Монастырь

 Монастырь.

  Игуменья Сергия привстала со словами: «Ну всё на сегодня? Давай о планах на завтра поговорим». Игуменья подняла голову и посмотрела на трех своих помощниц. Монахиня слева взяла слово: «Матушка, всё как всегда. Всё готово, осталось только дождаться завтрашнего дня».
Сергия посмотрела на монахиню, сидевшую напротив. Та под ее взглядом встрепенулась и подтвердила, что всё, как всегда, готово.
Третья монахиня, не дожидаясь, пока игуменья повернется в ее сторону, рухнула перед ней на колени.
Сергия, посмотрев на нее, сказала: «Вставай давай. Хватит меня просить за эту девочку». Две другие монашки, как и первая из просящих у игуменьи, встали перед ней на колени.
– Матушка Сергия, ну давайте ее возьмем!
– Матушка, она такая хорошая, – подхватили остальные, – обязательно справится с таким обетом.
– Вы что, мои хорошие, думаете, я не переживаю за нее? И мне она очень нравится. Все сама умеет, и имеет к этому склонность. Но обет – это на всю жизнь и ответственность перед Богом огромная. Я просто обязана ее хорошенько проверить. Сколько она уже сидит перед монастырскими воротами?
– Две недели, матушка, – загалдели сестры все сразу.
– Две недели – это хорошо, но мало, – посмотрела на сестер игуменья Сергия. Я так думаю: еще пару недель посидит – и я поговорю с ней.
 Монашки встрепенулись и с разрешения игуменьи побежали к монастырским воротам.
Игуменья Сергия присела за стол и принялась рассматривать документы девушки, сидевшей у монастырских ворот. Разложив их перед собой, вслух произнесла:
– Нужно будет завтра разрешить ей пройти на территорию монастыря, пусть сидит внутри.
– И впрямь рукастая, – удивилась игуменья, изучив диплом девушки об окончании профессионального училища. – По профессии – плотник, девушка и вдруг плотник, – задумалась Сергия.
В помещение вошла пожилая монахиня и обратилась к игуменье:
– Матушка, позволь посидеть с тобою.
– Ну конечно, заходи, присаживайся. Чаем сейчас тебя напою.
– Отлично, – пожилая монахиня присела напротив игуменьи Сергии.
– Ну, смею предположить, что пришла ты ко мне, Александра, не просто так.
– Конечно, матушка, не просто так. Мы с тобой, Сергия, в монастыре с самого его возрождения. Ты знаешь меня, я просто так тебя беспокоить не буду. Ну вот нравится мне эта девочка и всё тут. От Христа она, смотрю на нее и прямо вижу насельницу нашего монастыря. Конечно, матушка, нужно испытать ее хорошенько, но уже то, что она сама придумала себе обет, радует. Не каждый день в монастырь приходят и просятся в послушницы со своим делом. Ведь то, что она, матушка, предлагает сделать с ней и какой обет возложить на нее, очень даже нужное и полезное для монастыря и всего мира и людей дело. Да и богоугодное дело то, матушка. Лет эдак через пятьдесят все кинутся вспоминать, откуда пошла такая традиция, а тут наш монастырь и наша монашка. Матушка, возможно, святая она…
– Ну, ты, Александра, не горячись со святостью-то ее. Для этого столько должно всего совпасть. Епархия сегодня выходила на связь. Митрополит спросил, что у нас здесь происходит. Когда я ему рассказала, он минуты три молчал, а потом говорит: «Давай обдумаем всё хорошенько». Дал мне два дня подумать и изложить конкретно, какой обет на нее возложу.
Александра привстала и пересела поближе к Сергии.
– Матушка, ну давай посмотрим, насколько мы готовы к этому. Мастерские у нас есть. Дооборудовать плотницкую малость, да закупить переносную сварочную установку, да купить прицеп для ее машины. А что еще сказал митрополит?
– Сказал, что с политической стороны это укладывается в улучшение имиджа церкви. Сказал, что такой обет для монашки на всю жизнь – непростой труд, но очень полезный. Сказал, что посмотрит на нас, и если дело пойдет, то обяжет и мужской монастырь сделать то же самое. Сказал, что с появлением христианства на Руси людей начали хоронить, а до этого сжигали, вот тут он с этой девушкой согласен и ждет от меня моего мнения с расчетами о работе мастерской и примерными затратами.
Александра внимательно посмотрела на Сергию.
– Матушка, а давай все сначала. Вот мы имеем девушку, которая сидит у монастырских ворот. Она пришла к нам с предложением заняться в монастыре конкретным делом. Готова посвятить этому всю свою жизнь в независимости от того, насколько ей будет тяжело. Машина у нее есть, внедорожник. Дипломы и профессия в наличии. Родни не осталось, она совсем одна и готова связать свою жизнь с монастырем. Если послушницей у нее все получится, то придется стричь ее в монашки. Жить ей нужно будет рядом с монастырем, в ските, в плотницких и сварочных мастерских. Предлагает она, как я поняла, следующее. Мы ее принимаем, и она остаток своей жизни посвящает молитвам и тяжелой работе по ухаживанию за брошенными могилами. Вот есть на ближайших кладбищах могилы людей, которых похоронили совсем еще недавно, скажем, десять-двенадцать лет назад. Она будет приезжать или приходить на кладбище, находить такие могилы и приводить их в порядок. В стране на кладбищах много могил, которые просто некому прибирать. Похоронили одинокую старушку, а земля через несколько лет просела, крестик наклонился. Земли нужно добавить, песочек сверху тонким слоем присыпать. Крест провалился или наклонился – надо его поправить. Если сгнил крест в земле, требуется отремонтировать его и покрасить, а затем врыть обратно. Со временем оградка может развалиться, нужно ее сварить и зачистить. Для тележки и лопат, краски, небольшого сварочного аппарата и переносного генератора есть прицеп. Еще и место останется для нескольких ведер с песком, если у кладбища его не окажется. Сегодня поехала на кладбище в соседнюю деревню, откуда приходят наши прихожане, убралась на могилке брошенной, а завтра в другую деревню, в пяти-десяти километрах. Таким образом она охватит все кладбища на расстоянии километров двадцати, а это деревень двадцать. Понятно, что ей не по силам будет ухаживать за всеми могилами, но если она приведет в порядок две-три в день, это уже много. Вспомни, матушка, когда мы тут только появились, в каком состоянии было кладбище. Как мы с тобой ходили и прибирали могилу нашей одинокой прихожанки.
Матушка посмотрела на Александру и сказала:
– Я вчера ходила к ней, там все в порядке. Крестик покрасила и оградку поправила.
– Ну вот, матушка, видишь, как все оно выходит, девушка хочет заниматься непростым, но нужным делом.
– Но ведь нужно, Александра, не только присматривать за могилами, но и отмаливать этих людей.
– Так ты, матушка, игуменья этого монастыря, тебе и наставлять ее. К тебе она пришла. Именно к тебе, а не ко мне или еще к кому. Вот и скажешь ей, что до 16:00 кладбище, а потом молитва за этих людей, где прибрала сегодня. Один день посвятит работе в мастерской, ремонту крестов и оградок. Зимой будет чистить тропинки на кладбище и заготавливать кресты и прочие необходимые летом вещи.
Матушка Сергия посмотрела на икону Богородицы и, перекрестившись, заметила:
– Мне, Александра, и самой все это нравится. Могил, как и людей одиноких, много, и, может, кого-нибудь отвернем от пути плохого. Людей, оставшихся в этой жизни одинокими после потери близких… – матушка Сергия повернулась в сторону монастырских ворот. – Взять хоть эту девочку, которая сидит на коленях уже вторую неделю и просит нас взять ее к себе. Вот такие, как она, одинокие и прошедшие в жизни через большие потери, поймут, что петля – это не самое хорошее решение. Нужно жить, и если ты остался один, это не повод применять кардинальные меры. Придут монахи и монашки и приберут на твоей могиле, да и помолятся за тебя, ты только используй эту жизнь на все сто. Одиночество после смерти не должно становиться для людей заботой. Будет кому и прибраться, и помолиться за тебя.
Александра посмотрела на игуменью и воскликнула:
– Матушка, так я заберу ее к себе на воспитание? Молитвы поучим и с укладом познакомлю монашеским.
Сергия посмотрела на Александру и сказала как отрезала:
– Нет! Две недели, Александра, а вот потом посмотрим.
Попрощавшись с Александрой, Сергия пошла в сторону храма. Зайдя в храм, игуменья остановилась у иконы батюшки Серафима Саровского, встав перед ней на колени, стала просить послать ей мудрый совет.
Идя по территории монастыря, Сергия заметила, что у монастырских ворот сидели несколько монашек и умывали девушку, сидевшую на коленях. «Вот и хорошо», – сказала про себя игуменья.
Сергия пошла в игуменский корпус, по пути размышляя о языческих традициях сжигать тела покойных. Расположившись за своим рабочим местом, игуменья продолжила думать о молодой девушке, сидящей у монастыря на коленях.
Вот сидит она, а игуменья словно видит себя в молодости. Сергия вспомнила, как она совсем еще молоденькой девушкой ехала через всю страну, чтобы всего лишь поговорить о принятии ее в монастырь. Как непросто было в то время уйти в монастырь и посвятить свою жизнь Господу. Перед ней стали всплывать воспоминания о том, как ее, совсем еще молодую, назначили игуменьей в большой и очень знаменитый монастырь. Ее первое знакомство с разрушенным монастырем. Заброшенная канавка Богородицы.
В дверь постучали, оборвав воспоминания Сергии. Матушка разрешила зайти. В комнату вошла насельница, отвечающая в монастыре за медицину.
– Посмотрела? – спросила Сергия. 
– Да, матушка, посмотрела. Суставы от сидения могут отказать. Сидит на коленях долго, и ноги могут изменить. Ей, матушка, ходить нужно, ну хотя бы раз в день. Я ее размяла и массаж ног ей сделала.
– Присмотри за ней, вдруг так окажется, что мы с нею в одной Христовой обойме. И передай ей мои четки, – матушка Сергия сняла с руки четки и передала насельнице.
Сергия, оставшись в одиночестве, подошла к иконе Христа и, встав на колени, стала молиться за здравие.

Дождь с небольшим ветерком молотил по монастырским воротам. Мокрая брусчатка отражала утопавшие в ночи здания монастыря. В свете фонарей была видна покачивающаяся тень девушки, сидящей на коленях на территории монастыря. С ее волос стекали капли еще теплого, но уже осеннего дождя.
С реки донесся лай собаки, облаявшей первых рыбаков. От поворота монастырского забора в сторону ворот спешил старик с теплой непромокаемой курткой в руках. Зайдя на территорию монастыря, он направился в сторону девушки. Присев рядом с ней на колени, старик стал накидывать куртку на девушку.
– Надень, внучка, – он накинул на голову девушки капюшон. – Вон баба Марфа идет. Все, дочка, теперь ты не одна.
К ним подошла пожилая жительница села. Старушка подложила себе под колени небольшую дощечку и присела рядом с ними. Бабушка Марфа посмотрела на девушку и, после того как поздоровалась с дедом Саней, стала вытирать ее мокрое лицо.
– Сегодня мы будем тебя вымаливать у матушки Сергии. Скоро придут все наши прихожане из местных. Обещали приехать из соседних сел и деревень. Человек пятьсот соберется.
Дед Саня заметил, глядя на храм:
– Как он прекрасен на рассвете.
– Сорок дней сидит, – произнесла баба Марфа, окинув взглядом храм. – Ты, дочка, всех нас с ума свела своими задумками. Все прихожане только о тебе и говорят. Хотят помочь, а чем? Молимся за тебя, дочка, и за здравие матушки Сергии. Дед Саня, а ну держи ее, – бабушка Марфа принялась выпрямлять ноги девушки, сидящей на коленях.
Дед, повернул девушку набок, аккуратно поправляя ей капюшон на голове. Бабушка, выпрямив ноги, принялась натирать их бальзамом живичным.
– Что-то она совсем без чувств, Саня…
– Да спит, может быть? Поняла, что мы пришли, и уснула. Эти пару часиков будет спать, скорее всего.
– Ну пусть поспит, ты только держи крепко, и голову придерживай, – бабушка Марфа уставилась на деда Саню. – Я тебе, Сашка, уже прям в рот положила. Держи голову ее прямо. Придержи у себя на плече. У тебя же, Сашка, детей-то трое!
– Так это когда было-то? Да и не держал я им головы. Они в детстве только и видели меня, когда я с целины приезжал. Пару раз в год приезжал домой. Пропустил я, Марфа, этот момент. Жена моя покойная сама их воспитала. Упокой, Господи, ее душу, – дед Саня, отпустив на мгновение голову девушки, перекрестился.
Бабушка Марфа, сгибая и массируя колени девушки, посмотрела на ранний рассвет. Наклонившись к деду, спросила:
– Что твоя коленка говорит?
– Марфа, коленка говорит, и я бы сказал, что не просто говорит, а скандалит просто: пару дней будет дождь.
Бабушка Марфа посмотрела на деда Саню и заметила:
– Плохо это.
– Плохо, Марфа. Очень плохо. А какой сегодня день после того, как матушка Сергия с ней поговорила, а Марфа?
– Пятнадцатый.
– Что же матушка Сергия ждет-то?
– Может, нас, Сашка?
– Нас?
– Ну да, нас! Вот сколько мы сюда приходим дней, помнишь?
– Помню. Семь дней приходим и сидим с нею, – дед Саня поправил капюшон на голове девушки.
– Так, может, мало нас? Может, матушка Сергия, ждет, что нас будет больше. Вот сейчас повалит народ, и сядут на колени рядом с нею и будут сидеть. Вся округа только о ней и говорит. Теперь нас будет, внучка, больше. Каждый день и ночь будем сидеть с тобою рядом.
– Сотнями, внучка, будем сидеть с тобой рядом, – дед Саня вытащил из пакета вафельное полотенце и протер лоб девушки от капель дождя. Мы с тобою, внучка, выходит, что на всю оставшуюся жизнь.
Через час у монастырских ворот, посвистывая тормозными колодками, остановился автобус. Через открывшиеся двери на мокрый асфальт стали выходить люди. Суеты не было. Люди выходили не спеша, также не спеша они направлялись в монастырь.
– Ну вот, видишь, моя хорошая, люди стали прибывать, – дедушка Саня немного повернул голову девушки в сторону людей.
Человек тридцать прихожан из соседней деревни приближались к ним. В руках они несли самое необходимое: иконки и свечи, вафельные полотенца и воду из разных источников.
Бабушка Марфа принялась укутывать ноги молодой девушки, сидящей на брусчатке на территории монастыря.
С неба продолжал лить осенний дождь, привнося в жизнь села Дивеево, ощущение, приближающейся осени.
Конец.   
Волгоград, апрель 2017 года.
Сергии, Настоятельнице  Серафимо - Дивеевского монастыря, посвящаю.