищать от неведомого противника, и было не очень понятно, как это сделать. Но необходимо защитить этот замок его детства – родовое гнездо Ретлендов.
Он вспомнил слова Конфуция, которые повторял Цао: «Человек может проделать Великий путь, но не путь делает человека великим».
А Юлий, расставшись с друзьями, вернулся в Париж, где магический кристалл светился, показывая будущее мира. Ему было странно, что он ещё жив, что за окном шумят каштаны и огонь обнимает поленья в его камине. Но он понимал – мир, наконец, стал другим.

***
Ксения Васильевна услышала звонок и удивилась. В последний месяц после известия о гибели её сына Алексея она слегла. Тоня приехала, приготовила обед, загрузила холодильник продуктами, в основном полуфабрикатами, и забрала Агушку. Аглая, хотя и не раз расставалась с прабабушкой, в этот раз почувствовав её прощальные объятия, расплакалась. Да, Ксения Васильевна прощалась с правнучкой. Последние дни она доживала с Лордом в Тарусе и оттягивала тот момент, когда приедет Маша и заберёт её отсюда. Навсегда.
Дотащилась до двери. На пороге стояла худая, седая женщина со страдальческим измождённым лицом.
– Кто вы?
– А вы кто? – испуганно спросила женщина.
– Я Ксения Васильевна, хозяйка дома.
– Ксения Васильевна? Боже мой! А я – Клава.
– Клава? – ахнула Ксения Васильевна, – Мы тебя по всему свету ищем! Алёша детективов нанимал.
– А-а.… Такой, похожий на негра? Мы долго от него скрывались.
Когда-то дом Василия Петровича Абрамцева был одним из самых заметных в Тарусе, а ныне трёхэтажное особняки с ещё двумя этажами вниз, роскошью архитектуры давно его затмили. Бизнесмены облюбовали эти места и духовная жизнь, общение, диссидентство ушли в прошлое. Академики здесь больше не селились – не по карману. Клава еле нашла дом Абрамцевых-Муромцевых, так всё изменилось.
Но как изменилась сама Ксения Васильевна! Боже мой! Она когда-то восхищалась ею и побаивалась.
– Проходи, – прошелестела хозяйка дома, – вот видишь, я плоха. После гибели Алёши, сына моего, не могу опомниться. Меня скоро заберут отсюда к Маше. Я всё держусь за Тарусу, кажется, уеду отсюда – умру.
– Алёша погиб? Не вернулся?
Ксения Васильевна пошла ставить чайник, вытащила еду из холодильника. Они сели завтракать на кухне.
Ксения Васильевна стала рассказывать всё, что произошло после побега Клавдии.
– А как Виктор?
– Он умер. У него был рак лёгких. В последнее время мы жили в Воронеже – большой город. Всю жизнь скрывались. Тяжело.
– На что же вы жили?
– У Виктора было много чего припрятано. Но всё равно тяжело жить вне закона. Вдруг срываешься, едешь неизвестно куда, живёшь под чужим именем….
– Ты сама выбрала эту жизнь, Клавочка.
– Да. Тогда с Алёшей я хотела спрыгнуть с поезда своей судьбы. Да не получилось. А где мои мальчики – Антон и Артём?
– Воюют. Давно вестей не было. Мама твоя похоронена в Троицком монастыре.
Ксения Васильевна с печалью глядела на беглянку – только иногда улыбка, какой-то жест напоминали местную красотку Клавочку. Второй час пили они чай и рассказывали друг другу семейные новости. Теперь, когда Виктор умер, Клаве незачем было скрываться, она уехала в Тарусу.
– Что же, Клавочка, живи тут. Будешь Лорда кормить, всё мне будет спокойней.
– Да зачем вам уезжать, Ксения Васильевна? Я и уберу, и постираю, и обед сготовлю.
– Не знаю. Не хочется уезжать из Тарусы, здесь нас нашёл Алёша, вот и ты пришла, да уж как решат на семейном совете. Ты хорошо сделала, что вернулась, Клавочка.
Клава разрыдалась. Только сейчас она осознала, что прошла целая жизнь. В скитаниях, в вечной игре в прятки с властью, в тревоге. И смертельная болезнь Виктора. В это время они как-то особенно сблизились. Каялся Виктор и жалел, что и детей своих видеть не может, и виноват он, не тем в жизни занимался, что скрываться пришлось. В церковь стал ходить, в любви Клаве признаваться. Стал другим человеком, да поздно. Тосковал по цыганской жизни, иногда плясал, песни цыганские пел, когда по телевидению видел концерты цыган. Рассказывал ей о цыганской жизни, обычаях. И вспоминала Клава своё детство, как нравились ей приезды табора, как оживала жизнь. Ведь цыганка как-то нагадала матери, что крутая жизнь будет у её дочери, что будет она пытаться уйти от своей судьбы, да ничего не выйдет. Вера Петровна цыганам верила, привечала, всё судьбу свою хотела узнать. Как всякая женщина, мечтала о хорошей личной жизни, вот и сидела с цыганками. С одной из них дружила, шаль ей свою красивую подарила. Когда стала хозяйкой кафе, приглашала выступать.
Захотел Виктор перед смертью детей повидать – поймают, не поймают – всё равно уже. Поехали в село, где он купил жене дом, но узнал, что жена его дом продала, уехала и детей увезла. Говорят, в тёплые края подалась, она была родом из Молдавии. Они и туда съездили, но её и детей не нашли. Да ведь и дети уже взрослые, разъехались, наверно. Вернулись в Воронеж, где Виктор и умер. Тяжело умирал. В такой смертельной тоске, какой врагу не пожелаешь. Как выразить это словами? Таких и слов нет.
Так Ксения Васильевна и Клава остались жить в Тарусе, взяли к себе Агушку. Ксения Васильевна прожила ещё год, а Клава семь лет, до самой своей смерти.

***
Все эти годы Джо Фрамер оставался правой рукой Властителя, его надёжным помощником. Вместе с ним он ступил на летающую тарелку. Он покидал Землю. Но это событие нисколько его не волновало. Он с интересом смотрел на неизвестный пульт управления. Вдруг на экране появилась точка.
– А вот и звездолёт «Орион», – воскликнул Властитель. – Следует захватить.
Своё поражение Властитель считал временным – впереди зияла вечность, но эти два слова звездолёт «Орион» странным образом воздействовали на Джо Фрамера, словно он очнулся от долгого сна. Он вдруг увидел себя – человека Земли – среди чужих существ, готовых истребить корабль, на котором он должен был лететь на их планету.
Вернулись ли Ричард, Алёша и Цао на Землю? А, может быть, они так и летают вокруг Земли, ведь на ней такой бардак и не до космоса. Что же, он должен стать одним из захватчиков своих товарищей? Разве Джо Фрамер когда-нибудь предавал своих? Никогда. В этот момент Джо напрочь забыл всё, что он совершал вместе с Властителем. Кодекс чести офицера пробудился в его сознании. Ясно было одно – он должен помешать захвату звездолёта. Тяжёлым взглядом он обвёл экипаж и пункт управления. Чужаки.
Его безумный взгляд впился в красную кнопку на пульте. Он не знал, что она означает, но она была красная и самая крупная. Это что-то да значило. Он подошёл и, улыбаясь, нажал на неё. Это был сигнал для саморазрушения звездолёта. Мощный взрыв потряс летающую тарелку, и обломки её разлетелись на тысячи километров.
Люди увидели в небе вспышку звезды.
Никола Зорич, глядя в телескоп, удивился.
– Посмотрите, Юлий. Неужели взрыв на летающей тарелке? Этого не может быть.
– Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам.
– Неужели мы отбились?
– Не без помощи высших сил, хотя, может быть, вы и не верите ни во что, кроме науки. Не так ли?
– Верю, верю.

После гибели Асага, оказания сопротивления трёхолушарных, налёты НЛО стали стихать. В этой большой войне были разрушены Центры климатического воздействия HAАRP и другие. Пятна на Солнце стали пропадать. Успокоилось Солнце, стали успокаиваться и народы. Стала зализывать раны матушка Земля.
Мир на сто лет стал китайским.
А затем, национальные государства восстановились, китайцы в них владели ресторанами, прачечными, работали полицейскими и боролись, как и тысячи лет назад с сектой убийц «сыны Дракона».
Что было, то будет.

2008 – 2012 г.г.