Русский фарс

Сегодня, в дискуссии, я привёл пример о том, что:
"История повторяется дважды: первый раз в виде трагедии, второй — в виде фарса» «Изречение  ошибочно приписывается К. Марксу.
Первоисточник —- слова немецкого философа Георга Вильгельма Фридриха Гегеля (1770—1831), на что указывает и сам К. Маркс в своем сочинении «18-е брюмера Луи Бонапарта», когда приводит эту гегелевскую мысль, сопровождая ее своей ссылкой: «Гегель замечает где-то, что все великие всемирно-исторические события и личности повторяются дважды: первый раз как трагедия, а второй — как фарс».
Употребляется в прямом смысле." http://www.bibliotekar.ru/encSlov/9/126.htm
На что коллега мне, с горечью, ответил:
Сергей А.  - Вячеслав Борисович Токаренко
"первый раз как трагедия, а второй — как фарс».
Надо понимать, что ныне у нас фарс? Очень на фарс непохоже."...

И, тут же, родилось, экспромтом, стихотворение:

РУССКИЙ ФАРС

Это - "РУССКИЙ ФАРС", - Он будет позже...
Вы возьмите "СНИКЕРС" или "МАРС"
Меж собою,- они так похожи,
Как Медведев с Путиным сейчас...

Леонид Ильич, - ведь он был первым!
А, за ним, - последовал "тандем"...
И, - "застой" у нас, повтором верным
Для "Истории" открыл "Трагедий" час!

Дальше..., коль заглянем, ненароком,
Ложь внезапно рухнет... - "в сотый раз"!
И, мы вновь увидим "ПРАВДУ" - "боком"...
И, она опять нам "режет глаз"!

Вспомните себя после "застолья"...
Неприятен вид свой,-  хоть, любим...
Так и Русь, с «глубокого похмелья»,
С горя снова «ляжет» под другим…

Вот, тогда, «ИСТОРИЯ» повторно
В «ТРЕТИЙ РАЗ» откроет новый «ФАРС»,
А, детишки в школе плодотворно
Будут изучать «полёт на Марс»…

««Я, конечно, презираю отечество мое с головы до ног — но мне досадно, если иностранец разделяет со мною это чувство»
Помните знаменитое, у Пушкина, вынесенное в заголовок?
Оказывается полностью этот отрывок письма (Письмо П. А. Вяземскому, 27 мая 1826 года из Пскова в Петербург) выглядит следующим образом, что в корне меняет смысл высказывания, на мой взгляд:

Я, конечно, презираю отечество мое с головы до ног — но мне досадно, если иностранец разделяет со мною это чувство. Ты, который не на привязи, как можешь ты оставаться в России? если царь даст мне слободу, то я месяца не останусь.
Мы живем в печальном веке, но когда воображаю Лондон, чугунные дороги, паровые корабли, английские журналы или парижские театры и <бордели> — то мое глухое Михайловское наводит на меня тоску и бешенство. В 4-ой песне «Онегина» я изобразил свою жизнь; когда-нибудь прочтешь его и спросишь с милою улыбкой: где ж мой поэт? в нем дарование приметно — услышишь, милая, в ответ: он удрал в Париж и никогда в проклятую Русь не воротится — ай да умница.»
http://bolknote.ru/2011/05/29/~3237#27

И дым отечества нам сладок и приятен
 
Из комедии «Горе от ума» (1824) А. С. Грибоедова (1795—1829). Слова Чацкого (действ. 1, явл. 7):
Опять увидеть их мне суждено судьбой! Жить с ними надоест, и в ком не сыщешь пятен? Когда ж постранствуешь, воротишься домой, И дым отечества нам сладок и приятен.
Грибоедов в свой пьесе процитировал строку из стихотворения «Арфа» (179&) Гаврилы Романовича Державина (1743—\8\6):
Мила нам добра весть о нашей стороне. Отечества и дым нам сладок и приятен.
Эту державинскую строку цитировали также поэты Константин Батюшков, Петр Вяземский и др.
Сама же мысль о сладости «дыма отечества» принадлежит легендарному поэту Древней Греции Гомеру (IX в. до н. э.), который в своей поэме «Одиссея» (песнь 1, строки 56—58) говорит, что Одиссей был готов и на смерть, лишь бы. «видеть хоть дым, от родных берегов вдалеке восходящий» (речь идет о дыме очагов родной для путешественника Итаки).
Позже эту же мысль повторит римский поэт Овидий (Публий Овидий Назон, 43 до н. э. — 18 н. э.) в своих «Понтийских посланиях». Будучи сослан на побережье Черного моря (по-гречески — Понт), он мечтал увидеть «дым отечественного очага». Ибо «родная земля влечет к себе человека, пленив его какою-то невыразимой сладостью и не допускает его забыть о себе».
Видимо, на основе этого стиха Овидия и возникла известная римская пословица: Dulcis fumus patriae [дульцис фумус патриэ] — Сладок дым отечества.
В державинское время это речение было широко известно. Например, заглавный лист журнала «Российский музеум» (1792—1794) был украшен латинским эпиграфом Dulcis fumus patriae. Очевидно, и Державин вдохновлялся строками Гомера и Овидия, творчество которых он хорошо знал.
Иносказательно о любви, привязанности к своему отечеству, когда даже мельчайшие признаки своего, родного вызывают радость, умиление.
http://www.bibliotekar.ru/encSlov/9/18.htm